– Но, Мира, она клялась, только после этого ты взяла её к нам, – напоминает Сиен.

– Чтобы всегда видеть её и следить за ней. Господи, хватить быть дурой. Она никогда не была нам подругой. Никогда. Она подставляла тебя, а я знала об этом. Я заранее распространяла слухи, чтобы Саммер заткнулась. Она даже соблазняла Белча, и едва его не трахнула, если бы я не вошла к нему в комнату, якобы в поиске тебя. Мы все связаны тем, что там случилось. Все. Но одна из нас может предать, забыв о том, откуда мы её вытащили. Ради власти, Сиен. Ради того, чтобы богатенький мальчик обратил на неё внимание, и она, наконец-то, смогла бы найти своё будущее. Рафаэль. Если она окрутит его, то примется за тебя, а дальше за меня. Ты хочешь этого? Хочешь снова прожить так же, как в прошлом году? Я нет, – резко говорю и, отворачиваясь от девушки, подхожу к стулу, сжимая спинку пальцами.

– И что ты намерена делать, Мира?

– Не позволить никому сместить меня, – едко ухмыляясь, отвечаю ей.

– Ты же обещала. Ты обещала, что больше не будет войны. Что мы обо всём забудем, и никто не станет бороться за лидерство. Ты обещала! – Восклицая, Сиен подскакивает с кровати.

– Саммер уже её начала. И думаю, скоро мы освободим парочку мест для новых душ и крови, – низко произношу я.

– Мира, не надо. Поговорите обо всём, обсудите ваши разногласия. Чёрт, Мира, летом же всё было прекрасно! А как только появился этот Рафаэль, так всё начало разрушаться! Почему он стал камнем преткновения? Не ревнует ли она тебя к нему и поэтому сорвалась? Может быть, тебе следует честно сказать ей, что он тебя не волнует? – Истерические нотки в тоне Сиен вызывают сильнейшее давление в висках, отчего я жмурюсь.

– Ты думаешь, что Саммер оставит всё так, как есть? Правда? Сиен, прекрати видеть этот мир в нюдовых оттенках! Хватит. Мы все повязаны в крови и преступлениях. Мы все стремились выжить, и ты тоже. Мы не розовые и пушистые, а этап нашего существования совсем не сказочный. Это ад, в котором каждый борется за право быть первым. Это власть, за которую могут уничтожить. И мы это сделали. Поздно, уже слишком поздно, Сиен, думать о человеческом прощении. Мы мертвы, поэтому никаких чувств у нас быть не может, – ударяю ладонями по стулу, отчего он катится вперёд.

– Ты обещала, ты клялась, что завершишь всё. А я покрывала тебя, все твои побеги, да ты даже полностью не рассказала мне, почему Беата орала как полоумная, но вот то, что ты дьявол, я верю. Ты…

– Да! Ты это хочешь услышать? Да, я ваш ночной кошмар! Ты умоляла меня не оставлять тебя одну среди них! Ты затащила меня сюда, когда я желала только свалить из этого места подальше! И у меня не осталось выбора, только как возглавить тупых и отмороженных извращенок, считающих, что лучше никого нет! Это ад, Сиенна! Мы в аду, чёрт бы тебя побрал! Ты связана со мной, и если Рафаэль хоть что-то узнает, то я потащу тебя за собой, поняла? Только риски поделиться своими домыслами с Белчем, и ты станешь моим врагом.

Мы стоим друг напротив друга, а раньше я держала её за руку и убеждала в том, что это нам не нужно. Всё это чушь и ерунда, наши деньги, положение, и родители поймут, если мы откажемся. Но нет, она слишком боялась, чтобы прислушаться ко мне. А я дура! Дура, которая сама себя заперла в клетке, и теперь воспоминания, боль и разочарование, жестокая ненависть прорываются сквозь тонкое стекло, защищающее меня от чувств.

Подбородок Сиен подрагивает, в глазах скапливаются слёзы.

– То, что случилось в ту ночь, мы забыли, ты и я. Но вот Саммер никогда не простит мне того, что я контролирую её. Даже Беате не удалось это сделать, а я удерживаю её несколько месяцев. Она уже сделала ход, его и увидел Рафаэль, он всё понял и поэтому общается с Белчем, вытягивая информацию, которая может обратиться против меня. Он доложит всё моему отцу, и тогда я буду заперта пожизненно. Он сдаст меня, ведь всё это случилось лишь из-за твоего глупого отсутствия желания увидеть, что на самом деле это за место. Поэтому выбирай, Сиен, на чьей ты стороне. Всегда необходимо делать выбор, и свой я уже сделала. Осталась ты. Или ты поддерживаешь меня и продолжаешь убеждать Саммер, что Рафаэль заслан высшим сестринством, или мне придётся сражаться против тебя тоже, – сглатываю горечь. Слеза скатывается по её щеке, и во взгляде столько боли и отвращения. Мне не нужны друзья, я появилась здесь одна и в таком же составе и планирую исчезнуть. Но всё началось слишком рано. Причиной стал он. Этот абориген, разрушивший такое прекрасное и умное построение компании.

– Мира, да что с тобой? Как ты можешь относиться ко мне вот так? Как ты можешь говорить мне всё это? Я же держала тебя за руку. Я помогла тебе найти компромат на девочек. Без меня ты не стала бы главой. Это место проклято, сначала Беата, теперь ты превращаешься в жуткое чудовище, не знающее границ, – девушка отходит от меня, словно от какого-то хищного животного, готовящегося напасть на неё.

– Ты услышала меня. Подумай, Сиен, потому что у Саммер компромата на нас достаточно, чтобы уничтожить наши семьи. Я только хочу выжить здесь, и если ты со мной, то я буду продолжать защищать и тебя. Я не желаю больше обсуждать это. Забудь. Тебе это прекрасно удаётся, ведь именно Саммер накачала тебя тогда и выставила на аукцион. Понравилось? Хочешь ещё пережить такое? Нет, отвечу за тебя. Так что не строй из себя ангела, их никогда не существовало. А теперь вон отсюда и проследи, чтобы сёстры тщательно изучили план и претенденток на «Адскую неделю», – приподнимаю подбородок, а внутри тайфун.

Жестокие слова, брошенные в лицо Сиен, станут последней каплей. Начнётся проверка. Моя личная проверка, где никто не заслуживает доверия. И, конечно, я снова услышу…

– Сука. Бессердечная сука.

Сколько раз это произносили люди, глядя мне в глаза, за спиной, в мыслях. Я не отрицаю этого и не стыжусь. На войне все средства хороши, и если приходится марать руки, то это меня не смущает. Главное, выжить. Главное, добиться своего и исчезнуть.

Дверь с грохотом закрывается, и я с шумом втягиваю в себя воздух. Я не планировала такого исхода, но всё становится критичным. Буквально всё. Отношения. Разговоры. Воспоминания. Ароматы. Они сводят меня с ума, и я не могу думать о нескольких вещах одновременно. Мне душно и в то же время холодно. Знобит, но хватит притворяться. Хватит играть глупую роль, которую прописали здесь ещё несколько десятков лет назад. Ни одна глава сестринства не была идиоткой. Они все выживали и держали в руках невероятно опасные вожжи, которые меня никогда не интересовали, до тех пор, пока всё это не коснулось меня.

Я никогда не верила Саммер. Никогда не делилась с ней сокровенным. Да и между мной и Сиен тоже давно выстроилась стена. Это не моя вина, что так всё повернулось. Если бы отец не решил меня заслать сюда, то я бы нашла вариант, нашла саму себя. Но меня не спрашивали. Мне приказали. И я бы смирилась с этим, легко подавляла бы сопротивление, пока он не предал меня. Позволил нищему аборигену оказаться в моём мире. И всё. Вот с этого момента всё и перевернулось с ног на голову. Установленные правила понеслись к чертям, у Саммер активировался режим «альфа-сучки», и теперь у меня проблем ещё больше. Помимо глупышки, идиотки стервы и наглого макаки, начались недомолвки с Сиен, усугубление ситуации этим дебильным свиданием, которое, вообще, меня раздражает, и удержание всех под моим каблуком. Да, богатым очень легко живётся. Просто пфф.

Передёрнув плечами от досады, я сажусь за стол и вновь открываю ноутбук. Захожу в программу и ввожу пароль, чтобы мне открылись все камеры в доме. Саммер поняла, что у меня есть на неё, помимо этого, ещё прошлогодние ошибки, она незамедлительно решила меня отравить и выставить последней шлюхой. Я смутно могу припомнить ту ночь, только его. Этого Рафаэля, будь он неладен. Он путает меня или путается сам. То какой-то странный и заботливый, его необычный аромат преследует меня, то превращается в кровавый след, бурлящий в венах. Он заводится за секунду, за столько же и остывает. Думать о нём запрещено. Ещё не хватало позволять ему лапать себя, как несколько дней назад. У него шероховатые пальцы, словно он усердно работает. Мозоли, грубые и незнакомые ребятам из моего мира. Сильная хватка и это уродство на коже. Какой у него интерес ко всему этому? Я представляю, что папа попросил его следить за мной и подтягивать по предметам. Последнее отпало, осталась слежка. Зачем? Почему отец решился на такое? Он и так в курсе, какая я стерва, и кто мой парень. Он же не мог догадаться о том, что было в ту ночь и ранее, правда? Информация не сливалась, я об этом позаботилась так, как он меня учил! Нет… это всё паника из-за ссоры с Сиен и воспоминания о том, насколько жестокие здесь правила. Да, именно так.

Когда стрелка часов переваливает за полночь, а дом погружается в сон, я всё ещё не могу успокоиться. За несколько часов я выдумала столько вариантов хода событий, что мне тошно. Сиен ушла, скорее всего, к Белчу. Она ничего ему не скажет, слишком боится за меня и себя, да и слабость, у неё последняя с переизбытком. Увы. А вот влюблённая парочка так и не вернулась. Их видели, удаляющимися в сторону конюшен, и Саммер явно не собиралась упустить возможность выложить занимательные кадры с ночного приключения. Точнее, заклеймить этого идиота. Да зачем он, вообще, всё затеял? Она же солжёт ему. Она подставит меня, и наши и так несуществующие отношения превратятся в атомную войну. А глупышка? Неужели, ему нравятся такие дуры? Или он нашёл удачный способ закрепиться здесь, охомутав её? Конечно, у него нет денег, у него ничего нет, а она прекрасный шанс обеспечить роскошную жизнь. Ведь никто в здравом уме на неё не позарится.

Фыркнув от своих мыслей, я осмотрела себя в зеркало и довольно кивнула. Ночь. Никто меня не увидит, а мне требуется немного притупить действие адреналина. Набросив халат и подхватив с собой пару полотенец, я босиком сбегаю вниз и прислушиваюсь. Спят. Выхожу из дома и кладу ненужные вещи на лежак. Осматриваюсь, всё же опасаясь, что меня примут за больную, и уверяю себя, что другой возможности не будет. Я хочу этого. Прямо сейчас. Мне надо остудиться, а душ, простой и примитивный, никогда не помогал.

Делая глубокий вдох, прыгаю и оказываюсь в ледяной, пронзающей мою кожу воде. Она покрывает моё тело коконом, позволяя расслабиться и глотнуть воздуха, затем ещё раз и ещё, пока холод не добирается до сердца, приводя его в норму, как и мысли.

Я люблю, когда сознание работает в усиленном режиме. Мне нравится ощущать себя живой в этот момент. А обычная жизнь не позволяет мне такого, только изредка, когда я оказываюсь одна. Другая. Одинокая. Брошенная. Разбитая. Чужая для всех. Идеальная. Богатая. Заключённая в камеру на неопределённый срок. Именно сейчас, чувствуя прохладу в груди, рассекая воду чёткими и быстрыми ударами, я собираюсь снова глотнуть немного неверного выбора. Запрещённого. Необходимого.

Набираю побольше кислорода и ныряю, оказываясь на дне. Мои глаза открыты, и я смотрю на этот мир сквозь искорёженную призму, пока пульс повышается, сердце ускоряет ритм. С моих губ срывается смех, поднимаясь на поверхность пузырьками. Как же красиво. Как же ярко сейчас вокруг. Даже ночью. Невозможно больно, и в то же время я наслаждаюсь. Кислорода не хватает, и если я задержусь ещё пару секунду, то всё закончится. Мгновение, и я буду свободна навсегда.

Мои глаза закрываются, а тело расслабляется, движения рук замедляются. Передать чувство, которое рождается во мне, слишком сложно. Это сильнейшее желание бороться за себя и свои мечты. Это та самая сила, появляющаяся в сознании в момент риска, чтобы лучше понять себя.

Резкий толчок, моя кожа онемела, но обжигающее тепло, вызывают во мне страх, и я дёргаюсь в чьих-то руках. Брыкаюсь, не позволяя неизвестному утопить меня в бассейне, но меня, наоборот, тащат наверх. Оказываясь на поверхности, быстро втягиваю в себя воздух и вытираю воду с глаз.

– Какого чёрта? – Тяжело дыша, встречаюсь с разъярённым взглядом стальных глаз, покрытых болотной зеленью.

– Это я должен у тебя спросить, Мира. Какого чёрта? – Его дыхание опаляет меня, пока сердце панически сжимается и ищет подходящий ответ.

Глава 18

Мира

– Прекрати убегать от меня, – появляется голос за спиной, а я закатываю глаза, вытирая мокрые волосы полотенцем.

– Закрытая дверь тебе ни о чём не сказала? – Оборачиваясь, красноречиво осматриваю мокрого Рафаэля. Капли воды стекают на пол, образовывая лужицу. Белая футболка превратилась в практически прозрачную материю, облегающую каждый узор на его коже. Свободные штаны прилипли к ногам, а накидку, видимо, он оставил где-то на улице. Но вот лужа меня заботит больше всего. Останется пятно на моём прекрасном белоснежном ковре, и ничем его не вывести. А с водой впитается и его запах. Боже, теперь эти ощущения ледяного железа, которым от него несёт, будут преследовать меня даже во сне!