– Ты рехнулась, Мира? Ты, блять, вообще, слышала, что я говорил тебе?! – Ору я так, что даже вены на висках вдуваются от глупости, в которой мы бултыхаемся.

– Прекрасно. Беги, мон шер, а то твоя глупышка сменит направление, – ехидно бросает она.

– И ты тоже поторопись, Оливер предпочитает всех, кроме тебя. Успей забить место, ведь снова окажешься за бортом, а он будет трахать одну из твоих сестёр. И ты никогда не узнаешь, что такое настоящая страсть, потому что он тебе этого не даёт. Вот ты и не удовлетворена, завидуешь тем, кто счастлив друг с другом. Ты мелочная маленькая сучка! И я бы всё принял! Всё! Но ты ушла, мать твою, ты бросила меня! – Разворачиваясь, выдаю то, что больше всего задевает меня внутри. И это так пагубно действует на меня. На всю мою решительность.

– Бросила? – Повышая голос, Мира выходит из спальни.

– Бросила! Ты пошла к нему! К нему, после того как целовала меня! Ты хотела этого так же, как и я! Тебе меня не переубедить! Ты хотела меня! И дело не в алкоголе, а во мне и тебе!

– А куда ты пошёл? Ты сейчас скажешь, что ждал меня? Ждал здесь?! – Девушка, как фурия, толкает меня в грудь, отчего подаюсь спиной назад и ударяюсь о дверь.

– Я ждал! – Возмущаюсь, отталкиваясь от двери.

– Правда? Так вот это ложь, Рафаэль! Это ложь! Я вернулась! Я, чёрт возьми, вернулась, чтобы признаться в том, что ты был прав! Я вернулась к тебе! А ты был уже с этой сукой! Я вернулась! – Кричит Мира, и я замечаю, как её аккуратные ручки сжимаются в кулачки.

– Что? – Переспрашиваю я, возвращая свой взгляд на её лицо.

– Я вернулась сюда, когда в очередной раз убедилась в своих мыслях. Мне нужно было это время, чтобы понять то, что со мной произошло, мне оно требовалось, чтобы вернуться. А вот тебя уже не было. Я готова была извиниться, и слава богу, ты исчез, побежал к этой безобразной Джульетте, доказав мне, что время – лучший показатель того сделает человек ошибку или нет. И я рада, что в который раз дал мне понять – ты не стоишь той ошибки, блуждающей в моих мыслях в ту минуту. И после всего этого, ты говоришь мне о честности? Ты? Да ты недостоин ни грамма понимания, когда сам боишься моих страхов и самого себя. Ты не готов ни к чему, так что не разглагольствуй о своей обиде, у меня она больше. Хорошего вечера, Рафаэль, теперь я разобралась в себе и в тебе, – она сглатывает и отворачивается.

Я настолько поражён и обескуражен её словами, что не могу сразу сориентироваться. Радость, блеснувшая в сердце. Облегчение. Боль. Очередной поток стыда и раскаяние за то, что сам был не прав. Но я умею это признавать.

Успеваю схватить её за руку и резко притянуть к себе. Мира издаёт тихий вскрик, падая в мои объятия.

– Ни черта ты не разобралась, как и я. Ни черта, принцесса моя, мы оба запутались, – до сих пор шокированный, шепчу, удерживая в ладонях лицо Миры. Смотрю в её распахнутые, обиженные и одновременно удивлённые глаза. Руки, упёрлись в мою грудь, в которой она услышит, как моё сердце сходит с ума от счастья. Она вернулась! Она вернулась ко мне!

Глава 45

Рафаэль

– Не смей даже думать об этом, – выдыхает Мира, легко читая мои мысли.

– Я и не буду думать, а только делать, – шёпотом заверяю и наклоняю голову, чтобы коснуться её губ. Господи, какие же они податливые и мягкие! Какая она вся нежная и ласковая, обескураженная тем, насколько я изменился за эти секунды. Я сам в шоке, если честно, но целовать её одно наслаждение. Изучать, как она тоже меняется и поддаётся моему напору.

Ладони Миры проходят по моей груди и оказываются на шее, притягивая меня к себе ближе. Да к чёрту всё! Если я должен изводить себя три дня ради такого, то я готов. На всё готов, только бы чувствовать её хрупкое и горячее тело в своих руках, знать, что она отвечает мне с такой же страстью, которая просыпается во мне.

Обхватываю сильнее Миру за талию и веду девушку спиной к её спальне, не размыкая губ. Ноги путаются. Мысли куда хлеще. Внутри меня буквально шквал эмоций, от радости до чёртового пугающего возбуждения. Мира играет кончиком своего языка с моим, вырывая из моей груди хриплый рык. Врываемся в комнату, дверь хлопает позади. Нечаянно, а, может быть, и нет, ударяю её спиной о стену, отчего она издаёт тихий стон, запрокидывая голову. Мои губы опускаются ниже, целуя её подбородок, пальцы, забираясь под короткую юбочку, сжимают аккуратные ягодицы. Тяну на себя. Пусть чувствует, как она заводит меня. Как сводят с ума её громкое дыхание и захват моих волос. Пусть узнает, какую боль мне, в который уже раз, причиняет стояк.

Её аромат заполняет голову. Её кожа такая нежная, и я хочу оставить на ней напоминание о том, сколько желания во мне. Прикусываю её за шею. Вскрик. Слабый. Дрожь проносится по её телу, когда касаюсь языком укуса, чтобы засосать его и заклеймить.

– Нет… Рафаэль, нет, – испуганный шёпот остаётся где-то за гранью моего сознания.

– Нет, я сказала, нет! – Мира громче повторяет и с силой упирается в мои плечи ладонями.

– Не начинай, мы это уже прошли, – усмехаясь, поднимаю голову и крепко удерживаю её, прижимая к стене.

Её глаза блестят от страсти. Это точно она. Я ни с чем такое не перепутаю. Уж кто-кто, но я прекрасно знаю, когда меня хотят.

– Нет, мы не должны… это ничего не значит, – она пытается вновь оттолкнуть меня. Да ни за что! Не в этот раз!

– Ничего? Это многое значит, Мира, многое. Признайся, что между нами есть химия. Она с первой встречи была и сейчас только набирает обороты. Не находи оправданий, потому что ты вернулась ко мне, чтобы продолжить всё с того момента, где мы остановились. И я хочу этого, очень хочу, – отпускаю её ягодицы, чтобы обхватить лицо, но в этот момент девушка делает новую попытку удара по моим плечам, и я выпускаю её из рук, отходя на шаг назад.

– Да ты издеваешься, – жмурюсь, вскидывая голову к потолку и, распахивая глаза, смотрю на Миру, поправляющую юбку.

– Это ты набросился на меня, Рафаэль. И за три дня я остыла, никакой химии, никаких чувств, никакого общения. Так будет лучше, и…

– Для кого лучше, Мира? Для тебя или для меня? Ты постоянно твердишь: лучше, так будет лучше, лучше нам не пересекаться, лучше не говорить об этом и тому подобное. Но это лучшее не касается нас! Точно ни для одного из нас это твоё лучше не принесёт ничего хорошего, а вот для твоего ублюдка изменщика, конечно! Хватит отрицать всё. Хватит, будь честна, как и я с тобой. Ты вернулась ко мне! Ты постоянно затеваешь спор, чтобы вывести меня на эмоции. Ты их получишь. Ты всегда их получишь, потому что и мне это очень нравится. Сейчас ты заговорила со мной именно для того, чтобы завести меня, сказать, точнее, бросить мне в лицо, какой я подлец. Ты нашла удобный способ обезопасить себя. Но всё, хватит, с меня этого. Я на грани. Да я, блять, как идиот, избегаю тебя, стараюсь не смотреть на тебя, потому что не могу ничего забыть, понимаешь? Ничего. Я пытаюсь хоть как-то выжить здесь, но ты ни капли не помогаешь мне в этом. Наоборот, тебе бы меня не трогать, но ты начала ссору. Затем даже не заметила, как я перетащил тебя сюда, и теперь снова выстраиваешь стену. Да нет её, слышишь? Она уже рухнула, – всплёскиваю руками, сжимая их в кулаки.

– Я была с тобой честна, Рафаэль, а ты пошёл к ней! Ты побежал к ней, даже не дав мне возможности пережить то, что со мной произошло. Ты думаешь, мне это приятно? Нет, я взбешена твоим поведением, от этих фотографий, на которых ты сидишь в кафе с ней и мило смеёшься, когда я, чёрт бы тебя побрал, вернулась, чтобы сказать тебе, как ты был прав. И эту грязь я должна смиренно забыть из-за очередного поцелуя? – Мира возмущённо указывает на меня пальцем.

– О, господи, снова Флор? Ты опять ревнуешь меня к ней? Я не умею читать твоих мыслей, Мира. Не умею. Уж прости меня такого засранца, но я не имею никаких способностей к этому. Я, вообще, не имел длительных отношений с девушками, если на то пошло. И ни черта не разбираюсь в этих ваших знаках и танцах с бубнами. Я в этом тупой, а Флор сидела там с подружками. Не звал я её к себе, порисовать хотел, и только! И я сказал ей, чтобы отвалила, но ни хера, она приклеилась ко мне, как пиявка. А я не хочу ранить её тем, что обижен и зол из-за тебя! Я не умею так, понимаешь, Мира? Не умею я быть таким же холодным, как вы все! Не умею! – Повышаю голос, чтобы донести до неё, что я тоже не в малине, а в полном и вонючем дерьме из-за того, что со мной происходит рядом с ней.

– То есть её ранить нельзя, а меня можно? С этим ты легко справляешься, Рафаэль, так что это ложь, – яростно шипит она, отталкиваясь от двери, но я перекрываю ей путь.

– Не ложь. Мне насрать на Флор, и к ней я не испытываю ничего, что заставило бы меня отражать словесные атаки, как с тобой. Я не хочу… да, чёрт, хочу задеть тебя, потому что, только тогда ты прекращаешь играть роль отъявленной суки. И тебе тоже удаётся ранить меня напоминанием о том, кем я являюсь. Знаешь, это намного болезненнее, чем слова других, ведь ты стала мне кем-то близким. И… да лишь от таких людей, которые каким-то образом забрались глубже в сердце и в мысли, болит всё внутри. Это невозможно объяснить, но каждое твоё движение против меня, каждый поцелуй не со мной, каждое прикосновение этой скотины к тебе вызывают во мне бурю ревности. Довольна, Мира? Я тоже ревную тебя, хотя, как и ты, права на это не имею.

– Ты не должен мне этого говорить, Рафаэль, это неправильно, – шепчет она, и вся её злость угасает, как и моя.

– Я знаю, принцесса, знаю, но ничего с собой поделать не могу, как и ты. Такое происходит на каком-то другом уровне эмоций, и контролировать их невозможно. Я в курсе, как ты богата, и как я беден. Я всё это помню, эти мысли и останавливают меня, но не когда ты так близко. Я моментально забываю обо всех наших различиях, поддаюсь своим желаниям, превращаясь в полного эгоиста. Мне стыдно за это перед матерью и братом, ведь только ради них я решился сюда приехать. А всё пошло наперекосяк, всё летит под откос из-за тебя, Мира.

– Этот уровень называется секс и похоть, которую ты и не можешь контролировать, – едко фыркает она.

– О, да, я не отрицаю, что хочу тебя. Признаюсь, что отымел тебя в своей голове в таких позах, о которых твой дружок даже не подозревает. Я имел тебя и на этой постели, – указываю рукой на кровать.

– И у этой двери. И у стены. И в душе. И в лесной зоне у дерева. И в той самой тёмной комнате, в которой первый раз понял, как ты возбуждаешь меня. И на диване. И внизу, на главном столе, представляя, как утром за ним будут завтракать эти высокомерные стервы, а на нём до сих пор остались мазки пятен моей спермы и твоей смазки. И в конюшне на сене. И даже в одной из аудиторий, когда в неё вот-вот войдут студенты. Я могу перечислять очень долго, Мира, очень и очень долго, потому что не отрицаю, какой стальной стояк ты вызываешь во мне. Разве это плохо? Ни черта – это не плохо, это и есть химия, её нельзя объяснить, но она есть. Во мне и в тебе.

– Прекрасно. Просто замечательно, мон шер. Ты сейчас признался в том, что я и так знала, какой ты извращённый кобель и похотливый урод. Но я не буду очередной дурой, поющей дифирамбы твоему члену, как Саммер. Я не собираюсь быть посмешищем из-за твоей проклятой химии, – обиженно тычет в мою грудь пальцем.

– О, боже, теперь Саммер? – Вою от грёбаной женской логики и желания слышать только то, что они хотят, а не то, что я имею в виду на самом деле. Это я узнаю именно благодаря Мире.

– Так, давай поставим точку в этом, идёт?

Девушка поджимает губы и складывает руки на груди.

– Представь, что тебе никогда не было ничего доступно. Никогда. А ты оказываешься в раю с множеством красивых и ярких упаковок с мясом, вяленым мясом, я его люблю больше всего. Так вот, все эти девушки для меня – вяленое мясо, которое я не мог себе позволить, понимаешь? Их много, они все такие же свежие и манящие к себе, и я не в силах противиться тому отравлению, которое после этого произойдёт. Последний раз я ел вяленое мясо лет пять назад, когда стащил пакет с продуктами из машины одного из покупателей супермаркета. Я следил за ним, и его покупки были идеальным подарком на Рождество моей семье. И я украл их к столу, чтобы порадовать маму и брата. Было ли мне стыдно? Нет, я, наконец-то, снова попробовал маленький кусочек вяленого мяса. Я мечтал о нём, но денег не было. И вот я здесь, где куча этих упаковок, они бесплатные. Так почему я не могу попробовать один из них? Могу, тем более я ни к кому не привязан. Подвожу итог: я наелся протухшим вяленым мясом и не хочу его. Теперь тебе яснее, как для меня всё обстоит? – С надеждой смотрю в голубые глаза.

– Выходит, я для тебя очередной кусок вяленого мяса, Рафаэль? Только вкуснее, чем другие, и со свежим сроком годности? – Взвизгивает она, резко толкая меня в грудь. Перехватываю её за плечи и встряхиваю.

– Да услышь ты меня, Мира! Услышь меня – тебя я хочу не как мясо, а, как то, что мне необходимо, чтобы двигаться дальше. Хочу тебя целовать. Хочу дотрагиваться до тебя. Хочу с тобой разговаривать. Хочу с тобой делиться чем-то очень важным для меня. Хочу, чтобы ты рассказывала мне о своих мечтах! Хочу вдоль и поперёк изучить тебя! Хочу, мать твою, стать для тебя человеком, к которому ты придёшь просто так, а не потому, что хочешь покричать и затеять спор. Я. Хочу. Тебя. Во всех смыслах этой грёбаной жизни, – перевожу дыхание, насыщая кислородом горящие лёгкие.