– Таких наберется полстраны, не меньше.

На сарказм в голосе Беннета Гарри никак не отреагировал.

– Я подумал, что стоит поспрашивать о более давних временах.

Брови Беннета поползли вверх.

– Слушай, а как насчет твоей няни? Она ведь еще жива, а?

– Старушка Элис Хамбольт? – зевнув, сказал Беннет. – Да, она жива. Когда я вернулся, то первым делом заехал к ней. Ты прав, она наверняка что-то помнит, она много чего знает. Такая тихоня, всегда все подмечала.

– Вот и отлично, – Гарри встал с кровати, – Тогда следует ее расспросить. Составишь мне компанию?

– Что, прямо сейчас?

Гарри ухмыльнулся. Он и забыл, как это весело – подначивать Беннета.

– Думаю, стоит все же дождаться рассвета, – глухо ответил он, – но если ты готов, то можно отправиться в путь немедленно.

– Нет, действительно лучше дождемся рассвета, – проговорил Беннет. – Не думаю, что ты согласишься ждать меня до девяти.

Гарри поднял голову.

– Нет, понятное дело, нет… – Беннет снова зевнул, да так, что едва не вывернул челюсть. – Ну, тогда встретимся прямо у домика няни, ладно?

– Я тоже пойду с вами, – вдруг произнес со своего тюфяка Уилл.

Гарри и Беннет одновременно повернули головы в сторону паренька. Они почти забыли о его существовании. Беннет удивленно поднял бровь, посмотрел на Гарри, но промолчал.

– Так и быть, пошли с нами, – наконец проговорил Гарри.

– У меня для тебя кое-что есть, – ответил на это мальчик.

Он пошарил под подушкой и вытащил оттуда замотанный в тряпку длинный тонкий предмет. Протянул его на вытянутой ладони. Открыв сверток, Гарри увидел свой нож, заботливо вычищенный и смазанный.

– Я нашел его в воде той ночью, – пояснил Уилл, – после того как тебя увезли. И сохранил. Видишь, он снова готов к работе.

Такой длинной речи из уст паренька Гарри еще ни разу не слышал.

– Ты отличный парень, Уилл, – улыбнулся Гарри.

***

Джордж осторожно дотронулась до лежащей на подушке маленькой фигурки лебедя. Это уже вторая таинственным образом принесенная Гарри резная игрушка. Первой здесь появилась скачущая лошадка. Прошло уже семь дней с тех пор, как Гарри покинул ее, но, по крайней мере, он бродит где-то неподалеку, и точно не уехал из Йоркшира. Он тайком оставлял на ее кровати эти милые резные фигурки.

– Что, принес еще одну, госпожа? – спросила Тигли. Она наводила в комнате порядок, развешивая вещи и собирая одежду в стирку.

– Да, – ответила Джордж, взяв лебедя в руки.

После неожиданного появления первой фигурки она расспросила всех слуг в доме. Но никто не видел, ни как Гарри появился, ни как он выходил из дома. Даже праздно слоняющийся повсюду Оскар и тот ничего подозрительного не заметил. Тони довольно быстро уехал в Лондон. Оскар остался – по его словам, для того, чтобы сестрички не скучали тут в одиночестве, но Джордж подозревала, что он еще и скрывался здесь, в Уолдсли, от своих неумолимых лондонских кредиторов.

– Очень романтичный подарок сделал вам мистер Пай, – вздохнула Тигли.

– Этот подарок меня раздражает, – Джордж поморщила носик и бережно поставила маленького лебедя на туалетный столик рядом с лошадкой.

– Подарок хоть и романтичный, но вас раздражает, госпожа, это я заметила, – согласилась Тигли.

Служанка подошла поближе к Джордж, положила ей руки на плечи и попросила пересесть в кресло у туалетного столика. Взяла гребень с серебряной ручкой и принялась расчесывать густые волосы госпожи. Начала с самых кончиков, продвигаясь, все выше, к корням. Джордж прикрыла глаза.

– Если не возражаете, госпожа, я скажу вам, что думаю по этому поводу. Мужчины ведь видят все совсем по-другому.

– Я каждый раз с ужасом вспоминаю, что мистера Пая еще в детстве бросили на произвол судьбы. – Джордж сильнее зажмурила глаза. – Но почему он не хочет сейчас вернуться ко мне?

– Трудно сказать, моя госпожа. – Волосы почти распутались, и Тигли свободно водила гребнем от макушки до самых кончиков.

Джордж удовлетворенно вздохнула.

– Но ведь он где-то здесь, госпожа, он никуда не ушел из Йоркшира, верно? – сказала служанка.

– М-м-м. – Джордж повернула голову так, чтобы Тигли могла расчесать волосы сбоку.

– Вы сами говорили, госпожа, что он очень сильно хочет уехать, но, видите, он остался. – Служанка принялась за новые пряди. – Ответ напрашивается сам собой. Значит, его что-то держит здесь.

– Ты говоришь загадками, я сейчас слишком устала, чтобы разгадывать их.

– Я хочу сказать, что, скорее всего, он просто не может от вас уехать, госпожа, – Тигли закрепила гребень и принялась укладывать длинные волосы Джордж.

– Очень мне много радости оттого, что он не хочет от меня уезжать, но и приходить ко мне тоже не особенно стремится. – Джордж посмотрела на себя в зеркало.

– Думаю, он очень скоро вернется сюда. – Служанка завязала на гребне ленту и склонилась к своей госпоже, чтобы встретиться с ней взглядом. – А когда он придет – я скажу все, что думаю, если вы позволите, моя госпожа, – так вот, когда он придет, вам надо ему прямо сказать, госпожа, как сильно вы ждали его все это время.

Джордж вспыхнула. Она понадеялась, что Тигли этого не заметит, но тут же вспомнила, что служанка всегда и все примечала, на то она и служанка.

– Никто точно не знает, придет он или нет.

– Это, конечно, совершенно верно. Но вы всегда все делаете правильно, госпожа, всегда… – Тигли таинственно и немного старомодно посмотрела на Джордж: – Спокойной ночи, госпожа.

И вышла из комнаты.

Джордж вздохнула и закрыла лицо руками. Как ей хотелось, чтобы Тигли оказалась права насчет Гарри. Потому что если он затянет с возвращением, ей уже незачем будет говорить ему, как она его ждала.

Он сам все увидит.

Глава 17

– Кто там? – в дверном проеме появилось сморщенное лицо.

Старушка совсем ссохлась. Ее голова едва доходила Гарри до середины груди. Чтобы разглядеть своего гостя, ей пришлось сильно скособочиться. Виной тому был появившийся на ее спине огромный горб.

– Доброе утро, хозяйка Хамбольт. Мое имя Гарри Пай. Мне надо с вами поговорить.

– Тогда заходи в дом, молодой человек, так будет удобнее, верно? – Она улыбнулась, посмотрев куда-то влево, и шире распахнула дверь. Только тогда, на свету, Гарри увидел, что оба ее глаза поражены катарактой.

– Спасибо, мэм.

Беннет и Уилл пришли раньше Гарри и сидели около огня, единственного источника света в темной комнате. Уилл уже вовсю уплетал ячменную лепешку и жадно смотрел на блюдо, где лежало еще несколько штук.

– Что так припозднился, дружище? – Беннет выглядел гораздо бодрее, чем пять часов назад. Он был горд, что пришел первым и успел немного порасспросить няню.

– Не все могут открыто передвигаться, некоторые вынуждены ходить тайными тропами.

Гарри помог старушке Хамбольт сесть в укрытое вышитыми подушками кресло. На колени ей сразу же скользнул пушистый кот. Не успела она откинуться на спинку, как кот уютно устроился у нее на коленях и громко замурчал.

– Угощайтесь лепешками, мистер Пай, приготовьте себе чаю, только проделайте все это самостоятельно, если не возражаете, – сказала старушка слабым, свистящим голосом. – Теперь объясните, о чем вы пришли со мной поговорить и почему держите это в тайне?

Гарри ухмыльнулся. Может, глаза старушки не видят, но ум ее работает отменно.

– Мы хотим поговорить о лорде Грэнвиле и его врагах.

Хамбольт еле заметно улыбнулась:

– Тогда готовьтесь, нам потребуется целый день. Если вспомнить всех, кто имеет зуб на Грэнвиля, то свой рассказ я закончу не раньше следующего утра.

Беннет рассмеялся.

– Да, мэм, вы правы, – проговорил Гарри, – но меня больше интересует, кто травит овец. Кто может совершать такие преступления и за что этот кто-то так сильно ненавидит Грэнвиля?

Старушка повернула голову в сторону огня и ненадолго задумалась. В комнате раздавалось только мурлыканье кота и чавканье Уилла.

– Сказать по правде, узнав о происходящем в округе, я сама призадумалась, кто убивает овец. – Старушка пошамкала ссохшимися губами. – Кто-то затеял очень плохое дело, страдает не только лорд Грэнвиль, но и многие фермеры. Мне кажется, вам, молодые люди, стоит, прежде всего, задуматься, у кого из местных жителей поднимется рука на овец. – Она отпила глоток чаю.

Беннет хотел что-то сказать, но Гарри предостерегающе покачал головой.

– Чтобы убивать овец, надо иметь поистине каменное сердце. Ведь вред наносится, прежде всего, обычным фермерам и только потом – лорду Грэнвилю. Это важно. – Старушка Хамбольт вытянула сильно дрожащую руку и потрясла пальцем, чтобы обратить на свои последние слова особое внимание гостей. – Вдобавок к каменному сердцу он обладает еще и недюжинной смелостью. Лорд Грэнвиль руководит всем в округе, сам устанавливает законы, и тот, кто выступает против него, сильно рискует головой.

– Няня, кто на такое способен? – Беннет нетерпеливо подался вперед.

– Только два человека подходят на эту роль, – старушка чуть шевельнула бровью, – и то не идеально. – Трясущейся рукой она поднесла чашку с чаем ко рту.

Беннет от нетерпения поерзал в кресле, потряс ногой и вздохнул.

Гарри потянулся и взял с тарелки ячменную лепешку.

Беннет осуждающе посмотрел на него.

Вгрызаясь в лепешку, Гарри вопросительно вскинул брови.

– Дик Крамб, – наконец проговорила пожилая женщина. Гарри замер с лепешкой в руке. – Давным-давно лорд Грэнвиль изнасиловал его полусумасшедшую сестренку Жани. Чудовищное кощунство, учитывая состояние бедной девочки. – Уголки рта старушки опустились вниз. – И когда Дик прознал об этом, то буквально потерял голову от ярости. Он бегал и кричал на всех углах, что если это не сам лорд, то он прямо на месте и убьет этого человека. И, наверное, он так и собирался поступить.

Гарри нахмурился. Дик ничего не говорил ему о своей ненависти к лорду Грэнвилю, но какой мужчина поступил бы иначе на его месте? Дело очень личное…

Старушка Хамбольт протянула чашку, и Беннет услужливо и молча налил туда еще чаю.

– Но, – продолжила она, – Дик не настолько мстительный и злопамятный человек, сердце у него не каменное. А что касается второго претендента, – старушка повернула голову в сторону Беннета, – как раз о нем такое сказать, к сожалению, нельзя. Спящих собак лучше бы не будить.

Беннет выглядел озадаченным:

– Каких спящих собак?

Уилл даже прекратил жевать лепешку. Он переводил взгляд с Беннета на старую женщину и обратно. Черт. У Гарри появилось ощущение, что он знает, кого имела в виду пожилая женщина. Но лучше подождать и не лезть вперед со своими домыслами. От Беннета не ускользнуло замешательство Гарри.

Он весь подался вперед, поставил руки на колени и подпер ими лицо, придвинулся поближе, чтобы не пропустить ни слова.

– Говори же скорее.

– Это Томас.

Черт. Гарри отвернулся.

– Какой Томас? – Беннет был потрясен. На мгновение он замер, потом вскочил с кресла, двинулся к огню. – Мой брат Томас? – Он нервно рассмеялся. – Вы шутите. Это несерьезно. Он же… Он совершенно безвольный, бесхребетный. Он согласится с отцом, если тот скажет, что солнце теперь встает на западе, – просто молча согласится и все.

Слушая его болтовню, старушка поджала губы.

– Няня, простите меня, – проговорил Беннет, – но Томас!… Он всю жизнь под каблуком у отца. Он…

– Я прекрасно об этом знаю, – в отличие от Беннета, старушка держалась совершенно спокойно. Скорее всего, именно такой реакции она и ждала, а может, просто слишком хорошо знала Беннета. – Поэтому и назвала его имя.

Беннет застыл на месте.

– Ненормально, что взрослый мужчина так долго находится под пятой своего отца. Твой отец невзлюбил Томаса еще с тех пор, как ты родился. Я раньше этого не понимала. – Она покачала головой. – Лорд Грэнвиль всегда люто ненавидел собственного старшего сына.

– Но даже если это так, няня, Томас никогда… – Беннет вдруг замолчал и отвернулся.

Вид у старушки Хамбольт стал грустный.

– Мог, очень даже мог. Ты и сам это прекрасно понимаешь, дорогой мой Беннет. Вспомни, как с ним обращается твой отец. Всю жизнь Томас, словно хилая травинка, пытается пробиться к свету через груду камней. Крутится, вертится, изворачивается, но все без толку.

– Но…

– Помнишь, когда он был маленький, то иногда ловил мышей. Однажды я увидела, как он поступил с пойманной мышкой. Он оторвал ей лапки и смотрел, как искалеченное животное из последних сил пытается уползти.

– О господи, – пробормотал Беннет.

– Ту мышь мне пришлось прикончить, чтобы избавить от страданий. Тогда я не имела возможности наказать Томаса. Отец и так постоянно наказывал парня. Больше я никогда не видела Томаса забавляющимся с мышами, но не думаю, что он прекратил свои эксперименты. Просто стал лучше прятаться, делал это тайно.