— Но, знаешь, я бы лучше писал и этим за­рабатывал на жизнь, — сказал Джей Пи. —

Хотя, конечно, для поэтов найдется не так мно­го работы. Но все равно я хочу сказать, что я бы лучше стал не актером, а писателем. Пото­му что актеры, если задуматься, только интер­претируют слова, написанные кем-то другим. У них нет реальной СИЛЫ. Сила — в словах, которые они произносят, а их написал кто-то другой. Вот это меня больше всего интересует — я бы хотел стать той силой, которая стоит за Джулиями Робертс и Джудами Ло этого мира.

!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Это так странно!!!!! Потому что я однажды сама сказала почти то же самое. Вроде бы.

А еще» я знаю, каково это, когда тебя вы­нуждают что-то сделать только для того, чтобы доставить удовольствие родителям. Вот вам пример: уроки принцессы. Ах да, есть и еще один пример: я больше не заваливаю геометрию, хотя в будущем она мне совершенно не приго­дится.

Единственная проблема в том, что хотя Джей Пи и пробовался на все спектакли, ко­торые ставятся в нашей школе, он ни разу не получил ни одной роли. Он считает, что это по­тому, что ребята из драмкружка стараются не принимать чужих,

— Думаю, если бы я действительно хотел по­лучить роль в каком-нибудь их спектакле, — сказал он, — я бы мог втереться в их компа­нию. Ну, ты понимаешь — стал бы садиться с ними в обеденный перерыв, тусоваться с ними на ступеньках школы перед началом уроков, таскать для них кофе из «Хоз Дели», сделал бы пирсинг в носу, начал курить сигареты с гвоз­дикой и все такое. Но если честно, я терпеть нэ, могу актеров. Они такие самовлюбленные! Мне жутко надоело выступать в роли зрителя их маленьких представлений. Потому что когда с кем-нибудь из них разговариваешь, в основ­ном так оно и бывает. Как будто они читают мо­нологи для тебя одного.

— Ну... — начала я, вспоминая статьи про юных актеров, которые я читала в «Ю. Эс. Уикли». — Может быть, они просто неуверены в себе. Большинство подростков такие... такие неуверенные в себе.

Я не стала упоминать, что из всех подрост­ков , с которыми Джею Пи когда-нибудь доводи­лось общаться, я, наверное, самая неуверенная в себе. Не сказать, чтобы у меня не было на то оснований. Много ли найдется тинейджеров, которые понятия не имеют, как вести себя на вечеринке, или которых шантажируют родные бабушки?

— Возможно, — сказал Джей Пи, — А, мо­жет быть, я просто слишком придирчивый. Если честно, то мне кажется, я не из тех, кто вступает в разные клубы, я скорее одиночка. Если ты еще не заметила.

Сказав это, Джей Пи усмехнулся, я бы ска­зала, немножко робко. И тут я, кажется, начала понимать, что имели в виду Тина и Лилли, ког­да говорили, что ой симпатичный. Он и правда симпатичный. Как большой плюшевый мишка.

И насчет актеров он прав. Во всяком случае, если судить по тому, что я видела в разных ток.-шоу. Они без умолку говорят только о себе.

Конечно, корреспондент задает им вопросы, и они на них отвечают, но все равно.

Ой, опять моя очередь!

— Служанка, принеси мне из кладовых са­мую крепкую траппу! Я покажу этому негодяю, как шутить с домом Ренальдо!

О боже, до встречи с Майклом осталось два часа! Никогда еще мне так сильно, как сейчас, не хотелось понюхать его шею. Естественно, я не могу ему рассказать, что меня гложет — я имею в виду, что я не девчонка для вечери­нок, — но по крайней мере я могу найти хоть какое-то утешение, стоя рядом с ним в кухне в квартире его родителей, пока я буду готовить подливку, и слушая, как он своим низким голосом пересказывает мне теорию хаоса или еще что-нибудь в этом роде.

Господи, сделай так, чтобы это все закончи­лось!

Опять мои слова!

— Лорд Албуан, во имя моего отца я отправ­ляю тебя в ад, где тебе и место!

Есть! Всеобщее ликование! Албуан мертв! Теперь мы споем заключительную песню, вы­строимся в круг для финального выхода. Ура! И можем все идти по домам! Или на свидания.

Нет, погодите. Бабушка собирается сделать еще одно объявление, последнее.

— Хочу поблагодарить всех вас за то, что вы согласились принять участие в удивительном путешествии, в которое мы отправляемся все вместе. Репетиции и постановка мюзикла «Коса!» станет самым творческим проектом из всех, в которых вам приходилось принимать участие. А вознаграждение, как я полагаю, превысит самые смелые ваши ожидания...

При этих словах бабушка посмотрела прямо на меня. Очень мило с ее стороны. Уж взяла бы и сказала прямо, что Амбер Чизман не убьет тебя за то, что ты растратила все деньги, отве­денные на церемонию выпуска.

— Но прежде чем мы приблизимся к полу­чению этих наград, нам придется много и упор­но работать, — продолжала она. — Репетиции у нас будут проходить каждый день и будут продолжаться допоздна. Предупредите роди­телей, чтобы они не ждали вас к обеду, всю следующую неделю вы будете возвращаться поздно. Разумеется, к понедельнику каждый должен знать свой текст наизусть.

Это объявление вызвало среди нас тревож­ное перешептывание. Чувствуя атмосферу все­общей паники, Роммель принялся усиленно вылизывать себя в нижней части — он всегда так делает, когда волнуется.

Перин нервозно заметила:

— Вряд ли я смогу выучить так быстро все слова на итальянском.

— Ерунда, — отмахнулась бабушка. — Nessun dolore, nessum guadagno.

Но поскольку никто не знал, что это значит, все по-прежнему нервничали. Все, кроме Джея Пи. Он спокойно произнес своим глубоким, низким голосом, как из фильма «Мой телохра­нитель»:

— Да ладно, ребята, по-моему, мы справим­ся. Это даже будет прикольно.

Пока его слова дошли до всех, прошло не­сколько секунд, но когда это случилось, первой подала голос Лилли:

— А знаете, ведь Джей Пи прав. Я тоже счи­таю, что мы можем это сделать.

Тогда Борис взорвался:

— Извини меня, но не ты ли только что жа­ловалась, что тебе нужно на этой неделе едать в печать первый номер школьного литератур­ного журнала?

Лилли его реплику просто проигнорировала. А Джей Пи, казалось, немного растерялся.

— Насчет подготовки журналов в печать я ничего не знаю» но мне кажется, если мы со­беремся завтра утром, и еще, может, в воскре­сенье, к понедельнику мы запомним почти весь текст.

— Отличная мысль, — сказала бабушка. Она захлопала в ладоши, да так громко, что

сеньор Эдуардо проснулся и сонно приоткрыл глаза.

— В таком случае у нас будет достаточно вре­мени, чтобы поработать с хореографом и с ин­структором по вокалу.

— С хореографом? — спросил Борис с таким видом, как будто пришел в ужас. — С инструк­тором по вокалу? Это сколько же у нас уйдет на это времени?

— Столько, сколько будет необходимо, — жестко сказала бабушка. — А теперь идите все по домам и отдыхайте. Советую вам поужинать как следует, чтобы запастись силами для завт­рашней репетиции. Стейк средней прожарки с салатом и печеной с маслом картошкой, как следует подсоленной, — вот идеальная трапеза для того, кто действительно хочет подкрепить силы. Завтра утром жду вас всех к десяти ча­сам. И позавтракайте посытнее — яичница с беконом, побольше кофе. Мне не нужно, что­бы мои актеры валились с ног от истощения! А сегодняшняя читка прошла прекрасно! Про­сто превосходно! Вы продемонстрировали мно­го обнаженного чувства. Поаплодируйте себе!

Мы один за другим вяло начали хлопать — в основном потому, что было ясно: если мы это­го не сделаем, бабушка нас вообще не выпустит из зала.

К несчастью, наши аплодисменты разбуди­ли маэстро. Или режиссера. Короче, сеньора Эдуардо, кем бы он ни был.

— Спасибо! — Сеньор Эдуардо проснулся, но не настолько, чтобы понять, что мы хлопа­ем не ему. — Спасибо всем! Я бы не смог э-это сде-елать, е-если бы не вы. Спасибо, вы очень добры.

— Ну ладно, пока. — Джей Пи помахал мне рукой. — Увидимся завтра утром. Миа, не за­будь про стейк. И про бекон!

— Миа — вегетарианка, — сердито сказал Борис.

Он все еще дулся — наверное, из-за того, что придется пропустить уроки скрипки. Джей Пи заморгал.

— Я знаю, я просто пошутил. Ведь после того как Миа однажды устроила истерику из-за мяса в вегетарианской лазанье, вся школа знает, что она вегетарианка.

— Вот как? — сказал Борис. — И это гово­рит Мистер, Который Терпеть Не Может...

Не дав Борису закончить, я зажала ему рот рукой и быстро сказала:

— Спокойной ночи, Джей Пи. До завтра. Только после того как он вышел из зала, я уб­рала руку ото рта Бориса и стала вытирать ее салфеткой.

— Господи, Борис, какой же ты слюнявый!

— У меня проблемы с избыточной выработ­кой слюны, — важно сказал он.

— Да уж, я сама вижу.

— Миа, — сказала Лилли, когда мы выхо­дили. — Ты слишком бурно на все реагируешь. Что вообще с тобой происходит? Тебе что, по­нравился Джей Пи, или как?

— Нет, — сказала я с оскорбленным видом. Как-никак, я полтора года встречаюсь только с ее братом, она могла бы уже понять, кто мне нравится! — Но, между прочим, вы все могли бы вести себя с ним повежливее.

— Миа просто мучает совесть, — вставил Борис, — потому что в своем рассказе она его убила.

— Ничего подобного! — отрезала я.

Но я, как обычно, врала. Я действительно чувствовала себя виноватой из-за того, что в рас­сказе убила Джея Пи.

В связи с этим я поклялась, что никогда больше в своем произведении не убью ни одно­го персонажа, за которым стоит реальный че­ловек.

Конечно, кроме того случая, когда я напи­шу книгу о бабушке.


3 марта, пятница, 22.00, гостиная в квартире Московитцев

Ну и что это за фильмы, которые Майкл заставляет меня смотреть? Они ужасно депрес­сивные! Научно-фантастические антиутопии — это просто не для меня. Меня коробит от само­го слова «антиутопия». Потому что антиуто­пия — это противоположность утопии, а уто­пия означает идиллическое или совершенно миролюбивое общество. Вроде того утопиче­ского общества, которое пытались построить в «Новой гармонии» в Индиане. Мама один раз отвезла меня туда, когда мы во время поездки в Версаль (тот, который в штате Индиана) пы­тались удрать от ее родителей,

В «Новой гармонии» все собирались вместе и создали этот, можно сказать, идеальный го­род с красивыми зданиями, красивыми улица­ми, школами и прочим. Я знаю, это звучит про­тивно, но на самом деле это вовсе не противно. «Новая гармония» — это просто круто.

А антиутопическое общество — это совсем не круто. Никаких тебе красивых зданий, улиц или школ. Оно похоже на то, каким был Ниж­ний Ист-Сайд до того, как там обосновались бо­гатые интернет-компании, пооткрывали там мексиканские бары и построили дома с квар­тирами за три тысячи долларов в месяц. То есть это было такое место, где одни сплошные бен­зоколонки и стрип-бары, а на улицах время от времени попадаются наркоторговцы.

Примерно в таком обществе и обитали герои почти всех антиутопий, которые мы посмотре­ли сегодня вечером.

«Человек Омега»? Антиутопическое обще­ство возникло в результате эпидемии чумы, которая уничтожила все население, а кто остал­ся, те все (кроме Карлтна Хестона) преврати­лись в зомби.

«Бегство Логана»? Утопическое общество превращается в антиутопическое, когда выясняется, что для того чтобы кормить население в условии ограниченности ресурсов, оставших­ся после ядерного холокоста, правительство вынуждено дезинтегрировать своих граждан, когда им исполняется тридцать лет.

Дальше у нас «Космическая одиссея-2001» — по крайней мере, как только я выйду из туале­та, но, если честно, сомневаюсь, что я выдер­жу еще что-нибудь.

Единственное, что делает это мероприятие более или менее сносным, так это то, что я сижу на диване, притулившись к Майклу. И что в тех местах, где действие затягивается, мы обни­маемся. А в страшных местах я прячу голову у него на груди, и он обнимает меня крепко-крепко, и я вдыхаю запах его шеи.

И хотя при обычных обстоятельствах это было бы прекрасно, есть одна маленькая непри­ятность: как только между мной и Майклом страсти по-настоящему накаляются, то есть настолько, что Майкл нажимает на пульте пау­зу, нам становится слышно, как Лилли в дру­гой комнате вопит: «Проклинаю тебя, Албуан, за то, что ты оказался корыстной собакой, как я всегда и подозревала!»

Думаю, достаточно сказать, что очень труд­но забыться в объятиях истинной любви, ког­да слышен чей-то вопль: «Неужели, Албуан, ты ляжешь в постель с этой безродной дженовийской девкой, когда у тебя есть я? Фи!»

Может быть, поэтому Майкл только что по­шел в кухню за добавкой поп-корна. Похоже, «Космическая одиссея-2001» — наше един­ственное спасение от не слишком приятных звуков, которые издает Лилли, пока они с Лар-сом репетируют.

Хотя, учитывая, что я снова пытаюсь врать поменьше, наверное, я должна признаться, что меня отвлекали и не давали уделить Майклу полное внимание не только громогласные реп­лики Лилли. Если честно, меня отвлекали мысли о вечеринке, они давили на меня своей тяжестью, как банановая змея, которую Бритни Спирс носила на плечах в одном клипе.