Джоанна Линдсей - Принцесса

— Но это уже просто кровная месть! Они что же, решили объявить войну всей королевской семье?

— Да, конечно. Двое из семьи Габоров были уничтожены, как они считали, несправедливо, поэтому Габоры собрались жестоко отомстить. Их было очень много — еще один сын Антала, пятеро внуков, два его младших брата, трое племянников. А сам Антал прямо призвал к отмщению в своем последнем слове перед казнью. Надо было срочно обезопасить Габоров. Их стали арестовывать, но они не сдавались. Как-то раз в перестрелке погибли пятеро старших мужчин. Потом из страны выслали внуков Антала и одного племянника, которым тогда не было и восемнадцати.

— Но ты ничего не говоришь о женщинах! А как же та невестка Антала?

— Да, действительно, оставались две невестки и младшая дочь Антала. Их тоже выслали после того, как одну из них стали подозревать в том, что она утопила твою сестру в ванне.

— Значит, у меня была и сестра?

— Да, ей было четырнадцать лет, второй ребенок по старшинству. Но на этом список жертв мстительных Габоров не закончился, как будто напрасно их высылали из страны. Они возвращались тайком, и вскоре Иштван Габор, старший внук Антала, был схвачен при попытке убить двоюродного брата короля Льва.

— Почему именно его?

— Он носил фамилию Яначеков.

— Он остался жив?

— Нет. Через месяц дочь Антала убила его. Но ее удалось схватить. Не прошло и двух недель, как были хладнокровно убиты твои братья, младшие сыновья короля. Королева не вынесла удара, и у нее начались преждевременные роды. Ты родилась очень маленькой, но здоровой, только вот твоя мать никак не могла прийти в себя: погибли все ее дети, она боялась за тебя. Поэтому сразу после твоего появления на свет король объявил нашу с тобой помолвку. Говорят, он предчувствовал свою скорую гибель, поэтому стремился сделать для тебя сразу все, что только можно. Когда тебе было всего три месяца, скончалась от болезни твоя мать.

— А отец?

— Льва убили ножом в тот момент, когда он сидел в своем кабинете за столом и ужинал. Убийца обманом нанялся в работники, помогал на кухне и в один прекрасный день был послан прислуживать королю за ужином. Убежать он не мог и не собирался. Его допросили и выяснили, что этот человек страдал от неизлечимой болезни и согласился на убийство за большие деньги, которые он предусмотрительно оставил своей семье. Он не ждал пощады, зная, что его казнят.

— Но из него удалось вытащить показания против Габора?

— Габоров, принцесса. Эта семейка так старалась отомстить, что даже не, соблюдала предосторожности. Когда они нанимали убийцу, не скрывали перед ним ничего и никого. Тот человек перечислил всех поименно, включая обеих женщин и младшего внука Антала — Ференца Габора. Теперь они могли торжествовать — больше не было ни одного Яначека, который остался бы на троне. Поэтому королем стал Шандор Барони, а ты, последняя из бывшей династии, ими тоже была приговорена к смерти.

— И меня увезли из страны?

— Не сразу. Только после покушения на твою жизнь. Вместо тебя погибла твоя няня. Тогда мой отец разработал тайный план, в который посвятили только баронессу Драгомирову. Что же касается Га-боров, то отец просто назначил цену за голову каждого из них.

— И даже детей?

— У них же не дрогнула рука, когда они убивали детей, — резко ответил Штефан, — одному из твоих братьев было шесть лет. Тебе было всего пять месяцев, когда в Тебя пустили пулю, но ее приняла на себя няня. Это же кровная месть, Таня. Она не прекращается до тех пор, пока жив хоть один член семьи, подлежащей уничтожению. И Габоры не остановились, им нужно было добраться до тебя. Мы не могли бы вернуть тебя домой, если бы не прикончили последнего из проклятой семьи. Их трудно было разыскать, они прятались. На поиски уходили годы, и взять их было нелегко — они не сдавались и предпочитали погибнуть, но не возвращаться в Кардинию для праведного суда. Последнего, Ференца Габора, нашли всего год назад, да и то ему удалось удрать на корабле. Но он так спешил, что не успел набрать достаточно матросов в команду, поэтому во время шторма экипаж не справился с управлением и пошел ко дну. Люди Шандора шли за ними по пятам, и им удалось спасти матросов с этого судна; Ференца среди них не было.

— Ты уверен, что он был последним из Габоров?

— Габоры — это не просто убийцы семьи Яначеков, они государственные преступники, враги короны Кардинии. Они убили короля, и пощады им не было и не будет. Король Шандор приказал создать специальный отряд, который бы занимался розыском оставшихся Габоров. Те, кто служит в этом отряде, ошибок не делают. Они двадцать лет работали на совесть.

— Но люди взрослеют и меняются. Высылали детей, а искать надо было взрослых. Как их можно узнать? Как убедиться, что найден именно член семьи Габоров?

Штефан улыбнулся:

— Верно подмечено, маленькая Таня. Он не заметил, как она залилась краской, услышав обращение, которое в ее памяти было связано совсем с другими обстоятельствами.

— Дело в том, — продолжал Штефан, — что Габоры относятся к тем особым семьям, в которых по мужской линии из поколения в поколение передается особое сходство. Все они блондины со смуглой кожей и с голубыми глазами. Потомки Антала все были на него похожи, даже овалом лица, походкой… Люди Шандора лично знали Габоров, поэтому им не составляло труда узнать отпрысков преступной семьи.

Таня сокрушенно покачала головой.

— Надо же! Столько смертей из-за того, что один старик не мог поверить в злодейство собственного сына. Карой, очевидно, скрывал свой истинный характер от близких.

— Обычное дело в семье.

— Мне трудно судить, у меня не было семьи, не было близких.

Штефан посмотрел ей в глаза, и ему показалось, что в них блеснули слезы. Он было протянул руку к щеке Тани, чтобы приласкать, утешить ее, но тут же отдернул — карета остановилась. Таня не заметила его порыва.

— Где мы? — спросила она, выглянув в окно.

— На окраине города. У меня тут дом. Переночуем здесь, пока подготовят все к путешествию домой. Штефан помог Тане выйти из кареты.

— У тебя свой дом вдали от родной земли?

— Я просто снял его, когда мы приезжали сюда весной.

Таня была крайне удивлена.

— И ты его держал тут для того, чтобы на обратном пути из Америки было где переночевать? Боже праведный, Штефан, неужели никто не в состоянии образумить тебя? Ты так швыряешь деньги на ветер.

Штефан расхохотался — серьезность этого восклицания развеселила его.

— Это дешевый домик, Таня. Она только фыркнула.

— Еще бы! Для тебя — конечно.

— И он не пустовал. Я оставил тут своих приближенных, чтобы они дожидались меня.

— Разумное решение! — сухо заметила девушка. — Особенно если учесть, что вместо нескольких недель твое путешествие затянулось на полгода!

Штефан слегка нахмурился — для видимости — и взял Таню под локоть. Они подошли к двери.

— Все это совершенно не важно, — сказал он, — я не понимаю…

Он недоговорил. Дверь распахнулась, и оттуда выбежала рыжеволосая женщина, которая кинулась на шею Штефану. Теперь Таня поняла, кто именно был оставлен в доме до его прибытия.

Тане пришлось стоять и наблюдать, как ее суженый обнимается и целуется с какой-то женщиной, но эта странная сцена отвлекла ее от тяжких мыслей о трагедии ее несчастной семьи. О чем же ей еще думать?

Правда, Штефан, казалось, не очень охотно отвечал на поцелуи этой дамы. Он даже пытался отстраниться, но на это у него ушло не так уж мало времени. Так, во всяком случае, посчитала Таня, решив, что если бы ее тут вовсе не было, Штефан продлил бы это удовольствие. Не пришлось бы ему с притворной улыбочкой отдирать руки рыжей красотки от своей шеи.

Наконец он справился с этой оказавшейся довольно нелегкой задачей — рыжая прямо как кошка вцепилась в него, но отойти ему не удалось. Рыжая выдала ему целую тираду:

— Ну как ты мог, Штефан, отсутствовать так долго! Я так соскучилась! Мы так волновались, не случилось ли чего? А твой отец даже прислал своего человека, который сейчас же отправится обратно со счастливой вестью о твоем возвращении. Бедный парень так измучился, пока торчал тут, теперь понесется в Кардинию как на крыльях. Но ты же знаешь Шандора — он не может подождать ни одного лишнего дня, подавай ему новость сразу!

— Постой, главное — это то, что отец жив! — перебил ее Штефан.

— Ну конечно! — И она одарила его ослепительной улыбкой.

Удивительно, разговор велся на английском, хотя дамочке следовало бы изъясняться на родном языке. Таня вся сжалась от досады, когда рыжая опять бросилась к Штефану, чтобы подтвердить свой восторг по поводу долгожданной встречи. У Тани вдруг возникло желание пустить в ход свой заветный нож, который она на всякий случай пристегнула к поясу под жакетом. Тогда она еще сама не знала, зачем он ей нужен, но привыкла чувствовать с ним себя в большей безопасности. Этот ножик она стащила в столовой и прятала его в каюте от Иошки. Правда, опасностей она не ожидала, но на всякий случай оружие не помешает никогда.

Вот и настал момент воспользоваться им — приставить к горлу этой рыжей и потребовать, чтобы проваливала подобру-поздорову… Правда, потом придется объясняться со Штефаном, а он вряд ли останется доволен ее выходкой и неожиданной ревностью. А это и есть ревность, жгучая и отупляющая. Что же еще можно испытывать, глядя на то, как она целует Штефана? Таня готова была глаза ей выцарапать.

Но что потом сказать Штефану? Он не поверит ей, не поверит в ее настоящее чувство. Когда она призналась в своей невинности, ему и в голову не пришло, что она сказала чистую правду! Их отношения зашли в тупик. Таня отвергла его, когда они виделись в последний раз перед отплытием корабля. И ни разу не были с глазу на глаз в течение долгого путешествия. Как теперь объясниться со Штефаном? Разве что взять и сказать всю правду — она считает его своим мужем, он принадлежит ей, и она никому его не отдаст.

Но как признаться и не выглядеть при этом глупее некуда, потому что Штефан не разделяет ее чувства. То его тянет к ней, то он сам же ненавидит себя за это. Кроме того, он желал ее так давно, что и вспоминать об этом нечего. Как это он сказал? Один раз.., нет, одну ночь… Получил от нее отказ и больше не стал настаивать. Ну и ладно.

Таня припомнила и другие слова, насчет долга жениться на ней и верности обещанию, данному отцу. Значит, так и будет. Устраивают ее подобные условия или нет — не важно.

А ведь Василий предупреждал ее, что у Штефана есть любовница, но Таня и не предполагала, что встретится с ней. Так же как не думала, что Штефан расстанется с ней, женившись. Почему он должен сделать это? Женитьба на Тане для него дело подневольное, а тут — страсть и любовь…

Тем временем Штефану удалось увернуться от новых объятий своей рыжей пассии. И слава Богу, потому что Тане так и не удалось справиться с желанием наброситься на соперницу. Девушка поняла, что если та опять начнет целоваться с ее женихом, она за себя уже не ручается.

Штефан машинально обнял рыжую дамочку за талию и повернул ее лицом к принцессе. На мгновение зеленые глаза Тани встретились с бледно-голубыми глазками соперницы, по выражению которых девушка поняла, что все это чрезмерное проявление преданности и привязанности предназначалось больше ей. Любовница Штефана боялась ее, чувствуя, что теряет своего покровителя.

Но торжество Тани было недолгим: Штефан так явно радовался встрече, что даже не пытался скрыть это. Его сияющее лицо и веселые глаза могли быть и результатом приятного известия об отце, но Таня не подумала об этом.

— Принцесса Татьяна, разрешите представить вам госпожу Алисию Козак. Алисия хотела встретить вас первой из придворных, потому что мечтает попасть в вашу свиту, когда вы станете королевой.

"Только через мой труп! — подумала Таня и тут же поправила самое себя:

— Через ее труп!" Но она ни за что не должна показать, что догадывается об их связи. Ни в коем случае нельзя показывать свою ревность Штефану. Поэтому она и слова не скажет. И Таня молча кивнула головой.

Алисия вынуждена была ответить ей глубоким поклоном — ведь перед ней королевская особа, в конце концов, — что она и сделала, поджав губы. Правда, Таня не почувствовала удовлетворения от этого.

— Прошу прощения, ваше высочество! — проговорила Алисия, притворившись удивленной. — Я и не заметила, что вы стоите рядом.

Лгунья! Наверняка видела из окна, как они приехали! А ее английский для кого? Не только для Штефана! Но Таня не удостоила рыжую ответом, чтобы не выдать себя. Вместо этого она одарила Штефана самой презрительной улыбкой, на какую была только способна.

До него наконец дошла "двусмысленность ситуации, и он по крайней мере убрал руку с талии Алисии. Хмуро глянул на нее, понимая теперь, что та слишком многое себе позволила, превратив приветствие своего короля в постыдное зрелище на глазах невесты.