Лина Мур - Принцесса моих кошмаров

– Какой ужас, – её глаза распахиваются от шока.

– Я, вообще, раньше не знала о существовании этого субъекта, наверное, его стыдно было показывать, особенно из-за уродливых рисунков на теле, – добавляю.

– Ещё бы. Такое извращение на коже. Я бы никогда не подумала издеваться так над собой, да и никто из нашего мира не желает обладать подобным напоминанием о юности. Надеюсь, что Саммер поймёт раньше, что от Рафаэля лучше держаться подальше.

– Но есть ещё мы, правда? Мы не допустим, чтобы кто-то смеялся над нашей сестрой.

– Точно.

– Вот мы и приехали. Спасибо, дорогой, ожидай нас на этом же месте, – выбираюсь из машины перед вторым ученическим корпусом.

– Тогда встретимся за обедом? – Спрашивает меня Сиен.

– Конечно, но я даже боюсь думать, что произойдёт там, – цокаю я.

– Не волнуйся, я постараюсь подготовить Самми. А когда узнают все сёстры, что задумал Рафаэль, то, вообще, со свету его сживут. Никаких лишних морщин, – весело говорит подруга и целует меня в щёку.

– А только красота и «Оморфия», – вместе с ней заканчиваю наш слоган, и мы смеёмся.

– До встречи, – Сиен направляется к другому корпусу, а я продолжаю улыбаться.

Ну что, мон шер, ты сам пожелал развлечься, верно? Так я с удовольствием одарю тебя своей щедростью.

Мира

– Милые мои, хочу поделиться с вами первым новшеством, которое ввела наша администрация. Так как теперь я отвечаю за нашу группу поддержки для всех игр парней из братства «Альфы», то должна сообщить вам это раньше, – осматриваю девушек, сидящих в спортивном зале для танцев. Мы его используем и для тренировок.

– С этого года у каждого курса будет своя команда, как и группа поддержки. Среди нас есть второй, третий и четвёртый курс. Мне очень жаль распускать такую прекрасную команду, но поступил приказ сверху. Не волнуйтесь, вы все будете зачислены без дополнительного просмотра в новые группы. Я ваш куратор, и с понедельника мы начнём кастинг для новых участниц. Это очень масштабный проект, и мне будет нужна помощь. У каждой группы девушек будет свой наставник из старичков, то есть вас. Если вы желаете им стать, то заполните анкеты на официальном сайте нашего университета, во вкладке «дополнительные занятия, женская группа поддержки», с пометкой «наставник». Я рассмотрю их и буду полагаться на ваши знания в выборе своих групп. Но не беспокойтесь, я всегда остаюсь вашей сестрой и подругой, буду поддерживать вас, проводить занятия, заниматься подготовкой и присутствовать на каждой игре.

Известие повергает девушек в шок, а для меня это облегчение. Никогда не понимала смысла в необходимости махать помпонами и прыгать, как мартышки. И теперь, благодаря мне, администрация дала добро на отдельные группы. То же новшество произойдёт и у парней. Да, Оли будет в ярости от потери драгоценных участников своей команды, но, увы, мои желания на первом месте.

Отвечая на множество вопросов, которыми меня засыпают, наконец-то, наблюдаю, как возбуждённые участницы расходятся по душевым. Ожидаю, пока они освободят мне место, занимаюсь сбором обручей и матрасов – всего, что мы использовали для растяжки и тренировки.

Ловлю взглядом своё отражение в зеркальной стене и поправляю волосы, выбившиеся из-под резинки. Впереди меня ожидает обеденный перерыв, во время которого начнётся самое интересное. Я должна быть в прекрасной форме и ослепить всех своей красотой.

Ненавижу общие душевые, меня передёргивает от мысли, сколько гадости могу подцепить от других. К сожалению, моё требование поставить здесь личную и принадлежащую только мне кабинку, было отклонено. Сволочи.

Не спеша, сушу волосы и подправляю макияж и, подхватывая сумку с грязной формой, выхожу из раздевалки.

Улавливаю какой-то странный шум. Останавливаясь, оглядываюсь и привстаю на носочки. Мужской низкий шёпот и сдавленный писк, словно кому-то закрыли рот рукой. Направляюсь в ту сторону и оказываюсь в небольшой комнате, где читаются лекции по безопасности разных видов спорта.

Вот я должна уйти, оставить всё так, как есть. Позволить парню, прижимающему к стене глупышку и шарящему рукой под её распахнутой блузкой, довершить начатое. Но становится обидно. Это моя жертва. Она принадлежит мне, и только так. Никто не смеет её трогать без моего разрешения.

– Дрю, – обнаруживаю себя громким и резким голосом, отчего парень вздрагивает и поворачивает голову в мою сторону.

– Мира, я поймал её… она подслушивала, – быстро отвечает он, убирая руку из блузки Флор.

– Какая предусмотрительность и забота. Дальше я сама. Отнеси мою форму в чистку и закажи новую с доставкой, – бросаю спортивную сумку на пол.

– Но…

– Живо, иначе Оли будет крайне недоволен, если я пожалуюсь ему на тебя, за то, что ты не выполняешь моих приказов, – резко перебиваю его и делаю шаг к паре. Глупышка смотрит на меня затравленным и жалким взглядом, вызывая приступ тошноты.

Как же я ненавижу тебя, сука. Ненавижу за то, что ты живёшь. Ненавижу, что имеешь право быть здесь. Рядом со мной. Скоро, ты будешь дышать, только по взмаху моей руки и по моему желанию.

– Конечно, – Дрю отпускает Флор, отчего она шатается и быстро запахивает блузку дрожащими бледными пальцами. Лягушатница чёртова.

Наблюдаю, как парень подхватывает мою сумку и бросает на девушку взгляд, говорящий: «Мы ещё вернёмся к этому».

– Можешь подрочить на мой запах, милый. Сними напряжение, – бросаю я. Дрю сглатывает и быстро ретируется из аудитории.

Знаю его. Бытовой раб из братства «Омеги», но они все подчиняются «Альфе». Только вот кто отдал приказ к насилию. Саммер? Возможно. Она общается с их парнями, даже спала с главой, когда я забрала себе Оли. Сиен должна была уже ей сообщить обо всех грехах её любовника, и, конечно, обида Саммер не знает границ. Она решила наказать глупышку в обход моих правил.

– Где же твой защитник, дурочка? – Усмехаясь, складываю руки на груди.

– Я…я не подслушивала… правда, я…

– От твоего голоса у меня голова болит. Не представляю, как ты живёшь с ним? Я бы уже повесилась от отвращения к себе. А сейчас исчезни, иначе мне придётся немного испачкать тебя. Тошнит. Жутко, – кривлюсь я, осматривая с чувством крайнего омерзения высокие белые гольфы, страшные лоферы прошлогодней коллекции «Джимми Чу», укорочённую плиссированную юбку и полураспахнутую блузку.

– Исчезни. Даю пять секунд форы.

– Мира…

– Пять.

– Пожалуйста, давай…

– Четыре.

– Но…

– Три.

Флор хватает свою безобразную сумку с пола и проносится мимо меня, когда я произношу: «Два».

Выхожу за ней в коридор и с улыбкой наблюдаю, как эта дура несётся к выходу.

– Один. Бум.

Зря она приехала сюда. А ведь всё могло быть проще. У неё остался бы шанс выжить и не попасть в поле моего зрения. Какой же нужно быть идиоткой, чтобы идти прямо в мои руки на верную смерть.

Вздыхая, возвращаюсь в раздевалку, чтобы проверить – вдруг кто-то ещё остался. Мне не хочется, чтобы они знали, кто помог этой глупышке. Кто избавил её от насилия, хотя Дрю просто пугал и, возможно, кончил бы прямо на лицо. Это нормально. Здесь нет рамок приличия, у них нет, а моих они не знают. Когда-то я тоже была невинной, не знающей, что с этим делать. Ничего. Действительно, в моём мире девственность продаётся и покупается. Её можно восстановить и разрушить. Это не имеет никакой ценности, уж я-то это прекрасно изучила. А эта глупышка, скорее всего, трясётся над тем, что в один день будет отдано по приказу. Мы, дети элиты – способ, чтобы увеличить доход. Нет, наши родители любят нас, балуют и предоставляют все блага этой жизни, но порой приходит время, когда нужно отдавать. И ты отдаёшь саму себя, чтобы потом очнуться и принять реальность. Везде грязь, лишь с разницей в цене, и только.

Слишком долго стою одна в коридоре, вновь позволяя потоку печали, неприятно отдающемуся в груди, забрать меня в логово разочарования. Это запрещено.

Поправляя сумочку на плече, неспешно иду по коридору, планируя своё расписание на сегодня. Сначала я вижу тень, а затем кто-то хватает меня за талию и тащит за собой. Мои губы накрывает грубоватая ладонь, и я втягиваю в себя вонь. Мне знакома эта вонь.

Как только мы оказываемся в тёмном помещении, наполненном спортивным инвентарём университета, меня прижимают к двери и отпускают.

– Ты совсем рехнулся, абориген? – Шиплю я, толкая парня в грудь. Кромешный мрак окутывает меня и вызывает слабое ощущение беспокойства. Я слышу тяжёлое дыхание, смешанное с мятой и кофе.

– Что это было? Почему Флор говорит, что ты спасла её? – Рычит Рафаэль, обдавая своим смрадом моё лицо.

– Я предупреждала, мон шер, – отвечая, слабо улыбаюсь. Я не вижу его, но чувствую горячие флюиды, исходящие от натюрморта. Не вовремя он появился, сейчас я не готова отражать атаки, а всё из-за циничных воспоминаний.

– У вас в порядке вещей насиловать людей?

– У нас в порядке вещей бороться за своё. И на тебе уже стоит клеймо, которое ты не сотрёшь никогда. Хотя оно идеально подойдёт к твоим пещерным рисункам.

– Я никому не принадлежу, особенно избалованным шлюхам, годным только для одноразового секса, – шипит он, теснее прижимаясь ко мне.

– Так, Рафаэль, отодвинься. Я голодна и собираюсь направиться в столовую. Поэтому не понимаю причин, по которым должна находиться в этом месте, – упираюсь в его грудь руками, но абориген, как скала стоит, и даже не сдвинешь.

– Ты спасла её, Мира. Ты не дала тому парню поиздеваться над ней. Почему? – Я чувствую, как его ладони дотрагиваются до моих, и это парализует. Ненавижу, когда так делают. Ненавижу темноту. Ненавижу спёртые запахи. Ненавижу аборигена. Ненавижу!

– Не трогай…

– Ответь, почему ты это сделала? Зачем ты предупреждаешь меня и всё же помогаешь? Кто ты такая на самом деле? – Его руки перемещаются на моё лицо, и я дёргаюсь от этого.

– Отвяжись… отпусти меня… – цежу я, пытаясь вырваться из этих рук. Их много. Так много. Они смеются над моими жалкими мольбами. Они в моей голове, и я не могу избавиться от них.

Яростная борьба перерастает в паническое противостояние за свою жизнь. Я ударяю его по плечам, а он ловит мои руки, так легко и непринуждённо, словно имеет ночное зрение, когда я различаю лишь силуэт, накрывший мой. Моя грудь часто поднимается, и шум дыхания наполняет маленькое пространство. Даже в висках, как молотом, начинает стучать зашкаливающий пульс.

– Отвали, – дёргаюсь, распятая его руками, и даже ощущаю, как глаза парня наливаются грязными мазками болотной зелени, превращаясь в густую пучину ада.

– Мира, хватит. Я не хочу причинять тебе боли, но ты и попытки мне не даёшь, чтобы поговорить нормально.

– Мне не о чем с тобой говорить. Это ты утащил меня сюда. Что ты хочешь от меня, Рафаэль? Для чего ты следишь и ходишь за мной по пятам? Мало Саммер, так бери любую, а меня даже не думай трогать, – с отвращением выплёвываю каждое слово.

– Я не следил. Я… прости, – он так резко освобождает меня из своих цепких рук, что на секунду я теряю ориентиры, и меня ведёт вбок, а руки безвольно хватаются за опору. За его рубашку. Рука парня оказывается на моей талии, чтобы поддержать, вызывая во мне шок вперемешку со рвотными позывами.

– Ты что сейчас сказал? – Шёпотом спрашиваю я, считая, что мне послышалось.

– Я извинился за то, что напал на тебя. Наверное, я не должен был этого делать, но хотел узнать, что произошло. Флор только поделилась со мной, что её хотели изнасиловать, а потом появилась ты и спасла её. Я не поверил, признаюсь, но… прости, Мира, я не желал причинить тебе боль и не ожидал, что ты будешь со мной драться.

Нет, ты не можешь говорить искренне. Не можешь так просто вываливать на меня ушат ледяной воды, превращаясь в абсолютно несуществующего человека, и ещё убеждать своими пальцами, поглаживающими мою спину, что ты честен. Нет!

– Мы договаривались с Флор встретиться здесь, чтобы обсудить кое-что. Я видел, как Саммер осталась утром одна и была очень зла. Твои слова уже не показались мне смешными или чем-то несерьёзным. Мне пришло сообщение от неё о том, что ты всё знаешь, и она тоже теперь знает всё про меня и Флор. Я увидел фотографии вчерашнего ужина и понял, что ты не шутила. В общем, я решил предупредить Флор и как-то обезопасить её на обеде, пока не переговорю с Саммер лично, – торопливо добавляет он.

– А обнимаешь ты меня, потому что…

– Ты ухватилась за мою рубашку, и меня пугает мысль о том, если я отпущу тебя, то ты сорвёшь её вместе с моей кожей. Предлагаю, на счёт три разнять руки и отойти друг от друга, – это вызывает на моём лице усмешку.

– Принимается, – киваю я.

– Тогда. Раз.

– Два.

– Три.

Он продолжает держать меня, а мои пальцы не гнутся, хотя я пытаюсь разжать их и выпустить тонкую ткань.