И тогда Джей Пи спросил меня, может ли он подняться ко мне.

Я, конечно, знала, что он имеет в виду. Ещё я знала маму и мистера Дж., которые будут спать, как всегда в пятницу после долгой рабочей недели. Последним, чем я хотела бы заниматься после инцидента с папарацци, было бездельничанье с моим бойфрендом в моей комнате. Но он сказал (понизив голос, чтобы Ларс не мог подслушать), что это шанс, с его-то графиком репетиций и моими принцессовскими обязанностями.

Итак, я попрощалась с Ларсом в вестибюле и позволила Джею Пи подняться ко мне. Да, он БЫЛ мил, когда защищал меня от папарацци. К тому же он отдал мне последний кусок хрустящей кожицы лосося, хотя я знала, что ему самому хочется съесть его.

Я ужасно себя чувствую из-за того, что я врала ему. Серьёзно.


Отрывок из "Искупления моего сердца" Дафны Делакруа.

"Я сказала тебе не двигаться!" – крикнула маленькая захватчица, сидя верхом на спине Хьюго.

Хьюго, восхищаясь тонкой стопой (единственной частью тела, которую он мог видеть), решил, что ему нужно извиниться. Действительно, девочка имела право сердиться; она просто, самым невинным образом, пришла искупаться, а не шпионить. И пока он наслаждался её сексапильным телом, его совсем не радовал её гнев. Лучше он успокоит энергичную девчонку и сопроводит к Стефенсгейту, где он мог бы удостовериться, что она будет защищена от качаний на спинах других мужчин, таким образом, не причинит себе вред.

"Я искренне прошу Вашего прощения, юная леди, – начал Хьюго серьёзным тоном, хотя ему было трудно удержаться от смеха, – Я наткнулся на Вас в Ваш самый личный час, и за это просто обязан просить прощения".

"Я думала, что ты простак, но не настолько глуп", – таков бы удивительный ответ девочки. Хьюго был поражён: в её голосе также слышались нотки смеха.

"Конечно же, я хотела, чтобы ты "наткнулся" на меня", – уточнила она. Быстро, почти молниеносно нож оставил горло мужчины, и девица схватила оба его запястья и связала их сзади прежде, чем Хьюго мог понять, что произошло.

"Теперь ты – мой заложник, – сказала Финнула Крэйс, явно довольная своей хорошо проделанной работой, – Чтобы ты мог снова обрести свободу, тебе придётся заплатить. Миленько".


29 апреля, суббота, 10:00, мансарда.

С самого пробуждения я думаю только о том, что сказал тот репортёр… о папе, проигрывающем в голосовании, и что во всём этом виновата я.

Я знаю, что это неправда. То есть, да, у нас идут выборы.

Но то, что папа проигрывает – это не моя ошибка.

И, естественно, мой разум зациклен на словах бабушки, сказанных в офисе д-ра Нутца. Про то, что если бы мы достали хотя бы одну кардиоруку Майкла, у папы был бы больший шанс против Рене.

Кроме того, я понимаю, что это было бы неправильно. Истинная причина того, что мы нуждаемся в кардиоруке – то, что она смогла бы облегчить жизнь многим жителям Дженовии.

Кардиорука в Королевской больнице Дженовии не стимулировала бы экономику, не обеспечивала бы приток туристов, не помогла бы папе на выборах, хотя бабушка, похоже, действительно в это верит. Но кардиорука помогла бы больным Дженовии, которые могли бы не ездить за границу, чтобы получить медицинское обслуживание, а просто получили бы безвредную хирургическую операцию в своей стране. Они экономили бы время и затраты.

Плюс, если верить статье, шрамы зажили бы быстрее благодаря высокой точности кардиоруки.

Я не хочу сказать, что если бы достали одну, то за папу больше бы голосовали. Я говорю, что если бы мы достали одну руку – это было бы правильно, по-принцессовски, полезно для моих людей.

И я не говорю, что идя сегодня на мероприятие, хочу возвратиться с Майклом. То есть, если бы даже он думал обо мне, хотя он, конечно же, не думал, потому что он переехал, к тому же это прекрасно иллюстрирует тот факт, что он уже некоторое время находится на Манхэттене, но до сих пор не позвонил. Даже не прислал е-мейл.

Но я точно могу сказать, что я сегодня ДОЛЖНА пойти на мероприятие в Колумбийский университет. Поскольку так поступила бы настоящая принцесса для своих людей. Заполучить для них самую современную медицинскую технологию. Только я собираюсь сделать это без самого большого клёвого инструмента, то есть, у меня нет идеи. Не могу же я пойти и сказать: "Гм, Майкл, вследствие того, что мы встречались некоторое время, и даже при том, что я ужасно относилась к тебе, не мог ты переместить Дженовию в начало очереди и сразу же выдать нам кардиоруку? Вот чек".

Но думаю, это неплохой способ. Часть обязанностей принцессы включает в себя проглатывание своей гордости и выполнение правильного решения для своего народа, несмотря на свои чувства и обиду.

Так или иначе, он мне ещё должен за ситуацию с Джудит Гершнер. И я понимаю, в чём причина того, что он не говорил мне о том, что переспал с Джудит, в том, что он знал меня, и что я не была достаточно зрела и готова принять такую информацию.

Он был прав: я не была готова.

Конечно, это ужасная манипуляция – использовать свои прошлые романтические отношения ради постановки страны в начало очереди к кардиоруке, но эта страна – Дженовия.

И это – моя королевская обязанность, сделать всё для моей страны.

Последние четыре года были потрачены не для умелого обращения с диадемой, которая всё время падает с головы.

То есть, в конце концов, я училась у бабушки не только правильно пользоваться столовой ложкой.

Пойду лучше позвоню Тине.


29 апреля, суббота, 13:45, Медицинский центр Колумбийского университета.


Это. Была. Худшая. Идея. В мире.

Я знаю, этим утром, когда я проснулась, у меня была благородная идея сделать что-нибудь невероятно важное для жителей Дженовии.

И – ладно, я признаю это, – пусть и нехорошим путём, помочь папе.

Но, на самом деле, это просто безумие. Представляете, вся семья Майкла здесь. Все Московитцы! Даже его бабушка! Да! Здесь Нана Московитц!

Я так смущена, что готова провалится сквозь землю.

И, хорошо, я заставила всех сесть в задние ряды (охрана здесь слабая: они позволили нам делать всё, что хочется, хотя у нас было только два билета), где, слава Богу, нам не грозит быть замеченными кем-либо из них (но Ларс и Вахим, телохранитель Тины, такие высокие, не факт, что нас не заметят. Я попросила их ждать снаружи. Они на меня так сердятся. Но что мне, собственно, надо было сделать? Я не могу рисковать, иначе есть шанс, что Лилли увидит их).

Также я знаю, что всё это почти равно разговору с Майклом.

Но я же не знала, что Лилли тут тоже будет! И это было невероятно глупо с моей стороны. Нужно было догадаться, конечно. Я имею в виду, что вся семья Майкла (включая его сестру, которая привела Кенни, то есть, Кеннета, который надел КОСТЮМ. И Лилли надела платье… и сняла весь пирсинг. Я её кое-как узнала), конечно, должна присутствовать на таком важном и престижном мероприятии.

Как я могу подняться к Майклу и поговорить с ним прямо перед нею? Правда, Лилли и я не бросимся друг другу в горло, но мы, определённо, больше не подруги. Последнее, что мне нужно, это обновлённый ihatemiathermopolis.com.

Это бы, разумеется, случилось, если бы Лилли услышала хоть краем уха про то, что я пыталась использовать её брата, чтобы получить кардиоруку для своей страны и всё такое.

Лана говорит, что это не нечто грандиозное, и я должна просто подойти к докторам Московитцам и сказать привет. Она говорит, что она дружит с родителями всех своих бывших (а это, зная Лану, половина Верхнего Ист-Сайда), даже при том, что она использует большинство их сыновей только для секса или для вещей похуже (…как так? Что может быть хуже использования мальчика для секса? Я даже знать не хочу. В прошлом году Лана взяла с собой меня и Тину в "Розовую кошечку", объясняя это тем, что нам необходимо немного поучиться в этой области. И единственное, что я купила – это массажёр Hello Kitty. Но вы даже не представляете, что купила Лана).

Но Лана никогда не встречалась с парнями так долго, как я с Майклом. И она никогда не была лучшими подругами с сёстрами тех парней и не ссорилась с ними, как мы с Лилли. Так что вопрос "Как дела?" на публичном мероприятии не может быть чем-то грандиозным для Ланы.

С другой стороны, я не могу подойти к докторам Московитцам и сказать: "О, эй, здрасьте, доктор и доктор Московитц. Как дела? Помните меня? Та девочка, которая продинамила Вашего сына и была лучшей подругой Вашей дочери? О, здрастье, Нана Московитц. Как Ваши рогалики, которые Вы пекли? Ням, я любила их. Хорошие были времена".

Всё равно. Эта жертва – большое событие (к счастью, тут тонна людей, и я могу остаться незаметной, если сутулиться). Здесь журналисты из всех изданий – от журнала "Анестезия" до "Мира компьютера". Также тут много девиц модельной внешности, скользящих вокруг в узких красных платьях, посылая фонтаны шампанского.

Пока нигде не видно Майкла. Наверное, он в комнате отдыха, и ему делает массаж одна из тех девушек в обтягивающем платье. Это то, чем занимаются успешные изобретатели робота-руки перед тем, как их университету пожертвуют кучу денег. Ну, я так думаю.

Тина говорит, что мне нужно прекращать писать в дневнике и следить, вдруг выйдет Майкл (она не верит моей теории о массаже модели в обтягивающем платье). Более того, она думает, что тёмные очки и чёрный берет, который я надела, только привлекают ко мне внимание, а не маскируют.

Но что знает Тина? Она никогда не бывала в такой ситуации. Она…

О.

Боже.

Мой.

Только что вошёл Майкл.

Я не могу дышать.


29 апреля, суббота, 15:00, Медицинский центр Колумбийского университета, женская комната.


Ладно. Я всё испортила.

Точно-точно, испортила.

Просто… Он выглядит просто невероятно.

Я не знаю, чем он занимался, когда был заграницей… дрался с монахами в Гималаях, как Кристиан Бэйл в фильме "Бэтман", как предположила Лана. Триша уверена, что это старые добрые тренажёры, а Шамика думает, что дело в комбинировании тренажёров и кардиостимуляторов. Тина говорит, что он просто "нашёл волшебную палочку невероятной классности".

Но что бы то ни было, его плечи теперь так же широки, как у Ларса, и я очень сомневаюсь, что дело в искуственных вставках в его пальто-костюме от Хьюго Босс, как предположила Лана.

И у него теперь причёска взрослого мужчины, и по каким-то причинам его руки выглядят огромными, и он не волновался, когда пожимал руку доктора Артура Ворда на сцене. Он был непринуждён и спокоен, говоря перед сотнями людей!

И он улыбался, глядя на всех в аудитории по-отдельности, так же, как учила меня бабушка, и ему не нужно было смотреть в бумагу, чтобы вспомнить речь, так как он знал её наизусть (прямо как учила меня бабушка!).

И он был весёлым и умным, и я сняла свои берет и тёмные очки, чтобы лучше рассмотреть его, и я таяла внутри, понимая, что совершила ужасную ошибку, придя сюда.

Потому что я вспоминала и всё чётче и чётче понимала, что не хотела с ним расставаться.

Я не говорю, что я не люблю Джея Пи и всё такое…

Просто я хочу…я…

Я даже не знаю.

Но я знаю, что хотела бы не приходить сюда! И в ту минуту, когда Майкл начал говорить, и поблагодарил всех и описывал, как появилась идея Хирургии Павлова (которую я уже знаю, конечно, он назвал ее именем своей чудесной собаки, Павлов), я знала точно, что я никогда не смогла бы подойти к нему. Даже если Лилли и его родителей, и Наны Московитц там не будет.

Даже для народа Дженовии. Ни за что. Никогда.

Я просто не могла доверить себе подойти и заговорить с ним, а не броситься на шею и обнять, и залезть языком в рот, как Финнула сделала Хьюго в "Искуплении Моего Сердца".

Я знаю! И у меня есть бойфренд! Бойфренд, которого я люблю! Даже если – ладно. Это уже другая тема.

Поэтому я хотела, (это хорошо, что мы в последнем ряду), чтоб мы просто улизнули, когда он договорит.

Я действительно думаю, что в этом не было бы ничего такого страшного. Ларс остался еще в коридоре с Вахимом, хотя я видела, как он поглядывал на меня и посылал мне дьявольский взгляд (который полностью выучил у бабушки). Не было никаких шансов разрушить бесполезную попытку Ланы или Триши притвориться, что они такие , как и другие представители прессы, которые сидели вокруг нас, ни один из которых не был милым, во всяком случае, так что это казалось очень маловероятным.

Но тогда Майкл начал представлять других членов команды кардиоруки – вы знаете, которые помогали ему изобрести её или продавать её, в любом случае.

И одним из этих членов была совершенно очаровательная девушка по имени Мидори, а когда она вышла на сцену и так обняла Майкла, и я могла сказать… То есть, я могла бы просто сказать …