Я продолжал удерживать руку на ее щеке, говоря с оператором, снова и снова сообщая ей адрес. Почему она все время спрашивает меня одно и тоже? Я повесил трубку в тот момент, как только услышал вой сирен. Все должно быть хорошо. Просто все обязано быть хорошо. Я не мог потерять ее.

Я убрал ее руки с тротуара, переложив ей на живот и решил приподнять ее. И тогда мне в нос ударил металлический запах. Это был не запах металла от двигателя. Он был более тонкий. У меня перед глазами появилось изображение нашей покареженной семейной машины.

У меня на пальцах была кровь. Господи. Где она ранена, откуда течет кровь? Как я могу ее остановить? Я внимательно оглядел ее тело, не обнаружив явных повреждений.

Я закрыл глаза, желая остановить время и перемотать его вспять, как в альтернативной Вселенной, заставив ее выйти с моей стороны кабины.

— Сэр, вы должны отойти с дороги. — Слова звучали настолько медленно, что я не понимал их значения, пока меня не отодвинули.

— Грейс, — ответил я, когда кто-то спросил ее имя.

Они говорили с ней, рассказывая, что делают, когда завернули ее шею в корсет, и втроем положили на носилки. Но все их голоса смешались в один гул. Я пытался разъединить их, чтобы услышать, что каждый из них говорит, отчаянно пытаясь понять все ли будет с ней хорошо. Мне необходимо было это услышать.

Но я знал, как выглядят люди на носилках, когда грядут плохие новости.

Я не любил людей. Я не должен их любить.

Желчь поднималась из моего желудка к горлу, и меня вырвало у машины, припаркованной рядом с такси. Кислота продолжала подниматься, заполняя рот. С моей стороны это выглядело эгоистично, стоять здесь и выворачиваться на изнанку, пока лучший человек, которого я знал, умирал на носилках.

Я снова почувствовал себя брошенным и несчастным, пока в желудке фактически ничего не осталось. Я вытер рот платком и выпрямился, пытаясь определить, что происходит с Грейс. Человек в форме подвел меня к машине скорой помощи. Я не слышал, вернее не понял, что он сказал. Я наблюдал, как шевелятся его губы, но не мог сосредоточиться на словах. Я просто переводил взгляд от него к машине скорой помощи.

Я споткнулся, забираясь внутрь и садясь рядом с Грейс.

Мне хотелось что-нибудь сделать, что угодно, чтобы ее спасти. Наверное, мне стоило пройти курс оказания первой медицинский помощи или что-то типа того. Я огляделся, но никто ничего не делал с ней.

Мне нужно кому-нибудь позвонить. У меня не было номера телефона ее родителей, но у меня был номер Харпер. Она знает, что нужно сделать. Я позвонил ей.

— Харпер. Произошел несчастный случай. Позвони родителям Грейс.

— Что? Она в порядке?

Я не мог ответить на этот вопрос.

— Позвони ее родителям. Скажи им, чтобы приехали в больницу.

— Где вы находитесь?

Я выглянул в окно.

— В машине скорой помощи.

— Черт, Сэм, в какой больнице?

Я понятия не имел.

— В какую больницу мы едем? — Спросил я женщину рядом со мной.

— «Маунт Синай Вест», — ответила она.

— Я услышала. Я уже еду, — ответила Харпер.

— Грейс… — Мне так сильно хотелось к ней прикоснуться. Я бы поменялся с ней местами в одно мгновение, если бы Бог мне этого позволил. Кислородная маска закрывала ее лицо, а руки лежали по бокам. Я скользнул пальцами по гладкой коже ее руки. Где ее пальто? Я оглядел ее тело и ноги. Они лежали как-то криво и были покрыты кровью, когда я их видел.

— Откуда у нее идет кровь? — Спросил я, но не уловил ответа через туман в своей голове.

Я пристально смотрел на Грейс, сильно желая, чтобы она открыла глаза, моля, чтобы с ней было все в порядке, отчаянно желая, чтобы сила моей жизни вошла в нее.

Машина остановилась, двери распахнулись. Я последовал за медиками, вытаскивающие носилки с Грейс. Как только моя нога ударилась об асфальт, ноги подкосились, и я упал на одно колено. Кто-то поднял меня под руку, я оперся на поддерживающую руку и пошел за каталкой с Грейс.

Когда я вошел через двери, чьи-то руки толкнули меня в грудь, пытаясь остановить.

— Сэр, вам туда нельзя. Ее должны обследовать. Присаживайтесь, кто-нибудь выйдет к вам позднее. — Мне сунули в руки форму для заполнения.

— Со мной все нормально, — произнес я, пытаясь разглядеть, куда они увозят Грейс.

Я боялся даже моргнуть, боясь пропустить новости о ней.

Наконец, я сел, игнорируя форму для заполнения, отложив ее в сторону. Я ждал и ждал.

— Сэм.

Я поднял глаза, передо мной стояла Харпер.

— С ней все в порядке?

Я покачал головой.

— Не знаю. Я так не думаю.

— Сэм, — закричала она, треся меня за плечи. — Где она?

К счастью, одна из медсестер подошла и ответила на все вопросы Харпер.

Чувство беспомощности, которое я столько времени старался избегать, накрыло меня с головой. Я не хотел слушать Харпер… я хотел увидеть Грейс. Я поставил руки на колени, опустив на них голову. Почему я настоял взять такси? Если бы мы ехали на метро, нас бы не было на этой чертовой дороге. Или если бы я нанял водителя, или просто сел с другой стороны, с ее стороны такси…

— Сэр, вы сможете проследовать за мной? Мне нужно вас обследовать, — произнесла медсестра в розовом халате, когда Харпер заняла место рядом со мной. Я не хотел, чтобы меня обследовали, я хотел сидеть здесь и ждать новостей о Грейс. Больше мне ничего не нужно. Несмотря на то, что я боялся, что у нее минимальные шансы, я был уверен, что если останусь здесь и буду ждать ее, возможно ее шансы возрастут.

Когда погибли мои родители, мне никто ничего не сказал. Я не видел их в больнице, не видел, как их увозили в машине скорой помощи. Помню, как был в больнице, на кровати за занавеской, а затем меня привезли на ночь в чужой дом. Я не хотел, чтобы история повторялась, в этот раз я хотел попрощаться и увидеть ее.

— Нет. Я останусь здесь, — сказал я.

— Мы обязаны вас обследовать. Вероятно, вы тоже пострадали, и скорее всего пребываете в шоке. Я вынуждена настаивать…

— Хорошо, хорошо. Но я никуда не пойду.

Тогда медсестра сунула мне в ухо термометр, и я заметил родителей Грейс у стойки регистрации.

— Харпер, — сказал я, кивая в их сторону.

Она направилась к матери Грейс, отдала ей форму для заполнения, словно передавала ответственность от меня за благополучие Грейс ей.

Так и должно было быть.

Мне нечего делать в жизни Грейс. Я зашел слишком далеко.

Автоматические двери открылись впервые с тех пор, как через них увезли Грейс. Я встал, чтобы поговорить с человеком, который вышел, но это оказался курьер, совершенно бесполезный для меня человек.

— Сядьте, сэр, — сказала медсестра, подталкивая меня к стулу и протягивая белый пластиковый стакан. — Пейте маленькими глотками.

Этой медсестре не стоило находится здесь, рядом со мной, тратить свое время на меня, когда она нужна была Грейс.

— Вы можете что-нибудь узнать о Грейс?

— Ее до сих обследуют, — сказала она, положив руку мне на плечо.

Когда она ушла, ко мне подошли ее родители. Что я мог им сказать? Я не смог уберечь их дочь.

— Ты в порядке? — спросила меня ее мать.

— Простите, — заикаясь ответил я.

Харпер опустилась на стул, а мать Грейс села рядом с другой стороны и похлопала меня по коленке. Ее отец вышагивал перед нами.

— Я должен был остановить ее.

— Это не твоя вина. Харпер сказала, что машина врезалась в бок такси, — ответила мать Грейс.

Как Харпер узнала? Разве это я ей рассказал?

Я кивнул.

— Она собиралась выйти. Я должен был выпустить ее со своей стороны.

— Тише, — сказала она. — Ты ничего не мог поделать. Они уже обследовали тебя? Ты должен настаивать на компьютерной томографии.

— Со мной все нормально. Но Грейс…

— Тссс, — сказала она, — все будет хорошо.

Она говорила властно, и я готов был ей поверить, мне хотелось ей поверить. Но с другой стороны я знал, что ничего не будет хорошо, если Грейс не выберется.

Проходили секунды, минуты, часы. Я сопротивлялся каждому желанию прорваться через эти автоматические двери и найти там Грейс. Что они там так долго делали с ней?

Наконец, двери снова открылись, и на этот раз вышла медсестра, сжимая клипбоард.

— Грейс Астор, — крикнула она.

Мы вчетвером окружили ее, отчаянно желая получить информацию.

— С Грейс все хорошо. Она потеряла немного крови, но она в сознании и спрашивает о Сэме.

У меня было такое чувство, будто я совершал спуск на американских горках — страх и волнение закрутились внизу живота.

— Она жива? — спросил я.

— Она немного ударилась, но все хорошо, — сказала медсестра. — КТ показало, что в норме.

С ней все будет хорошо.

— У нее ушиб и легкое сотрясение. Она сломала ногу в двух местах. — Я слышал, как мать Грейс вскрикнула, но я улыбнулся. Сломала ногу? И это все?! — Они вправят ей ногу сегодня днем, а затем наложат гипс. Мы дали ей обезболивающее. Она в сознании, и вы можете с ней увидеться, но не более двух одновременно. Сэм, мне провести вас к ней? — Я должен был быть великодушным и предложить сначала пройти ее родителям, но мне необходимо было сначала самому увидеть Грейс, чтобы точно удостовериться, что с ней все в порядке. Я последовал за медсестрой, не оглядываясь назад.

Мы прошли по первому коридору, а затем вошли в комнату, где было полно кроватей. Я осмотрелся в поисках Грейс. Медсестра подвела меня к кровати с занавеской и на долю секунды, прежде чем она отодвинула ее, у меня мелькнула страшная мысль — а вдруг они перепутали, и я увижу кого-то другого, а не Грейс? Я не мог поверить, что с ней все хорошо. Должно быть, они приняли ее за кого-то другого.

Я постарался взять себя в руки, медсестра стала отодвигать занавеску, меня опять чуть не вырвало, когда я увидел, что это была она. Ее веки задрожали, и Грейс открыла глаза, посмотрела на меня.

— Сэм, — скрипучим голосом произнесла она.

Я ринулся вперед, потом остановился. Мне хотелось ее обнять и притянуть к себе, но я был слишком напуган, боясь дотронуться до нее. Я шагнул вперед, она подняла руку. Я взглянул на медсестру.

— С ней все хорошо, — заверила меня медсестра.

Я соединил свою ладонь с ее, и поцеловал ее в лоб. Когда я отступил, она поморщилась.

— Прости меня, Грейс. — За поцелуй, за несчастный случай. Мне бы хотелось избавить ее от этой боли.

Она слегка мне улыбнулась.

— Я люблю тебя.

Всего несколько часов назад эти слова заставили мою душу воспарить. Теперь же они были неуместны. Она не должна меня любить, потому что я не имел права любить ее. Все было не так, как должно было быть.

Я подтянул к ней стул, чтобы сесть рядом. Мне хотелось запомнить ее красивое лицо, запомнить ее руки, запомнить ее запах.

Я не смог уберечь Грейс, но я должен был защитить себя от боли.

Я позволил себе любить ее совсем короткое время, думая, что это возможно — быть любимым. Но мне следовало догадаться. Я оказался недостаточно силен в этом.

Мне нужно уйти.

Глава 20.

Грейс

Я посмотрела вниз кровати на свою увеличенную в размере ногу от гипса. Я вспомнила, мне сказали, что вправили ногу, а затем наложили гипс и перевели в другую паату.

У меня никогда раньше не было переломов.

— Ты в порядке, милая? — спросила мама, протягивая чашку с водой.

Я покачала головой.

— Да, со мной все хорошо. Где Сэм?

Моя мать взглянула на отца, сидящего с другой стороны кровати. Он похлопал меня по руке.

— Отдыхай.

— Я совершенно расслаблена. Обезболивающие позаботились об этом. Где Сэм?

— Не знаю, дорогая, — ответила мама.

Он был здесь, я вспомнила, когда они собирались вправлять мне ногу.

— Харпер? — позвала я. — Он ранен? — Она сидела на стуле у окна, уткнувшись в свой телефон.

Она подняла на меня глаза и отложила телефон.

— Нет. Ни в коей мере. Думаю, он пошел что-то собирать, хотя не уверена. Я постараюсь ему позвонить. — Она встала и вышла из комнаты.

Где он мог быть? Сэм Шоу, которого я знала, был бы рядом, когда я проснусь.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросила моя мама.

— Хорошо, мам.

— Все не так хорошо. Мы очень волновались.

— Мне повезло, — сказала я. Когда я отходила от обезболивающих, слышала, как Харпер сказала, что, если бы машина остановилась на несколько дюймов дальше, все было бы намного хуже.

Но она же не остановилась.

И я отделалась только сломанной ногой, которая скоро заживет.

Единственное, что было неправильно, это то, что Сэма не было рядом со мной.

— Кто-нибудь может дать мне мой телефон? — попросила я, пытаясь передвинуться, чтобы сесть.

— Не двигайся, — сказала мама. — Я не знаю, где он. Харпер ушла, чтобы позвонить ему. Тебе нужно сосредоточиться на выздоровлении.