Диана Гроу - Принцесса гарема

Когда Мохаммед поднял руку, чтобы остановить палача, у Валдис мелькнула слабая надежда. Возможно, ее хозяин был способен на жалость?

– Ты прав, Публиус, – он наконец опустил руку. – Принеси мой меч.

В толпе воцарилось молчание. Валдис почувствовала, что ей стало трудно дышать. Наконец Публиус взгромоздился на постамент, на котором стоял Мохаммед, и подал ему кривую турецкую саблю, украшенную камнями.

– Не двигайся, франк, – обратился он к Бернарду, – и я дарую тебе более чистую смерть, чем та, которую ты заслуживаешь.

Валдис видела, как губы Бернарда раскрылись, но не смогла разобрать слов. Ландина не отвернулась, когда лезвие сверкнуло в воздухе, отсекая голову Бернарду. Его кровь брызнула на ее одежду.

– Жди меня, любовь моя, – обратилась Ландина к его голове. Когда Мохаммед занес меч снова, она даже ответила ему трепетной улыбкой.

Маленькая голова Ландины покатилась по траве и остановилась у ног Валдис. Ее глаза смотрели на Валдис несколько секунд. Затем ее взгляд погас, и улыбка исчезла с губ.

– Славьте нашего хозяина и покровителя, – начал монотонно выводить Публиус. Его слова были поддержаны многими женщинами, стоящими вокруг нее.

Валдис не присоединилась к ним.

Когда она подняла глаза, то увидела, что Мохаммед стоит рядом с ней. Он отбросил в сторону голову франкской девушки и внимательно изучал Валдис.

– Сегодня ты будешь ужинать со мной, – объявил он. Валдис проглотила ком в горле и чуть растянула губы, надеясь, что он примет это за улыбку.

Казалось, он остался доволен и двинулся прочь.

Валдис смотрела ему в спину с презрением. Она поняла, почему Ландина улыбнулась, прежде чем меч опустился на нее. Она познала любовь, и это знание избавило ее от страха, даже от страха смерти.

Валдис тоже познала любовь. Любовь, которая лишает человека разума и заглушает все остальные чувства. Ей было нечего терять, поэтому она не боялась Мохаммеда. Она была неуязвима. Ее хозяин не мог причинить ей большую боль, чем потеря Эрика. Если смерть придет к ней, она примет ее с благодарностью. «Но прежде чем я покину срединный мир, – пообещала она себе, – я убью Хабиба ибн Мохаммеда».

Валдис медленно бродила по галерее Святой Софии. Парящий под куполом Христос загадочно смотрел на нее. Возможно, бог этого величественного города сочувствовал ей в ее горе. Прошлой ночью ей опять удалось избежать постели своего хозяина.

Оказалось, Мохаммед пригласил также на ужин Дамиана. Благодаря его незаметным подсказкам Валдис предсказала купцу удачу в торговых делах и гонках колесниц. Ее дар одержал победу над его похотью.

Ее хозяин был так доволен прогнозами, что позвал другую одалиску в свою спальную. Валдис была благодарна ему за это.

Она продолжала находить утешение в каждодневных прогулках в собор Святой Софии. Ей было больно смотреть на руны Эрика в галерее церкви, но только это еще удерживало ее в этом мире.

Она замедлила шаги, взбираясь на мраморную лестницу. Ей нравилось это время дня, когда из окон струился мягкий золотистый свет. Валдис старалась приходить в собор между двумя службами, когда меньше народу. В базилике было настолько тихо, что ей иногда слышались шепчущиеся голоса, пронизывающие потоки воздуха высоко под куполом. Она не могла разобрать слов, но звук успокаивал ее израненное сердце.

Обычно на верхней галерее никого не было, но сегодня она увидела человека в капюшоне наверху лестницы. Когда она приблизилась, он отвернулся и исчез в темноте. Она обрадовалась его уходу. Она предпочитала одиночество.

Валдис села на свое обычное место и погрузилась в свой ритуал скорби. Она откинула бурку, чтобы рассмотреть руны. Из ее губ вырвался вздох изумления.

Кто-то закончил имя Эрика. А рядом она увидела самое удивительное слово.

«Жив». Валдис закрыла себе рот обеими руками, чтобы не закричать. Ей хотелось истерично смеяться, танцевать, бегать что есть мочи и выкрикивать его имя во весь голос. Эрик жив.

Она прошептала свою благодарность молчаливой мозаике на куполе. Затем упала на колени и прижала губы к рунам. Если Эрик был жив, то мир снова пришел в равновесие. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь окна, окаймлявшие купол, стал ярче, цвета мозаики на стенах – отчетливее. Запах ладана в первый раз показался приятным, и ей представилось, что тихие голоса, перекликающиеся в сводах, тихо смеются вместе с ней.

Она поднялась и столкнулась с человеком в капюшоне.

– Извините, – она попыталась пройти мимо него.

– Валдис, – произнес он так тихо, что она едва услышала его.

Она остановилась как вкопанная. Ошибки быть не могло. Это был голос Эрика. Она повернулась к нему, но лицо было скрыто. Ее рука поднялась к груди, чтобы убедиться, что ее сердце все еще бьется. Она подошла к нему поближе.

Его серые глаза светились в темноте.

Это ты? – она все еще не верила в чудо. – Почти, – последовал загадочный ответ. Мужчина отбросил капюшон.

Глаза Валдис раскрылись. Эрик был чисто выбрит, и левая часть его лица оставалась такой же, как раньше– четко очерченные линии подбородка и скул, высокий широкий лоб. Она никогда не видела его без бороды и усов. Он казался намного моложе.

Но правая часть лица была выжжена огнем. Кожа на его щеке и шее имела ярко-красный цвет. Как далеко под его одеждой простиралась эта огненная река? На месте его уха виднелась только черная шишка, а от его волос на правой стороне остались только неровные пучки.

Это был двуликий Янус. В профиль Эрика можно было принять либо за прекрасного юного бога, либо за ужасного монстра.

По все же это был ее Эрик. И она любила его больше жизни.

Она робко подняла руку и дотронулась до его щеки. Его подбородок напрягся, и она отпрянула назад, испугавшись, что причинила ему боль.

– О, любовь моя, – воскликнула она со слезами, – что они сделали с тобой?

– Если ты не сможешь вынести меня таким, я не буду тебя винить. Я покину этот город и никогда не потревожу тебя. Варяг Эрик умер. Его клятва императору умерла вместе с ним, – его голос был все еще хриплым от огня и дыма. – Но если я тебе не противен, то я заберу тебя с собой, Валдис.

– И я пойду куда угодно, – ответила она без колебаний.

Он заключил ее в объятия и нежно поцеловал. На какое-то мгновение Валдис почудилось, что она снова провалилась в ужасную темноту своего проклятия и все это ей только кажется. Это не могло быть правдой, но его теплые губы убеждали ее в обратном. Она просунула руки под складки его плаща, прикасаясь к его коже. Его большие руки скользнули вниз, погладили ее по спине и сжали ягодицы.

Нет, это не было простым видением. Эрик вернулся из страны мертвых. Радость и счастье переполняли ее грудь, а тело таяло в объятиях любимого. Он целовал ее, не переставая. Слезы хлынули из ее глаз, унося за собой последние остатки горя. Она положила свою голову на его широкую грудь, вдыхая знакомый мужской запах и слушая быстрое биение его сердца.

– Я заплатил за проезд на корабле, – сказал он. – Он направляется в Италию на следующей неделе. Но я не хочу ждать так долго.

Валдис желала этого всем сердцем, но смерть Ландины и Бернарда была еще свежа в памяти. Теперь, когда Эрик был жив, у нее тоже появилось желание продолжать жить.

Теперь ей было что терять.

– Мы должны соблюдать осторожность. Я не могу отсутствовать до отплытия корабля, иначе Мохаммед пошлет своих гончих по моему следу, – она поцеловала его в основание шеи. – К тому же я должна отдать кое-кому долг, прежде чем покину город.

Она рассказал ему о смерти Ландины и своей клятве уничтожить Мохаммеда. К ее облегчению, Эрик согласился с ней.

– Я помогу тебе. За нападением на корабль императора и мое судно стоят Лео и Мохаммед. Хотя теперь я не связан клятвой императору, но я должен заставить Мохаммеда почувствовать ту боль, которую испытали мои товарищи, борясь с огнем.

– Тогда давай придумаем план, любимый, – предложила она.

– Попробуй узнать, что задумал твой хозяин. Я тоже попытаюсь выяснить это из своих источников, – пообещал он. – А когда покончим с этим проклятым местом, мы будем пить из рога любви все наши оставшиеся дни.

Она снова поцеловала Эрика, с неохотой разрывая их объятия. Она пообещала ему прийти завтра в это же время.

Когда она шла назад, последние слова Эрика не давали ей покоя.

«Мы будем пить из рога любви все наши оставшиеся дни».

Оставалось лишь надеяться, что этих дней будет больше, чем у бедной Ландины и Бернарда.

– Валдис, мой оракул, наполни вином чашу достопочтенного главного евнуха, – велел Мохаммед. – Эта никудышная девчонка опять куда-то пропала.

Валдис не могла винить маленькую служанку. Ей было не больше двенадцати, и ее женская красота только начинала расцветать, но каждый раз, когда она наливала Мохаммеду гранатовый сок, он пытался приласкать ее. Он даже отпустил шутку, сказав, что неплохо было бы посмотреть, насколько созревшими были ее девичьи ягодки. Дамиан лишь вежливо улыбнулся.

Валдис одобрительно посмотрела на Дамиана.

– Сходи на кухню и поторопи ее, – Мохаммед ехидно улыбнулся, – а то Аристархус выглядит сухим, как палка.

«Сухая палка». На прошлой неделе кто-то сказал ей, что так презрительно называют евнухов. Дамиан слегка поджал губы в ответ на слова Мохаммеда. Валдис поразилась выдержке своего старого хозяина.

– Хорошая шутка, – проговорил он с легким сарказмом в голосе. – Какая жалость, что именно «сухие палки» управляют делами империи.

Зайдя на кухню, Валдис увидела, что девочка-служанка рыдает в углу. Валдис наклонилась и прошептала ей на ухо:

– Иди в постель, дитя мое. Я скажу хозяину, что ты заболела.

Девочка утерла щечки маленькими кулачками.

– Он прикажет меня избить.

– Нет, он терпеть не может, когда кто-то из слуг болеет, – Валдис подмигнула девочке. – Как ты думаешь, почему он не зовет меня в свою опочивальню? Он боится моей падучей болезни. Засунь палец в горло и опустоши свой желудок. Никто не потревожит тебя несколько дней.

Лицо девочки просветлело и тут же превратилось в маску притворной боли. Она схватилась за живот и застонала.

– Вот и хорошо, умница моя, – прошептала Валдис и пошла за вином, которое Мохаммед держал для своих немусульманских гостей. Если ей будет сопутствовать удача, она избавит мир от этого растлителя детей, прежде чем пройдет «болезнь» девочки. Она еще не придумала план, но была полна решимости.

Валдис поднялась вверх по лестнице к трапезной комнате Мохаммеда и, остановившись перед дверью, услышала голос Дамиана, отказываясь верить тому, что он говорит.

– Я проследил за тем, чтобы в ночь перед скачками ослабили охрану. Куртизанка, которую ты нанял, проникнет внутрь и напоит Геракла своим зельем. Он не сможет выполнять свои обязанности несколько дней. У зеленых могут быть самые лучшие лошади во всей истории гонок колесниц, но без наездника они точно проиграют синим.

Дамиан собирался повлиять на ход соревнований колесниц. Что это он задумал?

– Как ты и просил, я распространил слухи, что ведущий конь синих, арабский жеребец, стал хромать. Без сомнения, он в отличной форме, но мы заплатили конюху, чтобы тот поддержал эти разговоры, – сказал Мохаммед. – Зеленых все любят, так что никто не поддержит синих против них.

– Никто, кроме нашего порфироносного друга, – добавил Дамиан.

Порфироносного? Неужели император ставил против своей команды? У Валдис сложилось впечатление, что зачинщиком коварного плана был Дамиан, а не Мохаммед. Валдис прижала ухо к щели в двери.

– Аристократы и многие высокие чины в гильдии будут разорены, так как поставят крупные суммы на зеленых. Они всегда стараются доказать таким образом свою верность Болгаробойце без особого риска, – Мохаммед явно предвкушал удовольствие, представляя осуществление своего плана. – Они все будут на стороне Лео, когда в гонках неожиданно выиграют синие. Только поддержав льва, они смогут спасти себя от ужасных долгов.

Лео. Как и предполагал Дамиан, Лео задумал устранить дядю с трона. Но неужели Дамиан ему в этом помогает?

Ей казалось, что задачей главного евнуха было вывести врагов императора на чистую воду. Однако из его слов следовало, что он был одним из действующих лиц в государственном перевороте. Валдис не верила своим ушам.

– Поэтому после гонок необходимо сразу же захватить ложу императора, – продолжил Мохаммед. – Пока придворные будут приходить в себя от удара по своим финансам, мы приготовим им еще один сюрприз. Если змею отрезать голову, то его тело будет еще извиваться, но он уже не сможет использовать свой яд.