Ей смутно было чего-то жаль. Иногда своей несостоявшейся любви, а иногда того, что у них с Рахмановым так ничего и не вышло. Он это почувствовал и уехал. И все, как говорится, к лучшему.

Сидя в дождливые дни на террасе, Ксения пробовала выразить свои переживания словесно. Выходило, к примеру, такое:

Как я живу? Не скорбя, не любя.

Будто во сне – но без сна.

Написанное она обычно комкала – хороший редактор побеждал в ней плохого поэта.

«И ведь это неправда! – Она почти веселилась. – Я пишу «без сна» в угоду романтическим штампам, а у меня здоровый сон и волчий аппетит!»

В шутку пообещав себе никогда не сквернить бумагу, Ксения взяла зонт и отправилась на прогулку. Гулять по дачному поселку – он назывался «Удачный берег» – казалось интереснее, чем по городу. В городе, даже в таком, как Москва, дома в основном все одинаковые. Не в арбатских переулках, конечно, и не на Бульварном кольце. У них на «Тимирязевской» – одни хрущобы. Или классические пятиэтажки, или девятиэтажки – хрущобы с лифтом, или шестнадцати-двадцатидвухэтажные дома; но и те мало чем отличаются от перечисленных выше: бетонный фасад, украшенный четкими линиями прямоугольных окон. Ксения знала, что такая застройка имеет один значительный плюс: никому в общем не обидно.

А в «Удачном береге» крохотные сарайчики соседствовали с каменными замками и бревенчатыми теремами. Но и сарайчики попадались разные, иногда забавные и трогательные: с цветными стеклышками террас, эркерами, резными балкончиками, потемневшими лестничками, ведущими из сада прямо на второй этаж.

Ксения засмотрелась на очередной такой домик и не заметила, что к ней подбежала громадная рыже-коричневая собака. У собаки была длинная, волнящаяся на боках шерсть, что придавало ей сходство с каким-то экзотическим травоядным. С горным козлом или туром? Ксения неважно разбиралась в животных.

– Ты чей, пес? – спросила Ксения у собаки. Еще раз окинула взглядом ее роскошную шерсть и добавила полувопросительно: – Но ты ведь чей-то?..

Собака махнула хвостом-бубликом. Ну наверное, чей-то, разуй глаза.

И в это время в конце улицы послышался гул мотора. К ним приближался красный скутер, которым управляла яркая блондинка, одетая в камуфляжный солдатский костюм. Не без иронии Ксения подумала о том, что настоящая женщина видна сразу, хоть в рубище ее наряди, хоть в военную форму.

Серо-голубоватый цигейковый воротник куртки был поднят и кокетливо облегал шею. Алая губная помада, небесно-голубые глаза, растрепавшийся золотистый локон…

Ловко затормозив, женщина спрыгнула со скутера. Камуфляжные штаны ее были перешиты по фигуре. Женщина, несомненно, гордилась длинными стройными ногами и не собиралась скрывать их.

– День добрый, – обратилась она к Ксении. – Ну, Ричи, не прыгай так! Не надо… Он добрый, вы не обращайте внимания. – Ксения опасливо провела рукой по добротной спине пса. – Просто еще маленький, – продолжала красотка. – Одиннадцатый месяц пошел.

– Маленький, да удаленький! Это какая порода?

– Это помесь! Кавказская овчарка и чау-чау.

– Надо же! Помесь, а выглядит лучше, чем чистопородный пес!.. Никогда бы не подумала.

– Ричи – мой помощник. – Женщина улыбнулась, демонстрируя великолепные зубы. – Мы с ним охраняем дачи. А вы у нас в поселке давно?

– Почти месяц… А вы на самом деле охранник? Охранница?..

– Вот именно, – развеселилась блондинка, – не то охранник, не то охранница! Я – председатель дачного кооператива «Удачный берег». Будем знакомы, Бунина Лариса Павловна. Можно просто Лариса. А вы?

Ксении пришлось назвать себя.

– Очень приятно, Ксения! Ничего, что без отчеств?

– Конечно.

– Вы у нас, стало быть, снимаете? Нет… Ну, я поняла, – дипломатично подсказала блондинка, – гостите у знакомых. На каком участке, можно узнать?

– Вот там, – Ксения указала в сторону своей улицы, – если идти отсюда третий дом от угла по левой стороне.

– Сорок второй участок, – без запинки отрапортовала Бунина. – Алексея Петровича Рахманова дом. Вы родственница его?

– Нет… Я знакомая.

– Что же вы, знакомая, а не знаете, что Алексей Петрович скончался год назад?

– Я не знала Алексея Петровича лично. Меня пригласил на дачу его сын.

– Вот как? – Глаза у Ларисы Павловны засверкали от любопытства. – Который из них?

– Иван.

– Забавно, черт возьми!

– Простите?

– Я имею в виду, что Ваня – молодец! Добился все-таки своего. Вы ведь в курсе их дачной эпопеи? Может, все у них успокоилось, а может, только поутихло и впереди новые судебные тяжбы… Да!.. Алексей Петрович строил, строил, а наследники его… просто фу, как себя повели!

– А… как? – спросила Ксения.

– Судиться стали! Светлана, его вдова, как узнала, что дом теперь принадлежит Ваньке, такой подняла хай! И главное, хитрюга, строит из себя сироту казанскую. Дом, говорит, строился на наши семейные деньги. Мы недоедали-недосыпали, мальчикам ботинок лишнюю пару купить не могли… А мальчикам ее, когда Петрович строил этот дом, слава богу, по тридцатнику уже стукнуло! Она ко мне как-то в правление пришла и говорит: я же Ване предлагаю по-хорошему. Ему полдачи, мне полдачи. Чтоб в жару было где голову приклонить. Представляете?

– Представляю.

– А перед судом Ванькины адвокаты выяснили, что своей вдове Петрович завещал коттедж на озерах в Финляндии и сыновьям прикупил по квартире! Суд признал завещание справедливым. У нас в поселке все очень обрадовались. Потому что Светлану тут все терпеть не могут. Мадам Продам! А Ванька – наш человек. И мама у него, тетя Оля, была такая славная. Царство небесное ей. Я ее хорошо помню. Мы же с Ванькой вместе росли!.. Каждое лето в «Удачном береге» проводили. Одно время я даже была влюблена в него… – Бунина ностальгически улыбнулась. – Только без взаимности.

– Не может быть! – вырвалось у Ксении. Лариса Павловна не вызвала у нее особой симпатии, но, казалось, она способна закружить голову любому мужчине.

– Может!.. Очень даже!.. Мамка мне говорила: Ларочка, не лезь к нему. Ваня – директорский сынок, тебе не пара. Моя мама у него на заводе кладовщицей работала… А я с ней спорила, говорила, Ванька не такой, чтоб смотреть, кто чей сынок. И правильно говорила! Потом оказалось, что я не в его вкусе, – добавила Лариса Павловна, помолчав. – Ему другие девушки нравились…

– Интересно, какие?

– Нечесаные, в косухах и рваных джинсах!.. Я как увидала, чуть в обморок не грохнулась. Ну да бог с ним, сердцу, как говорят, не прикажешь. А значит, на этой даче теперь живете вы… – уточнила Бунина неожиданно строго. – Вы питерская?

– Я москвичка.

– Цель приезда?

– Я в отпуске.

– Значит, отдых. Во как! А Ванька с вами живет?

– Нет. Он приезжает иногда.

– Привет ему от меня передавайте. А я к вам зайду на днях, паспорт проверю. Вы не обижайтесь, просто у меня такая работа.

Легко и грациозно Лариса Павловна оседлала скутер. На прощание махнула Ксении рукой и помчалась вперед, объезжать свои владения. Ричи стремглав побежал за ней.

Оглянувшись, Ксения увидела его хвост, загнутый баранкой, и белую надпись «Охрана» на камуфляжной спине Ларисы Павловны..

«Пути Господни неисповедимы», – по чему-то подумалось ей тогда.


Следующую ночь Ксения спала плохо.

Прошелестел дождь, становилось душно. Она несколько раз просыпалась и лежала с открытыми глазами. Думала о Рахманове.

Сквозь раскрытое окно слышалось, как сонно вздыхает море. Под порывами ветра сосны точно стонали.

Ночью, как известно, думы муторней.

Рахманов давно не приезжал. Что же, забыл о ней? Она ему наскучила? надоела? А вдруг с ним что-нибудь случилось?! Нет-нет, просто много дел. Ну а если?..

«Он же собирался в Москву. Как обычно, на машине. А дорога опасная… Но тогда я уже бы знала. А почему же он не едет?..»

За все время пребывания в доме Рахманова Ксении первый раз стало по-настоящему страшно.

Тревожные думы неожиданно прервало странное позванивание. Словно кто-то тихо-тихо звонил в колокольчик. Непонятные звоночки доносилось с первого этажа. Кажется, из каминного зала.

Ксения приподнялась на локте, прислушалась. В зале стоит горка с посудой, догадалась она. Если пройти около этой горки, посуда начнет мелодично позванивать.

Но кто же там ходит?

Звон не возобновлялся. В доме опять воцарилась мертвая тишина.

Но тут скрипнула лестница, ведущая на второй этаж.

– Этого еще не хватало, – окончательно пугаясь, прошептала Ксения.

«А что если это вернулся Рахманов? И не хочет меня будить. И поэтому ходит крадучись».

Лестница заскрипела отчетливей.

– Кто там?.. – срывающимся голосом крикнула Ксения. – Иван, это ты?..

Ей никто не ответил. Лестница точно замерла.

Значит, это не Рахманов. Ксения продолжала вслушиваться в тишину.

В дом забрались воры? Все может быть. Этого еще не хватало!

Как можно тише Ксения встала с постели. Не спуская глаз с закрытой двери, она накинула халат. Огляделась в поисках чего-нибудь тяжелого. На глаза попалась массивная пепельница. Годится.

Теперь она чувствовала себя вооруженной.

На лестнице было тихо. Ксения подобралась к самой двери. «Вот сейчас дверь приоткроется… Преступник осторожно сунется сюда, а я ему дам пепельницей по башке, побегу вниз и сразу начну звать на помощь».

Но дверь оставалась закрытой. Занеся правую руку с пепельницей, Ксения ждала.

Наверное, вор тоже стоит под дверью и прислушивается.

И вдруг Ксения явственно услышала шаги. Сомнений больше не было. За дверью кто-то есть!

Шаги осторожно удалялись. Вот скрипнула ступенька внизу. Потом половица…

Ксения не выдержала. Распахнула дверь. И, пугаясь собственной смелости, прокричала не своим голосом:

– А ну!.. – и спокойнее добавила: – Ты откуда здесь взялся?..

Ксения узнала соседского кота. Она даже слышала его имя – Рыжик.

– Ты откуда взялся, Рыжик? – повторила она.

Рыжик справился с минутным замешательством и стремглав бросился наутек. Он вскочил на подоконник, а оттуда на форточку. Блеснув на Ксению зелеными фосфорическими глазами, кот свалился в темноту сада.

– Вот теперь мне все ясно. – Ксения перевела дух. – Ты влез в открытую форточку.

Чтобы немного успокоиться, она заварила чай. Непослушными руками намазала бутерброд.

Уснуть удалось лишь под утро. Но спала она тревожно. Ей снился длинный тяжелый сон.

Когда Ксения проснулась, она постаралась тут же забыть его.

Но это была ошибка. Сон оказался пророческим. И сбылся он в тот же самый день.


Ей снилось, что она находится в своей московской квартире. Вечер, но она боится зажигать свет. Она скрывается от каких-то людей. Пока ничто ей не угрожает, потому что никто не знает, что она тут.

Но вдруг она обнаруживает, что в квартире есть еще одна входная дверь. И дверь эта хлипкая, словно дачная – старая, дощатая и облупленная.

А за этой дверью шумят люди. Их много. Они прознали, что Ксения дома. Они ее видят через щели в двери. Щели на глазах превращаются в жуткие дыры.

Ксения тоже видит этих людей. Некоторые уже просочились в квартиру. Ксения неистово кричит – требует, чтобы они покинули помещение. Но людей в квартире становится все больше…

Утро выдалось великолепным, было почти по-летнему жарко. На небе – ни единого облачка. По традиции Ксения вышла на балкон и замерла от удивления.

Море, обычно серое, неспокойное, было сейчас совершенно синим, ласковым и неподвижным.

Ксения решила погулять у моря. День был такой теплый, солнечный, просто изумительный…

Она быстро умылась, на скорую руку позавтракала и кинулась наверх переодеваться.

Спальня, наполненная солнечным светом, казалась янтарной. Ксения сбросила халат, надела белые джинсы и черную футболку. Глянув на себя в зеркало, одобрительно подмигнула своему отражению и побежала вниз.

Но тут она приостановилась. На улице загудел мотор. Около ее ворот остановилась машина.

Рахманов приехал? – сладко екнуло сердце.

За воротами хлопнула дверь, послышался женский голос. Ему ответил баритон. Явно не рахмановский.

Кто же это мог быть?

«Или это не ко мне», – не успела подумать Ксения, как в ворота осторожно постучали.

– Хозяева! – позвала незнакомая женщина. – Есть кто живой?

Ксения затаилась.

– Видать, нет никого? – пробубнил баритон.

Женщина постучала решительней.

– Эй, хозяева!

– Нету никого, – заключил мужчина. – Ладно, поехали завалим к Толянычу. А сюда тогда позже… Ну чё? Двигаем?

– Да подожди ты!.. – Она застучала сильней. – Хозяева!.. Хозяева!..

Ксения не выдержала. Она тихонько поднялась по лестнице на второй этаж, вышла в холл – отсюда было видно пространство перед воротами, и, осторожно отогнув край занавески, встретилась взглядом с этой женщиной.