Лина Мур - Принцесса моих кошмаров

– Да, у неё есть прототип, – парень опускает взгляд вниз, и я чувствую, как он накрывает мою руку своей.

– Флор?

– Нет, – кривится, даруя мне невероятную радость, и встречается со мной взглядом.

– Саммер?

– Нет, не дай бог, – я готова кричать от счастья.

– Хм, Сиен?

– Белч мне голову оторвёт, а мне она ещё нужна. Да я и не знаю её, чтобы описывать.

– Рафаэль, я могу перечислять долго, ведь в сестринстве много девушек, а во всём университете ещё больше, поэтому проще тебе сказать.

– Нет, я не могу, – он отодвигается от меня, отчего наши руки расцепляются, и моя ладонь падает на пол.

– Почему? Это же книжный персонаж, и только. Что в этом такого? – Возмущаюсь я.

– Тебе это не понравится. Очень не понравится, а я не хочу разрушать хрупкое перемирие между нами, – отрезает он.

Не понимаю, почему именно мне не должно это нравиться? Совершенно сбита с толку. Действительно, это же глупо так тщательно скрывать имя той, кто вызывает в нём наибольший всплеск эмоций, и кому он отдал главную роль. И я хочу это знать. Хочу знать, кого он здесь поставил выше других девушек. Для меня это становится очень важным. Слишком важным. Я спишу всё на опьянение, но мысли о том, что это кто-то рядом со мной, не дают мне удовлетворения. То есть я…я очень бы хотела, чтобы он поделился со мной, кто мог бы заставить его двигаться вверх.

– Хорошо. А что они сейчас делают? – Концентрирую взгляд на Рафаэле. Сглатывает, пытается найти способ ускользнуть от честного ответа.

– Ты, правда, хочешь это услышать? – Тихо отвечает он, исподлобья смотря на меня.

– Да, правда, – быстро киваю я.

– Они влюбляются, – выдыхает он.

– Так быстро? – Удивляюсь такому ходу сюжета.

– Быстро? Нет, не быстро. Влюблённость и любовь отличные друг от друга вещи. Влюблённость – химия, возникающая между двумя людьми. Она вызывает страх и желание обладать этой девушкой. Она первая стадия более долгого чувства, – несколько обиженно отвечает он.

– И там будет плохой конец? Я люблю, когда в книгах печальный конец.

– Почему он должен быть печальным? – Изумляется Рафаэль, приподнимая брови.

– А каким ещё должен быть конец? Это конец всего. И любви, и доверия. Конец, он на то и конец, чтобы быть печальным, потому что жизнь заканчивается на этом.

– Нет, что ты, Мира. Конец истории – это завершение периода терзаний, боли и противостояния. Это конец печали, жестокости и непонимания. Конец плохого, самого жуткого, что можно было себе представить, а дальше история всегда продолжается. Но она уже предназначена только для двоих, не для чужих глаз, потому что продолжение их больше не касается. И это не может быть печальным. Никогда. Это дорога, которая для каждого видится по-разному, у неё нет конца, – Рафаэль с такой страстью доказывает мне свою правоту, преображаясь на глазах. Он превращается в кого-то очень близкого и такого понимающего. Боже, оказывается, он красив. Очень красив. Я как будто прозрела, наблюдая эту метаморфозу, и она невероятно возбуждает меня. Каждый нерв моего тела. Каждый нерв моего сознания. Каждый нерв моей души.

– То есть сейчас твои герои испытывают боль и терзания? – Тихо произношу я.

– Терзания точно, ведь они такие разные, у них различные взгляды на жизнь и на общие понятия. Он простой, самый обычный, желающий только вырваться из бедности и помочь семье. Она же… очень глубокая и превращается для него в мечту, которой он никогда не сможет обладать, – сколько горечи в его голосе.

– Почему? Ведь это герои, а не живые люди, и ты можешь подарить им всё что угодно.

– Нет, это будет ложью. Я не хочу, чтобы там она была. Хотя бы не там, – печально усмехается Рафаэль.

– Ты очень серьёзно относишься к комиксу, да?

– Да, это первый раз… я делаю это впервые, рисую комикс про отношения и обычный мир. Раньше у меня не было времени, а сейчас мне это очень нравится и позволяет мне обдумать всё, что со мной происходит.

– Это восхитительно, мон шер. Знаешь, я считала тебя идиотом, наглым и плоским аборигеном, но оказалось, что ты довольно интересный человек. Я просто обескуражена тобой и… – улыбаясь, опускаю голову, не имея сейчас возможности подобрать слова, ведь я честна с ним, и испытываю внутри такой сумасшедший восторг.

– Ты, – Рафаэль касается моих рук своими, и я поднимаю голову, недоумённо встречаясь с его напряжённым светлым взглядом.

– Что?

– Ты, Мира, прототип главной героини, – он так тихо говорит это, что мне приходится догадываться из-за музыки и шума, продолжающихся внизу.

– Ты. Это ты. Всегда была ты, – добавляет Рафаэль. И это подобно выстрелу, громкому крику, хотя лишь шёпот.

О, боже мой.

Мира

– Главная героиня списана с тебя, Мира, потому что более притягательной девушки я не встречал, – пальцы Рафаэля сильнее обхватывают мои, а от его признания я продолжаю пребывать в шоковом состоянии.

– Надо же, – судорожно выдыхаю я и, осторожно отодвигаясь, поднимаюсь на ноги. Голова немного кружится. Действие алкоголя, или же я потрясена.

Почему я? Почему он выбрал меня? Это… он… влюбляется? Нет, нет, это всё неправильно. Так не должно было случиться. Нет… я не могу, я… мне приятно, но отчего-то применяю все ощущения героя к Рафаэлю, вижу в нём его. И сейчас, прокручивая в голове разговор, эти откровения нечто, очень пугающее меня и в то же время обрадовавшее.

– Мира, это не значит, что я чувствую то же самое, о чём рисую, – парень подскакивает на ноги и нечаянно сбивает бокалы и бутылку. Отворачиваясь от него, подхожу к столу и облокачиваюсь, чтобы справиться с тем, что творится внутри меня. Словно почва уползает из-под ног.

– Это же герои. Они никаким образом не касаются настоящего мира. Ты же сама сказала, что они вымышленные, они неживые. Все авторы берут прототипы героев из реальности, создавая из них то, что заставит читателей желать продолжения, – торопливо говорит Рафаэль.

– Да, всё верно, – заверяю его, жмурясь от этой лжи. Нет, я в шоке. Я… что он там делает со мной? Как он это делает? Нельзя… нельзя о таком думать. Господи!

– Ты уже… то есть твой герой переспал с ней? – Прочищая горло, поворачиваюсь к Рафаэлю.

– Какая разница?

– Большая. Он уже переспал с ней?

– Хм, да. Да, несколько раз.

Боже!

– Значит, ты, извращённый придурок, описываешь меня, как шлюху? – Обиженно повышаю голос.

– Нет, я…

– Выходит, ты пришёл сюда, чтобы найти новый виток для своего сюжета? Ты ходишь за мной и играешь роль такого скорбящего ангела для того, чтобы заставить меня поделиться с тобой сокровенным, а потом используешь это там?! – Подскакиваю к нему и толкаю в грудь, отчего он подаётся назад.

– И, помимо всего прочего, ты фантазируешь о том, как занимаешься со мной сексом?! Ты совсем обалдел, Рафаэль? Ты хотя бы представляешь, в чём сейчас сознался? То есть я в твоей истории отвратительная шлюха, вроде Саммер, готовая раздвинуть ноги, потому что ты весь из себя такой порочный и вульгарный? – Уже кричу, указывая рукой на него.

– Тебе пузырьки в голову стукнули, Мира! Ты понимаешь, что несёшь? Какая шлюха?! Я не делал из тебя никого, только взял твой образ! И ты уверила меня, что это никак тебя не удивит и не оскорбит! А сейчас орёшь на меня, выдумывая глупости?!

– Ты сказал, что переспал со мной! – Напоминаю ему.

– Не я, а герой! Это был не я! Да, чёрт возьми, это история, в которой мало что осталось от реальности! Разве ты когда-нибудь подумала бы обо мне в таком ключе? Нет, никогда, потому что вся такая красивая и элегантная, роскошная и слишком таинственная! Я знал, что не стоит тебе говорить! Твои одуванчики опьянели и не могут быть разумными, – глубоко дышит, смотрит на меня так, словно это я бросила ему в лицо такое… такое… просто ужасное стечение обстоятельств.

– Разумными? И это говоришь ты, человек, сделавший мою героиню шлюхой?! Да она должна четвертовать тебя за это! Ей следует подвесить тебя вниз головой и врезать по яйцам! Бить так долго, пока ты не взмолишься о пощаде!

– За что? За то, что я хочу её? За то, что она, как разряд тока, повышающий мой пульс? За то, что я просто решился не быть трусом и пришёл к ней, потому что с ней не чувствую себя одиноким? За что она должна меня четвертовать? За то, что был честен с ней? Или за то, что я признался в своих грязных фантазиях, оскорбив её ангельскую поляну в голове? – Рычит он, наступая на меня.

– Ты переспал с ней, а перед этим с Саммер, и думаю, там ещё Флор была. Такой как ты не упустил бы возможности приплести всех, кто хоть когда-то ему встречался. Ты самый наглый урод, развращённый грязью!

– Господи, какую хрень ты несёшь! Да, я переспал с Саммер. Да, трахал её, потому что я простой парень, который понятия не имел, в каком дерьме окажется из-за обычной потребности организма! Я раскаиваюсь в этом! Тебе этого достаточно, чтобы больше не напоминать мне о ней? И при чём здесь, вообще, Флор? Не хочу я её! Не хочу!

– Она тебя очень хочет, так не отказывайся, пользуйся на здоровье, может быть, заразишь её чем-то от Саммер! Ты…

– Знаешь, как прекрасно мой герой затыкает твой прототип? – Перебивает, а у меня воздуха не хватает. Голова просто идёт кругом, я теряю нить ссоры, теряю себя, когда вижу в его глазах такую решимость… на что? Что он хочет сделать?

– И не желаю знать, потому что всё это настолько…

Неожиданно. Резко. Грубо. Его губы касаются моих. Всё летит к чертям. Меня бросает в жар от того, какие мягкие и упругие у него губы. Его руки обхватывают мою голову, крепко удерживая меня на месте. Даже если бы и захотела, но вряд ли бы могла двинуться оттого, насколько сухо и скомкано всё получилось на самом деле.

Рафаэль отстраняется, а я шокировано моргаю, ощущая тугой жгут разочарования, медленно стягивающий моё сознание. Я ждала чего-то большего… чего-то незабываемого. Ждала? Нет, я ругалась с ним, высказывала своё негодование, и сейчас хлопаю глазами, как полная идиотка.

– Я верно выбрал прототип, потому что именно так я мечтал заткнуть тебя. Именно так хотел закрыть твой рой, и это действует, – его горячий шёпот проникает в моё сознание, раздражая миллионы частиц на моей коже.

– Ты… ты…

– «Ночь Свободы», да? Так вот я имею право сделать то, чего так долго хотел. Я имею право быть эгоистичным, – с этими словами он вновь касается моих губ, ослабевая захват головы. И если раньше это было просто, как чмокнуть стену, то сейчас медленные, едва уловимые поцелуи, вызывающие у меня ступор, туманящий разум. Невероятная нежность, с которой парень осторожно целует меня, незнакома. После поцелуев Оливера я всегда вся в слюнях, он облизывает меня, буравит языком, словно неумелый практикант-дантист, а сейчас… господи, как мне нравится. И это именно то, как если бы я думала о таком и представляла этот момент с ним, с Рафаэлем.

Он не торопит, позволяя привыкнуть к его упругим и мягким губам, и разобраться со своими ощущениями. С этим обжигающим слабым потоком пульсации, охватывающим всё моё тело. Мои ладони ложатся на его грудь и скользят к шее. Отвечаю. Господи, как же хорошо. Как же приятно и возбуждающе он целуется, оказывается, и такое бывает. Его руки ласкают мою спину, придвигая ближе к себе. Языком раздвигает мои губы, и я ощущаю чужой привкус ароматного шампанского, вызывающий дрожь в ногах. Они подгибаются, отчего приходится ухватиться за шею Рафаэля, впиться в неё ногтями и вырвать рычание прямо в свой рот. Если ещё пару секунд назад я плыла по равномерной реке из нежности, то сейчас он врывается в рот своим языком, касаясь моего. Настойчиво. Невозможно остро. До трясучки. До судорог. До безумия, с которым ускоряется темп движения наших губ. И я готова на всё, правда, на всё, только чтобы это не заканчивалось. Я вся горю. Мне не хватает дыхания, но целую его, играя кончиком языка с его, и ощущаю, как сильно и до хруста костей Рафаэль прижимает меня к своему мощному телу. Не могу больше… я сейчас умру от его грубой ласки, от такой страсти, которую я никогда не испытывала с Оливером. Оливер… боже, Оливер… я с ним… я не должна…

– Ты мой самый сильный разряд сердца, Мира… – шепчет Рафаэль, отрываясь от моих губ и покрывая быстрыми поцелуями полыхающие щёки, заставляя прогнуться в его руках и позволить дальше, ещё глубже изводить и соблазнять меня. Ох, чёрт, как мне хорошо. Как неприятно туго внизу живота и хочется, так хочется ещё больше.

– Хочу тебя… я так хочу тебя, девочка моя, хочу… прямо сейчас… я так долго терпел, – продолжает. Возвращается к моему рту, с новой силой терзая и без того припухшие и болезненно трепещущие губы. Подхватывает нижнюю зубами, надавливая на какие-то неизведанные точки, а затем зализывает. Его руки обхватывают мои ягодицы под лосинами и прижимают к своим бёдрам. О, мой бог! Ох, же чёрт… господи… да он… да я… Оливер! Оливер меня убьёт! Оливер убьёт его! Он сделает с ним что-то страшное, если узнает! Нет! Нельзя!