Силвиу Абреу - Примирение

—  Мне кажется, что это совсем неплохое решение, —  сказала она после своего визита мужу. —  И кто мог подумать, что так всё сложится...

Поэтому Клементину и врал со спокойной душой и совестью.

—  Как его зовут? —  угрюмо спросил Аженор.

—  Бруну Майя, —  ответил Клементину. —  Если хочешь, мы можем съездить к нему все вместе, и ты познакомишься с твоей новой родственницей. Он готов поддерживать со всеми нами отношения и нисколько нас не чурается.

—  Чёрт бы побрал эту шлюху! —  выругался в сердцах старик. —  Раз уж захомутала богатого парня, то хотя бы ребёнка на него повесила!

—  Этот тоже не бедный, —  заметил Клементину.

Аженор принялся честить на все корки беспутную внучку, которая пошла в свою такую же беспутную мамашу. Он ни на секунду не усомнился в том, что Сандра, и вернувшись к Александру, могла жить с прежним своим любовником. Как-никак в его жизни уже был такой опыт.

Он честил Сандру, её мать и всех баб на свете, честил с безнадёжной злобой человека, оставшегося на бобах. Честил он и Марту и грозил ей всевозможными карами.

—  На всём бабье пробы негде ставить! И у тебя, стервы, тоже рыльце в пушку! Но я тебя выведу на чистую воду!

Клементину недосуг было слушать ругань разъярённого старика. Он был сыт ею по горло. Не стал он вникать и в причины его гнева, так как прекрасно знал их и никакого сочувствия они у него не вызывали.

Аженор отправился в свой вагончик, где хозяйничала теперь молчаливая Лузенейди, и там ругался ещё не меньше часа, отводя душу.

Мало-помалу в голове у него созрел недурной план, и он снова отправился к Клементину.

—  Я хотел бы навестить малявку, —  заявил он. —  Скажи, как я могу это сделать.

—  Я могу тебе дать адрес Бруну, он поселился в очень живописном месте на берегу океана, туда можно добраться на катере. Хочешь, поезжай сам, а не хочешь —  подожди нас, в понедельник у нас выходной, и мы с Кларой отвезём тебя на машине.

—  Я доберусь сам, —  сказал Аженор. —  Давай адрес.

Он записал его на бумажке и сунул в карман. Но не ушёл, а снова скрылся в вагончике.

—  Подстриги меня и причеши, —  попросил он Лузенейди. —  В общем, приведи в приличный вид.

Лузенейди молча кивнула и взялась за дело.

Час спустя из вагончика вышел благообразный седобородый старик, одетый скромно, но опрятно. Не поблагодарив, не простившись, Аженор двинулся к выходу.

Жаманта в форменной куртке почтительно ему поклонился, Агустинью небрежно помахал рукой.

—  Не хотел бы я, чтобы он снова здесь поселился, —  со вздохом сказал Агустиньо, глядя вслед твёрдо шагавшему старику.

—  У крёстного новый дом. Он пошёл домой, —  высказал своё мнение Жаманта.

Но Аженор отправился не домой, а в Торговый центр. Осведомившись, где находится офис сеньора Толедо, Аженор направился туда.

—  Я хочу видеть самого хозяина, —  сказал он хорошенькой секретарше, обозвав и её про себя нехорошим словом.

—  По какому вопросу? —  осведомилась она.

—  По личному.

Сезар охотно принимал своих служащих, поэтому секретарша заглянула в дверь к Сезару, и через пять минут Аженор был уже в кабинете.

—  Ты меня, хозяин, не знаешь, но я кое-что знаю о твоей жене, —  так начал он свою речь. —  Заплати мне, и я послежу за ней. Думаю, что ты узнаешь немало интересного.

Сезар поднялся из-за стола, сгрёб коренастого Аженора в охапку, вынес из кабинета и свалил, как ветошь, в секретарской. К Аженору мигом подскочил охранник.

—  Вынести и не пускать больше никогда! —  побелевшими от гнева губами распорядился Сезар, вошёл обратно в кабинет и плотно закрыл за собой дверь.

Он накапал себе сердечных капель, посидел и успокоился.

—  Только этого нам не хватало! Чтобы всякая мразь... —  И Сезар выругался.

Аженор, кряхтя, поднялся и побрёл домой. Этот день вышел по всем статьям неудачным. Однако на следующий ему вполне могло повезти.

Поутру он снова навестил Клементину и взял у него небольшую сумму денег, а потом отправился навещать правнучку. На самом деле он вовсе не собирался знакомиться с ней и с её папашей, это ему было ни к чему. Он хотел посмотреть, где живёт этот папаша и что он собой представляет.

Целый день провёл Аженор в Перейре —  так называлось это место —  и выяснил для себя немало интересного. Во-первых, имение Майя было совсем невелико и располагалось километрах в четырех от деревушки, стоящей на берегу океана. Во-вторых, на территории имения, которое находилось ближе к предгорью, был небольшой котлован, куда новый хозяин ходил за глиной.

Аженор сам облазил этот котлован —  место глухое и никому не нужное. По сути, это был заброшенный карьер, где когда-то добывали песчаник и, возможно, глину тоже. А вернее, глины, потому как тут они были нескольких цветов —  красного, чёрного и белого. Склоны котлована были все в ямах и пещерах, были там и опасные места, где нависали камни, которые вполне могли обвалиться и покатиться.

Осмотром своим Аженор остался доволен. Его план обретал плоть и кровь, становился реальным и достижимым. Во всяком случае, теперь у Аженора снова появилась цель в жизни, и он не сомневался, что добьётся её.

Для начала ему нужно было приготовить взрывчатку, и он с наслаждением думал, как возьмётся за дело. Нужен был взрыв, совсем небольшой взрыв. Взрыв спровоцирует обвал, тоже совсем небольшой, но его будет достаточно для несчастного случая. И это случится с Бруну. После чего Аженор заберёт девчонку и отвезёт Александру, и уж с Александра он получит сполна всё, чего недополучил с Марты.

Чем больше думал Аженор о своём плане, тем больше он ему нравился.

Вернувшись в город, он на другой день закупил всё необходимое для изготовления взрывчатки.

Целый день он работал, а к вечеру пошёл к Клементину.

—  Если вы поедете навещать внучку в понедельник, возьмите меня с собой, —  попросил он. —  Будет лучше, если я приеду вместе с вами.

Он выглядел таким кротким, что даже Клара смягчилась. И перестала обижаться, что Аженор не проявляет никакого интереса к её сыну, зато так беспокоится о дочери Сандры.

—  Это к лучшему, —  повторяла она всякий раз, когда невольно начинала об этом думать, —  это к лучшему. Кто знает, что может прийти этому старику в голову.

В понедельник они заехали за Аженором. Старик очень удивился, увидев в машине рядом с Жозе Жаманту. Он только было собрался возвысить голос и шугануть дурачка, как Клементину остановил его.

—  Мы все давно выросли, отец, и теперь ты зависишь от нас больше, чем мы от тебя. Оставь Жаманту в покое, —  сказал он.

Аженор уже открыл было рот, чтобы обругать непутёвого сына, но тут же закрыл его: сейчас было не до ругани. Он молча сел в машину и захлопнул за собой дверцу. Жаманта боязливо отодвинулся, давая ему место. Но Аженор вдруг добродушно улыбнулся и обнял его за плечи.

—  Ты же знаешь, что я твой первый друг, крестник, я —  твой первый друг.

Жаманта, тут же успокоившись, закивал головой.

Бруну радушно приветствовал гостей. Он и в самом деле был рад им.

—  Приятно познакомиться, —  сказал он, пожимая руку Аженору.

Клара сразу побежала в детскую, потом Анита вынесла Анну-Марию. Аженор постарался пробормотать что-то трогательное, но у него это плохо вышло.

—  Погодите, вот подрастёт, тогда и будет вас за бороду дёргать, а вы в ней души не чаять, —  сказал смеясь Бруну.

—  Так оно и будет, —  отозвался Клементину, —  только и мне тогда придётся бороду отпустить.

—  Мы идём на пляж, —  крикнула Клара, —  не хотите составить нам компанию?

—  Я хочу, —  тут же откликнулся Клементину.

—  Жаманта тоже на пляж пойдёт. Жаманта будет замок из песка строить.

—  А мы лучше в тенёчке посидим, —  сказал Бруну, —  правда, сеньор Аженор?

—  Правда-правда, —  согласился старик, лихорадочно соображая, что бы ему сказать и как завязать с этим Бруну дружбу, чтобы приезжать сюда почаще. Однако в голову ему ничего не приходило, и он уже начал, по своему обыкновению, злиться.

Между тем Бруну принёс из холодильника сок и поставил на стол стаканы.

—  Ну, до чего колоритная у вас внешность! —  внезапно сказал он с восхищением, залюбовавшись стариком. —  Я бы, ей-богу, стал вас лепить!

Старик насупился.

—  А что? —  продолжал Бруну, загоревшись своей идеей. —  Пожили бы тут с нами, места у нас достаточно.

—  Нет-нет, жить у вас я не могу, —  сразу же отказался Аженор.

—  Тогда приезжайте погостить дня на два, на три. Если не обидитесь, то я бы платил вам за позирование, это тяжёлая работа, и даром мне стыдно было бы вас эксплуатировать.

—  Я этой работы не знаю, —  степенно ответил Аженор. —  Я попробую, и если мы останемся довольны, то тогда и по рукам ударим.

—  Разумно, —  согласился Бруну. —  Когда начнём? Завтра? Послезавтра?

Он уже загорелся, ему не терпелось приняться за работу.

—  Послезавтра, —  сказал Аженор. —  У меня дома дел полно.

—  И я пока глину приготовлю. А не хотите ли посмотреть, где я её беру?

—  Как не хотеть, —  всё с той же степенностью отвечал Аженор и поднялся со своего места. —  А далеко нам идти?

—  Да не очень. Сейчас я вам тропочку покажу, она удобная.

Аженор встал и, немного косолап я, зашагал вслед за Бруну.

О таком предложении он только и мечтал. Сама судьба шла ему навстречу.

С этого дня Аженор стал своим человеком в доме Бруну.

По утрам Бруну работал в мастерской, а Аженор терпеливо ему позировал. Зато после обеда они, то сидели в саду, то отправлялись на пляж, то в котлован за глиной.

Бруну брал глину в разных местах, но было у него одно излюбленное место, где он брал её чаще всего, —  видно, глина была там самая подходящая.

Аженор ко всему приглядывался, всё примечал, прикидывал. Он уже мог безошибочно определить, когда Бруну снова пойдёт за глиной и куда он за ней пойдёт. Он знал маршруты Бруну, знал его привычки, знал распорядок дня Аниты, но всё, что казалось ему простым, когда он представлял себе это, лёжа бессонными ночами на кровати, становилось почти что невыполнимым днём, когда он сидел в одной комнате с Бруну или шёл за ним следом по тропинке.

—  Хорошо-то оно хорошо, а кончится мой заработок, и что? Что я тогда буду делать? —  твердил он сам себе и опять глубоко задумывался.

Бруну, внимательно вглядываясь в лицо Аженора, удивлялся его затаённой сосредоточенности.

—  Вы словно бы постоянно думаете о чём-то очень для себя важном, —  как-то сказал он своей модели.

—  Думаю, думаю, —  отозвался Аженор.

Александр после своей поездки всё время ловил себя на том, что мысли его постоянно где-то витают, и он никак не может сосредоточиться на очень важных бумагах из пухлой папки, которые ему непременно нужно было изучить к завтрашнему дню. Но его отвлекали то ленивые ламы, которых они видели на обратном пути, то причудливые кактусы, то бархатные глаза Шерли.

—  Что за наваждение?! —  в конце концов, рассердился он. —  Мне надо работать! Работать!

И он даже кулаком пристукнул, словно бы ставя печать на важном документе.

И тут, будто в ответ на его стук, раздался осторожный стук в дверь.

—  Войдите! —  со вздохом сказал он, подумав, что папку придётся тащить домой и что ему предстоит бессонная ночь.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошла... Люсиль.

—  Неожиданная встреча, правда? —  произнесла она с улыбкой. —  Но я пришла по делу, честное слово!

—  Не сомневаюсь и очень буду рад вам помочь, —  тоже с улыбкой сказал Александр, подумав, что жизнь, похоже, решила сделать из него странствующего рыцаря, спасителя милых девушек.

—  Может быть, я пришла с большим опозданием. Я не сразу сообразила, как мне действовать. Не знала, стоит ли. Я была в шоке. Но когда мы познакомились, я вдруг подумала, что и мне нужно посоветоваться с адвокатом. Но я не собиралась обращаться именно к вам. —  Люсиль словно бы оправдывалась, и Александра это позабавило.

—  Понимаю. Я не внушил вам доверия, —  шутливо сказал он.

—  Напротив! —  горячо запротестовала Люсиль. —  Одним словом, сеньор адвокат, вот какая вышла история. Полтора месяца назад несколько молодых художниц и среди них я договорились с одним менеджером о выставках и продаже наших работ в пяти городах. Мы брали на себя расходы по перевозке и развеске, он обеспечивал помещения и рекламу. И выставки, и продажи прошли удачно, но в последнем городе, после прощальной вечеринки он...