Я застонала, сорвавшись, и закричала: "Уйди!"

Что она и сделала, бормоча что-то Ларсу и портье, которые оба с удовольствием наблюдали за нашей беседой. Но если честно, я совсем не понимаю, что тут смешного.

Я думаю, что для бабушки использование экс-бойфренда, чтобы стать первым в списке ожидающих (если бы Майкл даже рассматривал такую возможность) и получить аппарат медицинского оборудования на миллион долларов – это совершенно обычная рутинная задача.

Но хотя у нас одни гены, во мне нет ничего от бабушки.

НИЧЕГО.


Пятница, 28 апреля, по дороге домой в лимузине из офиса доктора Нуца.

Доктор Н., как обычно, не сочувствовал моим проблемам. Казалось, он чувствует, что я несу их в себе.

Почему я не могу иметь приятного, нормального врача, который будет меня спрашивать: "А как вы к этому относитесь?" и прописывать мне лекарства от беспокойства, как все остальные с моей школы?

О, нет. Я должна иметь именно того единственного врача на всем Манхэттене, который не верит в психофармакологию. И который думает, что всё то кошмарное, что случается со мной (по крайней мере, в последнее время) – происходит по моей собственной вине из-за того, что я не честна сама с собой, со своими эмоциями.

"Как мог мой парень не пригласить меня на выпускной по моей вине из-за того, что я не честна перед своими чувствами?" – спросила я его.

"Когда он пригласит тебя, – сказал доктор Нуц, отвечая вопросом на вопрос, в классическом стиле психотерапевта – ты собираешься сказать "да"?"

"Ну, – замялась я, чувствуя себя неловко. (Да! Я достаточно честна с собой, чтобы признать, что я почувствовала себя неловко, пытаясь ответить на этот вопрос!) – Я действительно не хочу идти на выпускной".

"Я думаю, что ты ответила на свой вопрос" – сказал он, самодовольно поглядывая через блестящие стекла очков.

И что это должно значить? Как это мне поможет?

Я вам скажу: это не так.

И знаете что еще? Я просто хочу сказать:

Лечение больше не помогает.

О, не поймите меня неправильно. Был момент, когда это помогало, когда длинные бессвязные рассказы доктора Нуца о лошадях, которые у него были, действительно помогли мне выйти из моей депрессии, а как это поможет теперь, в этих проблемах с моим отцом и Дженовией и слухами о нем и нашей семье, после того как все узнали о декларации принцессы Амелии и всего этого вместе, не говоря уже о вопросе с колледжем и потере Майкла и Лилли и всем этим.

Может быть, потому что я больше не в депрессии и давление идёт извне (несколько), и он детский психолог, а я действительно не ребёнок больше – или не буду им после понедельника – я просто готова прервать всё это сейчас. Именно поэтому наша последний сеанс лечения – на следующей неделе.

По-любому.

Я пыталась спросить его, как я должна выбрать колледж, о воспитании бабушки, о том, как попросить Майкла продать одну из своих кардиорук для Дженовии до папиных выборов, и что было бы, если бы я просто рассказала людям правду об "Искуплении Моего Сердца".

Вместо того, чтобы предлагать конструктивные советы, Доктор Нуц начал рассказывать мне эту длинную историю о породистой лошади, которую он купил у диллера и назвал Сахарок, и каждому говорил, какая эта удивительная лошадь и он тоже знал, что это была удивительная лошадь. По документам.

Хотя на бумаге Сахарок была фантастической лошадкой, доктор Нуц просто не мог найти себе место в седле, и их поездки были совершенно неудобные, и в конечном счёте он был вынужден продать ее, поскольку она была настолько далека от Сахарка, что он начал избегать её и кататься вместо этого на других лошадях.

Серьёзно. Какое отношение имеет эта история ко мне?

Плюс, меня настолько бесят эти истории о лошадях, что я могу закричать.

И я до сих пор не знаю, в какой колледж я собираюсь идти, что я собираюсь делать с Джеем Пи (или Майклом), и как я собираюсь перестать врать каждому.

Может быть, мне следует просто сказать людям, что я хочу быть писательницей любовных романов. Я имею в виду, что я знаю: каждый смеётся над тем, кто пишет любовные романы (до тех пор, пока не прочитает романы). Но о чём я беспокоюсь? Каждый смеётся и над принцессами тоже. Я к этому уже почти привыкла.


Но…что если люди читают мою книгу и думают, что это обо… Я не знаю. Мне?

Потому что это не так. Я даже не знаю, как стрелять из лука и пускать стрелы (несмотря на неправдивые фильмы о моей жизни).


Кто бы назвал лошадь Сахарок? Это маленькое cliche, правда?


8 апреля, пятница, 19:00, мансарда.

Уважаемая миссис Делакруа!

Спасибо Вам за заявку. После тщательного рассмотрения оказалось, что "Искупление моего сердца" на данный момент нам не подходит.

С почтением, издательство Пембрук.

Опять отказ!

Серьёзно, неужели мир треснул? Как это никто не хочет опубликовать мой роман? Конечно, это не "Война и мир", но ведь есть книги и похуже. По крайней мере, в моей книге нет сексуальных роботов, шлёпающих друг друга. Возможно, если бы я вставила этих сексуальных роботов, кто-нибудь захотел бы издать мою книгу. Но я не могу вставить в сюжет сексуальных роботов. Слишком поздно, к тому же, это было бы не совсем исторически точно.

Хотя ладно.

У нас тут безумие с приготовлениями феерического дня рождения. Бабуля и дедуля останутся пока в отеле Трибека Гранд, и все усилия будут направлены на то, чтобы мама и мистер Дж. могли остаться тет-а-тет. Они отправляются на острова Эллис, Свободы, в Маленькую Италию, Гарлем, Музей Метрополитен, музей восковых фигур мадам Тюссо, музей "Хотите верьте, хотите нет!" Роберта Риплея, мир M amp;M's (последние три пара выбрала сама).

Конечно, они хотят погостить у меня и Рокки (больше у Рокки), но мама говорит: "О, у нас будет полно времени для этого". Они остаются только на три дня. Как они собираются за это время посетить все музеи и вечеринке, остаётся загадкой, отгадка которой известна лишь маме.

Мм, сообщение от Тины.

ЯлюРоманы: Итак, встречаемся на 168-ой улице завтра в 13:30, хотя церемония посвящения начинается в два часа дня. У нас будет куча времени, и мы сможем занять хорошие места, чтобы видеть Майкла вблизи.

Что мне сделать, чтобы эти девочки поняли, что я НЕ собираюсь идти туда?

ТлстЛуи: Звучит здорово.

"Звучит здорово" – это не ложь. Вернее, то, что сказала Тина, действительно кажется классным. Будет грустно, когда они все соберутся на углу 168-ой улицы и будут ждать. Но жизнь такая несправедливая штука.

ЯлюРоманы: Подожди… Миа, ты же придёшь, да?

Стоп. Как она догадалась????

ТлстЛуи: Нет. Я же говорила тебе, что не приду.


ЯлюРоманы: Миа, ты ДОЛЖНА прийти. Без тебя нет смысла! Разве тебе не интересно хоть немножко, как к тебе относится Майкл спустя такое количество времени? Любит ли он тебя до сих пор ПО-ПРЕЖНЕМУ?

ТлстЛуи: Тина, у меня уже есть парень, который любит меня и которого люблю я. И вообще, как я могу определить, любит ли он меня "ПО-ПРЕЖНЕМУ", просто увидев его на мероприятии?

ЯлюРоманы: Ты сможешь определить. Вы встретитесь глазами, и ты всё узнаешь. Что ты собираешься надеть????

К счастью, мне только что позвонил Джей Пи и сказал. Он прорепетировал весь день и хочет перехватить суши в "Голубой ленте". Пользуясь связями продюсера отца, он сумел заказать столик на двоих (а ведь это фактически невозможно в вечер пятницы). Он интересуется, могу ли я присоединиться к нему и помочь расправиться с хрустящей кожицей лосося и драконьими роллами.

Другой вариант обеда – оставшаяся с прошлой ночи пицца или двухдневная холодная лапша из "Нудл Сана".

Или я могла бы отправиться на недавно отремонтированную квартиру бабушки в Плазе, присоединиться к ней и Виго, чтобы за салатом планировать мою вечеринку.

Хммм, что же выбрать, что же выбрать? Это так сложно.

И да, Джей Пи может воспользоваться возможностью и пригласить на школьный бал… может, подсунет приглашение в раковину устрицы или положит в ролл и всё такое.

Но я готова рискнуть на это, лишь бы закончить эту беседу.

ТлстЛуи: Извини, Ти, я ухожу с Джеем Пи. Напишу тебе позже!


29 апреля, суббота, полночь, мансарда.

Оказалось, мне не нужно было сегодня вечером волноваться по поводу приглашения Джея Пи на школьный бал. Он был истощён репетициями и полностью разбит (всё время жаловался на Стейси), так что, очевидно, даже не думал об этом.

Затем, после обеда, у нас снова возникли проблемы. Это так странно, куда бы я ни пошла с Джеем Пи, нас всюду находят папарацци. Подобного никогда не случалось, когда я была на свидании с Майклом. Видимо, это и есть различие между встречами с обычным студентом колледжа (которым был в своё время Майкл) и с богатым сыном театрального продюсера. Так или иначе, когда мы вышли из "Голубой ленты", нас окружили папарацци. Я думала, что где-то показалась Дрю Бэрримор со своим последним парнем, и начала озираться по сторонам.

Но оказалось, что они хотели сфотографировать МЕНЯ. Сначала это было круто, только… ладно. Я как раз надела ботинки от Кристиана Люботина, так что чувствовала себя хорошо. Как говорит Лана: "Если на тебе Кристиан Люботин, с тобой не может произойти что-либо плохое" (неумно, но справедливо).

Но потом один из них крикнул: "Эй, принцесса, каково это знать, что Ваш отец проигрывает выборы… Вашему кузену Рене, который не управлял ничем больше прачечной, не говоря уж о большой стране?"

Я четыре года посещала (ладно, время от времени) уроки принцессы ЗРЯ. К такому меня не подготовили. Я лишь сказала: "Без комментариев".

Хотя это было ошибкой, потому что если вы что-нибудь скажете, это только растравит журналистов к вопросам, и когда мы с Ларсом и Джеем Пи пытались пройти обратно к мансардау (это буквально два квартала от ресторана, поэтому мы не стали брать лимузин), папарацци всё окружали нас, и мы не могли быстро передвигаться. Тем более, у меня нет особого опыта ходьбы на четырёхдюймовых Люботинах, и я шаталась (немножко), как Большая Птица из "Улицы Сезам". Так что репортёры могли продолжать нас снимать, несмотря на то, что слева от меня был Ларс, а справа – Джей Пи, толкающий меня вперёд.

"Но Ваш папа проигрывает в голосовании! – сказал "журналист", – Да ладно, это же обидно. Тем более, если бы Вы помалкивали, ничего этого не случилось бы".

Боже! Эти парни просто звери. К тому же, им несколько недостаёт познаний в политике.

"Я поступила так во благо жителей Дженовии, – сказала я, пытаясь удержать приятную улыбку, намазанную на всё лицо, как учила меня бабушка, – А теперь, если вы извините, мы вернёмся в дом".

"Даа, парни, – сказал Джей Пи, пока Ларс открывал своё пальто, чтобы убедиться, что его оружие увидели все. Не то, чтобы это испугало папарацци, потому что те отлично знали, что ему нельзя в них стрелять, – Оставьте её в покое, ладно?"

"Вы её парень, верно? – захотел узнать один папарацци, – Эбернети-Рейнолдс или Рейнолдс-Эбернети?"

"Рейнолдс-Эбернети, – ответил Джей Пи, – И хватит вопросов!"

"Похоже, жители Дженовии действительно хотят есть луковые палочки, – заметил другой папарацци, – Не так ли? Что Вы чувствуете, принцесса?".

"Я обучался особой технике, которая позволит мне отправить ваш носовой хрящ прямо в ваш мозг ладонью моей руки, – сказал Ларс, – Что ВЫ чувствуете?"

Я знаю, мне нужно привыкнуть ко всему такому. Действительно, ведь есть люди, у которых дело с этим обстоит хуже, чем у меня. По крайней мере, "пресса" позволяет мне ходить в школу в относительной анонимности. Всё ещё. Иногда…

"Это правда, что сэр Пол Маккартни приведёт Дениз Ричардс на Ваш день рождения в полночь понедельника, принцесса?" – вопил один репортёр.

"А правда, что там будет принц Уильям?" – кричал другой.

"А что насчёт Вашего экс-бойфренда? – орал третий, – Теперь, когда он вернулся в…"

И в этот самый момент Ларс буквально закинул меня в пустой салон такси, которое он остановил, и велел ездить кругами, пока не убедился, что репортёры (которые бросили попытки забраться на мансарда, так как все квартиранты, включая маму, мистера Дж. и меня, бросали на них водные бомбочки) окончательно отстали.

Ну что я могу сказать – слава Богу. Джей Пи был настолько занят своей игрой, что понятия не имел, о чём был тот последний разговор с репортёрами. Он скорее проверит новости в Google про меня (или Майкла Московитца), чем позавтракает. Вот насколько он спятил!

Так или иначе, когда мы возвращались на мансарда, вокруг не было ни единого признака присутствия журналистов, прячущихся в кустах (из-за опыта с мамой, наверное).