Мистраль пошел на поворот. Эс-Ти больше не мог управлять конем, чтобы тот шел по ровному кругу. Ему было все равно, как он идет, — лишь бы это помогало нарастанию жара объятий. Ее распущенные волосы, мягкие и душистые, хлестали его по лицу. Он думал о ней и себе, о счастье быть вместе — все это время, пока галоп подчинял их своему ритму.

Он чувствовал, как она прижимается к нему, требуя освобождения, как ее учащенное дыхание тревожно, коротко бьется у его уха. Но сам он не мог двигаться, не мог преодолеть тот порог, за которым было освобождение от сладкой муки судорожных объятий. Его пальцы, сведенные до боли, вцепились в гриву Мистраля. Она дрожала и извивалась у его груди. Движение коня придвигало ее ближе каждый раз, как круп Мистраля вздымался, и Эс-Ти чувствовал, что сейчас погибнет от этого мучительного наслаждения.

— Стой. Я хочу остановиться…

Он отпустил гриву, натянул поводья. Но всякая сноровка оставила его. Мистраль пошел боком, растерянный, раздраженный противоречивыми командами. Эс-Ти отодвинулся от Ли со стоном муки и, перехватив ее в талии, опустил на землю.

Шатаясь и путаясь в одеждах, они добрели до кучи свежих опилок. Мистраль попятился, отпрыгнул в сторону и помчался по манежу, но Эс-Ти не обращал на него внимания. Он был на грани помешательства. Опустил жену на чистую, остро пахнущую постель из опилок, вновь прильнул к ней в яростном объятии.

Она рассмеялась. Поднявшись на локтях и схватив ее запястья, Эс-Ти отвел в стороны руки и распростер под собой. Ее рубашка задралась, открывая грудь. Увидев прилипшую к ее коже маленькую серебряную звездочку, он страстно поцеловал ее.

Эс-Ти почувствовал жаркий отклик, судорогу наслаждения. И это в нем вызвало бурный мгновенный взрыв.

Его тело как бы окаменело в послеощущении.

Он с трудом выровнял дыхание, опустил вниз голову, касаясь ее плеча. Он думал о своем ребенке, который уже был в ней.

Ли гладила его голую спину, нежно прижимая к себе.

Нежное, легкое ее дыхание щекотало его ухо.

— Мы назовем ее Солнышко.

— Нет, не назовем. Это мое имя.

— Тогда Солэр. Это созвучно.

Она провела рукой по его плечу.

— И очень красиво.

— Я научу ее ездить верхом. Я буду ее рисовать. Я нарисую вас обеих. — Он сжал кулак и, то ли смеясь, то ли плача, произнес: — Я сойду с ума. Двадцать шесть спален. Что я буду с ними делать?

— Построй нам дом, Принц Полуночи. Люби меня в каждой из них.