Диана Гроу - Принцесса гарема

Дамиан опять почувствовал прикосновение лезвия к горлу.

– А как насчет твоего друга, Хаука Готтриксона? Он в охране императора. Ты сможешь поставить на карту его жизнь, спеша покончить с моей?

Дамиан почувствовал, что Эрик опять ослабил хватку.

– У тебя все еще есть шанс помочь другу. Предупреди их об атаке, и, клянусь жизнью моего единственного сына, я прослежу, чтобы Валдис не причинили вреда.

– Почему ты сам не пошел предупредить императора?

– Потому что спасение Валдис показалось мне более важным, – признался Дамиан, сам не веря своим словам. Странная женщина с далекого севера с необычными глазами давно перестала быть для него орудием действий. – Я знаю, что ты любишь ее, северянин, но Мохаммед окружен телохранителями. Возможно, ты убьешь их всех, но уверен ли ты, что не поставишь этим Валдис в опасность? Я единственный, кто может спасти ее жизнь. Я пришлю ее к тебе. Поверь мне.

– Кажется, у меня нет выбора, – варяг помог Дамиану встать на ноги. – Но если ты солгал мне, и ей причинят вред, то я убью тебя. Поверь мне, я это сделаю.

– Справедливо, – Дамиан сделал ему греческий знак прощания.

Северянин хмуро улыбнулся ему, а его бледные брови поднялись.

– Ты оказываешь эту честь варвару?

– Только в момент слабости, – ответил Дамиан. Он сам удивился уважению, которое начал испытывать к этому тавроскифу. – Спаси Болгаробойцу для империи. Его смерть была бы большим ударом для нее.

– Спаси для меня Валдис, и ничего другого мне больше не нужно.

– Торопись, варяг, и да поможет тебе Бог.

– Удачи в бою, – Эрик пожал локоть Дамиана в северном жесте прощания и побежал по коридору.

«Возможно, в конце концов он достоин ее», – пробормотал Дамиан и поспешил в противоположном направлении. Перед тем, как он войдет в ложу Мохаммеда и Валдис, ему нужно успеть сделать еще одну вещь. Он только сомневался, успеет ли. И сработает ли то, что он задумал.

Валдис не могла усидеть на месте от беспокойства. Вероятно, Локи почувствовал это, потому что маленькая собачка спрыгнула с ее коленей и побежала обнюхивать углы ложи. Мохаммед попросил Валдис открыть корзинку с едой, которую приготовила Агриппина, и велел, чтобы она очистила для него виноград. Сам он погрузился в созерцание представления, происходящего на арене. Когда одного из солдат посадили на пику, Мохаммед торжествующе улыбнулся, наслаждаясь криками умирающего и издав низкий смешок.

– Когда я наблюдаю за смертью других, находясь в роскоши и комфорте, то забываю о том, что сам смертен, – _ сказал, он, будто предугадывая свое будущее. На арену выбежали четыре человека с носилками, чтобы подобрать тело солдата с залитого кровью песка. – Вечная жизнь– это заблуждение, но пусть оно будет приятным. Налей нам выпить, мой оракул.

У Валдис забилось сердце. Наступил момент истины. Она что-то пробормотала в ответ и встала, чтобы выполнить его просьбу. Она отчаянно молилась, чтобы ее руки не подвели ее.

Валдис откупорила амфору, налила золотистую жидкость в светло-зеленую чашу, и с большой осторожностью протянула ее хозяину.

– Повариха сказала мне, что ты сама приготовила для меня этот напиток, – он пронзил ее взглядом. Валдис показалось, что он видит ее насквозь. Она заставила себя улыбнуться ему.

– Но я не буду пить один. Налей себе бокал и давай выпьем за то время, когда мне больше не понадобятся твои услуги прорицательницы. Я с нетерпением жду момента, когда смогу попробовать тебя как женщину, и хочу, чтобы ты тоже получила от этого удовольствие. Пусть никто не посмеет сказать, что я нещедрый хозяин.

– Никто в этом не сомневается, – ее улыбка погасла. Она словно смотрела на себя со стороны, пока наливала остатки яда в свою чашу.

«Так вот какое чувство справедливости у бога этого города, – подумала она, держа перед собой свою смерть. – Я могу его убить, но это будет стоить мне собственной жизни».

Думать об Эрике в этот момент было невыносимо. Вместо этого перед ней появилось лицо Ландины. И Фатимы, которой выбили все зубы. И всех женщин гарема, которые терпели издевательства и истязания хозяина. Некоторые признавались ему в любви, но даже они боялись его. Если в ее силах избавить этот серединный мир от Хабиба ибн Мохаммеда, то так тому и быть. Она решила, что это равноценный обмен. Валдис подняла чашу, приветствуя Мохаммеда, и поднесла ее к губам.

Однако прежде чем она сделала глоток, Дамиан Аристархус протиснулся мимо охраны и зашел в их ложу.

– Спасибо, Валдис. Я умираю от жажды. Позволь, я это выпью, – Дамиан выхватил у нее из рук чашу и опустошил ее одним глотком, как настоящий завсегдатай таверн. – Чистый нектар. Есть еще?

– Нет, – вымолвила Валдис, в шоке от неожиданного вмешательства Дамиана. Хотя она и подозревала Дамиана в сговоре с теми, кому она пыталась противостоять, она никогда не хотела причинить ему вред. Она не могла вымолвить ни слова.

– Жаль, – пожал он плечами и обернулся к Мохаммеду. – Пей до дна, друг мой. Я принес весть о том, что наши планы идут своим чередом.

– Это, несомненно, нужно отпраздновать, – Мохаммед поднес зеленую чашу к губам и осушил ее до дна.

Валдис предвкушала ощущение триумфа, но в ее душе царила сумятица. Она только что убила своего друга. Когда появятся первые симптомы? Будет ли больно? Она не спросила аптекаря об этом.

Дамиан вытер пот со лба.

– Сегодня жарче, чем ожидалось. Ты попросил Агриппину упаковать то македонское вино?

Мохаммед покачал головой и наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть происходящую на арене бойню.

– Не злоупотребляй горячительными напитками, они могут принести тебе смерть.

– Я хочу рискнуть, – Дамиан кинул Валдис кожаный мешочек. – Возьми это и сходи к виноторговцу у верблюжьих ворот. Он торгует неплохим этрусским.

– Но Валдис не может ходить по ипподрому одна, – запротестовал Мохаммед.

– Конечно, нет, – согласился Дамиан. – Мой слуга Лентулус ждет в коридоре. Он присмотрит за ней и сопроводит ее, – он повернулся к Валдис и неожиданно перешел на скандинавский. – Иди и не возвращайся. Все произошло так, как надо. Поверь мне.

– Что это? – спросил Мохаммед.

Дамиан засмеялся.

– Я только что сказал Валдис, что она не единственная, кто выучил новый язык. Я тоже работал над некоторыми скандинавскими фразами. Посмотри, как она удивлена. – Поспеши и принеси мне вина. Вот, хорошая девочка, – он отослал ее прочь и повернулся к Мохаммеду. – Тебе это может показаться забавным. Я прочел сегодня любопытное исследование, в котором говорится, что женщины не испытывают такой жажды, как мужчины. Как верблюды, они хранят воду в, – Дамиан очертил вокруг своей груди круг.

Валдис услышала похотливый смех Мохаммеда, выходя из солнечной ложи в темный коридор. Она быстро побежала вперед и остановилась только когда поняла, что находится на безопасном расстоянии. Все произошло так, как надо.

Что он имел в виду? Знал ли Дамиан, что пьет смерть, когда выхватил чашу из ее рук? Она развязала кожаный мешочек и обнаружила там столько денег, сколько хватило бы, чтобы купить целый корабль, груженный этрусским вином. В мешочке Валдис также увидела какую-то бумагу. Она развернула пергамент и пробежалась по нему глазами. Это был документ, дарующий ей свободу. Внизу стояли подписи свидетелей и печать Мохаммеда. Несомненно, это была подделка, но такая искусная, что ей поверили бы в любом суде. Она никогда не видела Мохаммеда без перстня-печатки. Как Дамиану удалось это сделать, она не могла себе представить.

Колени Валдис подогнулись, и она в слезах опустилась на гладкий мраморный пол. Дамиан Аристархус сдержал свое слово. Он даровал ей свободу. А она убила его.

Рев толпы на ипподроме заставил Валдис очнуться и подняться на ноги. Она подбежала к перилам и посмотрела вниз на овальную арену. Колесницы вырвались из темного туннеля и загрохотали по песку. Синих не было в их ряду. Очевидно, Эрику удалось сорвать планы Мохаммеда и Лео.

Вздох изумления прокатился по толпе, когда группа вооруженных до зубов людей, следовавшая за колесницами, вдруг сменила направление и стала карабкаться на трибуны. Некоторым замешкавшимся зрителям, сидящим на рядах под ложей императора, пришлось поплатиться жизнями за свою медлительность.

Воины императорской гвардии обнажили свои мечи, готовясь противостоять большей силе. В панике люди бросились к выходам, сметая все живое на своем пути. Валдис прижалась к стене, наблюдая за убегающей толпой.

Где-то высоко над головой она услышала страшный рев десятков мужских голосов, как будто вырывающийся из пасти страшного зверя. Крик берсеркеров.

Это могли быть только варяги. Она стала пробираться вперед, распихивая всех острыми локтями и борясь с потоком людей. Она должна была знать, что там происходит.

Вооруженные повстанцы добрались до ложи императора и вступили в смертельный бой с его личной охраной. Человек, закрывающий императора спиной, выкрикнул какой-то приказ, и другие десять воинов сбросили свои плащи. Под ними оказались варяжские латы. Валдис схватилась за сердце.

Человек, который стоял рядом с императором, размахивая топором направо и налево и защищая Болгаробойцу собственным телом, был ее Эрик.

В некотором смысле каждая новая битва похожа на предыдущую – то же чувство сухости во рту, та же тошнота, подкатывавшая к горлу, когда он впервые вытаскивал оружие. Эрик явственно ощущал биение собственного сердца, стучавшего в ушах. Этот звук заглушал стоны раненых и умирающих вокруг него людей. Звуки, запахи и цвета окружали его со всех сторон: сверкание солнечного света на клинке противника, запах крови и вывернутых кишок, иногда запах мочи, свист рассекаемого мечом воздуха у его сохранившегося уха, черная родинка на уродливом носу его врага. Потом эти образы будут преследовать его, но пока он не позволял себе отвлекаться.

Все его тело наполнилось ощущением силы. Топор стал продолжением его руки, и он размахивал им во все стороны. Он пытался дышать в унисон с каждым ударом, не теряя времени на то, чтобы подсчитывать убитых. Только одна вещь была важна в битве – двигаться самому, чтобы остановить противника.

Из его груди вырвался крик берсеркера, когда еще один мятежник попал под его острый топор. Только в полушаге от смерти человек может ощутить себя по-настоящему живым.

Но в этот раз Эрику было что терять. Одно неправильное движение, один медленный поворот, и все его мечты о жизни с любимой женщиной пойдут прахом. Он запретил себе думать о Валдис, уклоняясь от ударов.

Время расширялось и сжималось вокруг него, а мятежники все наступали. Его рука стала тяжелее, но он продолжал махать топором. Кто-то прокричал, что из темного туннеля появились еще несколько повстанцев, пытавшихся отрезать путь императору. Краем глаза Эрик увидел, что отбросил украшенную драгоценностями корону и поднял меч одного из убитых охранников. Возможно, волосы хозяина всей земли были уже серебряными, но у него хватало мужества показать людям, как он заработал свое прозвище. Эрик повернулся, чтобы отразить еще одну атаку, направленную на императора.

На опустевшей арене слышался только лязг железа. Битва накалилась до предела, до адского горячего пламени, из которого никому не выйти живым, но затем так же неожиданно прекратилась. Эрик нанес последний удар своим топором.

На лестницах и в темном туннеле повстанцев не осталось. Эрик выпрямился и огляделся. Хаук и несколько человек из его части были живы. Другие же либо корчились от ран, либо неподвижно смотрели на беспощадное солнце. Эрик вырвал топор из груди своего последнего врага. Он чувствовал себя смертельно усталым и ослабевшим после нанесенных ему ран.

Император стоял цел и невредим. Его белоснежная палла была забрызгана кровью врагов. Эрик вздохнул с облегчением.

– Эрик!

Он повернулся и увидел, что Валдис бежит ему навстречу. У ее ног семенила эта глупая маленькая собачонка. Его тело вновь ожило, и он перескочил через упавшие тела, спеша обнять ее.

– Ты жив! – воскликнула она, обвивая его руками и усеивая его подбородок поцелуями. Даже Локи тявкал у его ног, в первый раз радуясь, видя Эрика.

Он прижал ее к себе и вдохнул ее чистый запах. Все-таки в мире еще существовали правда и красота. Евнух сдержал свое обещание. Валдис была жива и принадлежала ему. Прижимая ее к себе, он почувствовал возбуждение, однако сейчас ему было достаточно держать ее в объятиях.

Но нет, все-таки в мире не было справедливости.

– Эй, варяг! – услышал Эрик оклик императора. – Вернись к нам сию же секунду.

Эрик с трудом оторвался от Валдис и неохотно последовал на зов императора. Он вел Валдис за собой, не желая выпускать ее руку даже на минуту.