Миа, на которую моя речь явно не произвела особого впечатления, бросила на меня холодный взгляд и прошествовала к двери. Практически все остальные девушки последовали за ней; похоже, они страшно обижены.

Эшли, которая, казалось, расстроилась сильнее всех, подошла ко мне и молча обняла. Я неловко обхватил ее руками, поскольку она прижала мои локти к бокам.

– В голове не укладывается, что все так быстро закончилось. Я ведь считала, что у меня есть шанс.

Ее монотонный голос звучал так, будто она разговаривала сама с собой.

– Мне очень жаль, – повторил я.

Она отступила назад, утерла глаза и, мгновенно овладев собой, сделала весьма грациозный книксен.

– Удачи вам, ваше высочество.

И, высоко подняв голову, двинулась прочь.

– Эшли, – окликнул ее я за миг до того, как она переступила порог.

Девушка с надеждой оглянулась.

Нет, так нельзя. Я должен проявить твердость.

– И вам тоже удачи.

Она улыбнулась и скрылась за дверью.

Немного помолчав, я посмотрел на гвардейцев.

– Можете идти, – произнес я.

Сейчас мне отчаянно требовалось побыть в одиночестве. Я подошел к диванчику, на котором беседовал с девушками, и обхватил голову руками.

Ты так или иначе сможешь жениться только на одной. Так было нужно. Может, твое решение и показалось скоропалительным, но это не так. Оно было принято осознанно. Тебе сейчас необходимо действовать осмысленно.

И все равно я не мог не терзаться сомнениями. Эшли под конец повела себя очень достойно. Неужели ошибка уже допущена? Но я не чувствовал ровным счетом ничего, когда она сидела напротив, у меня нигде даже не екнуло.

Я глубоко вдохнул и поднялся с дивана. Что сделано – то сделано. Пора двигаться дальше. Сейчас моя задача – двадцать семь оставшихся девушек, на которых нужно сосредоточиться.

Нацепив на лицо улыбку, я прошел по широкому коридору в столовую, где все уже ели. При моем появлении некоторые отодвинулись от стола.

– Прошу вас, дамы, не вставайте. Ешьте спокойно.

Ничего не случилось. Все идет как надо.

Я поцеловал маму в щеку и хлопнул отца по спине, прежде чем усесться за стол. Нужно было поддерживать образ дружной семьи, которого ждала публика.

– Что, ваше высочество, кто-то уже отправился домой? – поинтересовался Джастин, наливая мне кофе.

– Знаешь, я как-то читал книгу про народ, у которого была принята полигамия. Это когда у мужчины несколько жен. Ужас. Мне только что пришлось очутиться один на один с восемью очень расстроенными женщинами, и я не представляю, как кто-то может согласиться на такое добровольно.

Эти слова были произнесены несерьезным тоном, но чувства, которые за ними стояли, – вполне реальны.

Джастин рассмеялся:

– К счастью, вам нужно выбрать себе всего одну, сир.

– Да уж.

Я пил кофе – сегодня он был без молока – и думал о словах Джастина.

Да, мне нужно выбрать всего одну. Вот только каким образом?

– Сколько ты отправил домой? – поинтересовался отец, оторвавшись от еды.

– Восемь.

– Хорошее начало, – кивнул он.

И на том спасибо.

Я выдохнул, пытаясь придумать какой-то план. Мне необходимо познакомиться с каждой из претенденток по отдельности. Обведя взглядом зал, я сглотнул. Сколько же времени и сил нужно было убить на то, чтобы сблизиться с двадцатью семью девушками?

Некоторые перехватывали мой взгляд и улыбались, когда мои глаза останавливались на них. Сколько же здесь собралось красавиц! И, судя по всему, многим из этих девушек уже доводилось бывать на свиданиях, что, как ни глупо, меня пугало.

И тут мой взгляд упал на Америку, которая сидела с полным ртом клубничного пирожного, и выражение лица у нее было такое блаженное, как будто она очутилась в раю. Я подавил смех, и внезапно у меня созрел план.

– Леди Америка? – вежливо обратился я, по-прежнему изо всех сил стараясь не хихикать, когда она прекратила жевать и с круглыми глазами обернулась ко мне.

Девушка прикрыла рот ладонью и поспешно сглотнула.

– Да, ваше высочество?

– Ну и как вам еда?

Интересно, она вспомнила вчерашнее признание, что осталась здесь главным образом ради еды? Эта шутка, произнесенная в присутствии всех, но понятная лишь нам двоим, странным образом подняла настроение.

Мне показалось, что в ее глазах блеснули озорные искорки.

– Ваше высочество, она великолепна. Это клубничное пирожное… Знаете, у меня есть сестра, которая просто сама не своя до сладкого. Так вот, думаю, она расплакалась бы, если бы попробовала его. Оно волшебное.

Я отправил в рот какой-то кусок, чтобы выгадать время и собраться с мыслями.

– Вы в самом деле полагаете, что она расплакалась бы?

На очаровательном личике Америки отразились размышления.

– Да, я и вправду так думаю. Она очень непосредственна в выражении своих эмоций.

– И готовы биться на это об заклад? – уточнил я.

– Если бы у меня были деньги, я бы на это поставила.

Отлично.

– Ну, может, вы поставите на кон что-нибудь другое, раз уж вы так ловко умеете заключать сделки?

Отец покосился на меня. Эта шутка была далеко не так хорошо завуалирована.

– Ну и чего же вы хотите? – поинтересовалась она.

Я хотел назначить первое в своей жизни свидание. Провести вечер с кем-то, на кого не нужно было пытаться произвести впечатление, потому что она сама сказала, что это невозможно. Найти способ провернуть все это так, чтобы остальные девушки меня не возненавидели.

Но я улыбнулся:

– А вы сами чего хотите?

Она задумалась. Честное слово, Америка могла бы потребовать что угодно. Я был готов подкупить ее, если дело того требовало.

– Если она расплачется, – нерешительно начала она, – хочу целую неделю ходить в брюках.

Я сжал губы, а по залу пробежали смешки. Даже отец, казалось, забавлялся, ну или делал вид, что забавляется. Но больше всего мне понравилось, что, несмотря на то что ее просьба была встречена всеобщим смехом, Америка не втянула голову в плечи, не покраснела и не попыталась попросить чего-нибудь другого. Она хотела того, чего хотела.

Это было очаровательно.

– Идет. А если она не расплачется, вы прогуляетесь со мной по саду завтра после обеда.

По залу прошел легкий шум. У отца мой выбор вызвал лишь вздох. Наверное, он изучил кандидаток куда лучше, чем я. Она явно не принадлежала к числу его фавориток. Похоже, он вообще ее всерьез не рассматривал.

Америка немного поразмыслила и кивнула:

– Сделка получается не вполне равноценная, сир, но я согласна.

– Джастин! Ступай собери коробку с клубничными пирожными и отправь ее родным этой девушки. Пусть кто-нибудь подождет, пока ее сестра не попробует их, и сообщит нам, расплачется она или нет. Мне в высшей степени любопытно это узнать. – (Джастин коротко кивнул и, ухмыльнувшись, отправился исполнять распоряжение.) – Напишите записку, которую доставят вашей семье вместе с посылкой, и сообщите им, что у вас все благополучно. Собственно, то же самое относится ко всем. После завтрака составьте письма родным, и мы позаботимся о том, чтобы они сегодня же их получили.

Девушки – мои девушки – радостно заулыбались. За утро я познакомился с каждой из них, запомнил большинство по именам, нескольких отправил домой и назначил первое в своей жизни свидание. Голова у меня шла кругом, но, пожалуй, это вполне можно было считать успехом.


– Ваше высочество, прошу прощения, что заставили вас так долго ждать. Пришлось съездить в магазин, – сказал Сеймур, выкатывая передвижную стойку с развешенными на ней брюками.

– Ничего страшного, – отозвался я, сдвигая в сторону бумаги. Я решил, что остаток дня поработаю у себя в комнате. – Ну как, нашли что-нибудь?

– Есть на выбор несколько вариантов, сир. Уверен, вы отыщете среди них подходящий вашей даме.

Я в полной растерянности уставился на одежду:

– И какие брюки носят женщины?

Сеймур с улыбкой покачал головой:

– Не переживайте, ваше высочество, мы решим этот вопрос. Вот эти белые имеют более женственный крой и будут хорошо смотреться с любыми топами, которые сошьют ей служанки. То же самое относится и к этой паре.

Он продемонстрировал мне несколько вариантов, и я попытался сообразить, какие из них лучше и как она будет в них выглядеть.

– Сеймур, возможно, это не имеет никакого значения, но она Пятерка. Думаешь, девушка будет себя уютно в этом чувствовать?

Он взглянул на стойку:

– Если она здесь, сир, то определенно стремится к роскоши.

– Но если бы она стремилась к роскоши, разве стала бы просить брюки? – возразил я.

Сеймур кивнул:

– Джинсы. – Он снял со штанги пару из джинсовой ткани. Я никогда в жизни не носил джинсов, и эти тоже не показались мне слишком симпатичными. – Думаю, вот то, что ей нужно.

Я снова оглядел возможные варианты:

– Пожалуй, но положи к ним еще и ту, самую первую пару. И наверное, еще одни на всякий случай. Считаешь, они придутся ей впору?

Сеймур улыбнулся:

– Я распоряжусь, чтобы к вечеру все три пары подогнали по ее меркам. Значит, юная леди выиграла, да?

Я пожал плечами:

– Пока нет, но я надеюсь, что, если выиграет и я дам ей больше, чем она рассчитывала, свидание все равно состоится.

– А она, похоже, действительно вам нравится, – заметил слуга, выкатывая стойку обратно в коридор.

Я ничего не ответил, но, когда дверь за ним закрылась, задумался. Было в ней что-то притягательное. Даже то, как она демонстрировала свою неприязнь, только еще больше раззадоривало меня. Я невольно улыбнулся.


– Ты уверен? – переспросил я.

– Абсолютно, – заверил меня курьер.

– Ни слезинки?

– Ни единой, – ухмыльнулся он.

Остановившись перед дверью в комнату Америки, я удивился, отчего так бьется сердце. Девушка совершенно недвусмысленно дала понять, что не питает ко мне никаких чувств. Именно поэтому я выбрал ее первой. С этим свиданием не должно было возникнуть проблем.

Я ожидал, что мне откроет прислуга, но, когда дверь распахнулась, на пороге с саркастической улыбкой стояла Америка.

– Можешь в целях конспирации взять меня под руку? – спросил я.

Америка со вздохом обвила мой локоть, и мы вышли в коридор.

Я ждал, что она начнет жаловаться, утверждать, что на самом деле она должна была победить, но Америка молчала. Расстроилась? Неужели ей настолько не хотелось никуда со мной идти?

– Мне жаль, что она не заплакала, – закинул я пробный шар.

– Вижу, как тебе жаль, – съязвила она, и я понял, что все в порядке.

Может, она и была чем-то расстроена, но шутки, похоже, превратились в наш тайный язык. Если мы найдем способ выбраться на эту уже знакомую территорию, все будет в порядке.

– Я никогда раньше ни на что не спорил. Мне понравилось выигрывать.

– Новичкам везет.

– Наверное, – согласился я. – В следующий раз попытаемся ее рассмешить.

Взгляд ее рассеянно скользил по стенам и потолку, и я понял, о чем она задумалась.

– Какая у тебя семья?

Америка состроила гримаску:

– В каком смысле?

– В самом прямом. Твоя семья, должно быть, очень отличается от моей.

Она росла с братьями и сестрами, в тесном домике… где плакали из-за пирожных. Я даже представить себе не мог жизнь ее семьи.

– Пожалуй. Мы, например, не надеваем к завтраку тиары.

Америка рассмеялась мелодичным смехом, так подходящим Пятерке.

– Приберегаете к ужину?

– Разумеется.

Я против воли фыркнул. Мне нравилось ее чувство юмора. Оно походило на мое собственное. Интересно, можно вырасти в двух разных мирах и оказаться родственными душами?

– Что еще тебе сказать? Я средняя из пятерых детей.

– Из пятерых? Ого!

Шумно у них, наверное, было.

– Ну да, – удивилась она моему изумлению. – У обычных людей, как правило, много детей. Я тоже завела бы целую кучу, если бы могла.

– Что, правда?

И еще одно совпадение, на этот раз очень личного характера.

Ее застенчивое «да» сказало мне, что для нее этот вопрос тоже очень личный. Почему-то неловко было обсуждать будущую семью с девушкой, с которой, по логике вещей, у меня должен быть шанс эту самую семью создать, но на самом деле этого шанса нет.

– Моя старшая сестра Кенна замужем за Четверкой, – продолжала Америка. – Она теперь работает на фабрике. Мама мечтает, чтобы я тоже вышла замуж как минимум за Четверку. – (Интересно, Единица-то чем ее не устраивает?) – Но тогда мне пришлось бы бросить пение, а я этого не хочу – слишком его люблю.

Кажется, все ясно. Этот ее бывший, очевидно, выдающийся Пятерка.

– Хотя я ведь теперь Тройка. Так странно об этом думать. Вероятно, я попытаюсь и дальше заниматься музыкой, если получится. Потом идет Кота. Он скульптор. В последнее время мы практически его не видим. Он пришел проводить меня, когда я уезжала сюда, но этим все и ограничилось.