Нине стало дурно от ужаса. Длинные тонкие ноги норовили сложиться, как у уставшего кузнечика, и уронить маловесное тело на не очень чистый пол.


Когда Вероника обнаружила, что Алексей действительно не шутит, не изображает обиженного и не планирует красиво ревновать, она заволновалась. Но, как выяснилось, спохватилась она слишком поздно. Вместо бурной ссоры с примирением кавалер просто развернулся на сто восемьдесят градусов и пересел на другой диван, будто ее можно вот так запросто променять на какую-то щипаную курицу, которая сразу начала обрадованно качать своей куцей головенкой и радостно улыбаться по поводу того, что на нее наконец-то обратили внимание. Понадеявшись, что Алеша решил таким глупым образом отомстить, заставив ее ревновать, Вероника сделала ответное па, пригласив на танец первого попавшегося мужичка. Но, к ее удивлению, Алексей не крутил головой в поисках ее заплаканного лица и никоим образом не проявлял беспокойства, а напротив – заинтересовался какой-то невзрачной мышью и тоже поволок ее танцевать.

Почувствовав настоятельную необходимость немедленно выяснить отношения и добиться извинений, Вероника рванула на разборки. Но не тут-то было. Заловленный мужчина оказался цепким, как клещ, к тому же успел разглядеть и ощупать партнершу настолько, что уже распланировал остаток дня и часть утра.

– Ты куда, мышка? – заграбастал он разогнавшуюся Веронику, едва не уронив ее.

Сравнение с грызуном, с которым у нее ассоциировалась новая знакомая давнего кавалера, разозлило Нику до крайности. Она свирепо уставилась на ухажера и, воинственно задрав подбородок, рявкнула:

– Ты кто такой? Убери лапы!

Решив, что это игра, кавалер обрадовался и обнял ее так, что перехватило дыхание.

– Я люблю таких, – просипел он, не уточняя, каких именно. – Сопротивляйся!

Далее, как говорят продвинутые юзеры компьютеров, игра откровенно «заглючила», поскольку девица вместо того, чтобы игриво отбиваться от прицельного поцелуя, со всего размаха треснула по свернутым романтической трубочкой губам и, взвизгнув, с лошадиным цокотом унеслась в толпу.

– Ни фига себе, – обидчиво пробормотал он, осторожно потрогав занывшую челюсть, но все еще считая, что если женщина сказала «нет», то это означает лишь временную отсрочку.

Одна из его бывших знакомых утверждала, что мужчину необходимо выдерживать, как хорошее вино, только в этом случае сомелье получит удовольствие. В данной ситуации его сомелье ушла в глубокое подполье, не желая откупоривать бутылку.


Скрывшись от назойливого и непонятливого мужика в дамской комнате, Вероника принялась инвентаризировать свои вечерние неудачи, начиная с порванного чулка и заканчивая вынужденным променадом вдоль туалетных кабинок. Распалив себя, она решила, что просто так этого не оставит. Мало того, что Алеша был сыном богатых родителей, а следовательно, перспективным женихом, он посмел повести себя с ней, как с какой-то дешевой дурочкой, которой можно запросто указать ее место. Ника знала свое место, оно располагалось под самым солнцем. Она привыкла получать все, чего хотела, благо положение папы позволяло ей многое. То, что невозможно было получить за деньги, добывалось силой или хитростью. Сейчас был именно такой случай. И тощая дылда с прической бешеного попугайчика ей подвернулась вовремя.

«Только бы она не оказалась наркоманкой, – опасливо подумала Ника, напряженно прислушиваясь к равномерному сопению в кабинке. – Что она там застряла?»


Устав бороться с неизбежным, Нина, трясясь от напряжения, вышла с гордо поднятой головой и уткнулась прямо в странную девицу с резиновой улыбкой. Похоже, эта маньячка не собиралась отпускать ее по-хорошему.

– А я вас жду! – счастливо моргая, возвестила Ника.

– Да уж, я догадалась, – нервно сглотнув, попятилась Нина, до судорог надеясь, что кто-нибудь войдет и психопатка от нее отстанет.

– У вас потрясающая внешность, – гнула свое Ника.

«Лесбиянка», – мелькнуло в голове у Нины. Эта мысль не принесла облегчения, поскольку нетрадиционная сексуальная ориентация не исключала психического расстройства. А взгляд у девицы был настолько странным и невяжущимся с радушной улыбкой, что у перепуганной Нины заныл желудок.

– Вы такая оригинальная, свежая…

«Голодная, на свежатинку потянуло». У Нины от обилия самых ужасных предположений закружилась голова.

– У вас такая харизма, это то, что нам надо! – воскликнула Ника, победно улыбнувшись.

«Стая? Или банда? Или что?» Нина начала икать, вздрагивая всем телом.

«Припадочная, что ли?» – мысленно напряглась Ника, заподозрив, что ошиблась с выбором союзника. Но, взяв себя в руки, голосом балаганного зазывалы продолжила:

– Мы ищем новые, незатертые лица. Кстати, я – Вероника, менеджер по кастингу.

Название этой невразумительной должности пришло ей в голову спонтанно, но собственная находчивость до того понравилась, что Ника еще раз со вкусом прокатила ее по языку:

– Менеджер по кастингу, модельное агентство «Топ-100»! Визитку не взяла, к сожалению, не подумала даже, что могу найти в этой дыре столь колоритный образ.

Челюсть у Нины отпала, как крышка у старого чемодана со сломанными замками. Она всегда знала, что однажды прилетит волшебник в голубом вертолете… У нее отказали все чувства, в том числе и чувство самосохранения, и несправедливо затираемую на кастингах Нину, которая из-за своего баскетбольного роста всегда считала, что карьера Клаудии Шиффер ей обеспечена, понесло, как груженый состав с горы.

– Я согласна! – взвизгнула она и подпрыгнула, вылупив глаза и восторженно захлопав в ладоши.

«Интересно, на что? – удивилась Ника. – Я пока ничего не предложила».

Людям свойственно выдавать желаемое за действительное, поэтому Нина благополучно домыслила за менеджера вероятное развитие событий.

– Замечательно, но, к сожалению, у меня сейчас временные трудности… личного плана. – Вероника испытующе вгляделась в лицо своей «протеже», подобострастно склонившей голову и впитывающей каждый звук, будто задумчивая жирафа. – Как только я с ними разберусь, сразу же займемся вами.

Против ее ожиданий, девица не стала выспрашивать о трудностях, а деликатно промолчала. Однако ее брови съежились трагическими запятыми, собрав напудренный лоб в легкую гармошку.

Не дождавшись вопросов, Вероника пояснила:

– Моего жениха отбила одна… неприятная особа.

– Вот дрянь! – искренне посочувствовала Нина, вложив в эту фразу свои переживания по поводу откладываемого исполнения мечты из-за какой-то подлой бабы, всем и все испортившей.

– М-м-м… Вы мне кажетесь такой обаятельной, такой располагающей, – источала мед Вероника. Она посмотрела на потолок, потом решительно смяла сигарету и, изобразив, что ее только что осенила светлая мысль, воскликнула: – А я могу на вас положиться?

– Да! – с жаром завопила Нина, готовая к тому, чтобы менеджер по кастингу положилась на нее хоть морально, хоть физически. – Меня Нина зовут!

– Тогда пошли! – дернула ее за руку Вероника, проигнорировав навязываемую процедуру знакомства, тем более что сама она уже успела представиться, а врать этой тощей дылде про то, что познакомиться было крайне лестно и приятно, посчитала ниже своего достоинства.


Колобок, увидев свою пассию в обществе фигуристой красотки, приосанился и, вальяжно повиливая толстым задом, направился к ним. Но Нина, воодушевленная и совершенно сбитая с толку открывшимися перспективами, бодро пролетела мимо, влекомая целеустремленной Вероникой. Обиженно нахмурившись, кавалер побежал следом, разгребая толпу и пошатываясь.

– Вот она, представляешь, какое ничтожество! Ни кожи, ни рожи. Пигалица!

Вероника сама удивлялась обуявшей ее ненависти. Она чувствовала себя обворованной, но вором был не Алеша, а именно эта хилая блондиночка, влезшая на чужую территорию. В Нике бурлила не любовь, а чувство собственника, у которого прямо из подноса увозят законно нажитое имущество.

– Так это же Ольга, – вдруг выдала топтавшаяся рядом Нина.

– Что?

– Ольга, моя…ээээ… знакомая. – Называть Олю подругой Нина не рискнула, поскольку они находились теперь по разные стороны баррикад.

– Вот это да! – искренне обрадовалась Ника. В жизни хотя и редко, но случаются полезные совпадения.

Тем временем Оля с Алексеем куда-то направились. Мысль, что бывший бойфренд вполне может отвезти прямо сейчас эту тонкошеюю гусыню к себе домой, в квартиру, которую Вероника помогала обставлять, привела ее в содрогание.

– Ну, что ты стоишь? – толкнула она Нину, застывшую с выражением абсолютной дебильности на лице. – Сделай что-нибудь! Они же сейчас уйдут.

Повторять дважды не пришлось, хотя у Ники и мелькнуло подозрение, что из сомнамбулического состояния союзницу придется выводить долго. Запыхавшийся Колобок, заметивший среди подпрыгивающей молодежи свою подружку, недолго радовался тому, что шустрая барышня застыла на одном месте. Ее голова, точно поплавок, утягиваемый крупной рыбой, опять рванула над толпой куда-то вдаль.

– Да что ты будешь делать! – Ему очень хотелось думать, что носящаяся по залу Нина ищет именно его. Был еще вариант, что она, наоборот, старательно избегает своего толстопузого друга. Но этот вариант казался слишком обидным для его самолюбия, постоянно подвергающегося различным испытаниям, поэтому мужичок старался думать о хорошем.

Нина, моментально протрезвевшая, соображала со скоростью компьютера, раскладывающего пасьянс.

– Как зовут парня? – быстро спросила она. Желание выбиться в фотомодели с невероятным усердием стимулировало умственную деятельность.

– Алексей.

Женская интуиция – самое верное средство в борьбе со всякими неокрепшими чувствами. Она как микроб витает над влюбленными парочками и, передаваясь воздушно-капельным путем от добрых подруг, голодной гусеницей пожирает нежные побеги первой любви, откладывая миллионы личинок, из которых со скоростью комаров на болоте зарождается ревность. Именно женская ревность, вылупившаяся из женской же интуиции, порождает в фантазии юной девушки самые немыслимые подозрения и объяснения простейших вещей, как то: опоздание любимого на свидание (какие пробки, наверняка задержался у другой, или подвозил какую-нибудь малолетку, или не отпускала предыдущая), наличие на его школьных фотографиях лиц дамского пола (все ясно: вместо того чтобы изъять из архива любое упоминание о посторонних женщинах, он хранит память о первой любви, которая в любой момент может материализоваться на пороге их семейного гнездышка), женские голоса в телефонной трубке (какая мама, у мамы голос должен быть старческим и скрипучим, как у бабы-яги, она же будущая свекровь) и прочие мелочи, при контакте с женской проницательностью разбухающие до размера пирога, в который переложили дрожжей.

Нина решила воспользоваться именно этим вернейшим оружием. Многоскоком догнав удаляющуюся с кавалером подругу, она радостно схватила Алексея за пуговицу на рубашке и завопила:

– Леша? Ты? Обалдеть! Сколько ж мы не виделись?!

Парень вежливо улыбнулся и с надеждой посмотрел на Олечку. Видимо, ему теперь казалось, что отныне выуживание старых знакомств из его памяти находится в ее компетенции. Но Оля лишь пожала плечами и вопросительно уставилась на Нину.

– Я Танькина подруга, – пояснила Нина и с выражением безграничного счастья на лице добавила: – А Танька-то родила! Представляешь?! Мальчик!

– Да ты что! – с готовностью обрадовался Алеша, решив, что на досуге вспомнит, кто такая Танька и что это за дылда, похожая на помпон от его детской шапки. Эту шапку он ненавидел до сих пор, поскольку цветастая кисточка на длиннющем шнурке магнитом притягивала окружающих, каждый считал своим долгом дернуть за пучок пестрой шерсти, озвучив какую-нибудь чушь. – Вот здорово!

Оля тоже изобразила заинтересованность. Ей было проще, она понимала, что позднее выяснит у Нины подробности. Зная, что мужчины не любят слишком любопытных, она решила потерпеть с вопросами до лучших времен.

– Ага. – Нина держала его уже за две пуговицы. – Мы и не думали, что удастся тебе это сообщить.

– Ну вот – теперь я знаю, – подвел итог Алексей, которого больше волновало другое: можно ли пригласить Олю к себе или пока рано.

С долговязой хотелось поскорее распрощаться, но отдирание ее когтей от собственной рубашки в любом случае выглядело бы глупо. Нужно было дождаться, пока она исчерпает все темы для беседы и отвалится сама.

– Ты когда поедешь? – Если бы у Нины была третья рука, то она бы непременно придержала мужика, ставшего для нее билетом в новую жизнь, еще за что-нибудь, так как он явно собирался ретироваться.

– Куда?

– К Таньке! – Нина выкатила глаза и для убедительности подергала его за пуговицу, словно эта деталь фурнитуры была как-то связана с Лешиной сообразительностью.

– К Таньке? Зачем?

– Ты что, шутишь?! – Она изменилась в лице и трагически скосила глаза на Олю. – Не ожидала от тебя такого, если честно. Как-то не по-людски, ребенок же не виноват.