В ее поведении всё больше флирта. Или в моем.

— Я запомню это.

Меня наполняет ненависть к себе. Кем хотел бы, чтобы я приглядывал за Амелией, а не пытался залезть к ней в трусики. Как я могу игнорировать этот факт?

— Эй, Джеймс, вот ты где!

Я поворачиваюсь и вижу Рика, одного из шаферов, направляющегося ко мне.

— Сегодня та самая ночь, чувак.

Я в замешательстве смотрю на него.

— Сегодня. Та. Самая. Ночь.

Теперь смысл ясен.

— Хочешь устроить мальчишник сегодня?

— Черт, да. Пойдем, у заднего входа нас ждет несколько машин, которые отвезут нас в Venetian. Джиджи вышла бы из себя, если бы узнала, так что держим это в тайне.

Амелия выходит из тени, и Рик кривится.

— Это младшая сестра Кема. Расслабься, она ничего не скажет, — говорю я ему.

Она кладет руку мне на плечо.

— Иди, Бруклин, — говорит Амелия. — Я доберусь до дома.

Я пьян, но всё же качаю головой, отказывая. Джентльменский клуб Venetian находится в Анахайме, и как-то не вяжется то, что я поеду на север, когда она отправится на юг.

— Не-а, вы идите, ребята, — говорю я Рику.

— Тряпка, — бормочет он.

— Пристыжение не сработает. Ты знаком с Кемом и знаешь, что он надерет мне зад, если я отпущу его сестру одну домой под дождем.

Амелия фыркает в отвращении. Я не осмеливаюсь посмотреть на нее.

— Тогда бери ее с собой.

— Не могу.

— Конечно, можешь. Вообще-то, Джиджи спокойнее примет всё это, если будет знать, что с нами была девчонка, способная держать Чейза в узде.

— Я поеду, — говорит Амелия, — только если Чейз не против.

— Он не будет против, — говорит Рик.

Я перевожу взгляд с одного на другого.

— Ты уверен? — спрашивает Амелия.

Рик слишком нетерпелив, и я сдерживаю желание ударить его.

— Да. Конечно. Чейз ничего не планирует делать. Поверь. Он слишком влюблен в Джиджи, чтобы рисковать ею. Он вообще пошел на это только из-за нас.

Я смотрю на Амелию.

— Я не возьму тебя в стрип-клуб.

— Почему нет? — обижается она. — Я уже видела сиськи и задницы. Кроме того, я уже не раз бывала в стрип-клубах.

Я смотрю на нее, сощурив глаза.

— Правда.

Рик начинает пятиться назад, оставляя нас наедине.

— Хватит, Амелия, — говорю я сквозь зубы.

На круговую дорогу выезжает машина, освещая нас фарами, и девушка наклоняется ближе ко мне и шепчет на ухо, где и почему она была в стрип-клубе.

Подъезжает наша машина, и водитель опускает окно.

— Вы Бруклин Джеймс?

— Да, секунду, — говорю ему, поднимая палец и глядя на Амелию. Она играет со мной? Понятия не имею. В любом случае, я машу Рику. — Веселись, приятель. Увидимся в следующий раз.

Рик всё ещё пятится назад.

— Тря-я-япкааа, — кричит он.

Я машу головой.

— Отвали, придурок.

— Я еду с вами, — кричит Амелия Рику.

Он подзывает ее.

— Пойдем, дорогуша, машины ждут.

Я бросаю взгляд на Амелию.

— Садись в машину. Мы едем домой.

Не успеваю я и моргнуть, как она уже направляется к Рику.

— Можешь ехать домой, а я еду в стрип-клуб.

Мне хочется закричать, но вместо этого я лезу в карман и протягиваю водителю двадцатку в открытое окно.

— Кажется, нас подвезут, — говорю ему, — но спасибо.

Я спешу догнать Амелию и хватаю ее за руку, притягивая к себе.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Наши взгляды встречаются на бесконечное мгновение. Ее серые глаза похожи на мерцающие, сверкающие бассейны того, что чертовски смахивает на неприятности. Мои же полны замешательства — я разрываюсь между добром и злом и понимаю, что делаю шаг назад.

Наконец она отвечает:

— А на что это похоже? Иду с вами, чтобы ты ничего не пропустил.

— Я ничего не пропускаю. Пойдем, найдем другую машину.

— Нет. Это не сработает. Я еду с Риком.

— Блять, — ругаюсь я себе под нос.

— Будет весело, — говорит Амелия, ускоряя шаг, чтобы поспеть за Риком, затем поворачивается и добавляет. — Обещаю.

Кажется, я уже это слышал.

Глава 14

МУЛЕН РУЖ

Амелия

Тип девушек, который парни ищут в стрип-клубе — своеобразный единорог.

Я понимаю это.

Ее не существует в реальной жизни. На самом деле, она исчезает из клуба, как только включается свет.

Всё это — иллюзия сексуальности.

Фантазия.

Мне это известно, потому что, как я сказала Бруклину в «Скале», я далеко не единожды была в стрип-клубах в поисках своего брата Брэндона. Когда он не появлялся на семейных торжествах, потому что не мог выдержать стресс, который ощущал в присутствии отца, я знала, что найду его в «Сапфире».

Однажды ранним утром после очень долгой ночи он признался мне в этом.

Я никогда не сообщала Кему, что знаю, где он. Просто говорила, что поищу Брэндона, чем занимался и Кем.

Неправильно было попусту тратить его время, но Кем не дал бы мне и ногой ступить в подобные заведения, к тому же я знала, что Брэндон с большей вероятностью вернется домой со мной, нежели с Кемом.

Брэндон не хотел, чтобы Кем видел его в любом другом состоянии, кроме как истинным Уотерсом, надеждой семьи.

Я не только знала это, но и понимала.

Я понимала его.

Впервые за долгое время, думая о Брэндоне, я не чувствую грусти. Вины. Ничего не чувствую.

Может, всё дело в том, что я в другом городе.

Может, прошло достаточно времени.

Может, дело в моей ситуации.

Или, быть может, виной тому чувство освобождения от того, что мучило меня, а я даже не знала об этом — нежеланная привязанность к отцу. Каковы бы ни были причины, я держусь за это чувство, изо всех сил пытаясь не позволять прошлому подавить меня.

Машина подъезжает к стрип-клубу, и я моргаю, избавляясь от воспоминаний. Бруклин сидит рядом, так близко, что наши ноги соприкасаются, и хотя бы раз он не отстраняется.

Чувствуя странный прилив волнения, я наклоняюсь к окну, чтобы взглянуть на здание. Оно огромное, и поблизости, кажется, больше ничего нет. Клуб находится у черта на куличиках.

Выровнявшись на сидении, я смотрю на Бруклина, который нервно стучит пальцами по брюкам.

— Может, расслабишься?

Он машет головой.

— Твой брат меня убьет.

Я наклоняюсь ближе к нему и целую в щеку.

— Тогда мы ничего ему не скажем.

Его вздох нельзя не заметить.

— Думаю, это тоже не лучшая идея, — бормочет парень.

Пораженная тем, как он переживает, я начинаю сомневаться в своем предыдущем решении.

— Я сделаю всё, что ты захочешь, — шепчу я. Мне ненавистна мысль, что эта ночь будет испорчена его страхом разрушить дружбу с моим братом. — Хочешь, чтобы я поехала домой? Я поеду.

И он снова машет головой.

— Хочешь, чтобы водитель отвез домой нас обоих? Я согласна, что бы ты ни выбрал.

В этот раз Бруклин не отвечает.

При темном освещении, по крайней мере, для меня, всё кажется проще. Не стоило ставить его в такое положение. Нужно было быть предусмотрительнее.

Между нами повисает напряженная тишина. Другие ребята о чем-то болтают, но Бруклин, кажется, обдумывает ситуацию, в которой оказался из-за меня.

Затем, когда он открывает дверь, выходит и протягивает мне руку, я понимаю, что мы оба остаемся здесь.

Но не спешу выходить.

— Пойдем, будет весело, — подначивает он меня, грустно смеясь, и я знаю, что парень дразнится, но меня это не волнует. Чувствуя себя свободной, я ступаю на улицу.

Следом за мной из машины вылезают другие парни, с которыми мы ехали. Машина с Чейзом еще в пути. Дождя здесь нет, осталась только повышенная влажность в воздухе. В ожидании остальных все собираются под одним из уличных фонарей возле входа.

Я слушаю Рика, который говорит громче других, разглагольствуя о том, что ему нравится приходить сюда, но полную наготу он предпочитает больше. Он говорит, что не понимает, почему в стрип-клубах с полной наготой не продается алкоголь.

Ну, серьезно, причину понять не так уж и сложно. Если мужчины слишком увлекутся, необходимое количество вышибал обойдется клубу слишком дорого.

Не впечатленная ответами других, я отвлекаюсь от беседы. Бруклин не принимает в ней участия, вместо этого глядя на меня. Его взгляд такой тяжелый, что я вынуждена отвернуться.

Обернувшись на здание, отмечаю, что оно ужасно похоже на римский Колизей. Кирпич выглядит старым. Арку у входа поддерживают колоны. По сторонам расположены скамьи и статуи львов в полный размер.

Захват.

Щелчок.

Я делаю фото на память в своей голове, так как фотоаппарата у меня с собой нет. Можно было бы воспользоваться камерой на телефоне, но не думаю, что ребята оценили бы это. На самом деле, уверена, они бы не поняли.

Место, где мы стоим, освещают фары, и к нам подъезжает машина Чейза. Когда четверо парней вылезают из авто, становится явно, что они, в отличие от нашей компании, пили всю дорогу.

Ребята качаются из стороны в сторону и смеются, и я даже думаю, не совершила ли ошибку, приехав сюда. Внезапно идея стать частью группы выпивших парней, наслаждающихся видом полуголых девушек, которые танцуют в одних лишь стрингах, кажется очень отличающейся от идеи просто пойти с Бруклином, чтобы он не пропустил время с друзьями.

— Давайте, пойдем внутрь! — кричит Рик.

Все идут за ним, но Бруклин не отходит от меня. Не знаю, представила ли я его руку на своей пояснице, но оглядываться не хочу, на случай, если я ошиблась, или наоборот, если права.

Вдруг живот начинает скручивать от нервов, и я спотыкаюсь, когда открывается дверь, застигнув меня врасплох.

Изнутри выливаются звуки музыки и свет вместе с группой выпивших парней, поднявших одного из своих приятелей в воздух и направляющихся к парковке.

— Чейз, дружище, на его месте будешь ты, — комментирует Рик, указывая на парня с опрокинутой вниз головой и слюной, стекающей по подбородку.

— Ты в порядке? — теплое дыхание Бруклина обдает мое ухо, и теперь я уверена, что его рука лежит у меня на пояснице почти ревниво.

Меня охватывает волнение.

Кажется, я больше не во френд-зоне.

Только мы переступаем порог, я, нервничая, поднимаю глаза и встречаюсь с голубыми глазами Бруклина, направленными на меня. И мне мгновенно становится лучше от его близости.

— Да, конечно.

— Добро пожаловать в джентльменский клуб The Venetian, — произносит довольно угрюмый голос из-за стойки. Голос принадлежит мускулистому мужчине с козлиной бородкой, одетому в черный костюм и галстук в красную полоску.

Тяжелых басов достаточно, чтобы я почувствовала свой пульс в кистях и шее. В клубе играет песня Birthday Cacke.

Со всей этой музыкой, освещением и вестибюлем кажется, что даже воздух здесь возбуждает.

Рик склоняется над стойкой и разговаривает с администратором или вышибалой, или кто он такой. Я могу только услышать слова «частные хостес» среди всего прочего. Парень кивает, улыбается, берет деньги, которые Рик просунул ему, затем говорит что-то в микрофон, закрепленный вокруг уха.

Наша компания состоит из восьми парней и меня. Видимо, парень за стойкой не удивляется, увидев меня, потому что ни секунду не колеблется, когда ставит мне на руку штамп «Элита» и передает небольшой пакет размером с презерватив, на котором написано «Для снятия штампа».

Ааа... для людей, которые не хотят, чтобы кто-то знал, где они были.

Администратор протягивает Рику пачку однодолларовых купюр, а Рик раздает их остальным, подмигивая мне, когда кладет деньги в руку.

Конечно же, мое нежелание тут же возвращается, однако пути назад нет. В течение секунд мы проходим через вестибюль в клуб, где все, включая меня, начинают оглядываться.

«Сапфир» был более элегантным. Более престижным, можно сказать. В том клубе находился зал, где можно было выпить шампанского, и всё было в голубых и синих цветах, кроме пола — он был коричневый и белый в стиле арт-деко. Это место ему не уступает, просто не так продуманно декорировано и намного более заполнено.

Лучи света разделяют сцены на фиолетовые, розовые, зеленые и голубые. Здесь два этажа с лифтом. В центре основного этажа большая сцена с VIP комнатами вокруг – полагаю, для приватных танцев. Также там большой бар, и местами разбросаны сцены поменьше, рядом с которыми большие и удобные кожаные диваны для просмотра. По пути я слышала, как ребята обсуждали, что VIP комнаты для элиты на верхнем этаже.

В «Сапфире», я точно это знаю, элитный пакет стоит минимум сто пятьдесят тысяч долларов, и включает в себя номер на ночь и транспорт из любой точки в Соединенных Штатах. Что еще входило в пакет, я у Брэндона не узнавала. Не хотела знать. В любом случае, не могу утверждать, что здесь элита значит что-то другое, но уверена, что скоро это выясню.