Гэлен Фоули - Принц-пират

— Несомненно. Но продолжай.

— Лазар любил подшучивать над людьми, терпеть не мог учиться, был жутким хвастуном, но таким очаровательным, что ему все прощалось. Отличный стрелок для мальчика его возраста, и, по словам мамы, принц доводил молодых дам до того, что те заливались слезами.

— Ты права. Это совсем на меня не похоже.

Аллегра молчала, сама уже во всем сомневаясь, но потом сердито отогнала от себя сомнения. Этот человек не втянет, не втянет ее в свою игру! Ведь если она поверит, что он настоящий Лазар, ей придется поверить и в предательство отца. Мысль об этом была невыносима для Аллегры.

— Уверена, если бы принц Лазар действительно был жив, он, конечно уж, не стал бы плавать на пиратском корабле, наводя ужас на людей.

Он насмешливо посмотрел на нее:

— Почему это ты краснеешь, когда говоришь о нем?

Аллегра растерянно поднесла руку к щеке.

— Я не краснею.

Она поняла, что он обо всем догадался.

Дьявол!

— Помнится, ты называла его в башне «мой Лазар»? Почему?

Она покраснела еще больше.

— Ничего я не говорила.

— Неужели ты тайно вздыхала о нем, моя милая?

— Не понимаю, о чем вы говорите. Лазар ласково взглянул на нее и прижал палец к губам, словно показывая, что никогда никому не раскроет ее секрет.

— Признаюсь вам, вы раскусили меня. Я самозванец, обычный морской пират, ищущий развлечений. Переворот прошел не так, как я задумывал, но это не имеет значения, потому что я все равно получил сокровище.

— Да, вы забрали все золото моего отца.

— Я не это сокровище имел в виду. — Лазар взял ее руку и поцеловал.

Аллегра залилась краской.

— Рада, что вы наконец сказали мне правду. Спасибо, что хоть настолько уважаете меня.

— Сеньорита Монтеверди, мое уважение к вам не знает границ. Для меня вы на недосягаемом пьедестале.

— Как вы лжете! — Она покачала головой, скептически глядя на него. — Значит, ты решил из пирата превратиться в принца? Если начинать, так сразу по-крупному, да? Но ведь ты островитянин, верно? Твой акцент…

Лазар кивнул.

— И я была права. Ты сын знатного человека.

— Да.

— Ты получил хорошее образование.

Он отвесил ей ироничный поклон:

— Викарий приложил к этому руку.

— Итак! — Аллегра скрестила руки на груди, весьма удовлетворенная своей проницательностью. Поняв, что сразу раскусила его, она почувствовала себя увереннее. Но откуда он узнал про тоннели?

И почему так изменилось его поведение, когда он увидел ее пояс с зелеными и черными полосами?

— Как мне называть тебя? — спросила она.

— Уверен, что ты можешь подобрать самые разнообразные имена, но меня действительно зовут Лазар. Я родился… э… через несколько месяцев после принца, и меня назвали в его честь. Мои родители были ярыми роялистами.

— Понятно. — Аллегре стало жарко от его взгляда, и она отвернулась.

Его объяснения звучали разумно, но уж слишком легко он придумывал их. Казалось, этот человек говорил ей то, что она хотела услышать. А ведь боль, которую Аллегра видела в его глазах на крепостной стене, была настоящей.

— Неудивительно, что ты не нашел в себе сил казнить мою семью, — сказала девушка, пытаясь спровоцировать его на новые откровения. — Ведь твоя вендетта была всего лишь фантазией. Они все могли бы погибнуть из-за твоего желания.

Его глаза насмешливо блеснули.

— Знаешь, почему я пощадил их, Аллегра? Потому что ты меня попросила. Мне доставляет удовольствие исполнять твои желания.

Она вспыхнула:

— Ты сумасшедший!

— А теперь о твоих фантазиях.

— Ради всего святого, не говори об этом!

Он снова приблизился к ней; его глаза цвета полуночи лукаво сверкали. Остановившись в нескольких дюймах от девушки, пират уперся руками в стену, отрезав ей путь к отступлению.

— Этот твой Принц и я носим одно имя, — доверительно сообщил он. — У нас одинаковый цвет волос, и мы ровесники. Единственная разница в том, что он мертв, а я, как видишь, жив.

— Это уж точно, — отозвалась Аллегра, ощущая легкий озноб.

— И это мое явное преимущество. Поэтому, моя маленькая мечтательница… — Пират начертил узор на ее плече, отчего дрожь пронизала всю Аллегру. — Может, воспользуешься своим ярким воображением и представишь, что я — это он? Я бы с таким наслаждением осуществил твои фантазии и, возможно, превзошел бы их.

Глаза у него сверкали, как у ее принца, когда он приблизил губы к ее губам.

— Ничего не получится, — задыхаясь, вымолвила Аллегра.

— Почему же, моя милая девочка? Его большие руки обхватили ее талию. И почему-то руки Аллегры невольно скользнули вверх по его груди.

— Потому что… — Она замялась. — Ты целуешься, как пират.

— Не всегда, — улыбнулся он и коснулся девушки легко, как крылья бабочки. Головокружительное наслаждение захлестнуло Аллегру, и она слегка приоткрыла губы.

И пират снова стал целовать ее. Слабея с каждой минутой, она почувствовала, что его губы скользнули к уголку ее губ, по щеке, по лбу. Когда они дотронулись до ее уха, он прошептал:

— У меня тоже есть мечта, дорогая, о прекрасной девушке, которая спасла мою душу. И для нее я готов на все. — Он опустил голову и на мгновение замер, но Аллегра понимала, что в нем бушует буря чувств.

— Что такое? — спросила она, прижимая к себе его голову. — Что тревожит тебя, друг мой?

Дрожь пробежала по его телу от этой ласки.

— Помоги мне, Аллегра! Я так несчастен.

Она гладила его обветренную щеку.

— Что я могу сделать для тебя?

— Люби меня.

Воля покинула Аллегру. Закрыв глаза, она прислонилась к дверному косяку и уступила натиску Лазара, сознавая, что ее судьба определилась в тот момент, когда их взгляды встретились поверх костра. Она обхватила Лазара за плечи, а его губы заскользили по ее шее.

— Люби меня! — Он провел руками вниз по ее бедрам. Аллегра ощутила, как его пальцы распускают ее волосы и зарываются в них, услышала, как он шепчет нежные слова. Гребни из слоновой кости выпали из его руки, когда корабль качнуло, их унесло в море, но Аллегре было уже все равно, потому что Лазар вновь припал к ее губам.

Собрав всю свою волю, Аллегра отстранилась от него.

— Нет, нет, я не хочу этого! Я не могу сделать это! — выдохнула она.

— Что сделать, дорогая? Я помогу тебе.

Аллегра растерялась. Тот, кого она всей душой желала ненавидеть — этот красавец, этот преступник, собиравшийся убить ее, — проявлял к ней такую нежность!

— Я не могу подойти к краю, — прошептала она, умоляюще взглянув на него. — Здесь очень глубоко, а я не умею плавать.

Он прижался губами к ладони Аллегры, глядя на нее так, словно хотел многое сказать ей, но не знал, с чего начать.

— Я все равно спас бы тебя.

Затем Лазар отпустил руку Аллегры и ушел, оставив ее наедине с огромным пустынным морем.

— Она влюблена в меня, — сказал Лазар, подходя к парусиновому навесу, сидя под которым викарий что-то писал в своей амбарной книге.

Лазар вытащил из серебряной коробки сигару викария, раскурил ее от лампы и с наслаждением затянулся.

Викарий сверился с часами и с недоумением уставился на него:

— Насколько я помню, два часа назад ты говорил, что она ненавидит тебя.

— О да, разумеется, ненавидит.

— Прошу прощения?

Лазар удовлетворенно хмыкнул:

— Я состязаюсь сам с собой за сердце дамы.

— Я и не предполагал, что тебе нужно ее сердце. — Внеся последнюю запись, викарий захлопнул амбарную книгу, приподнял бровь и взглянул на Лазара.

— Я же не законченный дикарь! — возмущенно отозвался тот.

— Не хочешь ли ты сказать, что твои намерения в отношении сеньориты Монтеверди вдруг стали благородными?

— Конечно, нет.

— Ах так! — неодобрительно воскликнул викарий. — Ну ладно, тогда я задам тот вопрос, которого ты ждешь от меня.

Как это ты можешь соперничать сам с собой из-за одной и той же женщины?

Лазар с ленивой улыбкой изучал свою сигару.

— Сеньорита Монтеверди питает тайную страсть к погибшему кронпринцу. Она любит его и ненавидит меня. Викарий тихо засмеялся и почесал голову.

— И что ты намерен делать?

Лазар выпустил кольцо дыма и задумчиво смотрел, как оно исчезает.

— Я решил на время остаться в ее глазах Дьяволом Антигуа.

— Почему? Ведь ты быстрее уложишь ее в постель, убедив в том, что ты последний из Фиори.

— Знаю, но только так мне удалось успокоить ее. И потом… может, это покажется тебе странным, но я хочу, чтобы ей нужен был я, а не мой тезка, не какой-то романтический идеал…

— Полагаю, любой мужчина будет польщен, завоевав женщину, имеющую все основания ненавидеть его.

— Это не имеет отношения к тщеславию. — Лазар сердито взглянул на викария. — Просто… представляешь, как она будет разочарована, когда узнает правду?

— Разочарована?

— По-твоему, я похож на принца?

Викарий молчал.

— Она заставляет меня так остро чувствовать разницу между тем, кто я, и тем, кем бы мог стать, — признался Лазар. — Похоже, только я и могу составить себе серьезную конкуренцию в борьбе за женщину.

— Ты не так плох, Фиори, — хмыкнул Викарий. — По крайней мере не так плох, как мог бы быть, если бы не появился я и не приструнил тебя. Возможно, тебе стоит рассказать девушке хотя бы о некоторых препятствиях, возникших на твоем пути. Растолкуй ей все как следует.

— Я не хочу ее жалости. — Лазар нахмурился. — Проблема в том, что Аллегра жаждет безопасности.

— Это вполне естественно.

— Но не в том смысле, который ты имеешь в виду. В этом отношении она в полной безопасности и, думаю, наконец начинает понимать это. А я имею в виду… Черт, не знаю, что я имею в виду!

— Фантазии всегда безопаснее реальности, — заметил Викарий, внимательно наблюдая за Лазаром.

— Только не тогда, когда они загоняют здоровую чувственную молодую женщину в раковину, где никто не сможет обидеть ее! Она не хочет довериться мне.

— Как она может довериться тебе в данных обстоятельствах?

Лазар пожал плечами.

— Послушай, Лазар, ты что, влюбляешься в нее?

— Не говори глупостей.

Викарий, заинтригованный и озадаченный, почесал затылок.

— Черт побери! — Лазар бросился к штурвалу и отстранил рулевого, отчаянно желая занять себя хоть какой-нибудь работой.

Аллегра провела оставшуюся часть дня за письмом тетушке Изабель, умоляя ту не волноваться» потому что это вредно для ее здоровья. Она писала, что капитан пиратов, похитивший ее, конечно, плохой человек, но никакого вреда ей не причинит. Иногда он даже ведет себя вполне цивилизованно.

Аллегра умолчала о том, как нежны его поцелуи и как ласковы его руки.

Затем Аллегра написала письма матронам — попечительницам приютов для стариков и сиротских домов, которые прежде патронировала, наказав им продолжать работу без нее, пока она не вернется. Перечисляя в деталях, что кому потребуется, в какие дома какие продукты следует доставить, о каких детях нужно особо позаботиться, например, о маленьком Томасе, отец которого жестоко наказывал его, и о своем любимом ангелочке, маленькой слепой Констанции, — Аллегра вдруг поразилась тому, что выполняла такую работу. Девушку охватила ненависть к Дьяволу Антигуа — ведь он увез ее от людей, которые нуждаются в ее помощи и зависят от нее. Аллегра даже сомневалась, что ей представится возможность отправить письма, но на всякий случай все же заготовила их.

Она провела много времени, приводя себя в порядок к ужину, присутствовать на котором приказал ей капитан. Конечно, не имело смысла так стараться из-за простой трапезы: ведь, наверное, подадут лишь грубую пищу и сидр, но ритуал одевания был привычной частью ее существования. Поэтому Аллегре казалось, будто что-то еще осталось от прежней жизни.

Надев платье из атласа персикового цвета, девушка с удивлением подумала о том, что Лазар приказал забрать из ее покоев все личные вещи и доставить их на корабль. Да, этот головорез исключительно заботлив и учтив. На средней палубе целая кладовая была заполнена вещами Аллегры, в спешке взятыми матросами Лазара. Более всего девушка радовалась тому, что с ней дорогие ее сердцу портреты-миниатюры членов ее семьи и драгоценности матери.

Стоя перед умывальником в каюте Лазара, она расчесывала волосы и размышляла над его словами. При воспоминании о его шепоте дрожь охватила Аллегру.

Люби меня.

Надо же сказать такую нелепость! Только он способен произнести такое.

Конечно, этот капитан имел в виду чисто физиологическую сторону вопроса. Отчаянный преступник просил ее удовлетворить его.

Пропавший Принц, шептало сердце Аллегры, умолял меня помочь ему найти путь домой.

Стараясь избавиться от этого шепота, девушка собрала наверх волосы и заколола их гребнями из слоновой кости, отделанными топазами. При этом она напевала очень милую песенку. Аллегра сделала простую прическу, поскольку по-настоящему укладывать волосы умела только ее парижская горничная Жозефина.