– Зачем ты так со мной? – спросила она, чувствуя, как на глазах закипают слезы.

– А как с тобой? Ты не больна. Обмороки – ерунда. Вон вспомни историю – раньше дамы то и дело в обмороки падали. И ничего! И вообще… Я не считаю тебя больной. Соня?.. Соня! – он вдруг резко затормозил.

Соня рыдала уже в голос. Выскочила из машины, побежала, ничего не видя от слез. Иса поймал ее, перехватил. Соня пыталась оттолкнуть его, но он был сильнее. Схватил, обнял, не давая вырваться.

– Тихо-тихо-тихо… Тихо-тихо… Наша Соня громко плачет, уронила в речку мячик…

– Не Соня… Таня…

– Соня. У нас – девочка Соня. Очень любит страдать. Но мы ей не дадим. Сонечка, ну… посмотри на меня! – он взял ее лицо в ладони, поднял. Соня уже больше не вырывалась. Иса стал целовать ее, собирая губами слезы. – О-ой, какая соленая… О-очень соленая! Под пиво, наверное, хорошо…

Соня не выдержала и засмеялась.

– Сонечка, я очень, очень переживаю за тебя, – с нежностью произнес Иса. – Почему у тебя эти обмороки? Они меня тоже пугают. Зачем ты скрывала? Давай еще обратимся к каким-нибудь специалистам, а?

– Ты не понимаешь! Я обошла всех, кого можно… Мне действительно всерьез предлагали инвалидность!

– Господи… – он опять прижал ее к себе. – Но ничего. Мы справимся. Это не так и страшно… руки и ноги целы, да? – преувеличенно-бодрым голосом повторил он.

– Я не хочу никому быть обузой, – сказала Соня. – Я не знаю, что со мной будет дальше. Чем все это закончится.

– Чем закончится жизнь, мы и так знаем, – усмехнулся Иса. – Но пока мы живем, мы должны помнить… О том, что жизнь – прекрасна. А уныние, Сонечка, – грех. Ты это хотела услышать?

Соня глубоко вздохнула. Иса опять как-то сделал так, что отступили прочь ее страхи и сомнения, стало легче дышать.

– Я тебя люблю, – сказала Соня.

– А уж как я тебя люблю!.. – засмеялся Иса. – Соня… – он вдруг опустился на колени, прямо в снег. – Соня, ты будешь моей женой?

Соня тоже упала на колени – ей почему-то невыносимо было смотреть на Ису сверху вниз. Это было несправедливо даже… А вот когда они оба на коленях – справедливо.

– Буду, – сказала Соня, не раздумывая.

Несколько мгновений они так и стояли на коленях друг перед другом, обнявшись. Потом Иса поднялся, поднял ее, отряхнул от снега.

– Иса, если ты передумаешь, я не обижусь…

– Если ты будешь так говорить, я– точно обижусь! – сурово произнес он.

– И у нас будет свадьба?

– Обязательно. В самое ближайшее время.

– Я хочу летом! – вырвалось у Сони. – Я так люблю лето… Чтобы солнце, зелень, небо голубое… Тепло!

– Это долго.

– Ну и что? Уже апрель…

– Да какой это апрель… – махнул рукой Иса. – Купим тебе свадебное платье – красивое-красивое…

– А подумать? – хитро спросила Соня.

– Зачем? Есть вещи, которые… неизбежны. Я хочу быть с тобой, и все. Точка.

– Ладно. Договорились. Прямо сейчас – в ЗАГС! Ведь и я хочу быть с тобой, – твердо произнесла Соня. – Только с тобой. Если не с тобой – то ни с кем больше. Тогда уж лучше одной!

Они обнялись. Еще никогда Соня не чувствовала себя такой счастливой. И она, как и Иса, ни секунды не сомневалась в своем выборе. Иса – самый лучший, самый умный, самый добрый. Самый красивый и желанный. И она, Соня, сделает все, чтобы Иса тоже был счастливым с ней. И призраки прошлого (пусть он и не помнит тех страшных событий из своего детства, но отпечатались же они на его психике, наверняка?) – сотрутся, исчезнут. Навсегда.

– Ты – моя принцесса… Ты такая красивая…

Свинцовые тучи медленно ползли над их головами. Летел сухой снег. Соня повернула голову и вдруг увидела Лену, бегущую им навстречу, по шоссе.

– Иса! Иса! Скорее… – замахала руками, закричала Лена.

– Что? – обернулся Иса, отстранив от себя Соню.

– Беда! – Лена подбежала, с трудом перевела дыхание. – Иса, кто-то отравил рыб. Они погибли. Все погибли…

* * *

– …если мы купим еще на восемь тысяч парфюмерии, нам дадут платиновую карточку. А это уже – двадцать процентов скидки! – Элеонора остановилась, проверяя содержимое фирменного пакета. – Ой, они мне пробники положили! Крем от Шанель… И щипцы для завивки ресниц. Мелочь, а как приятно!

– Хороший магазин, – удовлетворенно кивнула Снежана, держа в обеих руках те же самые фирменные пакеты. – Вроде недешевый он, но у нас такая скидка, что получается дешевле, чем если бы мы эту парфюмерию по Интернету заказывали, да?

– О да! – горячо согласилась Элеонора. – Ты еще не забудь про бесплатные косметички… У тебя должны лежать…

Мать с дочерью стояли на перекрестке, возле торгового центра. Они только что посетили один из парфюмерно-косметических магазинов известной сети. Купили по минимуму, лишь самое нужное: серию для ухода за волосами (Снежане – средства для блондинок, Элеоноре – для брюнеток), крем ночной, крем дневной, крем питательный, крем для кожи вокруг глаз (опять же разные серии: Элеоноре – для зрелой кожи, Снежане – восстанавливающий), купили антицеллюлитные скрабы для тела, купили ароматические бомбы для ванной, матирующие салфетки, средство для снятия лака с ногтей, сами лаки (от Ив Сен-Лорана, Диора и Герлен) – только те оттенки, который у них закончились, и – все. Все!

– Надо еще мне блузку купить. Белую! – спохватилась Элеонора. – Это базовая вещь, без нее – никак… Прошлая, ты помнишь, уже катышками пошла… Позор!

– Да-да! – согласилась Снежана. – Надо новую блузку… Вон еще магазинчик через дорогу!

– Это какой-то левый магазин! – нахмурилась Элеонора. – Ты бы еще мне в «Топ Шоп» предложила зайти! В моем-то возрасте… Или в «Зару» эту твою! Стыд-позор… Я слышала, у «Манукяна» есть неплохие белые блузки…

Но Элеонора не успела договорить.

Мимо проехала иномарка и окатила их водой из лужи.

– Ой! – закричала Элеонора, разглядывая подол своего пальто расцветки «под леопарда».

– Ай! – взвизгнула Снежана, обнаружив на своем пальто «под зебру» еще одно наслоение черных разводов.

Иномарка затормозила, дала задний ход. Из нее вышел не слишком молодой, но очень импозантный, бодрый мужчина – в джинсах, потрясающей замшевой куртке («Хьюго Босс» – наметанным глазом узнала Элеонора), мокасинах («Ральф Лорен» – признала Снежана), с идеально выбритой головой, мужественным загорелым лицом. Невысокий, но подтянутый…

– Прошу прощения… – произнес мужчина с легким, приятным уху акцентом. – Виноват. Готов компенсировать.

Снежана с Элеонорой молча отряхивали подолы. Выражение лиц у них было – трагически-беззащитное.

– Расходы на химчистку – само собой, плюс – моральный ущерб…

Снежана с Элеонорой молчали.

– Сейчас ланч, не согласитесь ли составить мне компанию? Я как раз собирался в… – незнакомец произнес название модного заведения. – Не составите ли мне компанию? Очень не хотелось бы оставлять вас в дурном настроении… Обещаю загладить свою вину.

Снежана с Элеонорой молчали. Переглянулись. Кивнули, чуть притушив трагизм в глазах.

– Чудесно! Я – Фред… – мужчина предупредительно распахнул перед дамами дверцы своего авто. – Прошу… Я еще не привык к Москве, к этим дорогам… Только что из Стокгольма – там настоящая весна, сухо, чисто…

– Снежана. Вы швед?

– О нет, я не швед… Я сам родом из Прибалтики. Жил там, потом переехал в Америку, потом на Восток… Где я только не жил! Вот сейчас две недели в Швеции был. А до того – на Шри-Ланке.

– Элеонора. Значит, вы, Фред, – гражданин мира! – лирично засмеялась Элеонора.

– Да, вы точно заметили! Я – гражданин мира. Вынужденно… У меня такой бизнес…

Иномарка сорвалась с места. По дороге Фред рассказал дамам, что у него за бизнес. Снежана с Элеонорой про бизнес ничего не поняли (что-то там про какой-то холдинг и ребрендинг), поняли только одно: Фред – небедный и холостой.

Мать с дочерью переглянулись. «Потрясающий мужчина! Никакого сравнения с Витольдом Романовичем!» – сказала Элеонора взглядом. «Согласна на все сто! А уж Борька, мой бывший, ему и в подметки не годится!» – взглядом ответила Снежана.

Доехали до ресторана. Столик был заранее зарезервирован Фредом. Он помог раздеться. Придвинул стулья. Мило посоветовал насчет меню: рекомендовал устрицы и вино такого-то года с предгорий Анд. На десерт неплохо бы панакоту – здесь ее та-ак готовят…

В общем, Фред – герой из кино про настоящих мужчин. И похож на киноактера, блиставшего когда-то в вестернах… «Юл Бриннер, что ли?» – мелькнуло в голове у Элеоноры смутное воспоминание. Снежане же Фред напомнил Гошу Куценко.

Выпили вина, закусили устрицами. К десерту все уже и забыли о том досадном происшествии, с которого началось их знакомство. Болтали, смеялись… Фред рассказал, как в Казахстане пробовал национальное блюдо «каурдак». Элеонора вспомнила, как на приеме в посольстве познакомилась с военным атташе из Венесуэлы… Это было немного некстати, поскольку Снежана после слова «военный» резво пустилась в эпическое повествование о войне в Персидском заливе, но Фред вовремя свернул тему и перевел все в русло общемировых цен на алкоголь. Элеонора напряглась, вспомнила недавно просмотренную передачу и жарко принялась осуждать генномодифицированные продукты… И т. д. и т. п.

К концу застолья Фред, Снежана и Элеонора были уже лучшими друзьями.

Единственным минусом было только то, что Снежана с Элеонорой так и не поняли, к кому из них двоих склоняется владелец холдинга, профессионал ребрендинга, настоящий мужчина и гражданин мира Фред. Мать с дочерью никогда не делили мужчин. Они искренне любили друг друга и не собирались ссориться. К кому склонится Фред, той и будет принадлежать. Никакой ревности и разборок.

Но Фред своих чувств явно не выразил!

На удачу, в субботу Фред их пригласил в кинотеатр, на премьеру нового блокбастера. Снежана с Элеонорой согласились.

В субботу пришли – красивые и ухоженные, Фред обеим подарил цветы… Посмотрели фильм, опять отправились в ресторан… Все мило, и все опять неопределенно. Снежана с Элеонорой испытывали уже легкое недоумение! Это даже как-то неприлично было…

Снежана с Элеонорой из принципа взяли да и пригласили Фреда к себе домой. Надо довести ситуацию до крайней точки. До абсурда. До вопроса в лоб! И – либо разбежаться, либо определиться, кто с кем. И все, не надо порядочным девушкам голову морочить…

Дома женщины постарались создать уютную, непринужденную обстановку. Пили кофе. Рассуждали об искусстве, художниках… Снежана с Элеонорой то и дело многозначительно переглядывались. Они понимали друг друга без слов.

– …сейчас любовь никто не может правильно изобразить. Либо это порнография, либо примитив. Как это по-русски? Пошлость! – заметил Фред.

Снежана с Элеонорой переглянулись.

– У меня вторая дочь – художница, – прокашлявшись, сообщила Элеонора. – Она рисует великолепные картины… И, знаете, ни пошлости, ни порнографии я в ее работах не замечала!

– О, у вас есть вторая дочь! – удивился Фред. – Школьница, наверное?

– Нет, не школьница… – польщенно улыбнулась Элеонора. – Сонечка – ровесница Снежаночке.

– Сонечка! – повторил Фред. – Это как у Достоевского, да? Сонечка…

– Ну не совсем она художница, конечно… Сонечка у нас дизайнер на кондитерской фабрике… Но рисует, да, рисует! – сказала Снежана. – Вот она, кстати… – и Снежана протянула Фреду фотографию, на которой были изображены они втроем – Соня, Элеонора, Снежана.

Фред взял фото, впился в него взглядом.

Пауза.

– Сонечка… – пробормотал Фред. – Удивительное имя. Сонечка… Настоящая русская девушка. Настоящая э-э… тургеневская барышня. На кондитерской фабрике работает? Сонечка Мармеладофф…

Снежана с Элеонорой недоуменно переглянулись.

Фред поставил фотографию на стол, отошел к окну. Отвернулся, сложив руки на груди. Сейчас, в три четверти в черном свитере и узких черных джинсах, он особенно напоминал Элеоноре Юла Бриннера…

– Я должен рассказать вам тайну, мои дорогие друзья, – наконец негромко произнес Фред. – Я… я приехал в Россию не просто так. О, я тут совсем не по делам бизнеса, да…

– А зачем вы здесь? – с тревожным любопытством спросила Снежана.

Фред повернулся к ним и произнес по-прежнему тихо, но торжественно:

– Я хотел искать здесь невесту.

– О-о… – синхронно встрепенулись Снежана с Элеонорой.

– Да-да! Мне пятьдесят три. Пора подумать о семье. О наследниках. А лучшей жены, чем в России, мне не найти, это точно. Шведки, голландки, мексиканки, немки, китаянки… – он звонко щелкнул пальцами, – это все не то.