Оливия Уэдсли - Принцесса Востока

– Мы скоро увидимся, – прошептал он, склонившись над ее рукой.

Поезд двинулся и ушел в темноту. Шумное освещенное здание вокзала осталось позади.

С вокзала Гамид поехал в дом своего отца и прошел в свои комнаты, где его встретил отец.

При виде отца Гамид покраснел от неожиданности. Присутствие старика в его комнатах поразило его. Опустив глаза, он молча слушал, что говорил ему старик.

Когда Гассейн эль-Алим удалился, он подошел к окну и долго стоял там, пока не явился Азра, его слуга, который принялся раскладывать одежду для своего господина. Гамид подошел к нему и поднял кафтан, расшитый золотом и жемчугом.

Насмешливая улыбка исказила его красивое лицо.

– Мой свадебный костюм, – произнес он тихо, с иронией.

Из соседних комнат доносился звук голосов и смех. Гамид ясно представил себе Фари, которую женщины одевали в гареме для предстоящей брачной церемонии. Сладкий запах благовоний носился в воздухе…

Фари осталась одна. Она была очень спокойна и счастлива. Она выходит замуж за Гамида; наконец он будет принадлежать ей одной. В этот день торжествующая радость наполняла ее душу, и она была довольна, что смеющиеся и болтающие женщины оставили ее одну на некоторое время.

Пока Азра помогал ему одеваться, Гамид предался размышлениям. Его не тревожила мысль о предстоящей женитьбе. Он был безразличен к Фари и находил ее скучной и бесцветной. Все его мысли принадлежали Каро, стремились к ней, волновали его.

Представители посольств были приглашены на его свадьбу. Гамид сам разослал приглашения.

Шагая нервно по комнате, погрузившись в раздумье, Гамид подошел к зеркалу и начал разглядывать себя. В белом одеянии, в тюрбане, украшенном драгоценными камнями, он показался самому себе марионеткой из арабской сказки. Воспоминания о его жизни в Европе всплыли перед ним, затем он снова вспомнил о Каро, и ее пленительный образ заставил его забыть обо всем остальном.

На рассвете, когда Каро проснулась, поезд все еще шел по выжженной солнцем пустыне. Золотые лучи восходящего солнца пламенели в небе, и в нежных красках раннего утра алел восток.

С возгласом восхищения Каро поднялась с дивана. Перед ней лежала пустыня – сверкающая, золотистая даль под голубым сводом неба. Она открыла окно, и холодный ветер ворвался в купе. Каро невольно вздрогнула и рассмеялась. Когда наступил полдень, радостное возбуждение Каро прошло. Она устала от возрастающей жары и пыли. Но конец путешествия был близок.

Еще задолго до захода солнца проводник Гассан сказал, указывая вдаль:

– Вот там находится вилла «Зора», миледи.

Каро была в восторге.

Вилла, построенная посреди цветущих апельсиновых рощ и садов из роз, была поразительно красива. Там были все удобства: прекрасная ванная, красиво обставленная спальня. Каро радовалась, как ребенок, когда в сопровождении Сариа осматривала дом. Во всех комнатах были белые стены, увешанные коврами и драпировками из тонкого вышитого шелка, паркетные полы, бронзовые лампы, диваны с шелковыми подушками, низкие, мягкие кресла и блестящее, дорогое оружие, развешанное повсюду на стенах. Вилла была построена и обставлена в восточном вкусе, что придавало ей особую прелесть в глазах Каро. Кругом были сады с цветущими розами, запах которых наполнял воздух. Когда дул северный ветер, он срывал нежные лепестки роз и уносил их к Нилу; они падали в воду и плыли вниз по течению.

В полдень ей был подан изысканный обед безупречной прислугой. После обеда Каро ушла в сад, куда ей принесли кофе. Она услыхала голос Сариа, которая в столовой отдавала какие-то распоряжения. Каро с улыбкой подумала, что она и Сариа были единственными белыми женщинами на много миль вокруг. Но она не чувствовала себя одинокой и была довольна своим новым местопребыванием. Все прошлое было позади. Вольный простор вокруг, глубокий покой нравились ей. Но когда наступила темнота, она испытала какое-то смутное беспокойство.

По Нилу проплыла большая барка, ярко освещенная золотистыми и красными фонарями. С внезапным чувством страха Каро испытала глубокое чувство одиночества, тяготившее ее душу.

Каро снова вспомнила о Сфорцо. Где он был? Еще в Каире? Почему он приехал туда? Из-за своего брата, наверно. Он приехал повидаться с Робертом. Как медленно летящие птицы, мысли ее неслись к нему. Ему понравился бы сад из благоухающих роз. Она знала его вкусы и наклонности, угадывала их с чуткостью, свойственной влюбленным. Но как мало она знала о нем и как хорошо запомнила его загорелое лицо с резкими, красивыми чертами, волосы, драгоценные кольца на тонких, нервных пальцах. Она снова вспомнила свое первое впечатление, когда нашла в нем сходство со средневековым рыцарем. Она ясно представляла себе его в костюме времен Ренессанса.

«Почему я не поняла тогда, весной?» – спрашивала себя Каро с отчаянием.

Она вспомнила, как Сфорцо описывал свой дом – построенный в четырнадцатом веке старинный замок со стенами, выложенными резным темным дубом, с высокими потолками, покрытыми фресками. Сфорцо любил свой замок и гордился им.

С Нила доносились звуки музыки и заглушенного смеха. Над золотистыми берегами реки в темнеющей синеве неба пылали яркие краски заката. Каро вздрогнула от охватившего ее чувства одиночества.

Когда Сариа ушла, Каро не могла заснуть. Она потушила все лампы, кроме одной, и начала ходить взад и вперед. Снаружи поднялся ветер, легкий и шуршащий, словно однообразная жалоба. Сладкий запах роз доносился в комнату, и казалось, розы благоухали сильней под знойным дыханием ветра. Удивляясь своей собственной нервности и желая забыть об окружающей пустыне и своем одиночестве, Каро отправилась вниз, чтобы взять там забытую книгу. Неясная высокая фигура поднялась ей навстречу и вышла из тени. Каро вздрогнула и невольно от нее отшатнулась.

– Я напугал вас, миледи? – услыхала она тихий голос проводника Гассана. – Я сторожу здесь всю ночь. Кругом нет никого, кроме пустыни. – Он протянул свою длинную руку, и желтый свет лампы отразился в его темных глазах.

Он отошел и низко поклонился ей.

– Миледи хочет посидеть в этой комнате?

Каро покачала головой:

– Нет, я только хотела взять книгу.

Она взяла французскую книгу и, желая услышать человеческий голос, спросила Гассана:

– Вы уже бывали здесь прежде?

Глаза араба странно блеснули, и он медленно ответил:

– Все знают эту виллу, миледи. Леди и джентльмены часто осматривают прелестную виллу «Зора».

– А почему же ее владелец отдает ее внаем? – спросила Каро.

Снова какой-то блеск появился в глазах Гассана, и он неопределенно ответил:

– Я не знаю, миледи.

Он сделал легкое движение, чтобы удалиться, но Каро не хотела оставаться одна.

– Чья барка остановилась на противоположном берегу, Гассан? – спросила она рассеянно.

Гассан развел руками:

– Это барка перса Мира Джокима, миледи. Он, я думаю, устроил праздник на борту.

– Но я слышала, что Мир Джоким, владелец виллы, уехал в Персию.

– Не знаю, миледи, может быть, – медленно ответил Гассан.

Прежде чем Каро успела задать новый вопрос, он вышел из комнаты, и мягкий звук его шагов замер в отдалении.

Взяв книгу Роше-Брюнна о Востоке, Каро вернулась в свою комнату. Она устала и хотела спать. Потушив лампу, она легла в постель.

Последней мыслью перед сном было воспоминание о пустыне, которая простиралась вокруг маленького оазиса из роз под темным небосводом, усеянном звездами.

На следующее утро явился Гассан и с глубоким поклоном заявил, что он приготовил ей какой-то сюрприз. Каро последовала за ним во двор позади виллы, и Гассан с видом заговорщика повел ее к полуоткрытой двери. На его громкий зов появился нубиец, который вывел во двор верблюда. На спине его возвышался удобный паланкин.

– Может быть, миледи хочет проехаться верхом? – предложил Гассан торжественно. – Вот, – указал он на верблюда. – Я поеду на осле, а может быть, тоже на верблюде.

С радостным удивлением Каро разглядывала молодое животное, не зная, на что решиться.

– Я никогда не ездила на верблюде, Гассан, – сказала она.

– Попытайтесь, миледи, – предложил Гассан с радостной улыбкой. – Очень хорошее животное и прекрасная прогулка. Мы можем отправиться осмотреть забытый храм, находящийся в пустыне, – с улыбкой уговаривал он.

Каро рассмеялась и пошла переодеться для прогулки, радуясь маленькому приключению.

Гассан помог ей взобраться в паланкин и заставил верблюда подняться с земли. Молодой араб сел на другого верблюда, и они поехали. Каро тихо раскачивалась в такт мерного шага верблюда.

Утро было прозрачно-ясное, жаркое, но освеженное легким, почти прохладным ветром, и под мерный бег верблюдов Каро казалось, что она находится во сне. Гассан тихо напевал про себя. Иногда вдали подымался тонкий столб пыли, рассыпаясь золотистыми песчинками, словно тая в прозрачном воздухе. Высоко в бездонной глубине голубого неба реяли птицы, и когда они спускались ниже, далекий крик их доносился до слуха всадников. Они подъехали к развалинам храма, где подымались высокие колонны, у подножия которых скользили зеленые ящерицы, которые исчезли с шуршанием при появлении всадников. Глубокий золотой покой пустыни царил повсюду.

– Здесь поклонялись давно забытому богу, – сказал Гассан задумчиво и умолк, глядя вдаль.

Каро казалось, что она одна со своими мыслями в знойном молчании пустыни. Она смотрела на массивные, сломанные колонны, построенные некогда в честь какого-то бога, и при виде их думала о канувших в вечность столетиях, об исчезнувших поколениях, некогда поклонявшихся здесь забытому теперь божеству.

У подножия колонны мелькнула ящерица и исчезла среди камней.

Не говоря ни слова, боясь прервать очарование тишины, Каро вошла в храм, где царили полумрак и прохлада. Но она не оставалась долго среди развалин и снова вышла в золотое сияние дня.

Когда она вернулась домой, цветущий сад показался ей пестрой сказкой, возникшей из сверкающего миража пустыни.

Два садовника поливали розы, мальчик-нубиец играл на свирели. Из виллы доносились звуки голосов, позвякивание посуды. Накрывали стол к завтраку.

– Сариа, – позвала Каро свою камеристку, входя в дом. – Я знаю теперь, что буду любить это место.

Гассан в восхищении кивнул головой.

Сариа медленно ответила:

– Надеюсь, мадам.

Она знала изменчивое настроение Каро, переходившее от глубокой печали к беспричинной жизнерадостности.

Веселое настроение Каро продолжалось до вечера. Когда наступили короткие сумерки и с далекой барки на Ниле донеслись звуки музыки и смеха, она глубоко вздохнула и подумала:

«Я хотела бы, чтобы приехал кто-нибудь, с кем бы я могла поговорить и посмеяться».

Она вспомнила Париж, дни, проведенные в обществе Сфорцо, тот вечер, который они провели в его имении. Она видела перед собой дом с широкой террасой, обвитой плющом, темный сад, в котором носились светлячки. Они сидели все на террасе в удобных низких креслах, шутили и смеялись. Все воспоминания, связанные со Сфорцо, всплывали перед ней; она видела его взгляд, странный и глубокий, слышала его тихий голос. Однажды они поехали в какое-то местечко осмотреть старинную церковь. Сфорцо управлял автомобилем, и она невольно любовалась его прекрасными, тонкими руками, державшими руль. В церкви, полутемной и прохладной, Каро присела отдохнуть и, утомленная жарким днем и долгой ездой, невольно задремала. Она проснулась словно от толчка, и первым, что она увидела, было лицо Сфорцо, склонившееся над ней. Их взоры встретились на одно мгновение, и в его глазах она прочла какое-то странное, сдержанное волнение. Она рассмеялась и встала, и они вскоре уехали в автомобиле.

Каро сама удивлялась силе своего чувства; она никогда не думала, что была способна на такую любовь.

Закат алел, горя пурпуровыми красками, которые постепенно бледнели и угасали в небе.

«Вторая ночь», – подумала Каро со вздохом.

Она обошла виллу и увидела, что вдали, в пустыне, с далеких костров подымались тонкие струи дыма. Во дворе сидела группа арабов, куря и разговаривая. Один из них поднялся и подошел к ней. Это был Гассан.

– Караван остановился в пустыне, миледи, и нубийцы говорят, что по этому поводу в деревне всю ночь будут танцы. Миледи желает поехать посмотреть их?

– Думаю, что поеду, – ответила Каро.

– Хорошо. Я приду позже за миледи.

Каро едва успела пообедать, как явился Гассан. Каро быстро поднялась и последовала за ним по узкой, каменистой дорожке, ведущей в далекую деревню.

Гассан расхваливал танцовщиц, которых они должны были увидеть.

– Они недавно танцевали в Каире, – добавил он с гордостью.

Танцы должны были начаться в маленьком здании кофейни, находящейся в начале деревни. Гассан бесцеремонно растолкал группу арабов и принес стул для Каро. Воздух был душный и насыщен благовониями. Каро испытывала разочарование. Танцовщицы, столпившиеся в углу, показались ей некрасивыми, почти смешными в своих дешевых, унизанных блестками украшениях.