Гэлен Фоули - Принц-пират

— Я скажу тебе, что происходит, дорогая. Ты снова заставила меня подчиниться твоей воле. Ну же, поздравь себя! Только теперь это может стоить мне жизни. Но не тревожься: когда я буду мертв, у тебя в качестве утешения останется твоя честь.

— Мы возвращаемся на остров Вознесения? — Аллегра затаила дыхание.

Черные глаза Лазара вспыхнули холодным огнем.

— Прежде я должен получить доказательство моего происхождения.

Так он действительно собирается сделать это!

— А что это за доказательство? И где ты должен добыть его?

— Ты нарываешься, девочка моя, — предупредил Лазар.

— Прошу, скажи мне, — взмолилась Аллегра. Он стал медленно приближаться к ней. Она отступала до тех пор, пока Лазар не прижал ее к балке.

— Я иду к берберским государствам. Иначе говоря, в ад. — Он опустил руку, и его пальцы скользнули между ног Аллег-ры, жарко лаская ее. — И лучше бы ты стоила этого риска, — пробормотал он.

Отстранившись, Лазар направился к двери.

— Здесь хороший замок, — сказал он. — Советую тебе воспользоваться им.

Аллегра стояла одна в пустой каюте, прижимая к груди свою щетку для волос.

Потрясенная его прикосновениями, она присела. Интересно, как оказалось доказательство его происхождения в берберских государствах?

Два дня Лазар избегал Аллегру, и хотя это несколько умерило ее пыл, она все же не собиралась извиняться за свою безжалостную честность.

В первый день девушка была очень довольна собой. Она сохранила целомудрие, а также добилась того, чтобы упрямый Лазар ди Фиори сделал первые шаги к возвращению на трон. И пусть избегает ее.

Бедный избалованный принц дуется из-за того, что не получил желаемого! Она не дала ему поиграть с новой игрушкой. Ну так пусть дуется! Лазар сказал, что каждому кораблю нужен компас, просил ее всегда говорить правду, но явно не способен мириться с этой правдой!

Потом еще одну ночь Аллегра провела в одиночестве.

К концу второго дня холодная упорная учтивость Лазара уже пугала ее. Аллегре недоставало его озорной ухмылки, и в душе росла тревога из-за слов Лазара о грозящей ему опасности.

Но он же не имел в виду угрозу его жизни! Лазар просто драматизировал ситуацию, хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой, не уступив его низменным инстинктам.

Более всего Аллегру раздражало то, что он не пускал ее в свою каюту. Таким образом, она не могла помочь ему работать над планами восстановления острова Вознесения, а именно этого ей и хотелось больше всего. Аллегра знала: Лазар отказывает в этом, желая насолить ей. Ничего, рано или поздно этот упрямец поймет, что нуждается в ее советах.

На второй день Аллегра надела самое свое очаровательное муслиновое платье, завязала ленты шляпки бантом под подбородком и направилась наверх, твердо решив найти себе занятие.

Выйдя на палубу, она увидела лазурное небо, беспокойное море и Лазара. Он стоял на мостике под облаками хлопающих парусов. Его руки были сжаты за спиной, треуголка защищала голову от солнца. Лазар был само воплощение настоящего морского капитана. Лицо его было непроницаемым и холодным, как мрамор.

Девушка смотрела на него издали, раздумывая, не подойти ли к нему. Заметив ее, Лазар отвернулся и начал ходить по мостику.

Аллегра сердито прищурилась, направилась к матросам, чинившим паруса, и предложила им свою помощь Эти добродушные парни с французских островов в Ост-Индии, услышав предложение о помощи, готовы были за делом рассказать девушке все, что она хотела узнать.

— Почему вашего капитана называют Дьяволом Антигуа? — спросила Аллегра, устраиваясь в тени на сетях. Пьер рассмеялся:

— О, это целая история! Еще четыре года назад у членов Братства был другой вожак…

— Капитан Вульф?

Матросы кивнули.

— Какой он был?

Жак покачал головой:

— Я так скажу, сеньорита. Вы видали в церкви, как художники изображают Создателя? Длинная белая борода, пронзительные серые глаза…

— Он был похож на Бога? — изумилась Аллегра.

— Да, но у него не было одной ноги. Говорят, ногу откусила акула, когда он ловил рыбу. Так Вульф ее выследил, убил и плюнул ей в глаза. А потом скормил своим людям.

— Боже правый! — Аллегра покраснела, когда матросы рассмеялись.

— Да, у него был нюх старого морского волка, но если кто перечил ему…

— Тогда Вульф был безумен. Жестокий — прошу прощения, сеньорита, — сукин сын, — заявил Пьер. — Но его нельзя было не любить. Правда, взяв в руки плеть, он терял меру, это его и доконало.

— Его убил Лазар? — спросила Аллегра, вспомнив страшные шрамы.

— О нет, сеньорита! Капитан любил старика.

— Любил? Да нет же. — Она нахмурилась. — Вульф отстегал его.

— А, то была битва характеров, — хмыкнул Пьер. — Вульф не мог сломить капитана и в конце концов стал считать его своим сыном.

— Что?

— Да, у Вульфа никогда не было детей, вот он и сделал Лазара своим сыном. Понимаете, кэп пришел в Братство совсем мальчишкой.

— Сколько же ему было? — Аллегра вспомнила, что когда была убита семья Фиори, Лазару исполнилось тринадцать. Пьер и Жак посовещались.

— Может, пятнадцать-шестнадцать, самое большее — семнадцать лет.

Жак засмеялся:

— Он тогда мог перерезать глотку любому, кто протянет руку к его ужину. С тех пор кэп себя здорово усмирил.

Аллегра задумалась. Где же был Лазар после исчезновения с острова Вознесения до того момента, когда присоединился к капитану Вульфу.

— Вы уверены, что хотите услышать эту историю, сеньорита?

Аллегра решительно кивнула, но в это время кто-то прервал разговор вопросом о порванном парусе. Девушка украдкой посматривала на широкоплечего мужчину на капитанском мостике.

Лазар стоял, упершись кулаком в бок и сжимая в пальцах сигару; в другой руке он держал рупор, через который отдавал приказания команде.

«Ему нравится все это», — решила Аллегра.

Иногда Лазар подходил к поручням и всматривался в море через подзорную трубу, выбирая для своего флота маршрут.

Матросы вернулись к прерванной беседе.

— В общем, мы совершили налет на Антигуа четыре года назад. Ребята взбесились от крови, золота и рома. Это был плохой рейд. Около двадцати человек взбунтовались прямо в разгар похода и убили старого Вульфа.

— Кэп сумел обуздать людей и вывел нас оттуда до прихода военного флота. Потом, когда мы вернулись к себе, он казнил зачинщиков мятежа. Ребята проголосовали и избрали его. С тех самых пор он вожак Братства, — пояснил Жак.

— Проголосовали? — изумленно воскликнула она. — Он выборный капитан?

— Ну да, мы всегда голосуем. Так у нас принято, — спокойно сообщил Пьер.

— То есть капитан управляет вами, придерживаясь принципов демократии?

Мужчины переглянулись.

— Ну да, наверное, это так называется.

— А что вы думаете о Лазаре как о командире?

— Лучше не бывает, — заявил Жак.

— Он суровый, но справедливый, — поддержал его Пьер.

— А он бывает жесток, как Вульф? Порет людей?

— Кэп никогда никого не порол, — оживился Жак. — Нет, у капитана всего несколько правил, но если нарушишь хотя бы одно, у тебя останется только один шанс, а потом… — Он приставил руку к голове, изображая пистолет. — Бум!..

Глупый Жак даже не представлял, как Аллегра похолодела от этого жеста. Мурашки побежали по телу, когда она вспомнила карательную команду Лазара и его план расстрелять ее прямо на глазах у отца.

— Интересно, скольких он убил? — пробормотала она.

— Я про это ничего не знаю, — покачал головой Пьер.

— Спросите его самого, — хмыкнул Жак, продевая нитку в иголку.

— Даже и не думайте, сеньорита. Жак просто шутит. Кэп не любит расспросов.

— О чем меня спросить? — вдруг прозвучал глубокий низкий голос.

Все трое покраснели, увидев Лазара. Самодовольное выражение его лица сказало Аллегре, что он слышал, как она выведывала у матросов информацию о нем.

— О том, сколько человек вы убили, капитан, — отважилась Аллегра.

— О, да я и не считал, — тут же откликнулся он. Бросив на матросов угрожающий взгляд, Лазар кивнул и оставил их.

Как я ненавижу этого человека, подумала Аллегра.

Ужин тем вечером прошел в напряженном молчании. Аллегра заметила, что Лазар едва притронулся к еде. Он пил воду вместо вина и казался погруженным в раздумья.

Хотя, возможно, это объяснялось предстоящей опасностью. Аллегре казалось, что ее присутствие нежелательно и заставляет Лазара молчать. Девушка не представляла себе ничего, что могло бы испугать Лазара, — кроме его кошмаров.

Нет, он, вероятно, уже жалеет, что похитил ее. И сейчас, несомненно, испытывает огромное облегчение от того, что не сделал ее беременной. Иначе Лазар был бы привязан к ней и к ребенку на неопределенное время из-за своего чувства… чести.

Почему же она обвинила его в том, что у него нет чести? Не слишком ли это?

Аллегра уставилась в тарелку, удивляясь тому, что они сидят, словно совсем чужие люди, после того как были так близки. Господи, пальцы Лазара проникали в нее, его губы целовали ее грудь! А сейчас он даже не смотрел в ее сторону. Аллегре хотелось броситься на кровать, накрыться с головой и оставаться там до конца плавания, но вот только ее кровать без него была слишком одинокой.

Странно, почему она так несчастна, когда не прав именно он? И почему чувствует себя обиженной тем, что от нее отвернулись, хотя ее единственной целью было сохранить целомудрие?

Да уж, в этом она действительно преуспела.

Вскоре, вернув себе остров Вознесения, Лазар наверняка восстановит помолвку и женится на принцессе Николетт, чего и добивалась Аллегра.

От этой мысли ей стало еще хуже.

Она отпила вина и подняла голову. Лазар встал, положил салфетку и, извинившись, покинул общество. Аллегра и викарий переглянулись. Девушка обхватила голову руками.

— Он встревожен, моя милая. Это не ваша вина, — утешил ее старый англичанин.

— Я больше не могу. Моя судьба в руках человека, который ненавидит меня.

— Ну, сомневаюсь, что он ненавидит вас, — усмехнулся викарий.

Аллегра с мольбой посмотрела на него. Викарий потянулся и ущипнул ее за щеку.

— Ах, моя дорогая. Ничего не спускайте ему. Стойте на своем, и у вас все будет хорошо.

Она через силу улыбнулась:

— Вы добрый человек, Джон Саутвелл.

— Глупости. — Викарий, слегка покраснев, потянулся к вину.

— Викарий, а он похищал много молодых женщин? Собеседник Аллегры рассмеялся так, что чуть не поперхнулся вином. Промокнув рот салфеткой, он покачал головой:

— Сеньорита Монтеверди, вы первая. Вы также первая, кому удалось вывести парня из себя.

Ее плечи поникли.

— Это свидетельствует о том, что он презирает меня.

— Да неужели? На вашем месте я не был бы так уверен в этом.

Позднее Аллегра лежала в постели, подложив руки под голову и уставившись в темноту. Девушка» больше не хотела кривить душой. Она обидела Лазара и очень сильно. Он ведь не был ее фантазией. Лазар — человек из плоти и крови, и у него свои потребности. И он показал Аллегре, что потребности есть и у нее. Ей недоставало ощущения его натруженных, мозолистых рук, таких уверенных и нежных.

Зачем мне понадобилось обижать его? О, да что такое со мной? — спросила себя Аллегра. Она перевернулась на живот и лежала, вслушиваясь в скрип балок и размеренные удары волн о нос корабля.

Девушка не знала, сколько времени прошло, возможно, целый час. Каждый раз закрывая глаза, она видела его лицо.

Почему она отказала Лазару после всего, что было между ними?

Оставив попытки заснуть, Аллегра встала, надела муслиновое платье и отправилась на поиски похитителя, чтобы извиниться перед ним.

Это единственный разумный выход. Ее судьба в его руках. Только дура стала бы изводить и оскорблять его.

Аллегра заглянула в кают-компанию, но там было пусто и темно, как и в каюте Лазара. Она уже почти поднялась, когда услышала веселый смех Лазара. Мужчины говорили о ней.

— Ну так что произошло, кэп? Мы все хотим узнать.

— Снова делаете ставки на мои любовные похождения?

— Уже наскучила? — спросил один.

— Не уступает, да, капитан?

— Оставьте его в покое. Мужчина должен быть джентльменом. — Кажется, это сказал господин Дональдсон. Лазар рассмеялся:

— Она просто не мой тип, вот и все.

— Если она тебе не по нраву, отдай ее нам!

— Ну-ну! Сеньорита Монтеверди все еще под моей опекой.

— Разве ты не овладеешь ею?

— Нет, даже если бы она была последней женщиной на Земле, — шутливо отозвался Лазар.

— Но почему, кэп? Она красивая девчонка.

Действительно, почему же нет?

— Да, довольно симпатичная, — согласился Лазар.

— И вроде умна… для женщины.

— О да, Господь наделил ее умом и добродетелями, — признал Лазар. — В ней столько добродетелей, и она стоит на таком высоком пьедестале, что может говорить с Богом. Поверьте мне, ребята, ни один из нас, работяг, не достоин касаться и подола ее платья.