Знакомое ощущение страха снова расползлось по телу Дэра, он тяжело вздохнул, представив, каким мрачным и тяжелым будет его существование без любимой. Лишь одна Жюльенна могла подарить ему ощущение полноты и смысла жизни, изгнать из его истерзанной души невыносимую пустоту. Без нее он снова впадал в меланхолию…

Из мрачных дум его вывел голос Лусиана.

— Не надо печалиться, мой друг! — произнес он. — Чутье разведчика подсказывает мне, что ты непременно покоришь сердце этой прекрасной леди.

Дэру оставалось лишь завидовать его уверенности и полагаться на свое терпение, без которого новая тактика поведения не оправдала бы его надежд. Две недели он подавлял желание, давая Жюльенне возможность в полной мере насладиться заслуженными лаврами. Теперь же ему предстояло прекратить этот постыдный фарс, который он сам же и затеял, и разуверить ее в том, что он ее домогался лишь ради удовлетворения низменных инстинктов.

Эти глупые игры ему надоели, настало время доказать Жюльенне, что его намерения в отношении нее вполне серьезны, что он умеет ухаживать за дамой сердца галантно и красиво, как и подобает настоящему джентльмену, собирающемуся обзавестись домашним очагом и многочисленным потомством.

Но осуществить этот благородный замысел Дэр хотел оригинально, не опускаясь до пошлых избитых приемов всех донжуанов. Потому он и перестал посещать все спектакли с ее участием и больше не приглашал в клуб на поздний ужин. По тем же соображениям он прекратил делать Жюльенне дорогие подарки.

Но он втайне от Жюльенны вел через поверенного во Франции переговоры о выкупе ее родового имения. Со дня на день оттуда должен был прийти ответ. Дэр искренне надеялся, что вопрос решится в пользу его возлюбленной, и тогда она станет достаточно богатой, чтобы самостоятельно, без помощи покровителя, избрать жизненный путь.

Свое предложение стать его супругой Дэр тоже хотел обставить романтично, восстановив пасторальную обстановку того далекого лета, которое они провели вместе, предаваясь безыскусным амурным радостям в садовом домике. Над деталями он еще не думал, но в целом этот план ему нравился.

Но вся эта идиллия должна была материализоваться позже, в разгар лета. А пока маркиз всерьез занялся выстраиванием своей политической карьеры, дабы доказать Жюльенне своей кипучей деятельностью, что он способен измениться.

Движимый благими намерениями, Дэр и устроил встречу с друзьями, лелея в душе надежду, что их пример станет наглядным подтверждением чудесной силы любви.

Словно бы прочитав его мысли, Лусиан провозгласил новый тост:

— За наш новый союз! По-моему, он гораздо лучше прежнего. Назовем его Лигой перевоспитавшихся повес. Добро пожаловать в ее ряды, маркиз.

Дэр улыбнулся и с радостью осушил бокал. До сегодняшнего дня у него не возникало зависти к друзьям, но теперь он вдруг остро захотел того счастья, которое они уже обрели: любви, семейного уюта, детей, умения радоваться каждому дню, дарованному человеку Всевышним.

Но больше всего ему хотелось завоевать сердце Жюльенны.

Однако впервые в жизни он не был уверен, что сумеет осуществить свое заветное желание.

Глава 19

Решив бесповоротно порвать с Дэром, Жюльенна спустя четыре дня приступила к осуществлению своего плана.

Понимая, что лишь неординарные обстоятельства способны заставить Дэра признать поражение в их споре, она задумала нанести ему смертельный удар публично, чтобы весь Лондон узнал о том, что он ею с презрением отвергнут. И тогда уж наверняка все мосты между ними будут сожжены.

Униженный и оскорбленный, маркиз оставит ее в покое, и тогда она сможет вздохнуть спокойно и начать новую жизнь, без пошлых интриг и треволнений. Оставалось лишь убедительно и хладнокровно сыграть эту роль.

Жюльенна заранее предупредила импресарио, что после спектакля она незамедлительно уедет к смертельно больной родственнице, и взяла с него слово никому не рассказывать об этом.

В тот вечер Жюльенна играла с особенным чувством и сорвала бешеные аплодисменты. Сцена была завалена букетами цветов, но, отвешивая поклоны восторженной публике, она видела вместо лиц размытые светлые пятна и глотала горькие слезы, зная, что встречается со своими почитателями в последний раз.

На следующее утро, взяв с собой в дорогу только один саквояж, она отправилась в наемном экипаже в Йорк подыскать себе квартиру. Остальной багаж она собиралась забрать позже, определившись с новым местом жительства.

По дороге Жюльенна заехала к мадам Брогар попрощаться.

— Ты уверена, что не осталось никакой надежды? — спросила у нее опечаленная Соланж.

— Абсолютно, — дрожащим голосом ответила Жюльенна и обняла подругу.

— Я буду по тебе скучать, — сказала Соланж.

— Я тоже, — отвечала Жюльенна, поймав себя на мысли, что еще сильнее ей будет недоставать Дэра.

Распрощавшись с мадам Брогар, она велела извозчику ехать в Сент-Джонз-Вуд, где должна была встретиться в одном арендованном коттедже с Дэром. Остававшиеся до их последнего рандеву два часа она хотела использовать для подготовки к самому важному в ее жизни спектаклю.


Взбегая по ступенькам крыльца очаровательного домика, куда пригласила его Жюльенна, Дэр волновался, словно пылкий юноша, впервые идущий на свидание с возлюбленной. Объяснить эту странную прихоть Жюльенны иначе, как ее намерением признать свое поражение в их споре и обсудить с ним условия мирного соглашения, он не мог. А потом собирался вывести ее из этого заблуждения и убедить в том, что он хочет видеть ее рядом с собой как жену, а не любовницу.

Отворившая ему дверь служанка сказала, сделав реверанс, что мисс Лоран ожидает его в будуаре, и, прыснув со смеху, убежала. Озадаченный столь странным приемом, Дэр пошел по коридору и очутился в роскошной спальне, стены которой были обтянуты шелком. Затворив за собой дверь, он увидел Жюльенну и обмер, пораженный ее необычным обликом. Одетая в розовый полупрозрачный пеньюар, она вальяжно сидела на диванчике, держа в руке бокал с вином и томно глядя на гостя из-под полуопущенных ресниц. Рядом с диванчиком стоял столик с фруктами, сырами и початой бутылкой вина. Сделав глоток, Жюльенна хрипловатым чувственным голосом произнесла:

— Проходи, дорогой! Я так по тебе соскучилась!

— Я тоже чертовски скучал по тебе, — ответил он.

Жюльенна капризно надула губки и погрозила ему пальчиком:

— Неправда, лгунишка! Ты совсем обо мне не думал! Какой ты жестокий!

— Не сердись, любимая, — ответил с улыбкой Дэр и, подойдя, поцеловал ее руку. — Просто я выжидал подходящего момента, чтобы серьезно поговорить с тобой наедине.

— Поговорим позже, милый! — игриво промурлыкала Жюльенна, дотронувшись пальчиком до его ширинки. — А сейчас раздевайся, да поживее! Я совсем истомилась по твоим ласкам…

Дэр не заставил ее повторять эту просьбу дважды. Быстро освободившись от обуви и одежды, он предстал перед ней совершенно обнаженным. Она скользнула пылким взглядом по его фигуре, и мужское естество Дэра моментально окрепло. Жюльенна улыбнулась и протянула к нему руку. Он с радостью лег рядом с ней на диванчик и заключил ее в объятия.

Их первый поцелуй длился целую вечность и прервался, лишь когда они начали задыхаться. Переведя дух, Жюльенна таинственно улыбнулась и, повалив Дэра на спину, стала привязывать его шелковыми шарфами за запястья к спинке дивана.

— Что ты задумала, проказница? — недоуменно спросил он.

— Догадайся сам, — ответила она грудным голосом и начала привязывать его за лодыжки. — Я хочу дать волю своей фантазии. Теперь ты целиком в моей власти.

— С радостью подчиняюсь, любимая, — хрипло ответил Дэр.

Жюльенна поцеловала его в грудь и сжала в кулаке его мужскую гордость. Легкий стон сорвался с губ маркиза. Жюльенна лукаво прищурилась и сомкнула на его подрагивающем песте свои розовые губки. Сердце Дэра чуть было не выскочило из груди; изогнувшись в дугу, он стал двигать бедрами, изнемогая от переполнявших его чувств. Она же продолжала доводить его до исступления своими пальчиками и ртом. Такого божественного удовольствия он еще никогда не испытывал.

Внезапно райские оральные ласки прекратились, Жюльенна выпрямилась и, набросив на его торчащий фаллос платок, взяла со стула его одежду.

— Что случилось? — удивленно спросил Дэр. Жюльенна смерила его холодным взглядом, подошла к двери и, распахнув ее настежь, с легкой грустью промолвила:

— Я пригласила сюда твоих друзей, Риддингэма и Стивена Ормсби. Они вскоре прибудут с другими твоими приятелями по «Геенне огненной». Думаю, что им понравится такое зрелище.

— Но зачем ты это устроила? — спросил изумленный маркиз, глядя на свою подрагивающую мужскую гордость, накрытую тончайшим муслином.

— Чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что ты позорно проиграл наш спор. Прощай, дорогой! — прошептала с хрипотцой Жюльенна и быстро вышла из комнаты.

Дэр бессильно заскрежетал зубами.

Извозчик, поджидавший Жюльенну, довез ее до почтовой станции, где она пересела на дилижанс, направлявшийся в Йорк. Многие попутчики, узнав актрису, стали восторженно приветствовать ее. Сдержанно улыбнувшись им в ответ, Жюльенна забилась в уголок и стала грустно смотреть в окошко. Пейзаж придорожных деревень абсолютно не интересовал ее, мысли и чувства сосредоточились на разрыве с Дэром. Ее сердце ныло, словно его проткнули ножом, в горле застрял ком, а на глаза наворачивались слезы. Но Жюльенна лишь стиснула зубы и нахмурила брови, запрещая себе плакать.

Одна предательская слеза все-таки покатилась по ее бледной щеке, и Жюльенна машинально полезла в сумочку за платком. Поднеся его к лицу, она вздрогнула, почувствовав легкий запах мужского одеколона, и сообразила, что это вещица Дэра, которую она взяла на память. Все помутилось у нее перед глазами, слезы хлынули по щекам ручьями. Она прикрыла лицо платком и склонила голову, лихорадочно думая о том, что нужно любой ценой избавиться от этих мучительных воспоминаний. Постепенно ее охватывала паника. За окном темнело…


Приблизительно в это же время Дэр пребывал в аналогичном состоянии. Жюльенна бесследно исчезла, и никто из приглашенных ею свидетелей его позора понятия не имел о ее местонахождении.

В иной ситуации, если бы дело не касалось его лично, Дэр, пожалуй, отдал бы должное той редкостной дерзости и ловкости, с какой она выставила его на всеобщее посмешище. Когда-то и он сам грешил подобными проделками, подшучивая над приятелями. Но теперь ему было не до смеха, над его будущим благополучием нависла нешуточная угроза.

Конфуз, который он испытал, был воистину грандиозен. Его приятели по клубу не скрывали ликования, обнаружив самого Принца наслаждения, который на протяжении многих лет изводил их хитроумными розыгрышами, в столь постыдном положении. Шутка, сыгранная с ним Жюльенной, была воспринята всеми без исключения как справедливая кара. Развязав бедолагу и вволю потешившись над ним, свидетели его позора ускакали. И он был вынужден искать экипаж, прикрыв наготу простыней, поскольку всю его одежду Жюльенна увезла как трофей.

С огромным трудом убедив ошарашенного извозчика, что он вовсе не сумасшедший бродяга, а маркиз Уолвертон, Дэр наконец вернулся в Мейфэр и вошел в дом, обмотанный простыней, как афинский сенатор. Вышколенная прислуга, однако, не выказала ни малейшего удивления, увидев хозяина в тоге, и немедленно бросилась исполнять его распоряжения — готовить ему горячую ванну, чистить и гладить платье и сервировать к обеду стол.

Освежившись, отдохнув и заморив червячка, маркиз облачился в новый нарядный костюм и велел подать ему карету, чтобы отправиться на поиски беглянки. Первым делом он решил наведаться к мадам Брогар, а потом побывать в театре «Друри-Лейн» и навести там справки, расспросив актеров и администрацию. Маркиз был преисполнен решимости разыскать Жюльенну хоть на краю света. Обескураживало его лишь то, что он понятия не имел, как ему следует поступить, когда она найдется.


В Йорк Жюльенна прибыла на другой день после полудня. Уставшая, невыспавшаяся и совершенно опустошенная, она тем не менее собралась с духом и направилась прямиком в местный драматический театр, где ее радостно и тепло встретили бывшие коллеги.

К ее немалому удивлению, все они были наслышаны и о ее головокружительных успехах в Лондоне, и о героическом подвиге в Париже. Антрепренер не преминул воспользоваться привалившей ему удачей и тотчас же дал ей роль в вечернем спектакле по мотивам комедии Мольера. Публика была оповещена о прибытии столичной знаменитости экстренно отпечатанной афишей.

Слух о ее предстоящем выступлении мгновенно облетел весь Йорк, и вечером в театре яблоку негде было упасть. Зрители ловили каждое слово, произнесенное Жюльенной, и хохотали над любым ее забавным жестом. Не менее благожелательно воспринимал зал и игру остальных актеров.

Где-то в середине спектакля за кулисами возник подозрительный шум. Обернувшись, Жюльенна увидела, что антрепренер, отчаянно жестикулируя, пытается не допустить на сцену крепко сложенного мужчину в шинели и треуголке. Но здоровяк бесцеремонно оттолкнул тщедушного содержателя театра и, подойдя к Жюльенне, рявкнул: