Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! 

Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Переведено группой Life Style ПЕРЕВОД КНИГ

Переводчик Костина Светлана

ПРИНЦ ПАРК-АВЕНЮ, НАКОНЕЦ, ВСТРЕЧАЕТ ПОДСТАТЬ СЕБЕ ТАКУЮ ЖЕ ДЕРЗКУЮ МАНХЭТТЕНСКУЮ ПРИНЦЕССУ.

Я сам заработал каждый из своих миллиардов долларов, я расчетливый, проницательный и лучший в том, что делаю. Требуется определенный драйв и преданность, чтобы достичь такого успеха, который у меня есть. И это не оставляет времени ни на любовь, ни на отношения.

Но не поймите меня неправильно, я не монах.

Я сосредотачиваю внимание, фокусируюсь, чтобы соблазнить красивую женщину. Это те же способности, которыми я пользуюсь, чтобы заключать деловые сделки. Но одна ночь, с этого начинаются мои отношения с женщинами, этим же и заканчиваются. Я не отношусь к тем парням, кто посылает цветы. И к тем парням, которые звонят на следующий день.

Так по крайней мере я думал, пока в мою жизнь не ворвалась нетерпеливая, умная, эрудированная в общении, безумно красивая девушка из богатой семьи.

Когда Грейс Астор закатывает глаза на мои замечания, мне хочется прижать ее к себе и показать ей, что она пропустила.

Когда она отпускает шуточки на мой счет, мне хочется заставить замолчать ее нахальный рот, воспользовавшись своим языком.

А когда она уходит от меня, едва сказав прощай, сразу после того, как мы трахнулись, мне хочется напомнить ей о трех оргазмах, которые у нее только что были.

Она может и принцесса, но я хочу ей доказать, кто на самом деле правит в этой спальне на Парк Авеню.

Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения,

предназначена для 18+

1.

Сэм

— Огромного размера, Сэм, — сказала Энджи, входя в пустое жилое пространство с высокими потолками, видом на Центральный парк и панораму всего города. Солнце так ярко светило, что мне пришлось загородить глаза, когда я смотрел в окна с западной стороны. Я глубоко вздохнул, осматривая весь вид. Неужели я, на самом деле, владел этим местом? Я помнил, что поставил свою подпись на документах, но мне все равно казалось, что я наблюдаю со стороны за чьей-то чужой жизнью, не своей.

— Именно об этом мне постоянно твердят. — Я усмехнулся. Как и большинство мужчин, у меня все еще было чувство юмора пятнадцатилетнего подростка. Но после пятнадцатилетней дружбы, Энджи больше ничего от меня и не ожидала услышать.

— Ты отвратителен. Я не говорю о твоем пенисе, потому что ты сам кричишь об этом вслух.

— Кто сказал, что это мой пенис? — Я широко развел руками. — Я говорю об этом месте. Как обычно у тебя слишком извращенные мысли.

Энджи покачала головой, но размер новой квартиры, которую я только что купил, был впечатляющим. Семь тысяч двести восемьдесят шесть квадратных футов в Верхнем Ист-Сайде, я жил теперь здесь.

— Вид гарантирует, что эта квартира сохранит свою ценность, — сказал я, глядя на горизонт Манхэттена.

— Само месторасположение сохранит ее ценность. Это Парк Авеню 740, Сэм. — Она недоверчиво тряхнула головой. Я не виню ее за это.

Адрес был самым важным аспектом этой сделки. Один из самых востребованных в Нью-Йорке, отчего мое приобретение сделало ее одной из самых безопасных сделок с недвижимостью в Америке. Это была настоящая победа для меня, но также хорошее место, куда можно было вложить деньги или часть денег.

— Ты когда-нибудь думал, что это все происходит не с тобой?

— Иногда. — Я сам заработал каждый доллар за последнее десятилетие, который требовался, чтобы купить эту квартиру. Когда я закончил среднюю школу, я оставил детдом, где провел шесть лет, почти ни с чем — двумя джинсами, двумя футболками, парой толстовок и нижнем бельем. Для меня это стало освобождением, оставив старую жизнь позади, чтобы начать все сначала. Единственное, что пришло со мной из прошлого — Энджи. Мы встретились в первый день в моей новой школе после того, как я попал в детдом. Она находилась в соседнем детдоме для девочек и, должно быть, признала во мне сироту. С тех пор мы стали лучшими друзьями.

За пятнадцать лет я так от нее и не избавился. Все шансы были против меня. Но вот я стою в своей квартире на Парк-Авеню с видом на город. Я всегда знал, даже когда не был уверен смогу ли завтра поесть, что если буду контролировать свою жизнь, все станет намного лучше.

Так и было.

— Ты вспоминаешь о «Хайтайм»? — спросила Энджи.

Я засунул руки в карманы.

— Как я не могу не вспоминать? — Детский дом, где я провел последнюю часть своего детства, находился не далеко от Парк-Авеню. И именно там я развил драйв и решимость, которые привели меня сюда, где сейчас я и находился.

Чуть менее десяти лет назад в пятницу я закончил среднюю школу, а в субботу утром начал работать в ритейлерской сети спортивной одежды (в тот же день я переехал из «Хайтайм» в кишащую крысами студию Нью-Джерси). Я не ходил в колледж, но я был уверен, что сегодняшний день можно засчитать, как мой выпускной с получением диплома.

— Сколько спален? — Спросила Энджи, когда я шел за ней по квартире. Мебели не было, только старая лепнина на потолке и стенах, лиственные панели и совершенно новый мраморный пол создавали какую-то теплую атмосферу. Агент по недвижимости быстро указал на оригинальные детали и высокого класса отделку. Но плитка на кухне заставила меня сказать «да». Она напомнила мне маму, она любила печь, и я сидел на столешнице рядом с ней, передавал ей посуду и дегустировал, когда она придумывала печенье с арахисовым маслом и морковный торт. Ее хлеб был моим самым любимым, даже сейчас направляясь в пекарню, я невольно улыбаюсь, вспоминая улыбку своей матери.

— Пять. И две кухни. Зачем нужны две кухни?

— Одна для персонала, — ответила Энджи. — Давай, не отставай. Тебе нужны будут люди, которые будут обслуживать это место.

Я фыркнул.

— Не будь смешной. — Я не собирался платить кому-то, чтобы готовили мне еду, если я мог сделать лучшие сэндвичи в штате Нью-Йорк из арахисовой пасты и джема.

— Ты не можешь теперь есть сэндвичи из арахисовой пасты и джема, когда живешь здесь.

Я ухмыльнулся, забавно, как Энджи прочитала мои мысли.

— Это что какое-то правило? Они мне нравятся.

— Они тебе до сих пор нравятся? Ты больше ничего не ел за эти два года.

После того, как я начал работать, я стал экономить деньги. Я начал с покупки и продажи всего — от кроссовок до мелкого электрооборудования, когда не работал в магазине. Тогда я снял квартиру. И только потому, что я мог купить все, что хотел, не означало, что я готов был это купить. Я предполагал, что не имело смысла вкладывать деньги в то, что не приносило денег. Значит, никакого персонала. И больше никаких чеков за аренду.

Но я всегда хотел сэндвичи с арахисовой пастой и джемом.

— Но теперь, когда у тебя есть дом, все может быть по-другому, — сказала Энджи.

Дом. Образ моей детской спальни (до смерти родителей) промелькнул у меня в голове. Это был последний раз, когда я спал дома. Я повернулся на триста шестьдесят градусов, оглядывая все пространство. Сможет ли это место когда-нибудь называться домом?

Энджи провела руками по кремово-золотистой стене у окна.

— Даже эти обои стоят, наверное, миллион долларов. Тебе придется потратить немного денег. Я думаю, что мебель из ИКЕА будет выглядеть немного странно здесь. Я даже не представляю, где ты сможешь купить мебель для такой квартиры. — Она развернулась, окинув пространство руками. — Что ты решил насчет мебели?

— У меня есть мой диван, который доставят завтра. И я купил матрас и кое-какие кухонные принадлежности в ИКЕА. На этом все.

Я взглянул на Энджи, которая смотрела на меня во глаза.

— Этот отвратительный диван, который ты купил по объявлению на «Крейглист» сто лет назад? — спросила она, уставившись на меня. — Ты привезешь его сюда?

— Ну, твой муж отказался помочь мне его перевезти, поэтому мы не сможем принести его сюда. Его доставят завтра утром.

— Невероятно. — Энджи всплеснула руками.

— Что? — По ее виду можно было сказать, что она вот-вот взорвется, но я не понял из-за чего.

— Это место, должно быть, стоило тебе десять миллионов.

Там стояло восемь цифр, но я не собирался сообщать ей об этом, выглядя перед ней полным придурком.

— И ты покупаешь кровать в ИКЕА и 50-летний диван по объявлению «Крейглист»? Какого хрена?

Энджи неоднократно советовала мне наслаждаться своим богатством, и я наслаждался… мне так казалось. Мне просто не нужны были дорогие вещи.

— Мебель не принесет мне денег. Это место своего рода инвестиции, в котором я могу жить, не платя арендную плату. — Я пожал плечами, хотя был не совсем честен. Я мог арендовать эти апартаменты и жить в намного меньших размерах, но было что-то связано с этой плиткой на кухне, и с солнцем, проходящем через огромные окна днем в гостиной, в этом огромном пространстве, которое заставило меня его купить. Будто жизнь здесь приведет меня к чему-то лучшему, к чему-то более счастливому.

Энджи уперлась руками в бедра.

— Серьезно, тебе нужно кое-что еще. Например, вазы. Подушки. Что-то, чтобы сделать это место…

— Если тебе станет легче, я нанял арт-консультанта, и мы пойдем в галерею сегодня вечером.

Энджи всплеснула руками.

— Какого консультанта?

— Он подыщет кое-какие фотографии на стены. — Я кивнул, как будто только что подарил ей флеш-рояль в покере. Она не могла пожаловаться на это.

— Потому что искусство — это инвестиции, верно? — Она закатила глаза.

— И что? — Я пожал плечами. — Это не значит, что они не будут хорошо смотреться на стенах.

— Я думаю, что это хорошая идея, но ты не можешь в этих огромных апартаментах сидеть на своем старом диване с дорогим искусством на стенах. Если ты собираешься так жить, то давай вперед.

— Мне все равно, даже если со стороны это кажется странным. — Энджи немного лицемерила. Она очень бережно относилась к своей зарплате. — Главное, у меня есть все то, что мне необходимо.

— Необходимо? Разве тебе нужна квартира на Парк-Авеню или пять спален и две кухни? Но это нормально. Я хочу сказать, чтобы ты немного расслабился. — Она оттолкнула меня с дороги, и пошла на кухню, где начала открывать и закрывать двери шкафчиков. — Ты заслужил все это. Может тебе и не стоит быть слишком снисходительным к себе, но ты можешь просто сделать некоторые вещи, которые сделают твою жизнь более комфортной. Это Нью-Йорк, парень. Если существует арт-консультант, то и должен быть кто-то, кто покупает мебель для богатых парней, как ты.

— У меня вполне комфортная жизнь. — Она это серьезно сейчас? — Это Парк Авеню, ради всего святого.

— Хорошо, а как насчет того, когда ты приведешь сюда женщину? Ты не можешь трахать ее на матрасе, который валяется на полу, — сказала она.

— Я никогда не приводил к себе женщин. Почему это должно измениться сейчас?

— Потому, что ты всегда жил в лачуге, — сказала Энджи, глядя на потолок, как будто хотела увидеть там трещины. — Теперь тебе не нужно стыдиться своих апартаментов.

— Эй, я никогда не стыдился за то место, где жил. Я всегда платил аренду, поэтому здесь нечего стыдиться. И я не вожу к себе женщин, потому тогда я могу встать и уйти, когда захочу. Я не собираюсь ничего менять.

— Просто подумай об этом. Пожалуйста, — попросила она.

Я подумаю, но только потому, что доверял Энджи. Тем не менее, я не планировал менять свое отношение в этом вопросе в ближайшее время. Мне не нужны вещи, которые могли бы сделать мою жизнь лучше.

Чем больше ты имеешь, тем больше ты можешь потерять.

2.

Грейс

Оглядывая галерею, я не могла не усмехнуться. Я была горда тем, что собиралась провести свою первую экспозицию, но нам предстояло многое сделать, прежде чем гости сегодня вечером начнут прибывать.

Я повернула голову на звон колокольчика, поющего каждый раз, когда кто-то заходил в галерею. Моя лучшая подруга вошла в парадную дверь, игнорируя повсюду гудящих людей, направляясь прямиком ко мне.

— Ты же знаешь, что не художник, да? — Спросила Харпер, оглядывая меня сверху-вниз.

— Я пытаюсь замазать потертости на стенах, — ответила я, держа банку белой краски и кисть. — И я не хочу почивать на лаврах. — Я кивнула в сторону метлы, стоящей в углу. — У нас не так много времени. Пора заняться делом.

Мне просто необходимо было, чтобы в моей галереи первая выставка прошла очень хорошо. Я-то была готова, но адреналин, скачущий по моей крови, заставлял меня нервничать. Я оглянулась вокруг большого белого пространства. Обслуживающий персонал устанавливал произведения искусства, но две картины все еще подпирали стену.