И словно вселенная хочет помучить меня — я чувствую ее запах на своей руке. Что-то мне подсказывает, что это всё, что я получу от нее.

Машина заезжает на подъездную дорожку. Даже не взглянув на девушку, я открываю дверь и всё, о чем могу думать, это...

Блять!

Глава 18

ДИКИЕ СЕРДЦЕМ

Амелия

Слово «стой» крутится у меня на языке, но я не могу произнести его.

Иногда в темноте мы видим то, что хотим, мечтаем о вещах, которых не может быть, надеемся на то, что не нужно.

И боюсь, это один из тех случаев.

Я даже не думаю о раненых чувствах или сожалениях, потому что, осознаю я это или нет, я вот-вот столкнусь с причиной, почему я приехала в Калифорнию.

Рядом с машиной Uber стоит заведенный джип BMW. Знаю это даже во время дождя, потому что фары включены, а стекла слегка запотевшие. Оглядываюсь назад и вижу припаркованную позади машину Кема.

Затем, обернувшись и присмотревшись сильнее, я замечаю движения людей за окном. Кем выходит из дома с телефоном у уха. Мой телефон, спрятанный в сумочке, начинает звонить. Кем поднимает взгляд и, заметив машину, сбрасывает вызов.

Затем мой взгляд перемещается к движению за моей дверью. Кин достает из багажника чемоданы и прочие вещи. Мэгги сидит на заднем сидении с ребенком, закутанным в голубое одеялко. Она держит его близко к груди.

— Спасибо, что подвез, — говорит Бруклин водителю, прежде чем закрыть дверь, и спешит помочь Кину.

Все они вернулись из Мексики посреди ночи. Из-за меня. В этот момент реальность поражает меня. Я больше не останусь у Бруклина. Пришло время узнать правду о своей семье. Смириться со своей жизнью и ложью, которую мне скармливали.

Злость подавляет чувство вины за то, что я завела интрижку с другом Кема.

— Вы в порядке? — оборачивается водитель.

— Да. Мне нужна минутка, если можно?

— Да, конечно. Оплата по счетчику. Не беспокойтесь.

Вздохнув, я кладу руку на ручку двери. Зная, что не могу оставаться всю ночь в безопасной гавани этой машины, медленно тяну ее на себя.

Однако моя скорость увеличивается, когда вижу, как Кем кричит на Бруклина. Когда вижу, как Бруклин указывает на машину. Когда вижу, как спешит Кин, готовый вмешаться.

Не успев придумать, что скажу брату, открываю дверь.

— Кем, — перекрикиваю я гром и дождь.

Кем спешит ко мне.

— Ты в порядке?

Я закидываю цепочку своей сумочки на плечо.

— В порядке.

Он подходит ближе, словно осматривая меня.

— Где, черт возьми, ты была?

Смаргивая слезы, собирающиеся у меня в глазах, я отвечаю честно, но не до конца.

— Я не знала, когда ты вернешься, так что поехала с Бруклином на вечеринку в честь помолвки.

Видимо, этого достаточно, и у него нет причин выуживать информацию дальше.

— Я приехал, как только смог, получив твое сообщение. Что, черт возьми, происходит?

Выйдя следом за Кемом, Макайла останавливается возле нас с зонтом в руке.

— Кем, может, подождешь, пока она зайдет в дом? — отчитывает она.

Он разочарованно машет головой.

— Да, конечно. Давай, пойдем внутрь, — обернувшись, он кричит. — Бруклин!

Я тоже поворачиваюсь.

Бруклин поднимает взгляд, и Кем бросает ему ключи.

— Автомобильное кресло Пресли еще сзади, можешь взять?

Бруклин с легкостью ловит ключи.

— Да, без проблем, — говорит он, уже доставая коляску из джипа Кема.

Мэгги машет мне, я отвечаю ей тем же.

Кем что-то еще говорит Бруклину и Кину о своей машине, но я могу только наблюдать за силуэтом Бруклина в лунном свете. Как капли стекают по его подтянутому телу. С какой легкостью он движется. Думаю об обещании того, чего теперь никогда может и не быть.

— Амелия? — зовет Макайла.

Оборачиваюсь и вижу, что она приподняла зонт, под который я проскальзываю, и теперь мы трое скрыты от дождя.

Они оба в последний раз поворачиваются, чтобы попрощаться. Я поворачиваюсь тоже, и в этот раз сразу же ловлю на себе взгляд Бруклина. Секунды три, не больше — столько мой взгляд остается на нем. Сквозь дождь это время кажется бесконечным, пока мы оба молчим, но говорим друг с другом одним лишь взглядом.

Слова «мне жаль» единственные, которые я могу разобрать по его губам, но в его глазах вижу намного больше, и этого мне достаточно... пока.

Это неправильно.

Это правильно.

Это мы.

Глава 19

ПУСТОШИ

Амелия

Огромный бриллиант на левой руке Макайлы выглядит словно большой розовый слон в дверном проходе.

Увидев его, я почувствовала боль, хоть и знаю, что не стоит злиться.

На рождество, когда Макайла и Кем приезжали в Нью-Йорк на три дня, мы с Кемом улизнули в канун Рождества под предлогом праздничного шоппинга, чтобы купить кольцо на Пятой Авеню.

Мы ходили от магазина к магазину и в итоге остановились на классическом круглом камне с ободком из меньших бриллиантов вокруг него, что позволяло большому камню быть в центре внимания.

Я мгновенно влюбилась в него и знала, что Макайле тоже понравится.

При этом всем я не знала, что брат так быстро сделает ей предложение. Он говорил о Дне святого Валентина или ее дне рождения, или о второй годовщине их встречи, которая будет только в мае. Ни разу он не упоминал о том, что сделает это в течение недели по возвращению в Калифорнию.

Дверь за нами закрывается, и я осматриваю всю перестановку, которую сделали Кем и Макайла в доме после моего последнего визита. C красными диванами, бежевыми стенами и современным искусством дом больше похож на уютное гнездышко, нежели на холостяцкую хижину, которой он когда-то был. Знаю, Кем обсуждал покупку этого дома, но, как я слышала, владелец хочет за него слишком много. Интересно, изменилось ли что-то, и он просто забыл сказать мне?

Но я не спрашиваю об этом, как и о помолвке. Не сейчас. Не со всеми вопросами без ответа, крутящимися на языке, и враждебностью, которую излучают ребята, садясь на диван и ожидая допроса, в то время как я боюсь этих вопросов.

Разувшись, я оборачиваюсь и, дрожа, еще сильнее укутываюсь в пиджак Бруклина.

Макайла тут же замечает это.

— Нам всем нужно переодеться в сухую одежду, затем я сделаю чай.

— Все мои вещи в доме по соседству, — отвечаю я сухо. Зная, что она в этом не виновата, я изо всех сил пытаюсь не быть грубой.

— Я принесу их, — предлагает Кем.

Меня охватывает страх. Не знаю почему. У меня нет причин бояться, что Кем узнает о нас с Бруклином, особенно учитывая то, что нас с Бруклином нет.

И всё же я думаю, что сегодня лучше избегать каких-либо стычек.

— Это не обязательно. Мои вещи разбросаны по всей комнате. Я заберу их завтра, — я смотрю на Макайлу. — Не одолжишь мне что-нибудь теплое?

— Конечно, — улыбается она. — Сейчас вернусь.

Как только она выходит в коридор и скрывается в их комнате, я обращаю свой взгляд на Кема.

— Вы обручились, но ты даже не позвонил мне?

По лицу брата видно, как его грызет совесть.

— Это не было запланировано. Был подходящий момент, и я пытался позвонить, но не было сети.

Не способная злиться на это, я на мгновение откидываю на второй план свои проблемы и обнимаю его.

— Я так рада за тебя, за вас обоих.

— Он сказал тебе без меня? — Макайла кажется не очень довольной.

Я отпускаю брата и спешу к девушке, обнимая и ее.

— Нет, я увидела кольцо и спросила его.

Макайла долго и крепко обнимает меня. Знаю, у нас всегда будет эта связь. У меня никогда не было сестры, как у моего брата был брат, но теперь я наверстаю упущенное. И слово благодарность даже близко не описывает мои чувства.

Отстранившись, я забираю у нее одежду, после чего беру ее левую руку. Каким-то образом, несмотря на весь кошмар, творящийся в моей голове, мы трое обнимаемся вместе и любуемся кольцом, которое в скором будущем сделает Макайлу Александер частью семьи Уотерс — благословение это или проклятье еще предстоит выяснить.

— Иди переоденься, — приказывает она, изящно забирая свою руку из моей. — Я приготовлю чай, а потом оставлю вас двоих поговорить, — Макайла бросает взгляд на Кема, и он кивает.

Краем глаза наблюдаю, как наедине мой брат притягивает свою невесту в объятия, пока я иду в гостевую комнату, в которой однажды уже останавливалась. Прикусив большой палец, я лишь надеюсь, что не сильно испорчу их праздничные выходные.

Переодевшись и приготовившись к разговору, я иду по коридору, растирая лицо, и надеюсь, что все следы опьянения исчезли.

Когда захожу на кухню, приходится прикрыть рукой глаза и быстро заморгать из-за яркого света, чтобы не ослепнуть.

Кем смеется.

— Тяжелая ночка?

— Совсем нет.

И это не ложь.

Кем на кухне один. Две чашки чая стоят на красивом круглом столе из дерева. Кухня, как и гостиная, оформлена в вишнево-красных тонах с бежевыми стенами и большими смелыми картинами чашек кофе на них.

— Я подумал, ты можешь быть голодна, — говорит брат.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — признаюсь.

Он не оборачивается.

— Я хорошо тебя знаю.

Я сажусь на один из стульев из кованого железа и беру чашку с цветочками.

— М-м-м... мятный.

— Да, Макайла сказала, что тебе нравится этот вкус, — говорит Кем, на этот раз отворачиваясь от плиты, на которой готовил яйца — единственное, насколько я знаю, что он умеет готовить, и делает это хорошо.

— Нравится, — говорю ему, дуя на чай, чтобы остудить его.

Он поворачивается к сковороде.

— Хочешь тост к яйцам?

Я кручу перед собой чашку.

— Да, пожалуйста.

Кем делит яичницу на три тарелки и добавляет тост, когда он выпрыгивает из тостера.

— Ты станешь прекрасной женой, — шучу я.

Он поворачивается с тарелкой в одной руке и стаканом апельсинового сока в другой, но ничего не говорит. Ни «заткнись, Амелия», ни «пофиг», ни «поцелуй меня в...» — ну, знаете, фразы, которыми все время обмениваются браться и сестры, к которым я привыкла.

— Сейчас вернусь, — вместо этого произносит он.

К этому я не привыкла.

— Макайла может поесть с нами.

Взгляд Кема всё говорит за него.

— Думаю, нам нужно поговорить наедине.

При этом я сглатываю ком в горле, зная, что пришло время для правды. Пока брата нет, я беру тарелки и вилки, соль и перец, наливаю каждому из нас сок и ставлю всё это на стол.

Кем возвращается и садится на место рядом со мной. Даже не поднимая вилку, он смотрит на меня.

— Что случилось, Амелия, что тебя так испугало?

Я тянусь к соли и слегка солю свою яичницу. Не знаю точно, что сказала ему на оставленном голосовом сообщении. Не знаю, с чего начать. Так что просто выпаливаю, как есть.

— В канун Нового Года я столкнулась с Ванессой.

Кем тихонько фыркает и отпивает сока.

— И что она на этот раз решила мне передать?

Не ожидая такого нелогичного вопроса, я замираю с вилкой на полпути ко рту, но решаю прожевать и проглотить кусок, прежде чем ответить.

Это правда — в прошлом Ванесса отправляла Кему подарки, затем писала мне в соцсетях, когда он не отвечал. Так как Кем отказывался вступать в современный мир и пользоваться фейсбуком, твиттером или инстаграмом, так она убеждалась, что он получил ее сообщения. Но вскоре после того, как я начала работать на отца, всё это прекратилось. Если не считать встреч на работе, мы с ней не контактировали.

Я кладу вилку на тарелку.

— Ее слова не были сообщением для тебя.

Хруст поджаренного тоста, когда Кем его кусает, раздается слишком громко.

— Ладно, тогда что заставило тебя пересечь страну и оставить мне сообщение, в котором ты говоришь, что мне нужно как можно скорее вернуться в Лагуну?

Есть такое понятие — слишком острая реакция, и теперь, спустя пару дней, я чувствую себя глупо из-за того, что а) вообще приехала сюда, чтобы обсудить это лично; б) оторвала брата от праздничных выходных, заставив приехать домой и столкнуться с тем, что, как я знаю, он лучше бы не стал обсуждать вовсе.

Но я здесь, он тоже, так что уже можно всё выяснить.

— Ванесса сказала, что отец изменял много лет, и потому мама бросила его.

Думаю, яичница застревает у Кема в горле, потому что он кашляет и бьет себя в грудь.

— Она что?

Я пододвигаю стакан с соком ближе к нему.

— Ты слышал меня.

Сделав быстрый глоток, он ставит его обратно.

— У нее длинный язык.

Снова подняв вилку, я ковыряю яичницу, но не ем.

— И? — спрашиваю я, сглатывая горечь во рту. — Это правда?

— Да.

Одно слово. Ничего больше.