— Извини, — прошептала я, торги продолжились.

— Не стоит, — ответил он. — Оказывается, это очень весело. Напоминает старые добрые времена, когда я продавал вещи на улице, зарабатывая большие деньги. Там все разодевались в красивые одежды.

— Улица? — спросил я. — Когда ты это делал?

— И, поверь мне, люди там пахли намного приятнее.

Неужели родители заставляли его зарабатывать на колледж или типа того?

Наш следующий лот был ню литография Дега, которая шла с остальными, и он готов был купить ее. Торги начались с высокой отметки в сорок тысяч долларов. Мы могли согласиться на семьдесят пять. Я поощряла всячески Сэма не разбазаривать деньги, возможно, я сама была слишком консервативной. На шестьдесят торги застопорились, и я ухватилась за карточку, готовая поднять вверх руку. Я чувствовала, что Сэм наблюдает за мной, но я не смотрела на него. Когда были провозглашены шестьдесят пять, я посчитала это нашим шансом и подняла наш номер. Организатор аукциона признал мое заявление, ткнув в мою сторону пальцем.

— Семьдесят пять? — спросил он претендента впереди, который поднимал ставку с самого начала. Он кивнул, словно мы не делали никакой ставки, перекупив, картина ушла к нему. Господи.

Я сидела в кресле, покачивая головой, совершенно не веря тому, что происходило.

— Не столь важно, — прошептал Сэм. — Правда. Это всего лишь очередной опыт. — И в том, как он произнес слово «опыт», мне захотелось почувствовать его язык на своей коже и его руки на своих бедрах. Я сильнее сжала рукоятку клиентской карточки.

Следующим был натюрморт Брейгеля — самый дорогой из трех лотов, на которой мы договорились с ним сделать ставку. Я была удивлена, что Сэм выбрал его из моего короткого списка, на что следовало обратить внимание, поскольку в этой картине не было ничего привлекательного, особенно для тех, кто совершенно не разбирался в искусстве, этот натюрморт казался настолько традиционным на первый взгляд. Но если бы вы внимательнее неторопливо посмотрели на него, эта картина стала бы оживать перед вашими глазами и раскрывать свои тайны при каждом взгляде. Тем не менее, это было отличное вложение денег и у нас имелся хороший шанс заполучить его при нашей самой верхней ставки — в один и два миллиона.

У меня вспотели ладони, пока я перекладывала карточку из одной руки в другую. Мне не хотелось, чтобы Сэм ушел с торгов с пустыми руками, и также не хотелось, чтобы он решил, что я полностью некомпетентна, установив такую маленькую границу верхней цены. Сэм нежно взял меня за запястье.

— Все будет хорошо. Что бы ни случилось, этот день не будет лучшим или худшим днем в моей жизни.

Он был прав. Слава Богу, мы были живы и здоровы и не больны раком. Его слова замедлили стук моего сердца. Что бы ни случилось, в конце концов, это не конец света.

Как только начались торги, я была вынуждена перевести взгляд на сцену. Мне следовало полностью сосредоточиться на том, что происходило передо мной, но также мне хотелось узнать, какими были лучшие и худшие дни в жизни Сэма Шоу.

Цена поднялась благодаря ставкам по телефону до восьмисот тысяч, тут же выбыли все участники торгов, кроме одного в зале и одного по телефону, создавая друг другу конкуренцию. Когда цена стала миллион остался только претендент по телефону. Я подняла клиентскую карточку, глубоко вздохнув. Вот черт. Я готова была потратить огромное количество чужих денег. Я надеялась, что правильно выбрала момент и сейчас не провалюсь. Моя заявка была признана организатором, я повернулась к Сэму, который спокойно кивнул мне.

Мы продолжили торги, цена поднималась все выше и выше с каждым шагом на двадцать тысяч, пока не достигла одного миллиона восемьдесят тысяч, раздался стук молотка и картина стала нашей.

Дерьмо.

Мы сделали это! Меня бросило в жар и сжался желудок. Я надеялась, что Сэм был рад, что я сэкономила ему деньги. Я держала карточку вверху, ведущий аукциона записал мой номер, Сэм схватил меня за руку и пожал.

По залу прошелся гул голосов, люди стали поворачиваться, чтобы взглянуть на человека, который за считанные секунды потратил семизначную сумму. Мы с Сэмом сидели с таким видом, как будто каждый день тратили такие суммы. Я сжала губы, стараясь не показывать своего возбуждения, и пытаясь успокоить свои нервы, потому что адреналин зашкаливал.

— Ты сделала это, — прошептал он мне на ухо, и мои соски тут же уперлись в лифчик, как только его дыхание прошлось у меня по шеи. — Давай уйдем. — Я поняла, что он хочет уйти с торгов. В наших действиях было столько интимного, начиная, как мы сидели слишком близко друг другу, перешептываясь, потом оба получили то, что очень хотели, и как он тихо стал подбадривать меня. Но вокруг нас было столько народу. И мне тоже захотелось, чтобы мы остались одни.

Он помог мне подняться и повел на выход, подальше от наблюдающих за нами людей.

Как только мы направились к двери, я попыталась его остановить.

— Сэм, нет. Мы должны заплатить. — Он нахмурился, но развернулся и пошел в другую сторону. Я передала ему свою клиентскую карточку и документы, которые мне вручили по дороге, и мы подошли к женщине за деревянной стойкой.

— Поздравляю, — произнесла она, не глядя на нас. — У вас есть двадцать четыре часа, чтобы забрать купленное произведение. Могу я воспользоваться вашей картой?

Сэм засунул руку в карман и вытащил свой коричневый кожаный бумажник. Я пыталась отойти, чтобы ему было легче расплачиваться, но он сжал мои пальцы. Он, как-то неловко пошутил, а затем достал свою карту Американ Экспресс.

Я подняла глаза и обнаружила, что он наблюдает за мной. Отпустив мою руку, я на секунду подумала, что он прочитал мои мысли — что я хочу его. Мое тело тут же расслабилось от облегчения, как только он обнял меня за талию и притянул к себе. Он тоже хотел меня?

— Пойдем со мной, — произнес он, поворачивая нас к выходу и быстро двигаясь в том направлении, мне пришлось бежать за ним, чтобы поспевать в ногу.

Такси остановилось на обочине.

— Семьсот сорок Парк Авеню, — сказал Сэм водителю.

— Это был прорыв, — сказал он, легко проведя пальцами по моему колену.

Я кивнула. Мы были на адреналине. Может нам стоит сфотографироваться, немного потанцевать, хотя я не уверена любит ли Сэм танцевать.

— Мы едем к тебе? — поинтересовалась я. — Чтобы решить, где лучше повесить картину? — Я надеялась, что это не единственное, что мы будем решать у него дома.

Он нахмурился.

— Если хочешь то, да, но потом я трахну тебя на своем новом диване.

Я старалась сохранять нейтральное выражение лица, несмотря на пульсацию между ног. Я не знала какие подобрать слова, чтобы ответить на такое грубое заявление.

— Диван уже прибыл?

— Я сказал тебе, что хочу трахнуть тебя, а ты почему-то сосредоточилась на диване?

Я сосредоточилась только лишь потому, чтобы не задумываться — не было ли ошибкой с моей стороны ехать к нему домой? Происходившее с ним, не соответствовало моему обычному стилю работы. Сэм Шоу не был моим обычным типом мужчины, которых я выбирала. Каждый раз, когда я была рядом с ним, я почему-то хотела его.

Я не могла поднять на него глаз, когда мы вышли из такси и вошли в его дом. Даже в лифте я как бы изучала пол, чтобы не смотреть на него, потому что он мог тут же увидеть насколько сильно я его хотела. Он периодически сжимал мою руку, проводя большим пальцем по костяшкам, посылая искры желания по всему моему телу.

В его квартире мы стояли, держась за руки и глядя на город, перед диваном.

— Ты почувствовала? — спросил он, удерживая взгляд на горизонте, как будто пытался не смотреть на меня. — Между нами, в аукционном зале?

Я понимала, о чем он спрашивал. Тянуло ли меня к нему, было ли у меня желание дотронуться до него, желание остаться одним, вдвоем?

Я кивнула, и он повернулся ко мне лицом.

— Мне хотелось там, чтобы были только ты и я. — Он отпустил мою руку и взял в ладони мое лицо, погладив большим пальцем по щеке. — Ты мне нравишься.

Он опустил взгляд на мои губы.

В комнате стояла полная тишина, только слышалось наше ускоренное дыхание.

— Ты мне тоже нравишься. — «Он не должен мне нравиться», именно так я обязана думать, потому что он должен быть избалован и привык, чтобы ему все потакали. Но он совсем не выглядел таким.

Он вздохнул, как будто был расстроен. И убрал руки с моих плеч, не отводя глаз от лица. Даже, когда стал расстегивать мою рубашку без рукавов, и она упала на пол. Даже, когда он стягивал с меня юбку. И даже, когда я стояла перед ним в одних трусиках. Он отступил на шаг и, наконец, позволил себе оглядеть меня целиком. Его взгляд опьянял меня, словно каждая клеточка моего тела начинала светиться, когда он осматривал.

— Сэм, — прошептала я, призывая его сжалиться надо мной и прикоснуться.

Мои слова перевели его взгляд мне на лицо, и он шагнул вперед.

— Я здесь, — тут же произнес он. — Я здесь, Принцесса.

Я шарила по его рубашке, он отстранил мои руки и быстро расстегнул пуговицы сам. Я таяла, стоя перед ним. И почувствовала настоящее облегчение, как только ладонями дотронулась до его груди. Мне хотелось прикоснуться к нему и поцеловать. Он снял брюки и обнял меня за талию, одной рукой поглаживая спину, другую прижав к заднице, поближе к себе.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — прошептал он, прижимаясь лбом к моему.

— Тебя. Я хочу тебя всего, — ответила я.

Он застонал, словно произнесенные слова увеличивали его потребность во мне.

— Ты не знаешь меня, Принцесса. Еще не знаешь.

— Мне все равно, — ответила я. — Я хочу всего тебя.

Он прижался губами к моим, в жаждущим и необходимом поцелуи. Наша страсть, словно сорвавшаяся с поводка гончая, не давала мне возможности насытиться им. Я тянулась к нему, а он сильнее прижимал меня к себе. С его шеи мои руки соскочили к груди. Я не могла до конца решиться за что мне стоит ухватиться, чтобы насытиться им всем, до конца.

Он поднял меня вверх, и я обернула ноги вокруг его талии, обхватив руками его за шею, наши губы по-прежнему прижимались друг к другу, наши языки толкались и тянулись друг к другу, пока он шел через гостиную.

Он прошелся по бедрам, удерживая меня навесу, попросив разъединить ноги.

— Нагнись, Грейс, — произнес он, повернув меня таким образом, что я оказалась лицом к дивану. Все тело била дрожь, поэтому я наклонилась к черной бархатной спинке, прижавшись к ткани грудью, по которой мягко скользили соски.

Сэм поглаживал ладонью мне позвоночник, затем опустился вниз к заднице.

— Прекрасная, — прошептал он и убрал руку. Я подняла руки и взглянула через плечо на него. — Оставайся здесь, — сказал он в нескольких шагах. Он присел и стал рыться в кармане брюк. Я воспользовался возможностью, чтобы полюбоваться его телом, твердыми бедрами, поднимающими бицепсами, с перекатывающимися мышцами. Он поднялся и подошел ко мне, его толстый член прижался к моему животу. Господи.

«Сильный» — это единственное слово, которым можно описать всего Сэма Шоу. И не только его тело заслуживало такого описания. Но когда он говорил, ходил — в нем сквозила настоящая сила. Как камень, который выдержал тысячу лет, Сэм был силен изнутри и снаружи.

— Ты готова? — спросил он, поглаживая мою поясницу.

Разве он не знает?

Я развела ноги и повернула голову, чтобы он не увидел мою улыбку, он застонал. Пока он надевал презерватив, прежде чем войти, я ждала. Я почувствовала настоящее облегчение, что он вот-вот окажется внутри меня, надеясь, что он излечит мою потребность в нем.

— Ты сильно хочешь меня? — спросил он.

Я кивнула.

— Скажи мне, Принцесса, — сказал он. — Я хочу это услышать.

— Да, — произнесла я, голос звучал тихо с таким отчаяньем.

— Громче, — громче попросил он.

— Прошу. Я хочу, чтобы ты глубоко вошел. Я хочу, чтобы ты вошел до конца.

Он вошел в меня, и я заскользила по бархатному дивану, схватив меня за плечо, глубоко загоняя свой член.

— Ты так хочешь, не так ли? — Он вышел. — Скажи, — мягко приказал он.

— Да, именно так. Пожалуйста, Сэм. — Что он со мной делал? Этот мужчина заставлял меня умолять его, чтобы заполучить его член. Но как только он снова вошел в меня, все вопросы растворились, я сосредоточилась исключительно на том, как он наполнял меня. Я была не в состоянии контролировать свое тело. Меня опалял жар, и волны удовольствия, которые с каждым толчком возрождались и усиливались. Сэм отдавал мне все, что мог, а я полулежа на диване понимала, что ничего не могла отдать ему взамен.

Его бедра прижимались к моим, пока он продолжал меня трахать. Его руки тянули меня за талию, бедра, шею. Я была накрыта им.

Я не привыкла брать у мужчин. Я привыкла отдавать, концентрируясь на всем, чтобы сделать их счастливыми, чтобы они получили все, что им было необходимо. Но единственное, о чем я думала в этот момент, насколько мне было хорошо. Как прекрасно Сэм заставлял меня ощущать себя.