Злата Виноградская - Принц для провинциалки

Насладившись друг другом, они стали одеваться, чтобы отправиться ужинать. После долгожданной близости аппетит у обоих разыгрался волчий. Антон, опьяневший от счастья, решил, что наступил подходящий момент, чтобы сделать решительный шаг. Он пошел в свой кабинет, чтобы взять из шкатулки бабушкины драгоценности. Он хотел подарить Полине кольцо, которое бы без слов рассказало ей о его чувствах и символизировало бы их помолвку. Достав из потайного ящичка комода маленький сундучок, Антон обнаружил, что внутри ничего не было. Все фамильные драгоценности исчезли…

… А Полина уже неделю была в Москве. Она ходила на работу, вела эфир, согласилась подменять ушедшую в отпуск коллегу; словом, она хрестоматийно делала все, чтобы с головой уйти в работу и поскорее забыть об Антоне.

«Очень странное ощущение, – вела она заочный диалог с бизнесменом. – Я уже совсем не жду твоего звонка. Я не вслушиваюсь в прогноз погоды в Питере, не мчусь в кассу, чтобы купить билет, не наглаживаю три варианта дорожного костюма, чтобы за несколько минут до выезда в аэропорт, перемерив все три, выбрать единственно правильный, под настроение, или достать четвертый, и в спешке бегать по квартире с утюгом в руке. А в награду за эту суету услышать от тебя: «Прекрасно выглядишь, Полина», сопровождаемое взглядом, означающим «Ну что ж, девчонка, пятерка тебе». И, как всегда, ответить «Спасибо, я старалась», потому что это действительно так. Видит Бог, я действительно старалась».

Вместо всей этой так быстро ставшей привычной суеты она пила успокоительный чай, спала по пять часов в сутки и ждала, когда же все изменится.

Она до сих пор не разобралась во всех событиях, потому что все, что произошло, сильно смахивало на сериал, где события, нагромождаясь одно на другое, были никак в начале не связаны между собой, и вдруг чудесным образом получали разрешение в конце. Она пока не могла сочинить хэппи-энда, поэтому решила сама приблизить пусть не самое лучшее окончание нелепой мелодрамы и просто вычеркнуть Малова из своей жизни. По тому, что с ней творилось в эти дни, она поняла, что сделать это ей будет нелегко. Она была слишком увлечена им, а потому недоумевала, как человек, не раз говоривший, что безумно влюблен в нее, смог запросто от нее отказаться. Интересно, что он чувствовал, когда она уходила из его квартиры?… Когда она мысленно восстанавливала всю картину, сцена казалась ей совершенно неуклюжей и нелепой.

– Полина, – позвал Антон ее из своего кабинета.

– Да, Антошка, иду, – она вбежала в комнату.

– Полинка, у меня из шкатулки пропали бабушкины украшения. Ты, случайно, их не брала? – он показал ей совершенно пустую шкатулку.

– Антон, ты это серьезно?! – не поняла Полина.

– Я не хочу так думать, но ты же весь день была дома одна, – слова ему давались нелегко.

– Антон, я ничего не брала, – очень твердо сказала девушка.

– Но тогда где же они?…

Ответа на этот вопрос ни у нее, ни у него не было. Полина ждала, когда он подойдет и обнимет ее и перестанет смотреть на нее вот так, испытующе и недоверчиво. Но Антон не мог вообразить, кто, кроме Полины, мог бы взять драгоценности, не взломав входную дверь в квартиру.

– Полин, я же тебе пообещал дать денег, если они тебе нужны. Я дам прямо сейчас, хочешь?… Только, пожалуйста, верни драгоценности. Это – наследство моей бабушки, и они мне очень дороги, – он потянулся к другому ящику, но, открыв его, тоже был потрясен. – Полина, и деньги тоже пропали. Более десяти тысяч долларов.

– И ты думаешь, что деньги тоже взяла я?!

– Я не хочу так думать, – снова повторил он. – Но я не знаю, куда все подевалось…

– Антош, это вопрос или аргумент?

– Вопрос, – твердо сказал он.

– Тогда я не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь… Антон, мне невыносимо все это выслушивать. Все что мог, ты уже разрушил. Если ты действительно хочешь во всем обвинить меня, я могу уйти прямо сейчас. Я возвращаюсь в Москву. Я не думаю, что мы еще когда-нибудь с тобой увидимся. Спасибо за все, – она вышла из кабинета и стала быстро собирать свою сумку.

– Никто тебя здесь не держит, – вдогонку ей сказал Антон. Он не был уверен, услышала ли она эти слова, но на душе у него было мрачно от того, что ему пришлось их произнести.

Вещей у Полины почти не было: ведь она приехала в Питер только на выходные, поэтому сборы не заняли много времени. За все это время они с Антоном не сказали друг другу ни слова. Наконец она застегнула молнию сумки и надела свою ветровку.

Он открыл ей дверь и стоял на пороге, ожидая, когда она выйдет. Она, держа свою дорожную сумку, пыталась протиснуться в открытую дверь, не задев его, и ей это не удавалось. Тогда он вышел на лестничную площадку и придерживал дверь снаружи. Она наконец вышла и, не сказав ни слова, не стала дожидаться лифта, а побежала, насколько это было возможно с объемной сумкой, вниз.

«Ух ты, он спустил меня по лестнице. Боже мой, какое унижение!.. Это после цветов, ласковых слов, шампанского и головокружительного секса… Он решил, что я взяла эти чертовы драгоценности. Надо же быть таким близоруким ослом! Посмотри на меня, Антон Малов! Я же не ношу ни колец, ни серьги. Зачем мне все это?… Да ладно, как ты мог подумать, что я способна обокрасть человека, которого…» Подбирая слово, чтобы выразить свои чувства к Антону, Полина поняла, что сидит на скамейке возле дома Малова. Начинают сгущаться сумерки, а ей сегодня негде ночевать. Она посмотрела на часы. Уже начало десятого. Последний рейс отправлялся в Москву в десять вечера, поэтому уехать домой в такой час она могла только на поезде. Она поймала такси, и через несколько минут на Московском вокзале покупала билет домой. Ей было совершенно неважно, сможет ли она спать в поезде, или это будет сидячий вагон. Она понимала, что сейчас это не играет никакой роли. Ей просто хотелось уехать домой, от всех убежать и скрыться, совсем как маленькой девочке. Такой она на самом деле и была, девчонкой Антона Малова, человека, которого… Опять она искала это слово, и наконец произнесла его. Человека, которого она любила.

Спустя несколько часов Полина ехала в поезде «Петербург-Москва». Она уже не плакала, почему-то у нее уже не было слез. Остался только шок разочарования. Ее откровенно колбасило оттого, что она не понимала, что происходит, что она делает и с кем говорит. Она ехала в Москву с твердым намерением никогда больше не слышать голоса Антона. Она вертела в руках новый, подаренный повернутым на всем модном и эксклюзивном Маловым мобильник. Он каким-то чудом у самих финнов купил двух близнецов – «Nokia» в титановом корпусе, которых всего выпустили штук двести, себе и ей, сказав, что это для того, чтобы они всегда помнили друг о друге и всегда были на связи. Полина раздумывала, отключить ли этот чудо-телефон или все-таки надеяться на то, что раскаивающийся ресторатор позвонит. «Раскаивается ли он? И стоит ли ждать его звонка?» – спрашивала она себя. Это было настоящее испытание на прочность. Всего несколько часов назад Малов совершил чудовищный поступок: он абсолютно бездоказательно обвинил ее в воровстве денег и фамильных драгоценностей из его квартиры.

Она в который раз мысленно возвращалась в роскошный дом бизнесмена. Когда в больнице он объявил, что везет ее в свою холостяцкую квартиру, она ожидала увидеть традиционно скромную обитель одинокого мужчины с обязательно пустым холодильником, домашним кинотеатром с экраном во всю стену, баром, полностью заставленным дорогущими спиртными напитками. И огромную кровать в спальне. На этой кровати, должно быть, подумала Полина, перебывали сотни питерских красавиц. Попав в его дом, она осмотрелась в немаленькой квартире. Про себя она улыбнулась, потому что из всего воображаемого интерьера только кровать действительно была значительных размеров и не обманула ее ожиданий.

Как и положено двоим пылко влюбленным, едва войдя в квартиру, они с Маловым каким-то чудесным образом сразу же оказались в спальне, миновав все остальные комнаты. Она успела заметить, что эта комната была очень стильной: на одной стене красовалась огромная абстрактная картина, на другой – нечто вроде половичка. «Идея Марго, не иначе», – подумала Полина. Она знала, что такой винтаж был очень современен и моден, но ей такой дизайн был не по вкусу. Едва коснувшись кровати спиной, Полина почувствовала прохладное прикосновение шелка постельного белья. Его освежающая гладкость и темно-синий цвет ночного неба изумили девушку. «Вот уж и не могла представить себе такого эротического антуража в квартире холостого мужчины», – мелькнуло в голове Полины. Антон своими жадными поцелуями не давал ей сохранять позицию объективного созерцателя. Он отчаянно хотел ее, и она, возбужденная его страстью, чувствовала, что все ее тело начинает отзываться на его ласковые прикосновения. Она прильнула к нему, крепче обвив руками его шею.

– Девчонка, моя, – шептал Антон, – моя.

Его дыхание сбивалось.

– Господи, Полинка, как я хочу тебя! Как давно я мечтал об этой минуте! – говорил он.

– Антошенька, милый мой, это правда? – она на мгновение отстранилась и посмотрела в его глаза.

Он тоже посмотрел на нее и сразу посерьезнел.

– Конечно, ну, почему ты мне никогда не веришь?

– Ты будешь смеяться, но я пока не могу поверить, что это волшебство происходит со мной.

Антон не дал ей договорить, вовлекая в новый восхитительный поцелуй и одновременно осторожно расстегивая ее блузку. Он не обладал сноровкой соблазнителя и не был специалистом по части молний и крючков, однако ему удалось справиться с застежкой ее блузки и крючками белья «la Perla». Ей страстно захотелось ощутить тепло его тела, поэтому она стала вытаскивать его рубашку из джинсов. Подбодренный ответными действиями Полины, Малов скинул свою рубашку и джинсы. Их одежда, брошенная на пол, сплелась в объятиях раньше них. Он целовал эту женщину так жарко, будто не занимался сексом целую вечность.

– Полинка, какая же ты красивая, – он снял ее лифчик. – Вообще-то, когда я смотрел на тебя, я видел сквозь одежду, я так и представлял, что у тебя такая бархатная кожа, такие точеные линии, изгибы…

Он целовал каждый сантиметр ее тела.

– Девчонка, твой запах… он сводит меня с ума!

Полина улыбнулась и приподнялась на кровати.

– Антошка, Антошенька, солнце мое! – она приблизила его лицо к себе и поцеловала в губы.

Он перекатился на спину и приподнял ее над собой так, что его губы касались ее груди. Он поймал себя на мысли, что сейчас легко бы занялся сексом с любой другой женщиной, только не с Полиной, такой притягательной и желанной. Но это был бы секс ради процесса, ради обоюдного удовольствия. Он волновался, как мальчишка: ведь этой женщине он хотел дать самое лучшее, потому что был отчаянно в нее влюблен. Он слишком давно был один и одинок и, наконец, был вознагражден за свое терпение этой встречей с Полиной. Антон превращал эти мгновения в долгие поцелуи. Она отвечала ему, пытаясь сказать какие-то ласковые слова, выдыхая их ему в плечо. Он целовал ее, его губы были горячими и сухими. Их тела сплелись, казалось, они не могут выпустить друг друга из объятий.

Она тихонько вздохнула от сладкой истомы, охватившей ее тело от его поцелуев. Он снова положил ее на спину, быстро целуя лицо, шею, грудь.

– Девчонка, я до смерти хочу тебя, – еле выговаривая слова от колотящего в висках желания, сказал Антон.

Полина тоже хотела почувствовать его силу и страсть. Он аккуратно стянул ее кружевные стринги. Неожиданно для себя она ощутила мягкое тепло его дыхания у себя между ног. Его ласки уносили ее к звездам, она хваталась руками за шелковые небеса спальни Антона, одурманенная ярким чувственным наслаждением. Ей казалось, что Антон завладел всем ее существом, что только он один во всей вселенной способен сделать ее счастливой. Она стремилась навстречу ему, раскрывая свои объятия.

– Антон, я хочу всего тебя, хочу чувствовать твою нежность, – мечась, словно в лихорадке проговорила она.

– Солнышко мое, девочка моя, – очень трогательно сказал Антон. – Ты так близка, я просто схожу с ума.

Как долго они были на грани между реальностью обладания друг другом и восторгом растворения во времени, когда кружатся стены, головы, звезды, ни Антон, ни Полина понять не могли.

Когда притихшие и умиротворенные, они, прижавшись друг к другу, лежали на обволакивающем шелковом белье, Антон, бережно поднимая голову Полины и кладя свою руку под нее, сказал:

– Ты не представляешь, как давно я хотел, чтобы ты была со мною рядом, вот так лежала на моем плече, мне так хотелось ощущать твое дыхание.

– Антошенька, ты самый лучший. Я так счастлива, что мы наконец с тобой вместе, что можно долго-долго болтать обо всем на свете, что можно просто лежать вот так рядом друг с другом, – она водила пальцем по его плечу.

– Девчонка, мне очень приятно, что ты рада, что ты говоришь мне такие слова.