– Ах, она пострадала, – схватилась за сердце Зоя Терентьевна. – Я этого не вынесу!

Голубцов пожалел ее и не стал развивать свою мысль с хладным трупом дальше.

– Эй, вы там, наверху! – раздалось со двора. – Высуньтесь в окошко!

– Это бесчестный прораб, – испуганно пробормотала Зоя Терентьевна, сурово поджала губы, взяла за руку Голубцова, и они вместе выглянули в окно.

Во дворе действительно стоял прораб Хомяков и махал над своей лысой головой старой потрепанной кроссовкой.

– Это туфелька Юлии, – опознала улику Зоя Терентьевна.

– Мы этого так не оставим! – прорычал прорабу Голубцов. – Мы обратимся в Организацию Объединенных Наций!

– Обращайтесь, – ядовито ухмыльнулся тот, – куда угодно. После моего обращения. Итак, я вижу, что старуха узнала ботинок Золушки. Стоит ли говорить, в каком бедственном положении находится вторая неподписантка? Замечу, что фигура у нее, выражаясь фигурально, отощавшая, так что ей без еды никак нельзя. Воды у нее тоже не имеется, а без воды человек, как известно, живет не больше недели. Но недели у вас нет!

– Сколько у нас есть? – спросил Голубцов.

– Две минуты! И ни секундой больше. Иначе я вернусь и совершу нечто ужасное! И виноваты в этом будете вы! Где ваша… как ее там… совесть?!

– Кто бы говорил о совести! Пять минут! – пустился в переговоры Голубцов.

– Пять минут, ладно. Но если вы обратитесь в полицию, минуты девчонки будут сочтены.

– Чего вы хотите? – продолжал переговоры Василий Васильевич.

– Известно чего! – пожал толстыми плечами Хомяков. – Подписи под договором!

– Я подпишу, – прошептала побелевшими губами Зоя Терентьевна. – Бедная моя девочка. Ради нее я что угодно подпишу.

– Но это будет провалом нашей миссии, – повернулся к ней Голубцов.

– Он выиграл, этот невоспитанный прораб, и его педагогически запущенная гвардия. И этот, как его там, хозяин участка, – простонала Зоя Терентьевна. – Я подпишу, только пусть они возвратят Юлию. Ничего, живут же люди и в Чумкином тупике. Хорошо, что на Луну не услали, там, говорят, до сих пор жизнь не обнаружили.

– Голубушка Зоя Терентьевна, о чем вы говорите, лунный грунт уже весь распродан! Луна поделена, как апельсин, между мировыми акулами бизнеса. И там нам нет места.

– С одной стороны это хорошо. Пусть берутся за Луну с Марсом, – Зоя Терентьевна рубанула ладонью воздух, – а нам нужно отстаивать свою Землю.

Зоя Терентьевна прослезилась. Голубцов пожал ее руки.

– Решайтесь на дальнейшее противостояние!

– Нет, не могу, – замотала головой Зоя Терентьевна. – Я не могу рисковать молодой цветущей жизнью ради жизненных удобств.

– Вы потакаете преступникам! – воскликнул Голубцов.

– Неужели, Василий Васильевич, будь вы на моем месте, не подписали бы?!

Голубцов замялся и отвел глаза.

– Вот и меня больше не агитируйте. Мне нужна ваша поддержка, а не борьба. Но за общественный пляж мы поборемся, я обещаю!

– Как же с ними бороться, раз они действуют противозаконными методами! – вскричал Василий Васильевич чуть не плача.

– Хватит сомневаться, время идет, – прокричал прораб. – Кидайте веревку, я привяжу к ней папку! И можете сидеть в своей крепости до морковкиного заговенья!

– Обманывает, – вздохнул Голубцов.

– Киньте ему веревку, Василий Васильевич, – махнула рукой старушка.

– Спеклись, курепчики, – радовался Хомяков, привязывая папку с документами. – Я так и знал, что девчонка у них слабое звено. Вира!

Голубцов поднял папку наверх, отвязал и раскрыл перед Зоей Терентьевной договор. Она пошла за авторучкой и очками.

– Это переходит всяческие границы, – читая текст, возмущался Голубцов. – Мы обжалуем решение мэрии в суде! Голубушка, еще не все потеряно.

Зоя Терентьевна ничего читать не стала, несмотря на уговоры Голубцова. Он возмущался, что так нельзя подписывать ни один документ, какой бы прощелыга его ни приносил. Тем более что прощелыга знакомый и со всех сторон отрицательный преступный элемент. Старая дама поставила свою подпись и выкинула папку в окно.

– Получилось, получилось, – восторженно повторял Хомяков, собирая разлетевшиеся по двору листы. – И нечего было официальными бумагами кидаться!

– Когда вы вернете Юлию?!

– После дождичка в четверг, – осклабился тот. – Нужно, чтобы и она подписала.

– Будем хитить старушенцию? – потер руки появившийся возле прораба бульдозерист.

– Будем сносить развалюху, готовься.

– Всегда готов!


В офисе фирмы «Комфорт + Уют» царила мелкая паника. Сослуживцы переглядывались между собой после того, как им на глаза попадался Сергей Сергеевич Степанцов, нетвердой походкой шествующий к своему кабинету, и выдвигали версии о банкротстве предприятия. Тот и в самом деле выглядел так, словно его пропустили через мясорубку, а затем отжали в стиральной машинке. Перебинтованная голова начальника наводила на мысль, что травма получена явно не на производстве. Это несколько успокаивало сотрудников, совершенно не готовых искать новую работу.

Сергей зашел в приемную, где Нона ахнула, приподнялась, ахнула еще раз и плюхнулась обратно в кресло перед монитором.

– Ничего экстраординарного, – поспешил ее успокоить Аверкин, вошедший следом за Степанцовым. – Жизненные обстоятельства. – И скрылся у себя.

Сергей зашел в свой кабинет и принялся рыться в документах. Наконец он нашел то, что искал, удовлетворенно крякнул и потянулся к телефону.

– …срочно нужно найти, – подслушивала Нона, боязливо оглядываясь на противоположный кабинет, где засел Аверкин. – Ромашка не вынесет обезвоживания!

– Цветами занялся, – процедила Нона, многозначительно щуря накрашенные глазищи. – С мягкой итальянской мебелью, судя по всему этому, мы пролетели. Девочки, – кинулась она к телефону, набрав бухгалтерию, – я такое узнала! Такое!

– Что вы узнали? – ледяным тоном спросила Валерия, стремительно ворвавшаяся в приемную с пакетом одежды.

– У нас все в порядке? – сникла Нона, возвращая на место трубку, орущую дурным голосом, чтобы Нона пришла в бухгалтерию и все там рассказала в подробностях.

– А разве вы нашли повод в этом сомневаться? – процедила Валерия.

– Нет, но Сергей Сергеевич… Он в таком виде, – Нона наклонилась к Валерии и принялась доверительно описывать вид Степанцова.

– Я знаю, – оборвала ее Валерия. – Он несколько не в себе. Он болеет. И вообще он сбежал из одного медучреждения… С какой стати я тут перед вами оправдываюсь?!

– Не знаю, – честно сказала Нона. – Наверное, потому, что когда-то мы приятельствовали.

– Разве? – вскинула тонкие брови роковая брюнетка, уничижительно оглядывая секретаршу.

– Мне так казалось, – промямлила та.

– Когда кажется, надо креститься, – отчеканила Валерия и рванула дверь кабинета Аверкина на себя. – Все, больше я в этом бедламе не участвую!

Она кинула пакет на диван и уселась в кресло, закинув ногу на ногу. Аверкин возвел глаза к потолку. Сейчас начнется, тоскливо подумал он. Но хитрая Валерия тут же сменила тактику:

– Ми-и-илый, а не поехать ли нам в ресторан? Я та-а-ак проголодалась.

И она чмокнула губами воздух в направлении Аверкина. Тот изумленно повторил:

– В ресторан? А как же Серж?

– А что Серж? – Валерия встала, подошла к нему и обняла за шею. – Серж уже большой мальчик и должен отвечать за свои поступки. К тому же я прошу всего лишь перекусить, а не бросать его на произвол судьбы. Я знаю, ты настоящий друг, ты его никогда не бросишь, дорогой.

– Разумеется, – размяк Аверкин и полез целоваться.

– После обеда, – пообещала ему Валерия, направляясь к двери. – Все после обеда, милый! Да, и закинь господину Степанцову, этому неблагодарному… х-м, твоему другу, его прикид с бумажником. Он сбежал, оставив карточки и деньги. Что, если бы они попали в плохие руки?

– Он будет благодарен, что они попали в хорошие, – Аверкин вскочил следом за ней и принялся целовать ее руки возле двери.

– Пакет, – напомнила ему Валерия.

– Ну, да.


Сергей сидел в кабинете и ждал звонка, когда к нему влетел пакет с одеждой.

– Держи, Серж! Лерочка привезла из больницы! Она такая умница, что бы ты без нее делал?! Мы поехали перекусить. Ты с нами? Нет? Хорошо. То есть, я хотел сказать, плохо. Тебе нужно подкрепить силы. Я пошлю Нону в кафе.

Сергей молча кивнул. Тут же, после того как дверь за Аверкиным закрылась, зазвонил телефон.

– Мы нашли ее мобильник, – отрапортовал на том конце провода сыщик. – Тебе ничего не говорит название улицы – Зеленая?

– Нет, – подумал Сергей. – Зеленая, Зеленая, что это может быть?

– Мобильник выбросил преступник, чтобы жертва никому не дозвонилась. Скорее всего, сделал это по пути к месту заточения…

– Знаешь что? А проверь-ка прораба Хомякова. Не связан ли он с этой Зеленой улицей?

– Проживает ли на улице Зеленой гражданин по фамилии Хомяков?

– Точно.

– Пять минут. Гляну в файлы, перезвоню.

За эти пять минут Сергей успел задремать. Все-таки слабость давала о себе знать.

– Есть адрес! Хомяков, как есть Хомяков! Еду за тобой.

– Жду.

Сергей переоделся и вышел. В приемной Нона делала бутерброды.

– Это вам, – улыбнулась она, пристально разглядывая Степанцова. – Больно?

– Не то чувство, – признался ей Сергей. – Опустошенность какая-то.

– В голове пусто?!

– А, вы про голову.

– А вы про что?

– Я о сердце.

– О, – изумилась Нона, – сердце! Сердце это серьезно. Кофейку? Ах, вам же нельзя. Заварю зеленого чая.

– Если я ее не найду, не знаю, что сделаю!

– Вы только не волнуйтесь, найдете, – уверила Сергея Нона. – Вам с сыром или с колбасой?

– И то и другое, и побольше. И заверните с собой. У Ромашки хороший аппетит.

– Опять эта ромашка, – прищурилась ему вслед Нона. – Сколько шума из-за одного полевого цветка!


Где-то наверху чирикали птицы, светило солнце и радовались люди. Юлька сидела в подвале дома подлеца и негодяя Хомякова, а тот с укушенной рукой и оцарапанной щекой отправился сносить Юлькин дом. Силы оказались не равны, к тому же Хомякову помогал еще один урод. Результат неравной борьбы оказался плачевным, так что Юлька сначала и правда заплакала. Перед ее взором стоял, вернее, сидел у стены с пробитой головой Сергей Степанцов. Мир рухнет, если с ним случится что-то ужасное. Пусть только останется жив, она будет за ним ухаживать! Юлька всхлипнула, в ее светлую голову пришла мысль, что, собственно, это она может не выжить, сгинет в застенках тюремщика, некому ее будет спасти. Нет, она переживает не потому, что погибнет сама, а потому, что если не будет ее, то кто же будет обихаживать инвалида Степанцова?! Роковая брюнетка его точно бросит, она такая меркантильная особа, охотница за состоятельными мужиками с крепким здоровьем. Вот только Юльке ничего от него не надо.

Стенания заняли первую половину часа. Дальше возникло четкое осознание того, что не такая она беспомощная кукла. Юлька вскочила и огляделась. Подвал напоминал кладовую с продуктовыми запасами, с одной стороны стояли полки с многочисленными соленьями и вареньями, с другой виднелся люк в погреб, где, по всей вероятности, хранилась картошка. Юлька открыла крышку люка и посмотрела вниз. Точно, там хранится картошка.

Борьба за свободу отняла у Юльки слишком много сил, так что ей следовало бы подкрепиться. Конечно, она не думала, что банки закручивал сам прораб, скорее заготовки на зиму делала его жена или теща. Вполне возможно, они милые добрые женщины, живут и знать не знают, какой у них сволочной мужчина под боком. Юлька потом перед ними извинится за порчу имущества, вот только как открыть банку?

Она подошла к стеллажу и внимательно оглядела припасы.

– Вишневое варенье! – обомлела Юлька, глядя на пол-литровую баночку. – Какая прелесть!

Но открыть банку оказалось не таким простым делом, открывалки не было. Пришлось искать другие подручные способы, свои красивые зубки Юлька пожалела. Взяла камень с кадушки с квашеной капустой и принялась методично бить по крышке, пытаясь сделать в ней дыру. Ничего лучше она не придумала. Хлипкая стеклянная банка держалась из последних сил, когда крышка поддалась и позволила вылиться наружу изумительному лакомству. Чтобы не припадать к дыре губами, ведь можно было пораниться, Юлька принялась вливать в себя вязкую вкуснятину на весу. Вишенки, нужно отдать должное мастерству женщин Хомякова, были без косточек и таяли во рту, вызывая полное блаженство.

Но блаженство прервал грубый топот ног наверху. Рука Юли дрогнула, и варенье пролилось на футболку.

– Ну что, красавица, – в подвал вломился прораб с папкой под мышкой, – дождалась?!

– Век бы вас не видать, – поморщилась Юлька.

– Мне уйти? – хмыкнул тот и сделал вид, что уходит.

– Стойте! Как там Сергей? «Скорая помощь» приехала?