Юлия Климова - Принцев много не бывает

Кэри немного поерзала в кресле, а потом все же осмелилась.

– А почему вы пригласили нас? И почему написали такие странные письма? Я думала, вы...

– ...очень старая?

– Да...

Джульетта Дмитриевна улыбнулась, подтянула плед и расслабленно наклонила голову на бок.

– Я буду откровенна с тобой. – Она вздохнула. – Я больна, я тяжело больна. И моя болезнь называется – смертельная скука. Всю жизнь я борюсь с ней, иногда даже побеждаю. Но она возвращается, и наша с ней битва начинается заново. Я не могу есть и спать, если не придумаю, как мне от нее избавиться хотя бы на время. Я хожу ночами из угла в угол до ноющей боли в ногах, раздражаюсь, принимаюсь изобретать новые блюда, падаю в пучину отчаяния или становлюсь совершенно неподвижной и превращаюсь в придорожный пучок травы. А уж если в этот момент я нахожусь в Англии, то... – Джульетта Дмитриевна приподняла брови. – О, бедный Уолтер! – Она изобразила нарочитое сочувствие. – Ему, конечно, приходится терпеть больше всех. Скука меня съедает по маленькому кусочку и каждый раз празднует победу. Мне не удается победить ее на долгий срок. Но я не могу допустить ее торжества, и поэтому наша дуэль длится уже сорок два года – всю мою жизнь. Вот поэтому я написала эти письма и пригласила вас, – последнее предложение она произнесла с той легкостью, с которой обычно намазывала паштет на кусочек хлеба, делала глоток вина или убирала за ухо прядь волос.

Совершая вторую попытку добраться до библиотеки и найти нужную книгу, Кэри продолжала разговаривать с графиней. Но только мысленно. Она пожаловалась на Дафну (хорошенько пожаловалась, от души) и Эллис Кеннет, рассказала всю правду о Чарльзе Лестоне и доверилась в том, что не хочет уезжать отсюда. И дело было вовсе не в роскоши, окружающей ее, а в том...

– Добрый вечер, мисс Пейдж, – раздался спокойный голос графа Корфилда.

Кэри вздрогнула, отдернула руку от книжной полки и развернулась. Эттвуд сидел за столом перед кучей бумаг. Справа лежал раскрытый огромный атлас, слева – возвышалась модель трехмачтового военного корабля. Маленькие пушки тянулись по борту, веревочные лестницы устремлялись вверх, а паруса были раздуты, как обычно бывает при хорошем попутном ветре. Отложив перо, Эттвуд поднялся со стула.

Кэри быстро взяла себя в руки.

– Добрый вечер. Я зашла, чтобы выбрать книгу. Теперь мои мысли заняты поиском рецепта. – Она добавила деловитости, чтобы сразу стало ясно – ей совершенно некогда. Но неловкость медленно и верно стала сковывать тело, а волнение отозвалось дрожью в груди. Она рассердилась и вспомнила, что малоприятная сцена с Чарльзом Лестоном состоялась тоже в библиотеке, и отчего-то рассердилась на Эттвуда, будто он был в этом виноват. Совершенно запутавшись, поймав его цепкий взгляд, она закусила губу и повернулась к полкам.

– Не нужна ли вам моя помощь? – раздалось за спиной. И на этот раз в голосе графа не присутствовала ирония. – Поверьте, я здесь неплохо ориентируюсь.

«А вот теперь посмеивается, – определила Кэри. – Конечно, «неплохо»! Это же ваш дом».

– Пожалуйста, подскажите, где стоят книги, в которых могут быть рецепты. – Она старательно сохранила ноту деловитости.

– Полагаю, вас интересуют рецепты приготовления рыбы.

Кэри обернулась, подтвердила свою догадку – в его глазах смех! – и вновь посмотрела на книги.

– Совершенно верно, – ответила она и отчего-то улыбнулась, но он видеть этого не мог.

За спиной раздались шаги, Эттвуд подошел совсем близко. Сердце сжалось, и стало страшно. «А как же правила приличия? – быстро подумала Кэри. – Не стоит девушке находится столь долго наедине с мужчиной... Особенно если уже зажгли свечи...» Но она не совершила ни одного движения в сторону двери.

– Где-то здесь была такая книга, – произнес Эттвуд, сделал еще шаг и протянул руку к верхней полке. Теперь их разделяло крошечное расстояние. Кэри затаила дыхании и запоздало поняла, что против воли поднимает голову. – У вас есть опыт в приготовлении блюд, мисс Пейдж?

– Да! – решительно соврала она, разглядывая тот самый подбородок, который когда-то посчитала мужественным. К сожалению, это определение не потеряло свою силу. Кэри сжала губы и опустила голову. Главное – не разрешать графу Корфилду подшучивать над ней. Пусть не думает, будто она маленькая и глупенькая.

– Отлично, значит, вам не составит труда победить в этом состязании.

– Конечно.

– Кэролайн, – голос графа стал тише. – Скажите правду. Вы когда-нибудь готовили?

– Да, – повторно соврала она и отошла левее, чтобы не стоять так близко к графу и не сбиваться с нужного настроя. «Я не умею готовить – это правда, но всегда же можно научиться. И я научусь. Вот только найти бы что-нибудь не слишком сложное, но при этом особенное!» – Вы сомневаетесь в моих словах? Почему? – с вызовом спросила Кэри. – Моя семья не слишком-то богата, – с удовольствием напомнила она, демонстрируя равнодушие к этой теме. – И иногда я помогала... м-м... Моя мачеха вообще считает, что современная молодая леди должна уметь все.

– Я видел вашу мачеху, Кэри, – задумчиво ответил Эттвуд и не стал продолжать эту тему. Потерев гладковыбритую щеку ладонью, он отошел вправо, разделив расстояние между ними еще больше и взял с полки книгу. – Посмотрите эту, возможно, что-нибудь подойдет.

Он не двинулся с места, ожидая, когда она приблизится. Это было не слишком-то галантно, но он стоял и смотрел, как она идет к нему. Маленькие шажки и вздернутый нос. Эттвуд улыбнулся.

«Чему он улыбается?» – рассердилась Кэри и взяла книгу.

– Большое спасибо, – она кивнула и направилась к двери, но он осторожно взял ее за локоть. Осторожно, но показалось, будто никакая сила не сможет разогнуть эти пальцы, если сам граф того не захочет.

Он отпустил ее руку почти сразу.

– Не смею вас задерживать, Кэри. Я лишь хотел добавить, что верю в вас и не сомневаюсь, рыба в вашем исполнении будет бесподобной.

В его глазах танцевали искры-смешинки.

– Называйте меня, пожалуйста, мисс Пейдж, – сухо ответила Кэри и, вздернув нос еще выше, зашагала к двери. Около лестнице она продолжала думать об Эттвуде. Ей очень хотелось научиться точно определять, где он шутит, а где нет! Почему, почему в его присутствии она каждый раз теряет самообладание? Это обязательно нужно исправить! В следующий раз она будет еще более сдержана. Обязательно. Но ей бы хотелось... Да, хотелось бы еще раз поговорить с ним. Вот так, без посторонних. «Лишь для того, чтобы понять, что у него на уме», – объяснила себе Кэри.

– Ты вышла из библиотеки, я видела, – Ребекка вынырнула из розового зала и прищурилась. – Что ты там делала?

– Искала книгу, – просто ответила Кэри и продемонстрировала свою добычу.

– Ты не видела графа? Я нигде не могу его найти.

«Наверное, сейчас он сидит за столом перед атласом и кораблем... – Кэри перечеркнула красивую картинку, на которую в ее воображении еще падал свет от свечей и закончила мысль иначе: – Да, сидит. Сидит и трет свой мужественный подбородок!»

– Нет, я его не видела, – ответила она и стала подниматься по ступенькам в свою комнату.

Но в душе Ребекки скользнуло недоверие и беспокойство, дождавшись, когда Кэри окажется на втором этаже, она быстро пошла в сторону библиотеки. К огромному облегчению и счастью, Дора пообещала приготовить рыбу с картошкой и заверила, что вкуснее ничего не бывает, а значит, можно не озадачиваться поиском рецептов. Главное – украсить блюдо. Вроде там все режется тоненько и перемешивается... Ребекка сморщила нос, понимая, что запачкаться все же придется и увидела... И увидела как Уолтер Эттвуд, граф Корфилд, выходит из библиотеки.

– Я так и знала, – прошипела она. – Я так и знала. Эта простушка ведет свою игру... Что ж, ты пожалеешь об этом, Кэролайн Пейдж.

Александра прочла каждый рецепт, затем выдвинула вперед листок с оторванным уголком и сказала:

– Это он. Надо же...

– Подойдет? – вытянув шею, с волнением спросила Настя.

– Да, он идеален. Мне даже жаль, что он идеален. Я бы хотела возвести его в квадрат.

– Чего-о-о?

Александра опустилась на стул и стала медленно перебирать бумажные салфетки, потом она коснулась солонки, затем перечницы. Ее взгляд затуманился, губы разжались, плечи опустились...

«Ну, все – улетела», – поставила диагноз Настя, довольная собой. Подперев щеки кулаком, она стала смотреть на тетю, не сомневаясь, что через пару секунд по лицу той поплывут тени кастрюль, сковородок, половников, песочных корзиночек с шапочками крема, глубоких тарелок с супом-пюре, зарумяненных шницелей... Теперь хоть задавай вопросы, хоть кричи, хоть опять сбегай из дома – все мимо. «Как хорошо», – чувствуя, что все встало на свои места, подумала Настя. Мобильный телефон запел, и она, вспорхнув со стула, устремилась в свою комнату. «Андрей» – высветилось на экране, и Настя нетерпеливо схватила трубку, сделала глубокий вдох, выдох и нажала кнопку.

– С тобой еще пока ничего не приключилось? – раздался в ухе насмешливый голос.

– Пока нет, но я работаю над этим, – бодро ответила Настя. Она подошла к балконной двери, прижалась лбом к стеклу и улыбнулась. – Час назад Витька звонил, тоже интересовался, все ли у меня в порядке.

– А ты?

– Так у меня же все в порядке. – Она пожала плечами и мысленно добавила: «Это у вас со мной вечные проблемы».

– Я заметил.

– Вы же не скажете ему про... – Настя замолчала, и так было ясно, о чем речь.

– Не скажу, – ответил Андрей. – Постарайся не вляпываться в истории.

Он помолчал немного, а потом попрощался с ней. Заботится... Как старший брат... Улыбка слетела с лица, Настя положила мобильник на край комода и замерла. «Но все равно же позвонил, – вспыхнула приятная мысль, и в душе образовалась путаница из чувств. – По-братски и позвонил... Вовсе не обязательно!» Тряхнув головой, не желая дальше думать об Андрее Данилове, Настя направилась в кухню.

– Да, мама, – Александра тоже разговаривала по домашнему телефону. – Когда-нибудь, возможно, я еще раз съезжу к Глебу Уфимцеву... Непременно... Скорее всего, это будет через полгода... Или через год... Следующим летом... Да, мама, я помню, что тетя Кира – моя крестная мать, и что именно благодаря ей я появилась на свет. Извини, я сейчас не могу разговаривать... У меня есть порей... Да, да, подушка из цуккини... должно хорошо смотреться... Нет, мама, это я не тебе. Я перезвоню потом. Да, потом, обязательно. Нет, я не сошла с ума, наоборот. До свидания.

Ее рука безвольно опустилась.

– Все в порядке? – весело уточнила Настя.

– Да, – ответила Александра. – Сейчас мы будем готовить рыбу.

– Что доставать из холодильника?

– Цуккини, лоточек с нежным палтусом, петрушку...

Как удачно, что к приезду Насти она забила холодильник продуктами. И, продолжая надеяться на вспышку вдохновение, купила семь видов рыб. Оно не подвело, вспыхнуло, но пока горело слишком тихо – набирало силу. Теперь Александра двигалась по кухни гораздо быстрее, каждое движение было отточенным и верным, наблюдать за ней было невероятно приятно, и Настя не отрывала глаз. «И чего я не стала поваром? – задалась она вопросом, отправляя зеленый цуккини под струйку воды. – Уж я бы точно всех накормила!»

О стол стукнула первая тарелка, затем вторая. Легла первая подушка из цуккини, затем вторая... Волшебство номер один, волшебство номер два, и еще раз, и еще, пока блюдо не будет готово, пока оно не станет великолепным и не отдаст свои умопомрачительные ароматы!

– Бери вилки, – скомандовала Александра. – Попробуешь – и скажи правду. Если б ты только знала, как мне жаль, что я не возвела его в квадрат... Я почти физически чувствую это боль.

«Нет, – подумала Настя, – я не хочу быть поваром... Не обязательно же всем быть поварами...»

Они сели друг напротив друга, вздохнули, приготовившись к снятию пробы и... затрещал дверной звонок.

– Только не сейчас, – досадливо простонала Александра и с глубоким сожалением посмотрела на небольшой, но очень аппетитный кусочек палтуса.

Звонок затрещал повторно.

– Я открою. Принесло же кого-то... – сказала Настя, отложила вилку и пошла в коридор, недовольно бурча. – Кто там? – спросила она, проигнорировав дверной глазок.

– Уфимцев! – раздался медвежий бас, и Александре показалось, что дрогнули стены.

Англия, давно позабытый год

Уолтер стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел на ровные дорожки, аккуратно подстриженные кустарники, яркие синие и красные цветы. Он никогда не мог запомнить названия этих цветов, привезенных Джульеттой с другого конца света. Впрочем, он не очень-то и старался. Он помнил, как она выбралась из кареты, сверкнула перстнем с изумрудным камнем, поправила волосы и устремилась к дому. «Уолтер, – закричала она, – отныне и навсегда здесь будут расти...» И она произнесло то длинное заковыристое слово, которое отказывалось срываться с его языка. Первое, что графиня вынула из сундука, был полотняный мешочек с семенами – черными волосатыми закорючками. Глядя на них, Уолтер тогда тяжело вздохнул и сказал: «Джульетта, если вырастет что-то страшное, и ты опозоришь меня перед соседями, то я больше не поддержу ни одной твоей авантюры». Но он лгал и знал это. И она это знала тоже.