Бывает такое чувство, что всё вокруг затихает, ожидая жестокой смерти чего-то очень ценного для тебя. Вроде бы хаос, а он незаметен. Только по нагретому и трещащему воздуху вокруг тебя. Только по удручённому и усталому взгляду. Только по разрушенным мечтам. Только по твоему внутреннему ощущению грозящей опасности. Я чувствую, что эту ночь кто-то не переживёт. Чувствую.

Бал уже давно начался. И я одет. В ту самую рубашку, на которой она сменила ярлычок. Её тепло осталось. Во мне. Хотя я не видел Миру с момента нашего разговора. Она прощалась со мной… прощалась, а я не могу. Я ещё надеюсь поправить всё. Надеюсь, что она сможет преодолеть свою обиду на мать и принять правильное решение, не ломая себя изнутри. Я больше не могу думать об этом. Я иссяк. Устал. Хочется исчезнуть.

Уже давно стих смех внизу, и все ушли. Один. Всегда был один и сейчас тоже.

Оглядываю спальню Миры и подхожу к кровати. Дотрагиваюсь до подушки, которую ещё недавно обнимал руками в поиске её. Почему всё должно так резко разрушаться? Почему она? Почему одна девушка создаёт во мне бунт? Понятия не имею… ничего больше не знаю.

Возвращаюсь к себе и беру пригласительный. Не хочу идти туда. Не хочу, но ноги сами ведут меня к зданию администрации, в котором располагается концертный зал. Красная дорожка. Лепестки роз, подхватываемые ветром и разлетающиеся вокруг меня. Никого уже нет. Все развлекаются. У них передышка. И это ещё раз показывает, насколько здесь люди привыкли играть роли. С пелёнок учатся идеально обманывать и подставлять друг друга. Отвратительно.

Я иду по коридору, слыша музыку, басы, отдающиеся в груди тяжёлыми ударами, замечаю кабинку для фотографирования, в которой развлекаются студенты, смеясь над собой. Они не видят меня, словно меня и нет. Передаю пригласительный одной из девушек, которую видел в сестринстве. Она тоже не смотрит на меня, только грубо прикалывает к пиджаку розу с золотым напылением. Мёртвую, как и я внутри. Передо мной распахиваются двери, и я замираю, оглядывая огромное пространство, украшенное в мрачных тонах осени. Они для меня сейчас только так и выглядят. Золотые нити, переплетённые с бордовыми, свисают с потолка, множество тканей. Ими задрапированы стены, столы, стулья. Тёмные. Сверкающие. Аромат цветов, стоящих на высоких столах с закусками. Я даже чувствую запах клубники. Я никогда в жизни не ел клубнику. Я никогда в жизни не был в подобном месте. Всё очень изысканно, должен признать. Подобрано со вкусом и изяществом. Не вычурно, а элегантно, хотя всё очень тёмное, лишь вижу, как изредка переливаются золотые вкрапления, сверкая то там, то здесь. И я один. Стою и смотрю «в никуда». Мимо меня проходят студенты, донося до меня смех и радость от этого вечера. На сцене выступает группа, я их уже слышал. Тогда… в тёмном клубе. И она была там. Со мной. Для меня. Господи, это же было недавно, а, кажется, что год прошёл. Столько я пережил за это время и хочу туда… обратно, где она улыбалась, и не было такой тяжести в груди.

Я опоздал и пропустил многое. Наверное, Мира выступала, как и другие, а сейчас просто вечеринка, где все напиваются, танцуют, целуются.

– Не думал, что ты придёшь, – рядом раздаётся сухой голос Белча, и я поворачиваю к нему голову.

– Мне и не место здесь, – так же отвечаю я. И ведь мы были друзьями. Были. А сейчас всё резко меняется. Он смотрит на меня, как на врага. Так я и есть его враг. Я другой. Бедный. Недостойный дышать их воздухом. Чужой. Таким и останусь, потому что не приемлю жестокость с такой же лёгкостью, как и они.

– Ты ушёл, – добавляю я, словно это как-то поможет поправить наше общение.

– Я не знал, что тебе сказать. Я не могу понять тебя, но это твой выбор. Подумай миллион раз, прежде чем разрушать всё. Собирать намного сложнее. Осколки никогда не создадут прежнюю картину, там останутся трещины. Сможешь ли ты жить с ними? – Он отводит взгляд и улыбается. Прослеживаю, куда он смотрит, и вижу там Сиен, стоящую рядом с девушками, в чёрном платье с бордовой розой на запястье. Её лицо на секунду озаряет любовь и счастье, а затем она замечает меня и тут же хмурится. Мне больно осознавать, что такого у меня никогда не будет. Мира никогда так на меня не посмотрит. Она, вообще, непонятно где сейчас.

– Ради неё я сделаю всё что угодно. Я даже буду бороться с родителями, если они запретят мне быть с ней. Я убью любого, кто попытается причинить ей боль. Любую боль, даже душевную. Если кто-то хоть пальцем её тронет, я уничтожу его. Мне плевать, что она делает и кого поддерживает, я люблю её. Я буду любить её всегда, что бы ни произошло в будущем, и какие бы обстоятельства нас ни разлучили. Ради неё я буду любым, только бы знать, что она выбрала меня. Поэтому я не верю в твои чувства, Раф. Я добивался эту девушку больше года и не позволю разрушить то, что сейчас в моих руках. А ты легко согласен предать. И я всегда выберу её, даже если мне будет грозить что-то страшное, потому что с ней мне хорошо. В этом мире это единственное, за что нужно драться, – произносит Белч, укоряя меня за то, что я лгу. А я уже сам себе не верю. Не верю в свои чувства к Мире. Не верю своему сердцу. Ничему не верю. Это так ужасно.

Парень проталкивается между студентами и обнимает Сиен за талию. У него тоже бордовая роза на пиджаке. Чёрт, я бы хотел, чтобы и у меня была такая, а часть отдана Мире. Но я не знаю… не знаю… я больше ничего не знаю…

Отхожу в сторону. К столику с фруктами и смотрю на невероятные яства. Разные ягоды, экзотические фрукты и шоколадный фонтан. Раньше я бы радовался, даже визжал бы внутри от восторга, но не сегодня. Не сейчас. Меня это больше не волнует. Беру бокал с каким-то напитком у проходящего мимо официанта. Надо же, здесь и обслуживающий персонал есть. Принюхиваюсь. Шампанское. Мой взгляд блуждает по толпе, и я нахожу танцующую с парнем из «Омеги» Флор в чёрном коротком платье, совершенно неподходящем ей, а выбранным мамой. Она улыбается, когда видит меня. Чёрт. Я хочу подойди и предупредить её, но не могу. Пусть этот вечер будет спокойным для неё, потому что в будущем она окажется лежащей на земле. Буду ли там я? Лучше в земле, а не на ней, ведь это убийственно смотреть на наигранные улыбки тех, кто поддерживает жестокость и насилие.

Я не желаю, чтобы меня замечали. Отхожу к стене и просто наблюдаю, попивая шампанское. Артисты на сцене без устали поют, а толпа кричит, радуется и свистит. Здесь сегодня все, а её я не вижу. ЕЁ. Ту, которая рождает внутри печаль и боль. Да, ищу её глазами. Ищу. Снова и снова. Всё превращается в яркие точки. Золото сверкает, и слишком рябит в глазах. Музыка меняется на более спокойную, и всё прекращается. Влюблённые пары, увлечённые собой. Белч и Сиен. Они так прекрасны. И я не хочу прощаться с ними. Я вижу эту любовь, она вокруг них в этом аду. Они растворяются друг в друге. Господи… отвожу взгляд.

Замечаю ЕЁ в толпе танцующих под красивую и нежную мелодию. Моё сердце даёт сбой, а пальцы сильнее сжимают бокал. Всё сверкает огоньками, как и её полупрозрачное золотое платье. Шаг. Ещё один. Словно капли кристальных роскошных слёз разбросаны по телу. Она прекрасна. Бокал исчезает из рук, где-то оставляю его. Иду, как загипнотизированный. Я не видел девушки красивее, чем Эмира Райз. Для меня она богиня. Шаг за шагом… нечаянно толкаю студентов, увлечённых романтическим настроением. Иду к ней, она одна в толпе… и я один. Она хочет уйти, но оборачивается, словно чувствуя мой взгляд, и замирает. Не двигается. Горло сдавливает от желания заорать: «не бросай меня!»

Останавливаюсь в паре шагов, и такое отчаяние заполняет душу. Смотреть на неё, такую идеальную и ставшую невероятно родной за короткое время, невозможно больно. Даже дышать больно. А она глаз с меня не сводит. Печальных глаз.

– Потанцуй со мной, – одними губами прошу её. Она не может слышать меня. Она угадывает.

– Лишнее, – долетает ответ. Качает головой и делает шаг в сторону, и я туда же. Перехватываю её, и моя рука касается талии Миры, притягивая к себе.

– Потанцуй со мной… в первый и последний раз, – выдыхаю я, и меня наполняет тонким ароматом её духов, завитые волосы касаются моей щеки на секунду.

– Рафаэль, – голос дрожит, как и рука в моей руке. У неё на запястье золотые розы.

– Прошу тебя, – шепчу я, обнимая её крепче. Я так долго не чувствовал этого тепла в груди. Так долго… так плохо. И с ней плохо. И без неё плохо. Всё плохо.

Молча двигается. На нас оборачиваются. Плевать.

Дайте мне хотя бы минуту… дайте мне время! Да что же вы за суки такие?! Отвалите от нас! Дайте мне любить! Дайте нам жить!

– Давай убежим. Ты и я. Соберём всё необходимое и убежим. Я научу тебя выживать. Ты же сказала, что сложности тебя не пугают. Давай спрячемся, Мира, – мои губы касаются её волос.

– Не говори глупостей…

– Глупость – это то, что они делают с нами. Глупость разрушать всё, что есть между нами из-за правил и обстоятельств. Ты нужна мне, – перебивая её, прижимаюсь губами к виску и целую в него. Её пальцы сжимают мой пиджак на плече.

– Не делай этого с нами, Мира. Пожалуйста, дай мне шанс помочь тебе найти виновного и прекратить этот ад.

– Ты не поможешь. Ты будешь только мешать, Рафаэль. Ты не можешь жить в моём мире, а твой не для меня. Лучше отпусти меня, они смотрят.

– Пусть смотрят, твари. Пусть смотрят. Ты моя. Моя, и пошли все на хрен. Мира… девочка моя…

– Уже поздно, Рафаэль, кричать им, что они никто, – шепчет Мира и останавливается. Поднимает голову, её глаза холодные. Безжизненные. Осколки льда.

– А я? Кто я для тебя?

Вздыхает и отводит взгляд.

– Ты так и не понял, что мне нужно, Рафаэль. А я сказать этого не могу. Больше не могу.

Смотрю на Миру в свете мелькающих прожекторов. Они падают на её губы. Помню, как они целовали меня. Словно касались оголённой кожи.

Ломает…

Поднимает на меня голову.

На части…

– Значит, это всё? – Спрашиваю её, ощущая, как ладонь прожигает её тепло, когда-то греющее меня, а сейчас оставляющее ожоги.

Почему же так сложно отпускать то, что никогда не будет твоим? Почему это сделать сложнее, когда ваши взгляды прикованы друг к другу, а сердца обливаются кровью? Почему так тянет… тянет к ней и не оставляет шансов?

– Ты не разбудила меня. Не пришла ко мне. Не сказала ничего про то, что они сделали. Я хочу тебя защитить… я хочу, понимаешь? – Опускаю голову, и, кажется, что меня сейчас разорвёт от горечи и сожаления. Она мне никогда не доверяла. А я мечтал об этом.

– Но ты выберешь Флор. Всегда её, потому что ту, кто я есть здесь, ты не примешь. И я это знала, – её дыхание касается моей шеи. Остального мира больше не существует. С ней не существовало никогда. Она рядом, и я теряюсь, превращаясь в скулящего подонка, осознающего, что для меня не было хорошего конца в моих фантазиях. Я мечтал о большем. Мечтал о новой жизни. Один мечтал, а она нет.

– Ты должна так поступить, – утвердительно шепчу я. Пальцы переплетаются с её, и она позволяет наслаждаться этим.

– У меня нет выбора.

– Ты не хочешь сделать его.

Её обрывистый вздох. Чувства вдребезги.

– Это бессмысленно. Мы с тобой никогда не услышим друг друга…

– Но мы пытались. Пытались быть вместе.

Пальцы собирают тонкую ткань на её пояснице. От боли. От жалости. К себе. К тому, что это прощание. Настоящее прощание. Всё изменится. Она сделает то, что я не смогу пережить. Я совершу то, что навсегда заберёт у меня частичку того тепла, которое обрёл с ней.

– Это мой мир, в нём свои законы и порядки, мон шер. Я не пойду больше туда, где страх разрушает изнутри. Я не позволю… я выживу.

Закрываю глаза, утыкаясь носом в её волосы. Чёрт… мне орать хочется. Крушить всё здесь. Убить каждого, кто это сделал с нами. Кто заставил нас понять – принцесса никогда не выберет преступника, а преступник никогда не сможет существовать в одном мире с ней.

– Мы можем уйти. Сейчас же уйти отсюда и подумать вместе, как быть дальше.

– Мон шер, не надо…

– Мира, ты же чувствуешь, как больно.

– Рафаэль, прекрати…

Дёргается, но я крепче прижимаю к себе.

– Ты же чувствуешь, что мы не можем расстаться вот так. Не из-за этого всего…

– Я не хочу чувствовать…

– Не должны обстоятельства нас раздавить.

– Они всегда будут править. Мы не там встретились…

– Но мы же сильные. Я помогу тебе, а ты моё спасение…

– Пожалуйста…

– Выбери меня, девочка моя. Меня, а не эту жизнь.

– Это невозможно.

– Ты просто не хочешь.

Наши глаза встречаются. Я угадал. Я ей не нужен. Не такой. Не в этой жизни. Не в этом мире. Я лишний. Я другой. Я чужой для всех. Для себя тоже. Это добивает меня.

– Прости, – шепчет одними губами.

Какой-то шум за моей спиной привлекает внимание, и это даёт мне шанс сделать последнюю попытку. Наклоняясь, быстро целую её в губы. Слышу стон, а его перебивает визг. Несколько голосов. Музыка обрывается. Крики звучат по нарастающей. Мира отталкивает меня и отходит на шаг. Все куда-то бегут, а я смотрю на неё. Свет неожиданно появляется над нами. Дорожка слезы на её щеке. Снова крики. Она закрывает глаза, и я знаю, что вот оно возмездие. Для меня. Для неё. Наш конец. Один на двоих. И мы стоим друг напротив друга, пока хаос набирает обороты.