Мне восемнадцать.


И я совершеннолетняя.


И я – принцесса (конечно).


Но сейчас, думая о той информации, которую Тина выдала мне вчера, я уверена, что я, по существу, единственная девственница в выпускном классе Школы Альберта Эйнштейна.


Да. Проведем подсчет: Тина и Борис – потеряли её прошлым летом.


Лили и Кенни? Очевидно, занимались сексом много лет назад. Вы только можете добавить, что они ласкаются в холле в школе. Так не вовремя.


Лана? Пожалуйста… Она лишилась девственности еще когда встречалась с Джошем Рихтером.


Триша? То же самое, но не с Джошем Рихтером. По крайней мере, я уверена, что он даже старше, чем мы все подозреваем (наверное).


Шамика? Папа охраняет её так, как будто она владеет всем золотом Форт Нокса (военная база в штате Кентукки, место хранения золотого запаса США)? Она рассказала мне, что прошлым летом вылетела из десятого класса (никто из нас не мог этого даже предположить, она была очень осторожна) со старшеклассником, с которым она встречалась, я не знаю его имени.


Перин и Линг Су? Без комментариев.


И еще есть мой бойфренд, Джей Пи. Он сказал, что всю свою жизнь ждет любимого человека, и он знает, что этот человек – это я, и когда я буду готова, он тоже будет готов. Он может ждать вечность, если это потребуется.


Кто остался?


О, да. Я.


И Бог – свидетель того, я не занималась этим, несмотря на то, что все (хорошо, Тина) об этом думают.


Честно? Этого никогда не случится. Между Джеем Пи и мной, я имею в виду. За исключением того, что Джей Пи может ждать вечность (такая перемена в моем последнем бойфренде). Я имею в виду, только в этом. Джей Пи ведет себя как джентльмен. В этом отношении он совершенно отличается от Майкла. Он никогда не позволяет себе обнять своими руками мою шею, когда мы целуемся.


Правда, меня волнует, что он не говорит мне, что принимает границы, которые я установила и не хочет переходить их.

Это очень мило с его стороны.


Но я не знаю, каковы мои границы. У меня не было ни одного шанса их проверить. Во всяком случае, с Джеем Пи.


Это все так… по-разному, я имею в виду, когда я встречалась с Майклом, он никогда не спрашивал ни о каких границах. Он просто переходил через них, и если у меня были какие-либо возвражения, я могла высказать это. Или убрать его руки. Что я и делала. Часто. Не потому, то мне это не нравилось, а потому, что его – или мои – родители или еще кто-то были рядом.


Проблема с Майклом была в том, что когда он начинал это делать, меня бросало в жар и часто мне не хотелось что-то говорить – или убирать его руки – потому что мне все это нравилось.

Моя проблема – это уже другое – моя страшная и ужасная тайна, которую я не скажу никому, даже доктору Н.

С Джеем Пи я никогда себя так не чувствовала. Частично потому, что мы никогда не заходили так далеко. Но также, потому что… хорошо.


Я полагаю, мне нужно поступать так, как Тина поступает с Борисом, и говорить ему, что я хочу. Я долгое время видела Джея Пи в халате (он приезжал ко мне в Дженовию) . Но говорить ему, что я хочу никогда не приходила мне в голову. Это не значит, что он не горяч или еще что-то. Он целиком поглощен работой. Лана сказала, что Джей Пи делает как Мэтт Деймон из фильма "Граница" и выглядит как Оливер из сериала "Хана Мантана".


Но я не понимаю, что со мной! Не похоже, что я потеряла интерес к сексу, потому что вчера, когда я пыталась отнять у Майкла iPhone, и еще когда он крепко обнял меня – мне этого хотелось, все в порядке.

Только с Джеем Пи так не бывает. Это уже Совсем Другое.


Это не все, о чем я точно хочу подумать на мое День рождение, хотя. Не тогда, когда я в радостном настроении после пробуждения утром и смотрю на себя в зеркало и понимаю, что мне восемнадцать; я принцесса; и я девственница.

Что ты знаешь? Еще один пункт, относящийся к моей жизни – я "Единорог".

У меня счастливое и ненормальное день рождение.


Во всяком случае, мама, мистер Джанини, и Рокки ждали меня с вафлями в форме сердца в качестве сюрприза на завтрак (вафли в форме сердца были сделаны с помощью свадебного подарка от Марты Стюарт). Они были слишком сладкими для них. Я имею в виду, они ничего не знают о моих проблемах (о том, что я ненормальная, и я девственница).


Затем папа позвонил из Дженовии, когда мы ели, и пожелал мне счастливого дня рождения и напомнил мне, что сегодня я вступаю в свои полные права, как королевская принцесса (хотя и не могу купить себе пентхаус на Парк Авеню, но я могу их арендовать, если потребуется), и не могу тратить деньги только в одном месте (ха-ха-ха, он не забыл как я веселилась в Бенделе, а после пожертвовала деньги в "Международную амнистию"), потому что мой счет пополняется только один раз в год.

Я признаюсь, он подавился и сказал, что он никогда не думал, что тогда, в Плазе 4 года назад, объясняя мне, что я наследница трона, я стану икать и поведу себя так, как будто буду совсем не рада, что я принцесса. И наору на него (как будто вы считаете это хорошим).


Я тоже подавилась и сказала, что у меня не было никаких возражений по отношению к конституционной монархии, особенно если мы все еще сохраняем титул, трон, дворец, корону, драгоценности и драгоценные камни и все остальное.


Он не высмеивал меня, но стал резок, а я знаю, что это значит, он расчувствовался и заплакал, и положил трубку.


Бедный папа. Ему стало бы легче, если бы он познакомился и женился бы на красивой девушке (но не на супермоделе, как президент Франции, хотя я не уверена, что его жена красива).


Но он все еще ищет свою любовь в неподходящих местах. Например, в салонах нижнего белья.


Наконец, он знает, что не может ходить на свидания, пока он занимается предвыборной кампанией.


Затем пришла мама с подарком для меня, это был коллаж, включающий в себя все вещи, символизирующие нашу совместную жизнь, такие как остаток билета с поездки на женское ралли в Вашингтон, мои старые одежки, когда мне было шесть лет, фотки Рокки, когда он был малышом, фотки, где мы с мамой красим мансарду, ошейник Толстого Луи, когда он был котенком, и фотоснимок моего костюма Джона Арка на Хэллоуин.


Мама сказала, это, чтобы я не так скучала по дому, когда поеду в колледж.


Это было так мило с ее стороны, и у меня на глазах навернулись слёзы.


После она напомнила мне, что мне следует поспешить решить, в какой колледж я пойду учиться в следующем году.


Хорошо! Да, я буду уверена в этом! Вытащи меня с чердака, почему ты этого не делаешь?


Я хорошо понимаю ее, мистера Джанини и папу. Но это нелегко. Сейчас в моей голове много мыслей. Вчера моя лучшая подруга призналась мне, что она регулярно занимается сексом со своим бойфрендом, а до этого она мне ничего не говорила, и я дала свой роман мое бывшему парню, и мне следует вернуться к статье, которую я должна написать, о разговоре бывшего парня с его сестрой, которая ненавидит меня, и сегодня ночью у меня вечеринка на яхте с тремя сотнями приглашенных, большинство из которых я не знаю, которые были приглашены вдовствующей принцессой маленькой страны, моей бабушкой.


И, о, да, у моего бойфренда есть моя книга уже 24 часа, и он не читал ее и не захотел пойти со мной в Эплби'c .


Кто-нибудь может разрезать меня на кусочки?


У девственниц жизнь нелегкая, вы знаете. Мы вымершая порода.


1 Мая, понедельник, домашняя комната.


Так, я только что вышла из офиса Атома. Я всё ещё немного дрожу.


Там никого не было, только вдруг вошла Лили. Я натяжно улыбнулась (я всегда так делаю, когда вижу мою бывшую лучшую подружку) и сказала: "Привет, Лили. Вот история о твоём брате" и протянула ей статью. (Я была занята вплоть до часа ночи, сочиняя это. Как вы можете написать 400 слов о вашем бывшем бойфренде и оставаться при этом беспристрастным журналистом? Ответ: вы не можете. Я чуть не получила приступ эмболии, делая это. Но я не думаю, что вы можете сказать, читая это, что я пролила на него горячий шоколад, а потом нюхала его). Лили посмотрела поверх компьютера, на котором она работала (Не могу не вспомнить, что этап, который она прошла, когда имела обыкновение помещать названия всяких божеств и грязных слов в Googlе, чтобы только посмотреть, какие сайты она придумала. О Господи, что это были за дни. Не скучаю по ним) и сказала: "А, привет, Миа. Спасибо".


Затем с нерешительным видом она добавила: "С Днём Рождения!"


!!!!!Она вспомнила!!!!!


Ну ладно, думаю, тот факт, что бабушка прислала ей приглашение на мою вечеринку, стал небольшим напоминанием.


Я удивлённо протянула: "Мм…спасибо".


Я подумала, что это было всё, но когда я была на полпути к двери, Лили меня остановила и сказал: "Слушай, я надеюсь, ты не возражаешь, если мы с Кенни придём сегодня вечером. Я имею в виду, на твою вечеринку".


"Нет, нисколько", – ответила я. Полная Ложь Мии Термополис номер семь. "Я буду рада, если вы оба придёте".


Зато это только является примером того, что уроки принцессы не прошли даром. О Господи, правда, конечно, у меня в голове. Она придёт??? Зачем? Она может прийти только потому, что она замышляет какую-то месть мне. Может, они с Кенни собираются угнать яхту, как только на ней установят паруса, загонят её в международные воды и взорвут её во имя свободной любви, пока мы будем загружаться в спасательные лодки. Или придумают ещё что-нибудь. Хорошо, что Виго заставил бабушку усилить охрану, в случае, если Дженнифер Энистон покажется там же, где и Брэд Питт.


Лили сказала: "Спасибо. Я хочу подарить тебя на День Рождения кое-что, но я могу это сделать только если приду на вечеринку".


Что-то, что она может подарить мне только на День Рождения, но может сделать это только на Королевской яхте Дженовии? Замечательно! Моя теория угона подтверждается.


Я, запинаясь, сказала: "Вообще-то, ты не должна мне ничего дарить, Лили".


Я не должна была этого говорить, потому что Лили нахмурилась и сказала: "Вообще, я знаю, что у тебя есть всё, но есть одна вещь, которую никто не сможет тебе дать".


Я очень сильно занервничала (не то, что было до этого) и сказала: "Я не имела в виду то, как это, может быть прозвучало. То, что я подразумевала…"


Лили, казалось, сожалела о своей мгновенной вспышке гнева и сказала: "Я этого не подразумевала. Слушай, я больше не хочу бороться".

Это был первый раз за 2 года, когда Лили сослалась на тот факт, что мы были друзьями и что мы боролись. Я была настолько удивлена, что даже не знала сначала, что сказать. Я имею в виду, что мне никогда не приходило в голову, что борьба это не вариант. Я полагала, что единственный вариант-это то, что мы делаем…а именно, игнорируем друг друга.

"Я больше не хочу враждовать", – сказала я.


Но если она больше не хочет враждовать, чего же ОНА хочет? Точно уж не быть моим другом. Я недостаточно крутая для неё. У меня нет пирсинга, я принцесса, я хожу на шопинг с Ланой Уайнбергер, я иногда надеваю розовые бальные платья, у меня есть костюм от Прада, я девственница и, а, конечно, – она думает, что я увела её бойфренда.


"В любом случае, – сказала Лили, когда нашла свой рюкзак, весь усеянный Корейскими кнопками (она планирует продвигать в Корее своё шоу), – мой брат сказал передать тебе это".


И она вытащила конверт и передала его мне. Это был белый конверт с голубым фирменным бланком с предполагаемым адресом отправления. Фирменный бланк гласил "Хирургия Павлова" с небольшой иллюстрацией собаки Майкла, Павлова. Конверт был шероховатым, как будто там было что-то ещё кроме письма.


"О", – только и смогла я сказать. Я чувствовала, что краснею, что случается со мной всякий раз, когда я слышу имя Майкла. Замечательно. "Спасибо".

"Нет проблем", – сказала Лили.

Слава Богу, в это время раздался звонок, поэтому я сказала: "Увидимся позже".

А потом я развернулась и убежала.


Просто это было так…СТРАННО. Почему Лили была со мной такой милой? Она, должно быть, что-то запланировала на сегодняшний вечер. Она и Кенни. Очевидно, они собираются что-то сделать, чтобы испортить мою вечеринку. Хотя, может быть, и нет, ведь Майкл и его родители тоже собираются там появиться. Зачем бы она собиралась причинить мне боль, если это может смутить её родителей и брата? Я могу сказать, насколько сильно она их любит, ну и конечно, я знаю её всю мою жизнь, несмотря на то, что мы не разговаривали последние два года.