– И, вообще, со мной всё хорошо… со мной всё прекрасно. Вино забродило, и я… – ему удаётся коряво подняться, но его ведёт в сторону, и он, как мячик, ударяется о стену плечом и скулит. Подавляю смех, наслаждаясь его болью.

– Не вино виновато в твоём состоянии, мон шер, – произношу я, поднимаясь на ноги. Поворачивает ко мне голову и чмокает губами.

– А ты, да именно ты виновата в этом. Ты во всём виновата, если бы не твои слова о ненависти, то я бы не прыгнул в ледяную воду, и она бы… о, вот сюда, – отталкиваясь от стены, передвигается широкими шагами, в которых путаются его ноги, он буквально падает в моё кресло.

– Теперь всё не так сильно кружится, – моргая, добавляет он.

– Ты же не собираешься остаться здесь, верно? Тебе следует лечь спать, – хмуро говорю я, указывая рукой на дверь.

– Спать? Ты с ума сошла? Да во мне столько адреналина. Я хочу двигаться. Хочу трахаться и пить. Прыгать под музыку, – Рафаэль дёргается, но секунда, и он удерживает себя, ухватившись за ручки кресла.

– Лучше посижу, – бормочет.

И это невероятно, что данный наглый субъект разваливается в моём личном кресле, которое выполнено из изумительной тончайшей кожи с тиснёным витиеватым рисунком, а я смотрю на весь этот балаган. Сейчас я не в силах успокаивать взвинченного каким-то веществом неприятного для меня парня, но… у меня есть шанс узнать, что за информацию он выведал у Саммер, и о чём, вообще, они разговаривали.

Затягиваю потуже пояс халата и медленно, с лёгкой улыбкой на губах направляюсь к Рафаэлю. Элегантно опускаюсь на кровать. Он следит за каждым моим движением, покусывает нижнюю губу, явно наслаждаясь моим изменившимся настроем. Но его взгляд голодный, безумный настолько, что это слабо отдаётся в крови желанием продолжать. Не помню, чтобы во мне рождался такой азарт желания ходить по тонкому льду с парнем. Не могу даже найти ни единого похожего инцидента в своей жизни, где я, словно кошка, ступаю аккуратно по ледяной корке, а он стоит, медленно и лениво ожидая нападения, чтобы вместе упасть в пучину.

Глава 19

Мира

– Итак, мон шер, как тебе свидание с Саммер? Я считала, что ты отдаёшь своё предпочтение глупышке, – растягивая слова, интересуюсь.

– Что? – Парень резко поднимает голову и хмурится.

– Свидание… да, да свидание. Нет, какое, на хрен, свидание, ты в своём уме, принцесса? – Он откидывается в кресле, раскидывая в стороны ноги, словно ему что-то мешает между ними. О, я вижу, что ему мешает. Очень такая явная эрекция. Такая прямо выпуклая и…

Дёргаю головой и ужасаюсь из-за своих мыслей. Я не должна туда пялиться, есть Оли, и никаких выпуклостей. Никогда. С меня их достаточно.

– Секс? – Прочищая горло, предполагаю я.

– Прямо сейчас? Без прелюдий? – Удивлённо приподнимает брови и хватается за свою футболку.

– Идиот, не со мной, – закатывая глаза, замечаю на его лице разочарование. – С Саммер. Ты планировал снова с ней переспать?

– Возможно, а, возможно, хотел только увидеть реакцию. Твою.

– Это так много для тебя значит?

– Как и для тебя то, что я встречался с ней. Ты ревнуешь, – самодовольно заявляет он.

– Конечно, у меня же нет других забот, как только думать о нищем и о моей подруге. Интересно, а что она скажет, когда узнает об этом? А глупышка? Хотя мне плевать на твой обман, это даже очень занимательно, увидеть, как жестоко обратится против тебя эта ложь, – наигранно тяжело вздыхаю, сочувствуя ему.

Его взгляд меняется, точнее, меняется его дыхание. Оно рваное. Быстрое. Он злится. Его сильно задевает, когда я напоминаю, кто он такой на самом деле. А мне это нравится.

– Скажи, Мира, а тебе, действительно, так важно, сколько у человека денег? Ты сначала проверяешь его банковскую карточку, затем всех членов семьи, а потом только позволяешь себе поздороваться с ним? – Его тон заторможенный, и британский акцент становится ярче. Но у меня так часто спрашивали это, что я даже не задумываюсь над ответом.

– Я проверяю не его банковскую карточку, а его счета. Их должно быть несколько, обязательно в Швейцарском банке и балансом больше ста миллионов, перспективы и стабильный доход на протяжении хотя бы двадцати лет.

– А тебя не волнует, откуда эти деньги? Откуда они их берут? Может быть, они людей продают или торгуют наркотиками, – слабо возмущается он.

– Совершенно не волнует, – пожимаю плечами.

– То есть корысть – твоя составляющая?

Так, разговор уже движется не в том направлении, в каком мне бы хотелось.

– А твоя? Ты спишь с Саммер, водишь за нос глупышку. Они обе богаты, обе получат солидное приданое, и их избранник войдёт в семью. Это не считается корыстной целью и игрой на чувствах идиоток? – Едко произношу я. И Рафаэль, по идее, должен взбунтоваться, закричать или хоть как-то оскорбиться. Раньше это приводило его в нормальное взрывоопасное состояние, но сейчас он только глубоко вздыхает и, ударяя себя по лицу, не рассчитав силу, кривится.

– Я не такой… мне не нужно всё это, только один единственный шанс, понимаешь? Один, чтобы быть образованным. Мне двадцать четыре, везде получал отказ, потому что я никто, оборванец, и не могу претендовать на бюджет. Меня просто для них не существует, ни для кого не существует. И я не собираюсь соблазнять Флор, не могу, ведь она наивная и ещё очень маленькая. Если у меня есть возможность продлить вот это для неё, то я сделаю всё, что от меня зависит. Мир иной… он грязный и продажный. Я считал, что здесь всё по-другому. Здесь нет жестокости и насилия, здесь светло и уютно, а ничего не меняется. В своём мире я хотя бы не повязан, а в этом… всё запрещено, – его речь, полная горечи и усталости действует на меня самым неожиданным образом. Я вижу перед собой человека, не аборигена, не макаку, не отброса, а потерянного и одинокого парня, ворвавшегося в ад, чтобы надрать зад дьяволу. Мне.

– Тогда, вероятно, тебе следует вернуться в свою жизнь, – замечаю я.

– Ты хоть кого-то любила или любишь? Ты знаешь, что это такое? Нет, скорее всего, нет. Ты и понятия не имеешь, как бывает страшно за будущее тех, кого любишь. Тех, кто зависит от тебя и твоих действий. Тех, кто умрёт, если ты сдашься из-за избалованных деток. Я не могу бросить всё, не могу, – печально качает головой.

– У тебя есть отец, он боготворит тебя, ты для него всё. А я…у меня есть мама и младший брат, ради них я согласился приехать сюда и помочь тебе подтянуть оценки. Твой отец нашёл меня, ради тебя, а я ради тех, кто мне очень дорог, терплю всё, что ты со мной делаешь. И я не сдамся, никогда не сдамся, – уже зло добавляет он.

– Я с тобой ничего не делаю, мон шер. Ты сам выбрал не тех, кому стоит верить, – отвожу от него взгляд.

– Ты думаешь, я кому-то из вас верю? Нет, никому, вы слишком погрязли в смешной власти и в своих деньгах. А мне терять нечего, я или получу образование по-хорошему, или всё же получу его по-плохому. Это зависит от тебя, Мира.

– От меня? Я и так дала тебе возможность не встречаться со мной. Мне не нужна твоя помощь в учёбе, Рафаэль. Я прекрасно могу сама, если этого захочу. Так что живи и радуйся. Но тебе же мало моих добрых поступков и жалости к тебе, ты пытаешься найти то, что никогда не будет тебе доступно. Ты сам лезешь ко мне, и твоё свидание с Саммер говорит само за себя, как и тесная дружба с Белчем. Ты всё вынюхиваешь, чтобы выслужиться перед моим отцом, только вот ничего у тебя не выйдет, – возмущаюсь я.

– Из жалости? Добрые поступки? У нас разное понимание этих определений, принцесса. И срал я на твоего отца. Я пользуюсь информацией, чтобы подольше побыть здесь и поймать тебя. Я докопаюсь до того, что ты скрываешь, любым способом. Узнаю, почему ты решила нырнуть и лежать под водой, пока я тебя не вытащил. И что вынудило тебя стать во главе всех этих дур. Потому что я уверен, это не твоё желание. Ты это сделала, чтобы защитить себя. А вот от чего, я ещё не понял. Но дай мне немного времени, и я откопаю твои тайны, тогда буду владеть твоими решениями, – угрожающе шипит он.

– Ты так самоуверен, что это веселит меня. Но скажу тебе сразу, там нет ничего интересного. Ты ещё раз убедишься, какая я сука на самом деле, и чему меня научил папочка. Забыть о том, что вокруг меня люди с собственными судьбами. Я ими владею. Я ими руковожу. И с тобой тоже это случится. К примеру, Флор, милая и глупая девочка, думающая, что ты просто очень необычный типаж, готовый защищать её вечно. Она уже влюблена в тебя, но всё это так хрупко, что стоит лишь чихнуть нечаянно о том, что за душой у тебя ничего нет, так хрустальный замок развалится острыми кусками прямо перед твоими ногами. Так что прими дружеский совет – не лезь ко мне, и я буду держать язык за зубами. Мы же не хотим пошатнуть слабую девичью психику, верно?

– Не смей её трогать, Мира. Трогай меня, или боишься, что я могу легко врезать тебе или избить до полусмерти, обставив всё так, словно это Саммер? О, да, я могу. Не приближайся к этой девочке, – рычание наполняет мой разум, а его глаза, блестящие сумасшествием, готовы немедленно выполнить угрозу даже без слов.

Пугает ли меня это? Нет. Скорее огорчает. Ничего нового я не узнала, всегда парни клюют на тех, кто тихий, милый и сказочно добрый, а ещё девственница. Так всегда было и будет. А я? А я, стерва, погрязшая в сплетнях, преступлениях и бесчеловечных проступках, остаюсь с тем, кто никогда не заставит меня хоть что-то чувствовать. Клише, наверное, а может быть, в этом мире такие, как я, всегда должны быть одинокими.

– Тебе она нравится? Как девушка нравится? – Вопрос срывается с губ, вызывая на лице Рафаэля слабую улыбку.

– Очень. Она такая интересная, запутанная, и мне хорошо с ней, как бы это ни парадоксально звучало, но я знаю, в ней есть что-то моё. Она умеет бороться, она сильная, и я боюсь узнать о том, что заставило её делать всё это.

– То есть ты готов забыть о том, кто тебе дорог, и защищать её, даже если это означает твою смерть? Ты так легко плюнешь на свою семью из-за чужого для тебя человека? – Изумляюсь я.

– Моя семья всегда останется для меня в приоритете, и не важно, чужой мне человек или нет, он может быть дорогим и важным в такой же степени, как и мои родные. Это необъяснимо, но я чувствую, что, если бы она дала мне шанс показать ей, каким я бываю, то у нас нашлось бы много общего. Если бы она доверилась мне и развеяла сомнения о своей лживой натуре, то всё было бы проще. Но она борется против меня, считая, что я глуп и слеп. Она не желает стать немного слабее рядом со мной, но ей это нужно. Никто ей не поможет так, как я, потому что я видел дно, оттуда идёт моя жизнь, и в моём арсенале достаточно приёмов, чтобы уличить любого человека и вытащить из него всю правду. Я бы мог, поделился с ней, но, увы, она считает себя лучше других. Она делает то, что ставит меня в тупик, и я не понимаю, откуда берётся столько ненависти к окружающим.

Он же говорит это о Флор, верно? Мы ведь обсуждаем его чувства к ней? Тогда какого чёрта он так пристально смотрит на меня, уверяя, что в нём зародилась симпатия к несуществующему человеку? Флор другая. Откуда он, вообще, взял всю эту чушь про неё? Что она планирует? Что она ему сказала? Это злит меня. Они оба мои жертвы. Они те, кто поплатятся за то, что дышат рядом со мной.

– Борется? То есть все эти ужасные ужимки и красные щёки от смущения – борьба против тебя? Ты тупой или притворяешься, мон шер? И с чего это ты решил, что она ненавидит окружающих? Она воплощение добродетели и глупости, – ядовито шиплю я.

– Что? Ты о чём? – Непонимающе моргает Рафаэль.

Так, я терплю его, чтобы понять, о чём он говорил с Саммер, а не слушать его хвалебные отзывы о глупой сучке.

– Я спрашиваю тебя, мон шер, что же заставило тебя пойти на свидание и подарить отвратительный куст? Тебе нужны проблемы? Саммер не та девушка, которая вытерпит твои тайные встречи с Флор, – беру себя в руки и даже натягиваю улыбку, списывая его отсутствующий вид на порошок, который ему подсыпала Саммер. В этом я теперь уверена на сто процентов.

– У нас с ней было разногласие, и я решил, что таким способом объясню ей всё и уберегу Флор. Но я знаю, что ты делаешь, Мира. Знаю, что хочешь получить сейчас. И пусть со мной что-то не так, у меня путаются мысли, и я не разбираю особо, что говорю, но ещё соображаю. А ты такая сейчас… одна, не будешь кричать, – Рафаэль резко отталкивается руками и буквально летит на меня, опрокидывая на спину. Издаю испуганный писк, хватаясь за его плечи.

– А во мне какая-то хрень, которую подмешала Саммер в бокал вина. И теперь ты со мной. Я почувствовал, что со мной что-то не так, и сбежал от неё, пока она отвлеклась на чей-то звонок. Белч позвонил ей, чтобы спасти меня из её лап. А сейчас в моих руках то, что я так сильно ненавижу, – его дыхание скользит по моей шее, поднимается выше и выше, пока я с ужасом всматриваюсь в блестящие серо-зелёные глаза.