Злата Виноградская - Принц для провинциалки

Я обиделся, но промолчал. Антон поставил на стол бутылку рядом с собой и углубился в чтение каких-то бумаг. Я прилег и решил подремать под шелест переворачиваемых бумаг. Но пронзительная трель мобильного Антона заставила меня встрепенуться.

– Алло, я вас слушаю, – официально ответил Антон звонящему. – Марго?… Ты поменяла номер?

Я сразу вскочил и стал внимательно слушать беседу, но Антон больше ничего не говорил, только «ага» и «угу».

– Приходи, конечно, – наконец сказал он. – Да, буду ждать.

Он отложил телефон и отхлебнул еще пару глотков коньяку. Я хотел поинтересоваться, что она сказала, но Антон был очень мрачен и нерасположен к общению. «Что ж, подождем, если меня не подводит мое чутье, она скоро будет здесь», – подумал я.

За тот час, который прошел с момента телефонного разговора до их встречи, Антон выпил две трети бутылки коньяку. Он по-прежнему молчал.

Когда Марго вошла в кабинет, мы оба раскрыли рты от удивления. На ней было какое-то сумасшедшее платье из шелкового джерси цвета топленого молока и лакированные босоножки на высоченной платформе. Это была звезда подиума, лучшая модель любого из итальянских кутюрье, а по-русски – мечта поэта. Войдя в кабинет, она сняла темные очки в роговой оправе и обвела присутствующих, то есть Антона и меня (хотя я не уверен, что она заметила меня), торжествующим взглядом, говорящим: «Ну что, зайчики, ушки-то опустили? Теперь понимаете, чьи в лесу шишки?»

Антон встал, вышел из-за стола и пошел к ней навстречу, раскрыв объятия. «Антоха, она же злодейка, она хотела отравить Полину, она тебя обокрала, а ты…» – к сожалению, я не мог произнести это вслух.

– Привет, – Антон поцеловал ее в щеку, – ты давно к нам не заглядывала. Мы даже соскучились. Правда, Алик?

Зачем он это сказал? Мне пришлось изобразить подобие проявления радости от долгожданной встречи.

– Ты, Антошенька, тоже обо мне совсем позабыл, – язвительно ответила она. – Как дела? Как поживает твой дракон? Какие новости?

Она заглянула в мой импровизированный кабинет. Ох, как мне хотелось в этот момент рассказать ей о том, что Бодров вызволил перстенек с изумрудом, и что всем известно, какой путь проделала эта побрякушка, прежде чем вернуться к хозяину. Но Антоха был ослеплен чарами этой интриганки. Шутка ли: почти литр коньяку, согревавший душу хозяина, сделал его благодушным и заинтересованным.

– Хочешь перекусить? – галантно предложил Антон.

«Да-да, у Захарова осталась пара пакетиков крысиного лакомства. Только жаль, Федора нет: некому позаботиться о вкусной и здоровой пище для Марго Игуанской», – сокрушался я.

– Нет, я на диете, – кокетничала Марго. Она почувствовала запах коньяка и, смекнув, что разум Малова сейчас отдыхает, решила обратиться к его чувствам.

– Зачем тебе эти глупости?

Они по-прежнему стояли посредине кабинета. Антон обнял ее за талию, потом его рука скользнула ниже и похлопала Марго по чуть прикрытой тканью попе.

– Мне хочется всегда быть самой обаятельной и привлекательной. Ведь я же не хочу, чтобы ты разочаровался в своей Марго, когда ты вернешься домой, – она легким жестом поправила свою прическу, обошла остолбеневшего Антоху и присела в кресло, закинув ногу на ногу.

– Я даже не знаю, как это прокомментировать, – медленно сказал Антон, усаживаясь напротив нее и разглядывая ее острые коленки.

– Антоша, здесь слова не нужны, как говорится, без комментариев, – она звонко засмеялась.

– Будешь коньяк? – Антону отчаянно хотелось выпить, чтобы немного очухаться после шока от увиденного, поэтому он предложил Марго составить ему компанию.

– Нет, я почти не пью, я же на диете. Алкоголь мне сейчас противопоказан.

Антон не мог принять решение, пить ли одному в ее присутствии или дождаться, когда она уйдет. Немного поколебавшись, он отставил бутылку.

– Так о чем ты хотела поговорить со мной? – он подался немного вперед, рассматривая ее лукавые глаза.

В этот момент в сумочке Марго зазвенел мобильник. Она достала телефон и взглянула на дисплей. Выражение ее миловидного личика изменилось. Сладенькую улыбочку сменили поджатые губки. Она сбросила звонок и засунула телефон обратно в сумку.

– Антош, мне нужны деньги, – сделав бровки домиком, просительно начала она.

Антон откинулся в кресле, а я чуть не поперхнулся от такой наглости. Представьте: она сперла у него пятнадцать тысяч бакинских, бабкины драгоценности, стоимость которых нашей следственной группой пока точно не установлена, и у нее еще поворачивается язык просить его дать ей денег…

У нее опять звенел телефон. На этот раз она была расторопнее и нажала отбой после первого звонка.

– Сколько тебе надо? – Антоха потерял интерес к беседе.

– А сколько ты можешь дать?

– Тебе на шмотки или для Юрки? Штук десяти будет достаточно?…

Она была явно недовольна предложенной суммой.

– А чуть-чуть побольше сможешь дать?

Опять верещал ее телефон. Даже меня это стало порядком доставать.

– Может быть, ты ответишь? – поинтересовался Антон.

Она кивнула, достала телефон и сказала:

– Але, я не могу сейчас разговаривать. Нет, я сама позвоню, – с каждой секундой она заводилась все сильнее. Вдруг она встала и вышла из кабинета. Когда дверь за ней захлопнулась, Антон с облегчением взял почти приконченную бутылку коньяка и сделал большой глоток. Только он успел завинтить крышку, как вернулась Марго. Она была раздосадована и с размаху бросила телефон на стол.

– Дай мне коньяк, – она потянулась за бутылкой.

– А как же твоя диета? – насмешливо спросил Антон.

Она отмахнулась и стала пить коньяк прямо из горлышка, как это только что делал Антон. «Видно, и у госпожи Игуанской все не слава Богу. Есть на свете справедливость!» – торжествовал я.

– Антошка, мне нужны сто тысяч баксов, – выдохнула она, ставя бутылку на стол.

– Открываешь собственный бизнес? Или собираешься провести полгода на Багамах? – Антон не верил в серьезность претензий Игуанской.

– Антон, мне очень нужны эти деньги, – отчеканила Марго.

– Я не могу разбрасываться такими суммами. У меня все средства идут на развитие бизнеса, я не могу изъять из оборота эти деньги. Зачем тебе столько?

Ее мобильный, похоже, не собирался дать нам передышку.

– Я еще не освободилась, – прошипела она в трубку.

«Какой настойчивый кавалер, – подумал я. – Вот бы у него деньжатами-то и разжилась».

В этот момент в кабинет постучали.

– Войдите, – пригласил Антон. На пороге была главный бухгалтер.

Марго подхватила свою сумочку и выбежала из комнаты.

– Вы занимайтесь делами, я не буду вам мешать. Пока пойду выпью кофе, – сказала она.

– Я сейчас выйду в зал и присоединюсь к тебе, – вдогонку ей пообещал Антон.

Бухгалтер разложила на столе бумаги, которые Антон должен был подписать. Он сделал это почти не глядя, поставил везде печать и поднялся.

– У вас ко мне нет вопросов? – обратился он к бухгалтеру.

– Нет, все в порядке, – пожала плечами она.

– Завтра мне нужен будет отчет о движении денежных средств. Буду ждать вас после трех часов.

– Хорошо, Антон Сергеевич, я все подготовлю, – бухгалтер собрала бумаги, и тут взгляд Антона упал на забытый на его столе надоедливый мобильник Марго.

Когда бухгалтер вышла, Антон закрыл за ней дверь на ключ и взял раздражитель в руки.

– Так, сейчас посмотрим, кто так интересуется нашей Маргошей, – он набрал последний принятый номер.

– А, это ты, сама звонишь, – услышал он в трубке. – Ну что, одумалась? Достала денежки-то? Уболтала своего бизнесмена? Ты уж давай, старайся: мне очень нужны деньги, а все эти цацки, которые ты у него стащила, они мне ни к чему, меня же сразу с ними заметут. Башка твоя бестолковая… Че молчишь-то, а, подруга ты моя верная?…

Антон нажал «отбой». В глазах у него было темно, а в ушах звучал отвратительный смешок бывшего супруга Игуанской.

Малов поднялся и направился к двери.

– Алик, ты был прав, прости, друг, что сомневался в твоих словах.

Изольда немного нервничала, ожидая встречи с Полиной. Придя в кафе на полчаса раньше назначенного времени, она выбрала столик так, чтобы иметь возможность видеть всех, входящих в зал. Она хотела проверить свою интуицию: узнает ли она журналистку Полину Дудкину, которая могла оказаться ее родственницей. Конечно, до встречи с Полиной Изольда хотела позвонить в Новосибирск и поговорить со своим отцом, чтобы знать наверняка, есть ли у нее сводная сестра. Тогда бы были не нужны эти волнения, неизвестность… но Изольда решила иначе. Они с Полиной – уже большие девочки и прожили достаточное количество лет, даже не подозревая о существовании друг друга. Если бы не Олег, возможно, они бы никогда и не встретились в этой жизни. Поэтому Изольда решила, что раз уж судьба их свела в этом кафе, они сами расскажут друг другу истории своей жизни, и все тайное станет явным. Она заказала стакан свежевыжатого грейпфрутового сока и маленькими глоточками пила полезный горьковатый напиток, чудодейственный антицеллюлитный эликсир.

Через несколько минут в зал вошла Полина. Она была в светлых брюках и цветной тунике с глубоким вырезом. Пока она осматривалась, ища директора частной школы, сомнений в правоте Олега у Изольды не осталось. Темно-карие, чуть прищуренные глаза Александра Дудкина достались и его дочери от второго брака. Сама Изольда была больше похожа на мать: у нее были светлые волосы и серо-голубые глаза, а Полина, как теперь видела ее сводная сестра, была копией отца.

Изольда помахала ей рукой:

– Полина, здравствуйте!

Полина улыбнулась в ответ, подошла и села напротив Изольды.

– Доброе утро, рада с вами познакомиться. А я вас сразу узнала. Олег сказал, что вы очень красивая, и что мы с вами похожи, – приветствовала ее Полина.

– Да, Олег очень наблюдательный: у него глаз, как у орла, – с улыбкой согласилась Изольда.

Они заказали круассаны, фруктовый салат и кофе. Полина достала диктофон.

– Вы не возражаете, если я буду записывать нашу беседу? Мне это очень удобно.

– Разумеется. Мне никогда не доводилось давать интервью, но, думаю, что все журналисты пользуются диктофонами.

Полина смотрела на свою собеседницу и пыталась вспомнить, где они могли встречаться. Внешне Полина ее почти не помнила, но Изольдина манера говорить была ей очень знакома.

– Изольда, расскажите, пожалуйста, как вам пришла идея об открытии школы, где бы российских детей обучали иностранцы? – начала Полина.

– О, как говорится, это долгая история, – немного смутившись, сказала Изольда.

– Многообещающее начало. Я, как любой журналист, обожаю длинные рассказы, но обязательно со счастливым концом. Я чувствую, что ваша история – именно такая, – подбодрила ее Полина.

– Хэппи-энд уже, конечно, очевиден. Но произойдет это только первого сентября, когда мои первые ученики придут в школу. Ну, а если вспоминать все сначала… Однажды, когда я уже училась в институте, я серьезно заболела. Была осень, конец октября или ноябрь, не помню точно. Месяц, наверное, или больше, пролежала дома. И просто выпала из жизни. Никакой суеты и ежедневных забот, друзей, полная оторванность от действительности… Тогда мне захотелось быть вольным художником, чтобы, знаете, рисовать, например, лысых негритянок…

Полина не смогла сдержать смешок.

– Ну, или что-то в этом духе, гламурное и бесполезное, а потом вставлять свои картины в золотые рамки и устроить выставку «Африканские женщины в Сибири», – Изольда усмехнулась. – Потом я подумала, что неплохо бы сделать ремонт дома. Мне очень захотелось выкинуть всю старую мебель и купить новую. Словом, представляете мое состояние?… Меня охватило какое-то лихорадочное желание новизны.

– Со мной было однажды что-то подобное, – припомнила Полина. – Я хотела купить новые шторы в квартиру, которую я снимаю здесь, в Москве, но почему-то долго не могла найти ничего подходящего. Тогда я решила измениться сама и покрасить волосы. Это оказалось гораздо проще. Но когда я увидела результат, то чуть не расплакалась. Цвет был медным, а должен был получиться цвет спелой пшеницы. Помню, подруги меня тогда утешали, говорили, что, вроде ничего, им понравилось, но я была безутешна.

– А я в тот месяц много рисовала тушью. В результате получилась серия балерин, прекрасных и грустных. Я повесила их в темно-синие паспарту и алюминиевые рамки. Было очень изысканно.

– А есть еще один рецепт, мне помогает, – оживилась Полина, – можно, например, поехать в магазин и накупить себе кучу бесполезных, но очень стильных вещиц для дома. Поскорее придти домой, все развесить и разложить, и потом долго рассматривать. Я так часто делаю.

– И в те дни, – как бы не слыша Полины и продолжая свой рассказ, говорила Изольда, – ко мне пришло понимание того, что я хочу сделать что-то, приносящее радость, удовлетворение. Мне хотелось видеть смысл в том, что я делаю. Так и родился мой проект, нацеленный на будущее, проект для детей.