— Спасибо.

Я вытираю рот салфеткой и раздумываю, не взять ли еще кусочек лазаньи.

— Это был не комплимент, — усмехается он, возвращая стул в исходное положение.

Поднявшись, я беру форму для запекания, которая все еще более чем наполовину полна.

— Ты не слышал, что все лучшие повара неаккуратные? Потому еда такая вкусная.

— Конечно, если это помогает тебе спать крепче по ночам... — смеется Кем.

Я пожимаю плечами. Мне нечего возразить. Это правда.

— Нужно было пригласить Бруклина, — брат показывает на блюдо в моей руке. — Он бы съел всё до последней крошки.

Я хочу скрыть легкий румянец, появляющийся на моем лице при упоминании имени Бруклина, а потому быстро отворачиваюсь и иду к кухонному островку.

— Я хотела провести больше времени наедине с братом, это что, преступление? Но я отнесу ему остатки чуть позже, если от этого тебе станет легче.

Это не ложь, но и не совсем правда. Находясь с Бруклином и Кемом наедине, было бы куда сложнее скрыть ту безумную связь между нами с Бруклином, которая росла всё больше с каждым проходящим днем. Мы с Бруклином в такой гармонии друг с другом, что это даже странно. Я говорю: «Хочу пить», а он: «Как насчет горячего шоколада?», и это именно то, чего я хочу. Или он говорит: «Давай посмотрим телик», и я включаю канал Me TV как раз на начало эпизода «Бэтмена» с Адамом Уэстом и Бертом Уордом, после чего он делает игривый комментарий вроде: «В точку! Бам! Бац! Люблю это шоу».

— Ты слышишь меня? — говорит Кем, складывая грязные тарелки в раковину.

Вернувшись в реальность, я поднимаю взгляд от пищевой фольги на стеклянной форме.

— Нет, прости. Что ты сказал?

Кем включает кран и смотрит на меня.

— Ты готовишь, как мама.

Крепко закрывая края, я встречаюсь с ним взглядом и улыбаюсь.

— Знаю.

Взяв сковороду, на которой я делала красный сливочный соус, он начинает ополаскивать ее.

— Я говорил с ней сегодня. Она сказал, вы разговариваете почти каждый день.

Обойдя островок, я открываю холодильник и ставлю блюдо внутрь.

— Да, и наши отношения налаживаются. Мы проведем вместе с ней выходные, когда я вернусь домой — только вдвоем — попробуем исправить то, что я разрушила.

Кем наливаем моющее средство в сковороду и начинает мыть её.

— А что насчет отца? Ты уже что-то решила?

На этой неделе мы каждый вечер вели с ним бесконечные разговоры на эту тему, но каждый раз после разговора я испытывала всё большее замешательство.

Я подхожу к столу.

— На самом деле, я приняла решение сегодня, когда делала фотографии.

— О да, я видел, что ты ездила к знаку Голливуда. Видимо, Бруклин отвез тебя туда. Нужно будет поблагодарить его за это.

Собирая тертый сыр, соль и перец, а также наши пустые стаканы, я в шоке смотрю на брата, а сердце колотится, словно крылышки колибри, при мысли, что он видел мой пост в инстаграме.

— С каких пор ты сидишь в соцсетях?

Пожав плечами, Кем ставит сковороду на столешницу и берет одну из грязных тарелок.

— С тех пор, как решил начать онлайн продажи. Я не только завел аккаунт в инстаграме, но и возобновил страничку на фейсбуке и думаю зарегистрироваться в твиттере.

— Вау, — говорю ему, выставляя предметы в руке на островок. — Я впечатлена.

Сполоснув первую тарелку, он открывает посудомоечную машину.

— Не нужно. Ты всё равно не увидишь там личных постов. Мне кажется странным то, что люди хотят, чтобы весь мир знал об их делах. Вернемся к твоему решению.

Дотянувшись до столешницы, я беру губку с раковины и вытираю стол.

— Я решила, что уйду с работы и попробую заняться чем-то связанным с фотографией.

Звук удара о гранит заставляет меня развернуться.

Кем ухмыляется мне.

— Что? — спрашиваю я.

Он возвращается к тарелкам, но улыбка не сходит с его лица.

— Я так давно ждал, когда ты решишь заняться чем-то, что нравится тебе. Не то чтобы я призывал тебя уйти из «Уотерс Групп», просто мне кажется, что ты давно мечтала стать фотографом, и мне было ненавистно, что ты не пыталась заняться этим.

Тронутая реакцией брата, я бросаю губку в раковину и пододвигаю к нему стаканы.

— Почему ты ничего не сказал раньше?

Он с сомнением смотрит на меня.

— Я знаю, что ты хочешь быть независимой. Показать всем, что ты взрослая и можешь сама принимать решения. Кроме того, тебе не нужна была лишняя причина, чтобы чувствовать себя неудачницей.

Для большинства людей этот комментарий мог быть оскорбительным. Для меня же это нечто иное. Он доказывает, насколько хорошо Кем знает меня. Иногда мы с братом ссоримся, временами ладим лучше, чем большинство братьев и сестер, а иногда мы чрезвычайно честны друг с другом. Данному моменту свойственен последний пункт, и мои глаза наполняются слезами, потому что он прав. Раньше я могла бы не выдержать его осуждения. Но теперь я вижу всё в другом свете.

Закрыв посудомойку, Кем нажимает кнопку старта и идет ко мне, чтобы убрать соль и перец в шкафчик со специями. Забрав у меня приправы, он ставит их на место, после чего кладет руки мне на плечи.

— Ты должна быть счастлива. Брэндон хотел бы этого и для тебя, и для меня.

Его комментарий удивляет меня. Он не часто вспоминает Брэндона. Если не считать той ночи, когда Кем вернулся из Мексики, он ни разу не упоминал его имени. Я смотрю на него.

— Согласна. Он хотел бы этого для нас обоих.

— Пойдем, — предлагает Кем, — завалимся на диван в пищевой коме и посмотрим бессмысленные шоу. Я даже позволю тебе выбрать.

Я оглядываюсь. На кухне нужно сделать еще несколько дел.

— Неплохой план. Ты иди, а я буду через минуту.

Я заканчиваю уборку, когда Кем уходит, и уже готова присоединиться к нему, как слышу звон телефона. Достаю его из кармана. Это сообщение от Лендона с вопросом, всё ли у меня хорошо. Я не отвечала ни на одно сообщение с понедельника, но не могу просто так игнорировать его. Это грубо. Потому отправляю ему смс. Короткое, просто чтобы сообщить, что у меня всё хорошо. И на этом всё.

Картер очень эмоционально отзывался о моем решении принять ультиматум Бруклина, как он его называет. Он сказал: «Была бы ты парнем, сказал бы, что ты думаешь членом, а не мозгами, но раз ты девушка, вырази это своими словами».

В этом был весь Картер.

Говорит выбрать одного, а когда я выбираю, спрашивает, почему именно его.

В гостиной я нахожу Кема, растянувшегося на диване за просмотром повтора «Где мой латте?». Я падаю на одно из кресел и смотрю на него.

— Я познакомилась с Джиджи Беннетт, когда Бруклин взял меня на их с Чейзом Паркером вечеринку в честь помолвки.

И да, я прощупываю почву, ну или испытываю Кема.

Похоже, он уделяет немного больше внимания телевизору.

— Да, я тоже знаком с ней.

— Что думаешь о ней?

Он пожимает плечами, как делает, когда не сильно заинтересован в беседе.

Я бросаю взгляд на экран и смотрю, какая она болтливая и задорная.

— Если честно, чувствую себя слегка обманутым.

Его слова вызывают у меня смех.

— Почему?

— Она совершенно не похожа на своего персонажа в шоу. Не знаю, мне казалось, она будет такой. В этом весь Голливуд, — говорит он.

Наверное, Кем прав: что-то в ней и Чейзе казалось неправильным. Но их свадьба уже на следующей неделе, и пока ее не собираются отменять. Сейчас самое время упомянуть о приглашении Бруклина пойти с ним на свадьбу. Я непринужденно говорю:

— Бруклин сказал, что я могу пойти с ним на свадьбу, если хочу.

В этот раз он не был таким равнодушным. Предложил мне пойти с ним, когда его лицо находилось у меня между ног. Когда я заколебалась, потому что это было слишком похоже на свидание, Бруклин сказал одеться как можно сексуальнее и оставить дома трусики и пообещал, что я никогда не забуду эту ночь. Как я могла отказаться от этого?

— Да, — говорит Кем, теперь увлёкшись чем-то в телефоне. — Ты должна пойти. Не каждый день выпадает возможность посетить свадьбу перспективной актрисы.

Взглянув на еще одно сообщение Лендона на телефоне, отвечаю ему быстрым: «Уверена» на его вопрос: «Уверена, что всё хорошо?», после чего переключаюсь на сообщение от Картера, прежде чем ответить Кему:

— Да, наверное, пойду, — мой ответ звучит непринужденно, будто бы меня это вовсе не интересует, но внутри я кричу от радости.

Кем, совсем ничего не подозревая, откладывает телефон в сторону на диван и возвращается к ситкому. К концу серии я замечаю, что его глаза закрываются. Сейчас всего восемь тридцать, но брат кажется уставшим. Я знаю, что он рано проснулся этим утром. Интересно, заснет ли он здесь, и если заснет, придется ли мне снова вылезать через окно.

Боже, надеюсь, нет.

— Держи, — говорит он, бросая мне пульт. — Можешь включить, что хочешь.

Быстро положив телефон, я ловлю пульт и держу его в руках.

— Не против, если мы пропустим сегодня просмотр телика? Я бы почитала немного, — говорю ему, предлагая возможность откланяться.

Кем садится ровнее и трет руками лицо.

— Нет, совсем нет. Я вымотан, да и нужно позвонить Макайле. Тебя можно оставить одну?

Этот вопрос вызывает у меня чувство вины. Мне ненавистно то, что приходится скрывать от него происходящее между нами с Бруклином. Не смогу долго продолжать так. Клянусь, я сломаюсь. Ответ прост. Если не могу сказать ему, значит, я должна уехать.

— Не переживай, — говорю я.

Направившись к коридору, ведущему к его спальне, Кем останавливается в проходе и поворачивается.

— Знаешь, Саймону Уоррену не помешает фотограф. Мы сейчас заключили субдоговор на осеннюю линию, и это недешево нам обходится.

Я устраиваюсь в кресле поудобнее, подгибая ноги под себя.

— Кем, хватит беспокоиться обо мне. Всё будет хорошо.

Выражение его лица меняется.

— Я серьезно, Амелия. Мы с Кином уже несколько месяцев обсуждаем найм фотографа. Ты окажешь нам услугу.

Не способная остановиться, я закатываю глаза.

Он смеется, но не своим обычным заразительным смехом.

— Если не веришь, спроси его.

Положив пульт рядом с телефоном, я тянусь к книге на столике, которую сейчас читаю. Не могу сказать, что не думала о переезде сюда.

— Думаю, мне сначала нужно уйти с нынешней работы и утрясти всё с отцом, прежде чем решу, что делать дальше, но спасибо за предложение.

Хоть я и знаю, что он не сдастся — это ему не свойственно — Кем непринужденно пожимает плечами, будто так и есть.

— Что ж, если передумаешь и решишь, что хочешь быть ближе к брату, предложение в силе, — он делает паузу, — пока я кого-то не найду.

— Играешь на моей совести? Это несправедливо.

Он смеется, приподняв бровь, и в этот раз смех уже лучше.

— Должен был попробовать.

Я машу на него рукой.

— Доброй ночи, Кем. Передавай привет Макайле, и если утром не увидимся — хорошего дня.

— Тебе тоже.

Развернувшись, он продолжает путь и достает телефон, даже не дойдя до спальни.

Берег чист.

Можно уходить.

Глава 28

УМНИЦА УИЛЛ ХАНТИНГ

Бруклин

Мы официально живем в эпоху Броманса.

В наши дни зрителей тянет к глубокой, платонической любви между двумя или более персонажами.

У мужчин, вовлеченных в броманс, часто есть прозвища друг для друга, у них общая история и бесконечное количество тонких шуток.

Тем не менее, они всегда рядом с похвальной преданностью. Даже когда всё плохо, можно рассчитывать на то, что они поддержат друг друга.

Добавление элемента броманса в «Фанатку» вероятнее всего расширит публику и в то же время придаст сценарию нужную ему нотку юмора.

Достаточно просто выделить больше экранного времени для Колтона, друга Келлана. Как и мы с моим приятелем Чейзом, Келлан и Колтон вместе выросли в Беверли-Хиллс, что упоминается в начале рукописи.

Было легко перенести их взаимоотношения на страницы. Я даже приписываю Колтону прозвище, которое мне дал брат — Казанова.

Откидываясь на спинку стула за столом, я достаю карандаш из-за уха и начинаю стучать по бумаге перед собой. Мое воображение разыгрывается, когда я погружаюсь в их диалог. Я смешиваю остроумие и подколы с посыланием на три буквы с другими оскорблениями. Это очень весело. Я осторожно придаю их взаимосвязи большего блеска, чем у моих настоящих отношений.

Время летит, пока я занимаюсь сценарием, но довольно скоро я понимаю, что слежу за часами на телефоне. Почти девять. Каждая проходящая минута приближает меня к ее приходу.

Я понимаю, что отвлекаюсь от работы из-за чрезмерного желания увидеть девушку, представляя, как нагну ее над этим столом, или возьму, прижав к двери, не дав ей переступить порог. Или возможно... за моим желанием скрывается нечто большее.