Из-за ширмы в углу комнаты доносился плеск воды.

– Куда это вы решили отправиться, милый мой? – Сюзанна выбросила на тарелку огрызок и потянулась за новым яблоком. – Мое общество вам прискучило?

– Ничуть не бывало, сударыня! – Андре вышел из-за ширмы, с наслаждением вытирая мокрое тело большим льняным полотенцем. – Просто я должен нанести пару деловых визитов. Клянусь вам, что это и в самом деле будут только деловые разговоры и общаться я буду исключительно с мужчинами. Кстати, что вы скажете своему мужу по поводу своего отсутствия? Вчера вы так стремительно покинули свой особняк…

– Я? – Сюзанна засмеялась. – Понимаете ли, до вашего приезда я пребывала в состоянии меланхолии. Мне было грустно, я думала о Боге…

– Полезные мысли! – глаза Андре засветились лукавым блеском. – И что же?

– Ну… Потом приехали вы, и я нашла утешение, которого искала.

– В объятиях священника! – Шевалье расхохотался. – Неплохое решение проблемы!

– Надеюсь, что как только вы вернетесь, мы продолжим наш воистину душеспасительный диспут, да, господин аббат? Вы нынче ночью очень убедительно доказывали свою точку зрения, и я жажду новых аргументов в пользу вашей правоты… Пока я останусь здесь, чтобы встретить вас как подобает. А мужу пошлю записку. Я в печали, и он не станет меня беспокоить.

Андре отложил в сторону полотенце и оглянулся. Лицо его было серьезным.

– Я вернусь поздно. Очень поздно. И ничего не могу вам обещать, мадам, – произнес он.

Сюзанна тяжело вздохнула.

– Ступайте. К десяти часам вечера будет готов ужин и нагрета вода. Я прекрасно помню, что вы невозможный чистюля и готовы полоскаться в ванне сутки напролет.

Шевалье покорно позволил себя поцеловать, после чего стал одеваться. Маркиза с грустной нежностью смотрела на него.

– Андре, я запамятовала: кто из нас старше, – неожиданно сказала она.

– Разумеется, я.

– Тогда почему я выгляжу старше вас, милый мой? Точно вы моетесь волшебной водой, которая стирает следы времени. Вы нисколько не изменились…

Андре слегка усмехнулся.

– Вода, мадам. Именно вода. И ничего, кроме воды. Разве что немножко благовоний, крема, мыла и прочих ухищрений, которые вам знакомы лучше, чем мне. Целую ваши руки и жду вечера. Надеюсь, что вы не будете скучать без меня, а я постараюсь не задерживаться слишком долго. Это было бы преступлением и черной неблагодарностью с моей стороны.

– Правда? – маркиза просияла.

– Правда! – ответил шевалье, застегивая последние крючки сутаны.


Покинув маленький домик на улице Фран-Буржуа, Андре направился на левый берег, на улицу Шерш-Миди.

Там он постучал в ворота еще более неприметные, чем те, из которых он вышел полчаса назад. Стук был условным, а потому привратник открыл двери со всей возможной поспешностью.

– Это дом барона Шарля дю Лектура? Передайте вашему хозяину вот это. Я подожду ответа здесь!

В руку слуге опустился маленький серебряный крестик с крошечным аметистом посредине, который Андре снял с шеи.

Не прошло и трех минут, как слуга едва ли не бегом вернулся назад.

– Сударь, хозяин ждет вас наверху. Позвольте взять у вас плащ.

Сняв плащ, Андре поднялся вверх по лестнице.

Хозяин дома уже открывал двери кабинета.

– Здравствуйте, сударь! Вы привезли мне письма, не так ли?

– Именно так, сударь. Андре-Франсуа де Линь к вашим услугам. Я уполномочен передать вам и устную информацию от генерала нашего ордена, сеньора Муцио Вителлески.

Хозяин не смог скрыть удивления. Еще бы: он сам состоял в ордене иезуитов двадцать пять лет, но был всего лишь светским коадьютором. А молодой мужчина, стоявший перед ним, передал знак, который свидетельствовал, что на сей раз из Испании послан не просто гонец, а старший по рангу. Старшим по рангу не задают лишних вопросов. Потому барон молча указал на кресло.

Некоторое время царила тишина, прерываемая лишь шелестом бумаги: барон изучал содержимое писем. Андре терпеливо ждал, украдкой осматривая обстановку.

– Что ж, я все понял! – кивнул хозяин, откладывая в сторону вскрытые конверты вместе с их содержимым. – Вам требуется помощь на первое время, и я должен буду ознакомить вас с местной агентурой. Это не займет много времени, поверьте. Пять-семь человек можно вызвать сюда…

– Не стоит. Достаточно дать мне имена и адреса. Не более того. У вас никто не собирается отнимать ваш пост и вашу пенсию, господин барон. Те услуги, которые вы оказывали ордену на протяжении пяти последних лет, неоценимы. Орден надеется, что вы и впредь будете помогать нам… Просто ситуация начала меняться, не так ли?

– О, да! – вздохнул барон. – После смерти кардинала двор напоминает улей.

– Расскажите мне, что теперь представляет собой этот улей. Из Испании не очень хорошо виден Лувр, а новости, которые доходили до нас, порой были излишне противоречивы.

Андре поудобнее устроился в кресле и приготовился слушать. Он понимал, что рассказ барона будет куда более содержательным и интересным, чем вчерашняя болтовня маркизы. Правда, Сюзанна, сама того не зная, помогла ему войти в курс дела.

– Король совсем плох! – барон покачал головой. – Когда я видел Его Величество в последний раз, он выглядел неважно. Постоянные истерики, подозрительность, дошедшая до крайней степени. Не далее как пару дней назад он распорядился найти воспитательницу для принцев.

– Но королева…

– Что королева? Людовик, несмотря на все свои причуды и капризы, ясно дает понять, что Анне он не доверяет ни на грош, и воспитанием наследника престола будут заниматься люди, которых он сам выберет. Анна рада бы ни на миг не расставаться с сыновьями, но король не позволяет ей это сделать. Мать никогда не бывает с детьми одна. За ней постоянно приглядывают.

– Кто же?

– А! – Барон махнул рукой. – Желающих выслужиться сколько угодно. Но они не особо усердствуют, потому что понимают: королю осталось жить не больше полугода. А дальше понятно, что будет: официальное регентство получит или Анна, или Анна и Гастон Орлеанский.

– Так. А неофициально? – тотчас спросил Андре, моментально уловивший суть.

– Неофициально всем сейчас заправляют кардинал Мазарини, господин де Шавиньи и господин де Нуайе. Ришелье перед смертью распределил все ключевые должности между людьми, которых выбрал сам.

– И король не воспротивился? – с нескрываемой иронией осведомился де Линь.

Барон выразительно хмыкнул.

– Вы, кажется, француз? Простите, что лезу не в свое дело, но…

– Француз, – Андре улыбнулся. – Просто король мог измениться за то время, что я его не видел.

– Король если и изменился, то в худшую сторону. Особенно после того, как Сен-Мара на пару с его приятелем де Ту отправили на эшафот. Хорошо, что это произошло в Лионе, а не в Париже. Людовик вряд ли вынес бы это печальное зрелище.

– О Сен-Маре мы поговорим потом, эта фигура навсегда выведена из игры. Расскажите лучше о тех, кто играет в данный момент. Итак, номер первый – королева.

– Ищет союзников, особую благосклонность питает к господину де Нуайе. Король, как всегда, подозревает свою августейшую супругу в связях с Испанией. Ну, на эту тему рассуждать лучше не мне, а вам. Даже если подозрения и имеют под собой основание, то королева стала куда спокойнее и предусмотрительнее. К тому же ее ближайшая подруга, госпожа де Шеврез, все еще находится в Англии.

– Переехала в Брюссель некоторое время тому назад и активно переписывается с королевой, – шевалье де Линь улыбнулся снова.

– Вот как! А вы жаловались на то, что из Испании плохо видно окрестности Лувра!

– Не настолько плохо, как хочется некоторым. Впрочем, это неважно. Пока король жив – госпожа де Шеврез не вернется во Францию. Итак, оставим это. Фигура номер два – сам господин де Нуайе.

– Будет юлить и стараться услужить всем. Пока что поддакивает Шавиньи и Мазарини, но я не сомневаюсь, что при первой возможности предаст и того, и другого, если ему представится случай возвыситься. Общается с духовником короля и, видимо, пытается подобным образом склонить весы в свою сторону.

– И сторону королевы, разумеется?

– Разумеется.

– Похоже, милейший Нуайе считает, что он самый ловкий интриган при дворе! – Странно было видеть на кротком лице Андре де Линя презрительную гримаску. – Ладно. Учтем это и пойдем дальше. Шавиньи?

– О, этот целиком и полностью на стороне нового первого министра! Как раньше он слепо служил Ришелье, так теперь будет служить и Мазарини.

– Джулио Мазарини… – теперь лицо Андре было задумчивым. – Он стал кардиналом два года назад. Крестный отец дофина. Папский дипломат не из худших. Ришелье сам назначил его своим преемником, не так ли?

– Именно так. Поначалу, когда он только приехал сюда, выглядел довольно жалко. Ни связей, ни денег. Зато много гонора и амбиций. Видите ли, поговаривают, что он вернулся во Францию лишь потому, что питает нежные чувства к Анне Австрийской.

– Вот как? – брови Андре резко взлетели вверх. – И что из того?

– Пожалуй, ничего, кроме того, что Анна не питает к нему неприязни, которую заслужил у нее Ришелье. Итальянец галантен, прекрасно воспитан и чертовски хорош собой. Кое-кто поговаривает, что Джулио уже успел стать любовником королевы, но доказательств этому нет. Мне кажется, что у него есть нечто общее с покойным герцогом Бэкингемом. Хотя внешне – ничего похожего. Пока что он осматривается и ведет себя крайне осторожно. Пытается быть милым и любезным со всеми. Что будет дальше – посмотрим.

– Не люблю итальянцев! – пожал плечами Андре. – Полагаю, что и вы разделяете мои чувства.

– Вполне! – кивнул барон. – Что еще вы хотели знать, сударь?

– Какие другие фигуры могут быть в игре? – Де Линь встал и подошел к окну.

Барон довольно долго думал.

– Гастон Орлеанский. Пешка, но с характером. Им можно вертеть как заблагорассудится. Но сейчас он является одной из ключевых фигур. Шутка ли – после стольких лет все же иметь надежду урвать кусочек реальной, а не мифической власти! Принц Конде, который просто ненасытен в своем стремлении стать влиятельным вельможей, и его детки. Герцог Энгиенский – молод, честолюбив и талантлив, хотя отличается совершенно невозможным характером. Кстати, на него имеет большое влияние его дорогая старшая сестричка Анна-Женевьева. Не менее амбициозная особа. Ее, знаете ли, выдали замуж за герцога де Лонгвиля.

– Принцесса Шарлотта решила, что отличной партией для ее дочери будет человек, который ухаживал за ней самой во времена Генриха Четвертого? – Андре, при всем своем самообладании, не смог сдержать смешок.

– Вот именно! – Барон тоже хохотнул. – Старый болван еще что-то строит из себя и лезет в придворные интриги. Кроме того, он открыто ухаживает за госпожой де Монбазон. Выглядит как расфуфыренный петух, сочиняет ей мадригалы и все такое прочее. Лучше бы обратил внимание на молодую супругу. Хорошеньких женщин нельзя надолго оставлять без внимания, а госпожа де Лонгвиль даже не хорошенькая – она ослепительная красавица, как и ее мать в молодости. Глядя на нее, даже представить невозможно, что герцог Энгиенский, которому природа дала мало красоты, – ее родной брат… Словом, вся эта нежная семейка – отец, мать, брат, сестра, Лонгвиль, еще один братец, принц Конти – представляет собою довольно любопытный материал для наблюдений и выводов. Они все наверняка будут драться за увеличение собственного влияния.

– Кто еще?

– Стоит предположить, что едва король умрет, королева попытается вернуть ко двору всех, кто так или иначе был ей верен и пострадал из-за этой верности. Первым номером могу назвать Мари де Шеврез, которую мы уже упоминали. Вторым номером пойдет герцог Вандом и два его сынка. Наверняка Анна выпросит смягчение наказания, а то и полное прощение герцогам Эльбефу и Бельгарду, графу Шатонефу, Вотье… Короче говоря, список получается довольно длинным и пестрым.

Андре слушал, не задавая ни единого вопроса. Картинка в самом деле была презабавная. Никто открыто не шел в атаку, но все вербовали себе союзников на будущее. К тому же он имел лишь весьма смутное представление о некоторых людях, упомянутых бароном. Слишком давно шевалье не был во Франции. За это время успели умереть почти все, кто был сподвижниками Генриха Четвертого, ушли в иной мир отец Жозеф и Ришелье. Похоже, что слухи о неважном здоровье короля, периодически доходившие до Испании, тоже полностью соответствовали истине. А чего стоила новость о нежных чувствах, которые якобы испытывал новый первый министр по отношению к королеве? Во всем этом нужно было как следует разобраться.

– В письме содержится просьба оказать вам содействие, – барон вертел в руках вскрытое послание. – Может быть, вы поясните мне, какое именно? Помочь вам устроиться на первое время? Одолжить денег? Снабдить чем-нибудь, кроме информации?

– Пожалуй, третье! – после недолгого раздумья заявил Андре. – Крыша над головой у меня пока есть. Деньги… деньги не были бы лишними, но я надеюсь на то, что получу их из другого источника. Понимаете ли, меня никто здесь не знает, и я не имею никакого доступа к людям, которые могли бы помочь мне получить место. Все же я не светский человек, я священник, и у меня есть рекомендательные письма к парижскому архиепископу.