— Прости меня. Мне жаль, что я не поступил по-другому, и особенно жаль, что наши отношения стали угрожать твоей семье. Надеюсь, что ты не думала, что ни я, ни Дерек, мы бы никогда не позволили тебе уйти, не имея какой-то баласт. Мы бы никогда не позволили тебе уйти, не позаботясь о твоей семье. Может мы и идиоты, но мы знаем, что хорошо, а что плохо.

Рене проиграла свой бой со слезами, которые стали скатываться из ее глаз.

Маркус бросился к ней, прежде чем она рухнула бы на пол.

— Но несмотря на то, что я совершил так много ошибок, это не изменит мои чувства к тебе. Рене, я без ума от тебя. Все, что я сказал тебе в тот день по-прежнему правда. Я никогда не чувствовал ничего подобного ни к кому, и мне ужасно без тебя плохо. С первого момента, когда я впервые увидел тебя, понял, что мой мир изменился. Ты заставляешь меня хотеть делать что-то такое, чего раньше я никогда не делал. Но мне хочется это делать, только для тебя.

Он взял ее за руку и повел к фонтану, усадив на край бортика у воды. Он обнял ее, смахивая ее слезы, которые медленно скатывались по ее щекам.

— Я люблю тебя, Рене Эриксон. Пожалуйста, будь моей?

Рене начала рыдать с такой силой, даже если бы она и захотела, то все равно не смогла бы остановить свои рыдания, они вырывались из глубины. Она и не хотела себя останавливать. Рыдания страха, стресса и одиночества вырывались из нее все разом, и она ощутила облегчение, когда выпустила их из себя. Она уткнулась лицом в сгиб шеи Маркуса, и позволила себе выплакаться.

— Детка, — прошептал Маркус. — Прости.

Она икнула и зарыдала еще сильнее, он гладил ее по волосам и обнимал за плечи, прижимая к себе. Выплакавшись, она наконец, перестала всхлипывать, отстранилась, и ей вдруг стало стыдно за свою выходку. Она даже не могла вообразить, как сейчас выглядит — тушь размазалась по всему лицу, нос покраснел и текут сопли.

— Прости, — заикаясь, произнесла она, судорожно вытирая лицо.

Маркус хмыкнул и поднял подол своей рубашки, чтобы вытереть ее лицо. Вытерев слезы, он взял в ладони ее лицо.

— Тебе не за что извиняться. Ты такая сильная и смелая. Я не хочу, чтобы тебе пришлось проходить все в одиночку. Позволь мне быть твоим парнем, обещаю, что все будет намного лучше. Мы будем делать все вместе. Ты и я.

Она сделала глубокий вдох, и впервые с тех пор, как узнала о болезни мамы, она выдохнула с облегчением. Действительно, по-настоящему, выдохнула, почувствовав настоящее облегчение.

— Рене? — позвал Маркус, с беспокойством наблюдая за ней.

Она слегка улыбнулась.

— Я в порядке, — ответила она. И кивнула сама себе, как бы подтверждая свои слова. Она действительно, была в порядке. Все было хорошо. С ее мамой все будет хорошо, с Дэвидом тоже все будет хорошо, и с ней и Маркусом тоже все будет в порядке.

— С нами все будет хорошо, — сказала она, поглаживая его колючую щеку. — Мы любим друг друга и у нас все будет хорошо.

Глаза Маркуса заблестели, и он улыбнулся самой огромной улыбкой, которую она впервые увидела у него.

— Повтори, еще раз, — прошептал он.

— Мы любим друг друга.

Его губы опустились на ее, не раздумывая. Она тут же открылась ему, и он поцеловал ее глубоко и жестко. Его дыхание стало прерывистым, так же и у нее.

Она немного отстранилась, чтобы получше его рассмотреть.

— Господи, как я по тебе скучал, — произнес он, поглаживая ее губы большим пальцем.

— Я тоже так скучала, — она нежно поцеловала его. — Разве Элис тебе не сказала, что заставила меня прийти сегодня сюда?

— Виноват, — сказал он, все еще ухмыляясь.

— Мне придется серьезно поговорить с ней об этом.

Он хмуро посмотрел на нее.

— Конечно, чтобы только поблагодарить ее, — она рассмеялась.

— Я могу отвезти тебя домой? — спросил он.

— Только если отвезешь меня к себе домой, — ответила она.

— Это я тебе гарантирую, — заворчал он, подхватывая ее и перебрасывая через плечо, проорав во все горло, двигаясь вперед через толпу:

— Отлично. Мы влюблены!


Эпилог

Ей пришла смс-ка, когда она выходила со своей последней лекции.

Маркус: Иди в центр города. Я буду ждать тебя у бутика Феррагамо.

Рене: Тебе совсем не стоит мне делать подарки.

Маркус: Просто принеси свою милую задницу туда. Увидимся через тридцать минут.

Рене усмехнулась про себя и поспешила к метро на встречу со своим бойфрендом. Прошел год, когда они официально начали встречаться, и ей нравилась каждая минута, даже несмотря на некоторые сложности. Потому что все сложности они проходили вместе, что еще раз доказывало — у них все нормально, она была в порядке, и в ее жизни все было хорошо.

И, на самом деле, все было даже намного лучше, чем хорошо. У мамы наступила ремиссия, и она вернулась к преподаванию в школе. Она начала встречаться с кем-то, пока растила Рене и Дэвида, ей было не до этого. Она очень хорошо выглядела и жила полной жизнью. Дэвид полностью восстановился после травмы и уже отучился половину года в колледже. Он показывал солидный результат — 3.5 средний балл и у него даже появилась девушка. Он жил в общаге, и Рене так гордилась его успехами.

Она вышла из метро, направляясь к эскалатору, поднимающемуся наверх, вспоминая, как ей нравилось прибегать к Дэвиду в кампус. Осенью она вернулась в институт, и сейчас уже почти заканчивала обучение со степенью бакалавра. Маркус попросил ее переехать к нему в День Святого Валентина. Она предложила подождать до лета, чтобы окончательно удостовериться, что у мамы все хорошо со здоровьем, они жили вместе уже шесть месяцев, и это было лучшим решением, которое она когда-либо принимала.

Она обходила толпы людей, спешащих по магазинам, наслаждаясь праздничной атмосферой. В Вашингтоне было прохладно этой зимой, в стоках на улицах можно было увидеть остатки снега. Подойдя к фонтану у бутика Феррагамо, она обошла его по кругу, выискивая Маркуса.

Тут же выступал праздничный хор на небольшой сцене, пока она ходила кругами вокруг фонтана, музыка вдруг резко оборвалась.

— Дамы и господа, могу ли я привлечь ваше внимание? — сказал руководитель хора в микрофон. Толпа постепенно затихла, люди стали с любопытством поглядывать по сторонам.

— Мы сделаем небольшой перерыв, но у нас имеется особенный гость. Думаю, что большинство из вас знают его, он вызвал большой резонанс на канале новостей, разоблачив закулисные игры нашей политической власти.

Рене передвинулась поближе к сцене, насколько позволяла собравшаяся толпа. Она продвинулась уже в передние ряды, когда микрофон взял Маркус. Он не сообщил ей, что будет вести какое-то мероприятие сегодня, но она всегда наслаждалась всем, что было связано с WNN, особенно, если дело касалось него. Он часто выступал на митингах и концертах по всему округу Колумбия, своей внешностью и обаянием завоевывая тысячи новых зрителей для канала.

— Привет, я Маркус Эмброз из WNN, — все захлопали, а несколько женщин закричали: «Мы любим тебя, Маркус!»

Рене улыбнулась и покачала головой. Ей стоит привыкнуть делить своего парня с его поклонниками — обожающие его, по крайней мере, публично.

— Спасибо, — ответил Маркус, улыбаясь. — Я не отниму у вас много времени, но сегодня я хочу сделать кое-что особенное. — Он остановился и оглядел толпу, наконец, его глаза встретились с Рене. — Вот, — сказал он, глядя прямо ей в глаза. — Детка, ты можешь подняться ко мне сюда на минутку?

Рене почувствовала, как она начала краснеть и оглянулась по сторонам, как будто он мог адресовать свои слова кому-то другому.

Маркус рассмеялся на ее реакцию, стоя на сцене.

— Милая, я имею ввиду тебя.

Она прижала руку ко рту, хихикнув от смущения. Она поднялась на сцену, Маркус ей помог. Она стояла и смотрела на него, боясь взглянуть на море людей, которые внимательно изучали ее саму и каждое ее движение.

Маркус взял микрофон, в одну руку, а другой — взял ее за руку.

— Это моя девушка, Рене, — сказал он толпе, которая возликовала, раздался свист. — Ровно год назад, прямо здесь, она согласилась быть моей девушкой, и это был лучший день в моей жизни. Но я надеюсь, что сегодня станет моим вторым лучшим днем в жизни, потому что у меня есть особенный подарок в нашу первую годовщину.

Маркус опустился на одно колено, Рене ахнула, толпа опять начала свистеть и кричать. Он вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку и поднял на Рене глаза. Его глаза горели любовью и надеждой, а также обещанием, о котором она всегда мечтала, она поняла, что этот день запомнится ей навсегда.

— Детка, я люблю тебя, всю тебя, и я хочу провести остаток своей жизни, доказывая тебе свою любовь. Ты выйдешь за меня?

Рене взяла коробочку из его рук и упала перед ним на колени.

— Да, да, да, — она заплакала, обвив его руками за шею и целуя его снова и снова. Толпа безумствовала, Маркус положил микрофон на пол, и рождественский хор снова начал петь.

Маркус оторвался от поцелуев Рене, он улыбался, пробегая пальцами по ее щекам и вытирая непослушные слезы.

— Ты уверена? — тихо спросил он.

— Полностью, — прошептала она, улыбаясь.

Он открыл коробочку и показал красивый винтажный бриллиант в кольце с изумрудами.

— Оно такое совершенное, — с трепетом в голосе произнесла Рене.

— Даже и в половину не так совершенно, как ты, — ответил он, одевая ей кольцо на палец.

Они целовались под звуки Белого Рождества, шел снег, и Рене знала, ни капли не сомневаясь, что они были гораздо больше, чем совершенны. Они были идеальны.