Мэг Кэбот - Принцесса в центре внимания

Уффф. Они живы и здоровы.

Хэнк вернулся в отель около пяти, и Лилли заявилась домой, по словам Майкла, тоже примерно в это время. Может, чуть раньше.

Я непременно хотела знать, где они шатались, и оба ответили так:

– Просто гуляли, а что?

Лилли еще добавила:

– Не могла бы ты быть немного любезнее?

Не могла бы.

У меня куча других проблем, кроме этой нашей новоявленной влюбленной парочки, о которых мне действительно впору побеспокоиться. Когда я направилась к бабушке в номер за очередной порцией королевской премудрости, мне навстречу, явно очень нервничая, выдвинулся папа.

В этом мире только два человека способны всерьез действовать папе на нервы. Один из этих людей – моя мама. Второй – его мама.

Он заговорил трагическим басом:

– Послушай-ка, Миа, хочу сказать тебе насчет приготовлений к свадебной церемонии…

– Папочка, ты уже поговорил по этому поводу с бабушкой?

– Миа… Твоя бабушка уже разослала приглашения на свадьбу.

Это все. Это конец. Это катастрофа. КАТАСТРОФА!!!

Папа увидел, как изменилось мое лицо, и мгновенно понял, о чем я думаю в данный момент.

– Миа, Миа, только не волнуйся. Я что-нибудь сделаю. Поверь мне, я все устрою. Ладно?

Да как же мне не волноваться? Мой папа хороший человек. По крайней мере, он очень старается. Но все дело ведь в бабушке. Никто не способен выступить против нее, даже сам принц Дженовии.

И что бы он там ей ни сказал, естественно, никакого толку не будет.

Я вошла в бабушкины апартаменты.

– Мы уже получили подтверждения, – гордо отрапортовал мне сияющий Виго, – от мэра города, и от мистера Дональда Трампа, и от шведской королевской семьи, и от господина Оскара де ля Рента, и от Джона Тэша, и от мисс Марты Стюарт…

Я никак не отреагировала. Просто подумала, что сказала бы моя мама, повстречай она Джона Тэша или Марту Стюарт. Скорее всего, она бы просто с воплем выбежала вон из помещения.

– А вот и ваше платье, – обрадовал меня Виго.

Его брови то вопросительно поднимались, то опускались, и смотреть на это было довольно противно.

– Мое… чего?

Вышло неудачно. Бабушка услышала меня и как хлопнет в ладоши, да так внезапно и громко, что Роммель кубарем скатился с ее колен и со всех ног бросился под диван.

– Никогда, слышишь, никогда чтобы я не слышала от тебя этого слова – «чего»! – У меня появилось ощущение, что бабушка огнедышащая и пышет огнем прямо на меня. – Вместо «чего» будь любезна говорить «прошу прощения».

Я посмотрела на Виго. Было видно, что он еле сдерживает улыбку. Непостижимый человек! Ему смешно, когда бабушка гневается!

– Я прошу у вас прощения, мистер Виго, – сказала я ужасно вежливо.

– Что вы, что вы, – замахал он руками, – умоляю вас, называйте меня просто Виго, без этих ваших мистеров, Ваше Высочество. А теперь взгляните. Ну, что скажете?

И он, как фокусник, извлек платье из коробки. В тот миг, когда я его увидела, я пропала.

Потому что это платье было самым красивым из всех когда-либо виденных мной и выглядело как платье Глинды из «Волшебника из страны Оз», ну разве что так не блестело. Оно было такое же розовое, с таким же пышным верхом и потрясающей юбкой. Мне захотелось немедленно его примерить. Никогда раньше я не мечтала так о каком-то платье. Это же… у меня просто не было слов. Я влюбилась в это платье раз и навсегда.

Мне необходимо было надеть его. Здесь и сейчас.

Бабушка придирчиво наблюдала за процессом одевания. С бокалом любимого коктейля в одной руке, с длинной сигаретой в другой, она выглядела даже шикарнее, чем обычно. Время от времени она тыкала в мою сторону сигаретой и покрикивала:

– Не так, о горе мое, поправь тут. И прекрати, в конце концов, горбиться, Амелия!

Сразу стало понятно, что в груди платье велико. Кто бы сомневался? Его необходимо подогнать по фигуре. Процесс подгонки займет все дни до пятницы, но Виго рассыпался в уверениях, что все будет сделано вовремя.

И тут я вспомнила, в честь какого события они подарили мне это платье. Боже, я ужасная, неблагодарная, чудовищная дочь! Я просто монстр. Я не хочу этой свадьбы! Я ей препятствую всеми силами! Мама тоже не хочет свадьбы! И чем, скажите на милость, я тут сейчас занимаюсь, как последняя идиотка?

Примеряю платье, чтобы надеть его на мероприятие, которого никто не хочет, кроме бабушки? Которое вообще не состоится, если мой папа преуспеет в уговорах?

И все же, если мне не удастся надеть это платье, если мне придется спрятать его в шкаф до лучших времен, то мое сердце будет разбито. Это самое, самое красивое платье из всех, какие я видела когда-либо в жизни, даже на фотографиях в журналах. Ах, если бы (это я размечталась) Майкл смог увидеть меня в этом платье!

Ну, на худой конец, хотя бы Джос Ирокс… Может, тогда он преодолеет свою застенчивость и скажет мне в лицо все то, что сейчас он осмеливается сообщать только в письменном виде. И если это не тот парень, что скандалит в столовой из-за соуса чили, может, мы даже будем с ним встречаться.

Однако существует одно-единственное место, куда можно прийти в подобном платье. Это свадьба. И независимо от того, как бы сильно мне ни хотелось покрасоваться в этом платье, о свадьбе и речи быть не может. Свадьба, на которую приглашен Джон Тэш, – кто знает, вдруг он еще и петь вздумает? Маму тогда точно стошнит. И еще как.

Но все же, все же никогда раньше я не ощущала себя настолько принцессой, как в этом прекрасном платье.

Ах, как жаль, что мне не суждено его надеть!

Какой кошмар!

Сижу в своей комнате, переключаю телеканалы. Показывают какую-то ерунду, смотреть не на что. Канал за каналом, дошла до 67-го, одного из общественных каналов, а там – серия из шоу Лилли, которую я раньше не видела. Вообще-то странно, потому что ее шоу обычно идет по пятницам, а тут что-то не по расписанию. Но потом я догадалась, что раз в пятницу Хэллоуин, то, видимо, они будут демонстрировать какой-нибудь карнавал, поэтому шоу Лилли и передвинули.

Это именно та серия, которую мы снимали в субботу у Лилли, когда девочки делали признания о своих «настоящих» поцелуях, а потом я выбрасывала из окна баклажан. Лилли, к счастью, сдержала обещание и вырезала те кадры, на которых было видно мое лицо, так что никто не догадается, кто это такой хулиган. Разве что кому-нибудь хорошо известно, что у девочки по имени Миа Термополис есть пижама с узором – клубникой, а так больше ничего не видно.

Да-а-а-а. Наверное, мамы с пуританским воспитанием обалдеют от признаний насчет поцелуев, но таких мам, вероятно, не так уж много в тех пяти штатах, где транслируется 67-й канал. Затем камера забавно так подскочила и на экране появилось мое лицо. МОЕ ЛИЦО. Я лежу на полу, под головой подушка и сонным голосом расслабленно болтаю что ни попадя.

И тут я вспомнила: все тогда заснули, а мы с Лилли еще долго не спали и болтали бог знает о чем. Значит, ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ ОНА СНИМАЛА МЕНЯ!

Я валялась на полу и несла следующее:

– Больше всего на свете я хочу организовать приют для искалеченных и брошенных животных. Вот я как-то была в Риме, а там, наверное, восемь миллионов бездомных кошек. Они везде, везде, даже на памятниках сидят. Они бы точно все умерли с голоду и живы только потому, что монахи их подкармливают. Первое, что я сделаю в Дженовии, когда приеду туда, это открою приют для брошенных и бездомных животных. Знаешь, я никого не позволю усыплять. Ну, разве что неизлечимо больных. Там у меня будут жить и кошки, и собаки, а может, оцелоты и дельфины…

– А в Дженовии что, и оцелоты есть?

– Я надеюсь. А может, и нет. Любое животное, которому понадобится кров, сможет жить в приюте. Может, я даже найму специалистов, пусть тренируют собак. Сторожевых, например. Или можно натренировать собак-поводырей, чтобы раздавать их слепым. А кошек мы сможем отдавать в больницы или пожилым людям. Общеизвестно, что если погладить кота, то болезнь отступит. Люди чувствуют себя лучше. Все, кроме моей бабушки, к ней это не относится. Она ненавидит кошек. Ну, таким людям можно выдавать собак. Или какого-нибудь оцелота.

Лилли: Это и будет твоим первым Указом, когда ты станешь правителем Дженовии? Самым первым твоим действием?

Я (сонным-пресонным голосом): Да, скорее всего. Может, удастся отдать дворец под этот приют для животных? Как ты думаешь? И все-все бездомные животные смогут получить жилище. Пусть даже те коты из Рима приходят, места хватит.

– Ты что, думаешь, твоей бабушке понравится? Разве она разрешит тебе поселить в королевском дворце всех этих бродячих кошек?

– Да она давно уже помрет к тому времени, так что какая разница?

А-а-а-а. Ох, уповаю лишь на то, что у них в «Плазе» не показывают 67-й канал!!!

Лилли: А что тебе больше всего во всем этом не нравится? В смысле, в том, чтобы быть принцессой?

Я: Во-первых, невозможно в магазин выйти спокойно, для этого необходимо звонить и договариваться о том, чтобы пришел телохранитель для сопровождения. Невозможно теперь просто прийти сюда и поболтать с тобой, все это тоже требует больших согласований. А эти ногти? Ну, ты понимаешь, кому какое дело до того, на что они похожи? А теперь это очень важно, оказывается. Ну, и все тому подобное.

Лилли: Ну и как, трясешься? Перед своим официальным представлением народу Дженовии в декабре?

Я: Да нет, не то чтобы так уж трясусь, просто… А, сама не знаю. А что, если я им не понравлюсь? Ну, не оправдаю их ожиданий? Смотри, в школе меня никто не любит. Так что вполне вероятно, что и дженовийцам я не понравлюсь.

Лилли: Да нет, ребята в школе любят тебя.

И тут, прямо перед камерой, я закрыла глаза и отключилась. Слава богу, хоть не захрапела при этом. Иначе в школу завтра бы точно не пошла. Я просто была бы не в состоянии показаться на людях.

А затем во всю ширину экрана протянулись слова:

«Не думайте, что это подделка! Это настоящее интервью с принцессой Дженовии!»

Как только этот кошмар закончился, я позвонила Лилли и спросила, что, по ее мнению, сейчас происходило на телеэкране. А она и отвечает таким противным снисходительным тоном:

– Я просто хочу, чтобы люди увидели настоящую Миа Термополис. Такую, какая она есть. В реальной жизни.

– Нет, не так, – говорю, – ты просто хочешь, чтобы какая-нибудь компания купила у тебя права на эту запись и ты бы заработала кучу денег.

– Миа, – Лилли, судя по голосу, не ожидала от меня такого, – как ты могла подумать о такой гадости?

Ее слова звучали так честно и убедительно, что я поверила и с некоторым облегчением подумала, что хоть в этом была не права.

– Ладно, – говорю, – могла бы хоть мне-то сказать.

– А ты бы согласилась?

– Ммм… Скорее всего, нет.

– Вот и ответ, – сказала Лилли.

Эх, надеюсь, что хоть в этом интервью я не выглядела как невозможное трепло. Вот разве что эта болтовня про кошек… Ой, хуже быть не могло.

Хотя на самом деле все это перестает меня волновать, задевать. Думаю, так оно обычно и бывает у начинающих знаменитостей. Сначала тебя страшно заботит, что ты там говоришь в прессе, а потом становится как-то все равно и уже совсем не волнует, что говоришь ты сам и что говорят о тебе другие.

Единственное, что меня сейчас заботит: видел ли Майкл мою пижаму с клубничками, а если видел, то понравилась ли она ему. Очень, кстати, милая у меня пижамка.

Сегодня Хэнк не пошел со мной в школу. Он позвонил утром и сказал, что неважно себя чувствует. Ничего удивительного. Вчера вечером позвонили бабуля с дедулей и спросили, где на Манхэттене подают лучший бифштекс. Я понятия не имею, где его вообще подают. Попросила совета у мистера Джанини. Он тут же заказал столик в каком-то ресторанчике.

Не слушая маминых категорических возражений, настоял на том, чтобы самому вывести бабулю, дедулю, Хэнка и меня в свет. Он сказал, что хочет получше узнать своих будущих родственников.

Это заявление маму доконало. Она вылезла из постели, накрасилась, оделась поприличнее и поехала с нами. Подозреваю, чтобы защищать мистера Дж. Бабуля начала с того, что, не умолкая ни на минуту, давала советы, как правильно следует вести машину в такой «чудовищной» пробке. Кроме того, она с упоением рассказывала, сколько аварий произошло, когда моя мама училась водить в кукурузных полях.

В ресторане моя семья привела меня в ужас и замешательство. Они все: мой будущий отчим, мой кузен, бабушка, дедушка, да и сама мама накинулись на бифштексы с кровью так, как будто их не кормили полгода. И все это, несмотря на пугающую статистику сердечных заболеваний и научно обоснованную опасность получения раковой опухоли в результате питания мясными продуктами. Я не говорю уже о кошмарном вреде жиров и холестерина, которые в огромных количествах содержатся в мясе… Они впятером съели чуть ли не целую корову.