Но от тех было мало толку — они скучились в коридоре, больше мешая друг другу, чем помогая. А вот рыжий пират, привыкший к малым, неустойчивым пространствам на кораблях, незаметно просочился вперед.

Он догнал виконта у лестницы на чердак. Но Волчье Солнышко прибавил ходу и стрелой влетел на чердак. Не замедляя бега, он добрался до слухового окна и выбрался на крышу. Здесь уже было не побегать, двигаться следовало осторожно, слишком велик был риск неудачно ступить в темноте и полететь вниз, на вымощенный брусчаткой двор.

Этим воспользовался рыжий пират, догнавший призрака уже на крыше.

Черные одежды виконта делали его почти неразличимым в темноте, а вот белая рубашка рыжего пирата была хорошо заметна. В руке рыжего поблескивал широкий палаш. Виконт тоже не был безоружен, но сойтись здесь с рыжим пиратом, как в прошлый раз на турнире, отнюдь не желал.

Поэтому он с силой запустил рыжему пирату в лицо черный череп, а сам в несколько невообразимых прыжков достиг края крыши, перемахнул на яблоню, с нее на стену — и был таков.

Пират еле успел отбить летящую мертвую голову в сторону. Мерцающий череп обрушился на камни и разбился на черные черепки.

Экипаж уже уносил виконта прочь от Аквитанского отеля. Он проехал город, именем короля Франции заставил открыть закрытые на ночь ворота и выехал в лагерь французских войск. Потому что король, не желая причинять лишние оскорбления и без того униженной Бретани, стоял под городом, официально не входя в столицу герцогства.

* * *

Жить в палатках хорошо во время летних кампаний, а когда на дворе ноябрь, все живое старается забраться под крышу, поближе к пылающему очагу.

Виконт, от которого во время военных действий не было никакого проку, сейчас по праву Бурбона и ближайшего королевского родственника занимал хороший крестьянский дом. Войдя в свою походную спальню, виконт сбросил устрашающие черные одежды и облачился в более привычный наряд.

— Какая досада, — коротко обозначил он свое разочарование.

Рядом с кроватью стоял запертый на несколько замков шкаф-поставец, грубый и крепкий. (В таком зажиточные поселяне обычно хранят самую дорогую посуду в доме, открывая его дверцы лишь по большим праздникам, чтобы соседи смотрели на красоту и завидовали.) Виконт достал ключи, отворил дверцы.

На полках вместо кубков и чаш стояло и скалилось еще двенадцать черных, расписанных узорами черепов. Разбившийся череп был тринадцатым.

— В нашем доме потери, — горестно объяснил им виконт и достал дудочку, сделанную из берцовой косточки журавля, лежавшую тут же на полке.

Затворив дверцы и закрыв снова все замки, он забрался на кровать с ногами, сел по-восточному и принялся задумчиво выводить стонущие, заунывные звуки, так разозлившие в свое время Жаккетту.

* * *

В Аквитанском отеле дела шли своим чередом.

Баронессу де Шатонуар отпоили хорошим вином. Икая от ужаса, она пошла спать.

Жанна осталась в малой столовой, решив во что бы то ни стало дождаться жаркого.

Ужин был готов, и в кухне Аквитанского отеля снова стало тесно от народа.

Жаккетта тихонько шепталась с Аньес — они прикидывали, куда можно поселить госпожу Фатиму с Масруром. Госпожа Фатима просила каморку потеплее. Выходило — что лучше всего им отвести комнаты над кухней, где проходит труба очага, и уж там они точно не замерзнут. Потом Аньес принесла малыша — и он стал самым главным человеком на кухне. Ришар сиял от гордости.

— Я буду нянчить твоих детей от рыжего раиса, — мечтательно пообещала госпожа Фатима Жаккетте, делая пухлыми пальцами «козу» младенцу Аньес.

Рыжий пират дождался посыльного из трактира с блюдом, накрытым крышкой, отобрал жаркое и сам понес его Жанне в малую гостиную.

— А-а, это вы, — меланхолично приветствовала его Жанна. — Садитесь.

— Благодарю, — пират поставил жаркое, сел сам.

— Видите, что здесь творится. — Жанна задумчиво сняла крышку. — Я даже не за себя боюсь, за Жерара. Еще немного — и бретонский двор отправится во Францию на бракосочетание герцогини Анны и короля. Я — придворная дама и должна там быть. Но если здесь виконта хоть что-то сдерживает, то там мы с Жераром будем в полной его власти…

— Время еще есть. — Рыжий пират без особых церемоний выгрузил на тарелку баронессы солидную порцию жаркого. — Вам положить?

— Положите. — Жанна подвинула серебряное блюдо из-под сыра, которое подняли с пола, когда уводили баронессу де Шатонуар.

— Для того чтобы успешно противостоять виконту, мне нужно провернуть одно дело, которое без вашей помощи, госпожа Жанна, осуществить трудно, — начал издалека рыжий пират.

— Продолжайте, — поощрила Жанна. — Очень интересно.

— Я прошу руки вашей камеристки, дабы сделать из нее честную женщину и все такое, — объяснил рыжий пират. — Причем бракосочетание должно состояться в реннском соборе до отъезда двора герцогини во Францию, и об этом должен знать виконт.

— Зачем вам это?

— Хочется, — пожал плечами рыжий пират. — Ну и, не в обиду вам будь сказано, госпожа Жанна, Жаккетта нужна виконту даже больше, чем вы, точнее, вы обе ему необходимы, для полного наслаждения. И, признаться, сложно винить его за это желание. Но я, как вы понимаете, не смогу защищать Жаккетту должным образом, если она не станет моей законной женой. В любом другом случае виконт сразу получит все преимущества, снова тот фокус с бородой, как в замке Шатолу, уже не пройдет.

— Да вы же сами вне закона! — возмутилась Жанна.

— С чего это? — удивился пират. — Я дворянин, владелец и капитан корабля. Если уж на то пошло, то мой род ничуть не менее славный, чем род виконта. Среди подвигов его предков есть весьма сомнительные, вроде того, как отличился при Людовике Восьмом Аршамбо де Бурбон, предложив заболевшему смертельным поносом королю переспать с юной девственницей, дабы болезнь отступила.

— Я серьезно, а вы! — взвилась Жанна.

— И я серьезно.

— А король? — не смогла сдержать интереса Жанна.

— Король отказался нарушить обет целомудрия. И умер. Итак, вы согласны?

— А если я откажусь?

— Я знаю, что вы это не всерьез, — спокойно сказал рыжий пират. — В душе вы желаете нам любви и согласия.

— Но что скажет общество? — забеспокоилась Жанна.

— Общество будет ахать и охать, — пообещал рыжий пират. — Тем более если вы объявите, что эта госпожа Нарджис, освобожденная вами из гаремных оков, обрела с вашей помощью счастье и выходит замуж.

— Все равно не пойму, зачем вам это надо, — призналась Жанна.

— Да это же очень просто. Чтобы нанести вам удар, виконт будет бить по Жерару. Но если озадачить его замужеством Жаккетты, да еще со мной, человеком, который его унизил совсем недавно, он не станет распылять силы и счеты с Жераром отложит ненадолго. Постарается сорвать свадьбу. Это нам на руку. Потому что каких-то иных мер я все равно пока придумать не могу. Мне тоже нужно время, чтобы разобраться.

— Хорошо, — Жанна отложила вилку. — Я согласна на брак Жаккетты. Хотя мне и нелегко дать это согласие.

— Ваша жертва не будет напрасной, — пообещал рыжий. — Завтра я переговорю с епископом о дне бракосочетания, а вы при виконте расскажете придворным дамам об этом захватывающем событии.

— Сначала я расскажу герцогине. Она все знает, — твердо сказала Жанна. — Всю правду.

— Хорошо. Это нам на руку. Прекрасное жаркое. Спокойной ночи.

И рыжий пират ушел.

Не сказать, чтобы Жанна была очень рада такому повороту событий, но, с другой стороны, уж лучше так, чем остаться с виконтом один на один…

* * *

Аньес и Жаккетта не успели обсудить даже сотой доли того, что хотели. Но малыш потребовал внимания матери, друзья потребовали внимания Жаккетты. Спустилась мрачная (потому что голодная) камеристка баронессы де Шатонуар, которой понадобилась горячая вода для госпожи. Тысячи мелких дел, возникающих, казалось бы, из ниоткуда, цепко держали в своих оковах.

Но самую главную новость Жаккетта Аньес успела сообщить:

— Я теперь никакой святой о защите не молюсь, представляешь? Он меня защищает.

Аньес с полуслова поняла, о чем речь. Сказала:

— Ничего себе! — И, прижимая орущего сына, убежала его кормить и укладывать спать.

Когда Жаккетта добралась до постели, она ног под собой не чувствовала. Пирата не было — и Жаккетта знала, что сейчас он пытается получить у госпожи разрешение на их брак.

* * *

В эту ночь и Жанна, и Жаккетта очень долго ждали своих мужчин.

Разобравшись с делами, пират собрал вместе Жерара, Большого Пьера, Масрура, Ришара. Они вооружились факелами (и не только). И пошли в соседний дом, благо ворота после отступления виконта остались распахнутыми.

То, что хозяева его покинули в сильной спешке, было понятно сразу. Оставленные вещи, брошенная утварь… Рыжий пират ходил по дому и хмурился. Нашел комнату, в которой сидел виконт. Глянул в окно на Аквитанский отель. Сел в резное кресло и задумался.

Большой Пьер осмотрел дом, что-то прикинул, взял лом и пошел в подвал, сшибая мешающие запоры.

Там, внизу, в одном из закутков нашли связанную кухарку Филиппу. Слава богу, живую, хоть и побитую. Увидев Большого Пьера, Филиппа зарыдала.

Ее вынесли наверх, дали напиться. Филиппа и двух слов связать не могла, лишь заливалась слезами. Родной дом ее был далековато, поэтому кухарку перенесли в Аквитанский отель, устроили в кресло у теплого очага, налили вина. Того же самого, которым отпаивали баронессу де Шатонуар.

— Вряд ли он сюда вернется, — сказал Жерару рыжий пират. — Времени до отъезда герцогини Анны во Францию осталось совсем немного.

— Я бы не зарекался, — мрачно сказал Жерар. — Господин виконт способен на все. Пока он на удивление мягок…

— Но мы тоже еще зубы не показывали, — утешил его пират.

* * *

Жанна дождалась Жерара глубоко за полночь.

Пока Жерара не было, она лежала и думала, как же быть с баронессой де Шатонуар.

Если герцогине Анне Жанна рассказала все без колебаний, то баронессе она пока ничего не сказала ни о Шатолу, ни о виконте, отделавшись общими словами, что путешествие было трудным. Ей ничего не хотелось говорить баронессе — ведь она, пусть и косвенно, подтолкнула их с Жаккеттой на это путешествие. И еще неизвестно, как отзовется любое слово, сказанное в присутствии госпожи де Шатонуар, чьих ушей оно достигнет. На кого она сейчас может работать? В какую авантюру ввязалась? Ведь не просто так появилась она в Ренне именно сейчас. Ох, не просто… Оставить родные края и пуститься в путешествие в преддверии зимы — баронессой должны двигать очень серьезные причины.

Жерар появился, когда Жанна уже задремала.

Он рассказал, что в соседнем доме обнаружили кухарку Филиппу.

— Какое счастье, что он ее не убил! — всхлипнула Жанна. — Я боялась самого худшего… Теперь она, наверное, не захочет переступить порог нашей кухни.

— А может быть, наоборот, — утешил ее Жерар. — Может быть, только здесь она будет чувствовать себя в безопасности, похитили ведь ее в городе.

— Может быть, — благодарно сказала Жанна, целуя Жерара.

И больше они не произнесли ни слова, потому что им было не до этого.

* * *

— Я таки сунул голову в петлю, — сообщил рыжий пират Жаккетте. — Госпожа Жанна дала согласие на наш брак.

— Очень хорошо, — безмятежно сказала Жаккетта. — Госпожа Фатима будет рада.

— А ты? — обиделся пират.

— Если сообщишь это по-другому. А то от твоих слов я чувствую себя виселицей, в чью петлю сунул голову невинный человек, — отрезала Жаккетта.

— Хорошо, я выразился неудачно, — не стал отрицать рыжий пират. — Сострить хотел. Ты меня простишь?

— Прощу, — не стала ломаться Жаккетта. — Я была бы больше рада, если бы все это произошло тихо и спокойно, а не так, как сейчас.

— Я бы тоже этого хотел, — согласился рыжий. — Но по-другому не получается. Потому что это часть нашей борьбы. И все-таки, я думаю, мы устроим достойный праздник, не хуже королевского, уверяю тебя. Венчание пройдет в соборе Святых Петра и Павла.

— Когда?

— Завтра узнаем. Хотелось бы, конечно, в ближайшую пятницу или субботу, нам нельзя откладывать — герцогиню скоро увезут во Францию.

— У меня странные чувства, — призналась Жаккетта. — Голова кругом идет от всего этого.

— У меня тоже, — кивнул рыжий пират.

— А ты потом не будешь жалеть? — в лоб спросила его Жаккетта. — Ведь я — это я, а ты знаешь, какой я уродилась.