Лина Мур - Принцесса моих кошмаров

– Дело не в нас, мон шер, – Мира прикрывает глаза, очень медленно двигая шеей.

– А в ком?

– В этом мире. Каждый из нас здесь только для того, чтобы доказать друзьям и партнёрам наших родителей, как они богаты. Мы способ демонстрации счетов. И им неинтересно, кого мы выберем. Они сами нас продадут, когда наступит время.

Хмуро вглядываюсь в её лицо и придвигаюсь ближе, скользя по белоснежному покрывалу.

– Но твой отец любит тебя, он никогда бы не заставил тебя совершить нечто подобное.

– Я и не говорила, что нас не любят. Тебе не понять, что всё происходящее здесь только развлечение и ничего больше. Редко, очень редко союзы, построенные в этом месте, продолжают существовать. Это всё бессмысленно, вся жизнь не имеет никакого смысла, она сверкает огнями, которые там же угасают. Ты считаешь, что деньги это хорошо? Верно. Деньги это прекрасно, но чтобы владеть ими долго, необходимо что-то отдать взамен. А что ты готов отдать за роскошь, мон шер? – Обращение она выдыхает с особым привкусом наслаждения. Я хочу ответить, но ничего на ум не приходит.

– У меня ничего нет, – сухо бросаю я.

– Тогда тебе очень повезло. Возможно, я завидую тебе. Я бы тоже хотела пахнуть кровью, а не дерьмом, – Мира отворачивается и шевелит телом, скатываясь вниз на подушку.

Завтра она ничего не вспомнит. Завтра снова всё станет отвратительным при свете дня. Завтра я вернусь к своему кошмару, но это будет завтра. Так какая разница, что я сейчас сделаю? Какая к чёрту разница, что со мной творится? Никакой. Я всегда жил одним днём, считая, что забочусь о будущем, но облегчённо вздыхал по ночам, когда был уверен, что моя семья ещё жива и ничего не подозревает о том, каким образом пытаюсь ей помочь. Так что изменилось? Только картинка. А я всё тот же.

– Я хочу… перевернуться на бок. Не могу. Видимо, очищение желудка не особо сработало, – тихий голос Миры возвращает меня в тёмную спальню.

– Я помогу, – улыбаясь, доползаю до неё. Аккуратно обхватываю её за талию и поворачиваю к себе. Каким-то образом моя рука оказывается под её шеей, а сама девушка мутным взглядом смотрит на меня. Она удивлена, наверное. Я тоже. И это так прекрасно.

– Только повернуть, мон шер. Хотя я сейчас не могу сопротивляться, и у тебя есть шанс получить то, что ты хочешь. Растоптать меня. Поставить галочку и разрушить мои отношения с Оли, – шепчет Мира, когда я вытаскиваю свою руку и отодвигаюсь немного.

– Я не насильник.

– В той комнате ты был другим.

– Нет, я был собой, – усмехаясь, отвечаю. Мы лежим и смотрим друг на друга. Если бы кто-то утром сказал мне, что такое произойдёт, то я бы посоветовал ему меньше курить. Или травка подействовала на меня тоже, поэтому я не хочу, чтобы наступало завтра. Я хочу остаться в ночи и в этой минуте.

– Тогда кто ты сейчас, Рафаэль?

– Не знаю. Я ненавижу тебя всей душой. Ты самое ужасное и жестокое наказание для любого человека. Но у каждого должна оставаться возможность, чтобы измениться. А кто ты, Мира? Кто ты на самом деле? Жертва или насильник?

– И то, и другое вместе. Скоро мой разум отключится, завтра меня будет тошнить, и я не вспомню ничего, начиная с того момента, как ты не смог уйти.

– Я должен был проследить за твоим состоянием – это дань уважения твоему отцу, – ложусь на спину, подкладывая руки под голову.

– Я лгу, – произношу неожиданно для самого себя и поворачиваю голову к девушке. Её губы подрагивают, и она прикрывает глаза.

– Кажется, моя ненависть имеет очень странный аромат. И ты ошибаешься, считая, что воняешь дерьмом. Нет, ты пахнешь лимонами, а я обожаю лимонад, – улыбаясь, добавляю. Ладно, я придурок. Да, я сказал это и жду вердикта, ведь она сейчас говорит правду. Но времени так мало, что мне страшно не услышать. Всё это фальшь, и она когда-нибудь исчезнет.

– Он кислый.

– Да, – улыбаясь, киваю я.

Но если в него добавить сахар, то он невероятно вкусный. Как ты сейчас.

– Он сжигает желудок.

– Точно.

И не только желудок, сознание, решения, лёгкие. Дышать трудно, когда ты так похожа на него.

– Но тебе он нравится, – Мира приоткрывает глаза, делая последние попытки поддерживать разговор.

– Очень.

Убей меня, потому что и ты мне сейчас нравишься.

– А что ты ненавидишь?

– Страх. А ты?

– Тебя, – выдыхает она, и всё внутри сжимается от неприятного ощущения предательства.

– Спасибо, – резко сажусь на постели, зло поджимая губы.

– И всё же ты сука, – добавляя, спрыгиваю с кровати.

– Но лучшая.

– С этим могу поспорить.

– Не надо, мне это нравится. Лучше сделай так, чтобы я ненавидела… тебя. Продолжала ненавидеть этот мир и искать спасения.

– Что? – Шёпотом переспрашиваю я.

– Ненавижу эту жизнь. Ненавижу… я бы с удовольствием исчезла… навсегда.

Моё сердце ухает в груди, когда до меня долетают последние слова. Она рехнулась? Почему? Что настолько ужасное Мира скрывает ото всех? Что заставляет её быть такой и ненавидеть саму себя?

И мне больно. Больно оттого, что не могу помочь, ведь завтра всё изменится и вернётся на круги своя. Завтра она будет прежней, и я никогда не доберусь до настоящей принцессы, которая могла бы мне понравиться. Это влечение губительно для меня. Но видимо, это наказание за то, что моя душа продана её отцу. Я не имею права чувствовать горечь, наполняющую воздух в спальне. Я не должен подходить к девушке и всматриваться в неё. Опасливо убирать пряди волос, прислушиваясь к размеренному дыханию. Но я всё это делаю, ведь ад принадлежит нам обоим.

– Прости меня, ладно? Прости, но я не могу. Моя семья зависит от меня. А она у него. Прости меня, Мира, – наклоняясь, прикасаюсь губами к её щеке и закрываю глаза.

Если бы я мог вернуть время назад, то навсегда бы отдал себя Скару. Но уже поздно, слишком поздно, чтобы мечтать. Мне осталось только бороться за выживание.

Рафаэль

Мягкие прикосновения к моим волосам. Невозможные фантазии. Ласковый шёпот, зовущий меня по имени.

Приоткрываю глаза, ещё затянутые сонной дымкой, и встречаюсь взглядом с отвратительным видением. Нет, лучше сдохнуть прямо сейчас.

– Доброе утро, хотя уже обед, – улыбаясь, Саммер проводит пальцем по моей щеке, и я переворачиваюсь на спину.

– Что ты здесь забыла? – Потягиваясь, хрипло и недовольно спрашиваю девушку.

– Принесла тебе завтрак. И ты вчера не появился, а я ждала, – напоминает она обиженно, поднимаясь с моей кровати, а я причмокиваю губами, вспоминая, что, вообще, было перед тем, как заснул в своей комнате.

Как она вошла? Я запер двери, и свою, и Миры. Наркотики. Честность. Боль. Горечь. Симпатия. Какого хрена Саммер делает в моей спальне?

– Я… не важно, передумал. Совершил пробежку, и мне стало лень, – отвечаю я, садясь на постели.

– Ты прав, это так не важно. И сейчас мы можем немного развлечься, – она развязывает пояс на халате, сбрасывая его с плеч и оставаясь в ядрёно-розовом белье. Нет, реально, она считает его красивым? Все эти кружавчики, рюшечки, висюльки и цвет «вырви глаз, бросай гранату»?

– Ты не забыла, что Мира в соседней спальне? – Сухо напоминаю я.

– А её нет, мы одни. Ты и я, совершенно одни, – её губы расплываются в довольной улыбке, и она, облокотившись руками о кровать, ползёт ко мне.

– Нет? Вчера ещё была, – отодвигаюсь, пока не упираюсь спиной в стену.

– Уехала с Оли на весь уик-энд на горнолыжный курорт. Ещё несколько часов назад. Мы свободны от неё, и здесь нет видеокамер, так что, – она не заканчивает фразу, и седлая меня, целует в щёку.

Нормально, да? Свалила без объяснений! Когда я сидел практически до рассвета, ожидая возвращения нескольких девушек, чтобы самому отправиться спать. Это я помог ей и следил за безопасностью. Я! А эта стерва уехала со своим дружком, который о ней забыл! Обидно. Офигеть, как обидно.

Но это второстепенная проблема, первая – Саммер, пытающаяся поймать мои губы. Противно. После того, что она сделала – меня сейчас вырвет от отвращения.

– Ссать хочу, – выдаю я, отчего девушка, сидящая на моих коленях, замирает и удивлённо смотрит на меня.

– Что?

– Ссать хочу, говорю. Откроешь рот? – Это идеальный способ избавиться от неё, только бы не заржать от её выражения лица.

– Не поняла?

– «Золотой дождь», слышала о таком? Если ты сейчас встанешь на колени, откроешь рот, и я поссу туда, то трахну тебя, так уж и быть, – пожимая плечами, продолжаю я.

– Фу. Раф, совсем с ума сошёл? – Саммер кривится и подскакивает с кровати, возмущённо взмахивая руками.

– Я предпочитаю пробовать разное. И у меня было несколько девочек, обожающих это. Довольно удобно, не надо идти в туалет. Они глотают мочу и улыбаются. Ну так что, согласна?

– Идиот! Это какое-то извращение! Нет! – Кричит она, подхватывая с пола халат.

– Тогда вали отсюда. Да-да, сваливай из моей спальни, ты мне больше неинтересна, поищу ту, которая будет согласна, – спокойно отвечаю я, наблюдая, как Саммер краснеет от злости и выскакивает из комнаты, красноречиво хлопая дверью.

Наконец-то.

Падаю обратно на кровать и довольно улыбаюсь. Но воспоминания резко возвращают меня обратно. В ночь. Где были она и я. Где не существовало преграды из денег. Её слова. Невероятный подтекст каждого тяжёлого вздоха. Её сила и желание противостоять всем. Она бы смогла постоять за себя, даже если бы меня рядом не было. Наверное, я восхищён той девушкой, которую увидел. И теперь я точно уверен – Эмира Райз слишком много скрывает. Её отец не зря волнуется, не зря решился на крайние меры и выбрал меня. Он подозревает многое, но у него нет возможности, чтобы проникнуть во внутренний мир избалованных студентов. А вот я могу. Но этого слишком мало, чтобы дать ему то, что он хочет. Если вчера я думал, что мне легко будет идти дальше и копать, пока не найду нечто ужасное, чего и желает добиться Эрнест, то сейчас мне страшно. Готов ли я наблюдать за всем со стороны? Я и так уже сделал достаточно, чтобы стать частью мести и чьих-то планов. Если бы не моё желание секса, то вчерашней ночи не было бы. А, возможно, мне нужно поблагодарить своё воздержание, ведь тогда бы я не увидел, какой бывает Мира. Но меня пугают, глубоко пугают её последние сказанные слова. Думает ли она о суициде сейчас? Я не хочу это вспоминать… не должен, но делаю. Эрнест очень сильно взволнован состоянием своей дочери. Он намекал на то, что она может с собой что-то сделать. Почему? Я чувствовал, как он любит её. Да я полностью в этом уверен, она для него божество, на которое он молится. Он готов отдать за неё всё, что у него есть. Её мать погибла, мне не рассказали подробностей, но Мира была ещё мала, чтобы понимать, кто перед ней. У неё остался только отец. Богатый отец, одаривающий её всем. Так чего же ей недостаёт? Отчего Эрнест так сильно боится за неё? И я услышал из уст Миры подтверждение его страхов.

Выходит, она проснулась, открыла все двери и уехала. Вот так просто. Уехала развлекаться со своим дружком. Это обидно, кстати. Мне, действительно, обидно, но то была ночь, и я был прав – день всё меняет. Он меняет людей, заставляя спрятать все свои тайны так глубоко, пока тьма не поглотит воздух. Правило жизни.

Поднимаясь с кровати, подхожу к столу, на котором стоит завтрак. Хотя бы что-то, мне это нравится. Но вот Саммер теперь не входит в число тех, на кого у меня стоит. Нет, стоит, вру, но я не собираюсь больше целовать её. И я не верю ни одному её слову, ведь она тоже жаждет стать главной. Возможно, это её и удерживает здесь, а Мира не может показать ей на выход, потому что Саммер покрывает прошлые преступления.

Доедаю омлет с грибами и помидорами, тосты с джемом и запиваю всё апельсиновым соком. Я бы не отказался от такого завтрака каждый день. Подхватывая поднос, выхожу из комнаты и спускаюсь вниз, замечая нескольких девушек в гостиной, крутящихся на полу вокруг огромного плаката. Они рисуют что-то, и я замираю, искривляя лицо от ужаса. Название сестринства пестрит яркими розовыми красками и блёстками. Как будто у феи случилась диарея. Отвратительно. Неужели, нет никакого понимания, что эта надпись похожа на блевотину сказочных существ?

Разворачиваясь, направляюсь через столовую, где за столом сидят другие девушки, раскладывая флайеры. Замечаю, что на них нарисован дом и расписаны все плюсы существования сестринства. Флор вроде бы, что-то упоминала об этом, но мне неинтересно. Я не собираюсь вступать ни в какие братства и сообщества. Тем более о том, что я люблю, здесь даже не слышали. Вхожу в просторную кухню и замечаю ещё двух девушек, разрезающих овощи, а позади на плите, судя по аромату, варится индейка.

– Привет, это, наверное, отсюда, – поднимая поднос, произношу я. Две блондинки резко поднимают головы и теряют дар речи от моего вида в одних трусах. Ну а что? Они же ходят в коротеньких шортиках и топиках, которые ничего не скрывают, так почему я должен одеваться? Да и их смущение прибавляет мне настроения.