Мобильный в кармане вибрирует, и я достаю его.


«Прости, Раф, она у Калеба с третьего курса. Мне запретили кого-то покупать. Аукцион закончился. Они сейчас выйдут с ней. Я поговорю с Оливером и попытаюсь забрать Флор. Пока не высовывайся».


Всё внутри опускается, кровь отливает от висков, скатываясь ужасающими картинками по моим венам, и все разумные мысли и наставления вылетают из головы. Конечно, я должен был догадаться, что Мира подговорит Оли, чтобы тот не допустил Белча до аукциона, тем самым лишив, Флор хотя бы какой-то безопасности. Она знала, что Белч поделится со мной, до моих ушей дойдёт сегодняшнее событие, а я, идиот, решил ждать! Нет, Мира так сильно ненавидит Флор, хотя я не понимаю мотивов, но интуитивно чувствовал всё время, что она лишь ждёт, чтобы отыграться на ней. Тем самым показать мне, насколько она всесильна. Но почему? Я-то понятно – Мира не выносит моего происхождения, а Флор? Она тоже богата, красива, только юна и слаба против первой. Она её жертва! Жертва, чёрт возьми! Никогда, я не дам ей сотворить нечто страшное с этой бедной девочкой, ради потехи и поднятия авторитета! Она же на корню подорвёт всю психику Флор, превратит её в подобие призрака, и не дай бог, всё приведёт к самоубийству. С Беатой уже было, значит, Мира может пойти и не на такое, чтобы навсегда убрать своих жертв.

Белч сказал, что они должны выйти, и куда пойдут? В комнату Флор? Там он будет издеваться над ней?

Вылетаю на улицу. Алая пелена перед глазами. Громкая музыка и грохот басов доносятся из дома братства. Крики и улюлюканья.

– Нет… пожалуйста… я отдам тебе деньги… не надо, – разрываемая всхлипами дрожащая речь тихим знакомым плачем раздаётся откуда-то справа. Отталкиваясь, несусь в ту сторону и замечаю пару. Знакомая шавка Оливера тащит за собой Флор, упирающуюся ногами в землю.

Инстинкты срабатывают моментально. В голове бьётся только одна мысль: «помочь Флор, спасти её от насилия». С рычанием набрасываюсь на парня и, обхватив его талию, валю на землю.

– Ублюдок! – Выкрикивая, хватаю его за волосы и ударяю головой о траву.

– Раф!

– Нравится насилие, да? Так получай! – Калеб, вроде бы так его зовут, брыкается подо мной, а Флор визжит от страха. Ничего не чувствую, словно снова оказываюсь в грязных подворотнях Лондона, бью его носом о землю, он что-то хрипит. Не слышу. Кислорода не хватает, когда меня пытаются оттащить от парня. Он захлёбывается кровью, из-за разбитого носа.

– Раф, ты убьёшь его… не надо… умоляю тебя, – плачет Флор и тянет меня за талию, стаскивая с него. Но мне мало. Толкаю её рукой, отчего падает на траву, и подпрыгиваю, вставая, на ноги. Подхожу к корчащемуся парню, стонущему от боли.

– Насилия, хочешь? Держи, – со всей дури замахиваюсь и ударяю его по животу ногой.

– Думаешь, что заступиться за неё некому? – Кричу, снова ударяя его. Флор вновь ревёт и тянет меня за руку.

– Не надо, Рафаэль, не надо. Пойдём, нам надо бежать, они сейчас придут, – скулит она. Нет возможности остановиться. Наверное, всё, что я пережил здесь, всё, что увидел, познакомившись с новым витком жестокости, заставляет меня сорвать все ограничения и лупить козла по ногам, по рукам, куда придётся, пока он катается по земле.

– Раф!

Слышу приближающийся топот и чувствую тупой удар по голове, вызывающий резкую вспышку в сознании. Крики, маты и меня хватают за руки. Зрение мутнеет, но адреналина так много, что я дерусь. Бью кулаками по сидящему на мне парню, отбрасывая от себя. Затем ещё один применяет удушающий захват, и я нагибаюсь, перебрасывая его через себя.

Их много, слишком много. Кто-то попадает мне по скуле, разрывая губу до крови. Удар в живот, и я глотаю спёртый воздух, мощь нескольких тел придавливает меня к земле, заламывая руки. Меня бьют. По лицу. По телу. Мне больно. Да, больно, и я не могу подняться. Сколько бы у меня силы ни было, но когда тебя лупят сразу несколько крупных парней, то ты больше не можешь защищаться. Я не супергерой, а простой парень, считающий верным уберечь Флор, но сам попавший под кровавые удары парней.

Откашливаюсь кровью и сплёвываю её на землю. Меня поднимают и ставят на колени, удерживая так. Новый удар ногой по животу, и я корчусь от давления в лёгких. Тошнит. Всё кружится перед глазами. Виски адски пульсируют, глаза едва могу открыть.

– Сукин сын, – в меня кто-то плюёт, и по тону я вспоминаю, что уже слышал этот голос. Оливер.

– Отведите Калеба к медсестре, и пусть он напишет на него заявление. Посидит в камере сутки, а потом ещё получит. Где эта сука? – Рычит он, а затем слышу визг Флор, снова возвращающий меня к жизни.

– Отпусти её, – хриплю я, дёргаясь в руках парней. Хохот. Неприятный. Липкий. Жалкий. Сквозь мутные и скачущие картинки вижу, как Оливер удерживает хныкающую и бледную Флор, что-то шепчущую ему, наверное, умоляя, чтобы не трогали меня. Глупо так. Сам виноват.

– А вот теперь мы сделаем с ней то, что взбредёт нам в головы. Пустим по кругу, а ты будешь наблюдать, влюблённый мудак, – новый удар от парня слева по лицу. Голова дёргается, и вновь кровь собирается во рту.

– Ещё, давай, ещё его, – подначивает кто-то. Сжимаю пресс изо всех сил, чтобы дыхалка не сдохла раньше времени.

– Что здесь происходит? – Ледяной голос Миры, властительницы этого ада, как гром обрушивается на гогочущих парней, и они замолкают.

– Детка, ты только посмотри, кто решил влезть в наши развлечения, – приторно сладко тянет Оливер.

– Фу, какая гадость. Здесь жутко воняет. И из-за чего весь сыр-бор? Неужели, из-за тебя глупышка? – Едко выплёвывает слова Мира.

Приоткрываю глаза. Мира подходит к Флор и хватает её за подбородок, отчего девушка жмурится и сотрясается от страха в её руках.

– Мда, было бы из-за чего, – усмехается Мира, отпуская её.

– Он чуть Калеба не изуродовал, – делится с ней Оли.

– Ну, это меня не волнует, а вот то, что одна из участниц гонки за место в моём прекрасном и восхитительном сестринстве стала причиной отвратительного побоища, мне не нравится. Пошли все вон отсюда.

– Но, детка…

– Пусть они отпустят его, мы это решим сейчас же. Всё это касается глав братства и сестринства. Исчезли отсюда, живо, иначе мне придётся нарушить наш договор, Оливер.

Что происходит? Почему она это делает? Оливер кивает парням, меня отпускают, и я падаю на землю, снова откашливаясь и стирая сбитыми руками кровь с губ и носа.

– Ты меня в кого превращаешь, Мира? Этот ублюдок напал на моего друга из-за этой твари, – рычит Оливер, дёргая за руку Флор.

– А ты что здесь устроил? Прилюдное наказание? Только я имею право давать разрешение на это. Тем более ты держишь её, мою душу, и я предлагаю сделку. Думаю, Рафаэль сам хочет её предложить, чтобы избежать недоразумений. Ты и так превысил пребывание в отстойнике, милый, подумай, что будет теперь, – тише говорит Мира.

Поднимаюсь на дрожащие ноги, и меня шатает.

– Хорошо. И что мы будем делать? Калеб заплатил за неё, и теперь окажется в больнице из-за этого мудака, – зло цедит Оливер.

– Предполагаю, что Рафаэль готов перебить ставку на эту идиотку в трёхкратном размере. Это покроет всё, не так ли? Да и смысл портить настроение из-за этих безродных щенков, любимый. Мне проблемы не нужны, как и тебе. Поэтому, что ты ответишь на такой исход? – Мира мягко поглаживает Оливера по щеке, и он бросает на меня ядовитый взгляд.

– Сто тысяч евро за эту суку и за то, что ты здесь устроил. Узнаем, насколько богат твой папочка. А то у меня много сомнений по этому поводу. Принимаешь наши условия? – Шипит он.

Блять. Откуда я возьму такие деньги?

– Нет. Я готов драться за неё, а платить вам за продажу людей не собираюсь. И вы подумайте, что будет с вами, когда я донесу обо всём, что вы творите, – хрипло отвечаю.

– Раф…

– Любовь моя, да ты посмотри какой он смелый? Вторая жизнь есть, мудак? – Оливер отталкивает в сторону Флор, и она попадает в руки Миры.

Поднимаю подбородок, ожидая нападения.

– Нет, пожалуйста, не бей его. Прошу тебя, Раф, согласись, – плачет Флор.

– Оливер, котик, ты только послушай, насколько это жалко. Но покажи ему, что не стоит открывать рот против тех, кто кормит администрацию. И ещё раз убеди этого аборигена, что власть в наших руках, – смех Миры отдаётся где-то в груди. Перевожу на неё взгляд и вижу ненависть в блестящих в ночи глазах. Отвращение, с которым она наблюдает за мной. Флор дёргается в мою сторону, но Мира хватает её за волосы и сжимает их, отчего девушка вскрикивает и захлёбывается рыданиями.

Удар приходится в живот. Дыхание снова сбивается, ведь я отвлёкся. Но сейчас мне так больно внутри. В груди всё горит и превращается в пепел от разочарования и жестокости. Я позволяю ему лупить меня, откашливаясь и заваливаясь на землю. Может быть, сдохну? Может быть, всё прекратится?

– Достаточно, милый. Послушаем, что он скажет, ведь если согласия не последует, то нам придётся вновь провести продажу этой плоской и никчёмной дурочки, – насмешливо произносит Мира, и Оливер отходит от меня.

– Раф, умоляю… мне страшно… прошу тебя… я не хочу… не хочу, – всхлипывает Флор.

– Ещё. Мне кажется, он тебя не слышит. Или же ты не нужна своему рыцарю, ради которого даже одеваться стала вульгарно. Ты так желаешь быть в его руках, милая, что мне не жаль отдать тебя, но вот ему это надо? Как ты считаешь? Посмотри, его заботит только то, как он выглядит в глазах университета. Герой, павший от глупости, – торжественно завершает смехом Мира.

– Сто тысяч евро в течение часа или я забираю её, – меня переворачивают на спину, и ботинок Оливера сдавливает горло.

У меня нет таких денег. Я не могу сейчас ничего сделать, но и отдавать им Флор тоже не позволю себе. Тошнота, головокружение и сгорающие от кислорода лёгкие, ноющая кожа – делают меня слабым.

– Я согласен, – хриплю я.

– Вот и прекрасно. Любимый, пойдём, – весело произносит Мира.

– Час. Иначе я сделаю с ней то, что тебе в самом страшном кошмаре не снилось, – Оливер угрожающе шипит и плюёт в меня, снимая ногу с горла.

Закрываю глаза, проклиная себя за то, что я сотворил. Мне страшно за последствия. Мне больно от этого отношения. Мне паршиво.

– Раф, господи, Раф, – рядом со мной падает Флор и помогает сесть. Обнимает меня за шею и гладит по волосам, продолжая причитать. Но в голове бьётся мысль, очень важная мысль, и я хочу поймать её. Она сейчас очень необходима мне, пока девушка осматривает моё лицо и стирает свои слёзы.

– Почему? – Сипло подаю голос.

– У меня выбора не было, Раф. Они заставили меня раздеваться, мне так страшно было… так страшно. Спасибо, прости меня за то, что тебя избили…

– Почему она так ненавидит тебя? – Уточняя вопрос, отбрасываю от себя её руки.

– Потому что Мира всех ненавидит, – хлюпая носом, отвечает Флор.

– Тебя выкупил насильник… Калеб, я видел прошлогодние посты от него. Он психически больной: издевается над девушками, унижает их. Но Оливер держит его рядом, чтобы натравливать на неугодных Мире. Почему ты? – Вспоминая отрывки, пролетающие в сознании, делаю попытку встать, но с первого раза не удаётся. Кости ломит, кожа полыхает огнём, как и гематомы на ней. Когда я просматривал сайт, то пробегал глазами по этому парню и сейчас, видимо, на пике панического страха, это появилось в голове.

– Не знаю, я…

– Почему ты? Почему она отдала тебя ему? Почему не допустила Белча, чтобы он помог тебе и вытащил? Я хочу правду, Флор. Что ты сделала ей, раз она назвала тебя своей жертвой? – Сглатывая горечь, всё же поднимаюсь на ноги, и девушка делает то же самое. Она прячет взгляд, кусает губы, значит, я прав. Не просто так Мира нацелилась на неё, что-то между ними произошло. Что?

– Отвечай. Я не собираюсь платить за тебя, если ты подставляешь меня, не рассказывая правду. Я говорил тебе: не лезть сюда, но ты слишком труслива и решила пойти по наставлениям матери, а не сохранить себе личность. Из-за тебя я сорвался, и теперь посмотри на меня. Я уже даже не знаю, стоишь ли ты всего этого. Или ты говоришь мне правду, или я отказываюсь от сделки, – хриплю. Голос сел. Горло дерёт.

– Я… Раф, пожалуйста, просто…

– Хорошо, тогда иди и отрабатывай, – разворачиваюсь, собираясь исполнить свою угрозу, но Флор хватает меня за запястье, и я кривлюсь от растяжения мышц.

– Она моя сестра… по матери. Она ненавидит меня по этой причине. Она мстит мне за то, что мама осталась с нами, – быстро шепчет Флор.

Я думал, что хуже быть не может. Но вот. Сильнейший удар под дых. Виски скручивает от ужаса и шока.

– Что? – Шёпотом переспрашиваю я, смотря в блестящие от слёз глаза. Вот почему они мне знакомы, у Миры похожие, только больше льда в них. Лицо тоже имеет общие черты, но я это списывал на то, что это нормально.

– Она моя старшая сестра. У нас одна мама, – повторяет Флор, утягивая узел из боли и горечи в груди.