Элизабет Хойт - Приручить чудовище

— Хорошо. — Алистэр убрал руку и расстегнул бриджи. — Давай посмотрим, получится ли у нас.

Она только взглянула на мягкую поросль и темную плоть. Алистэр уже стоял между ее ногами.

Он поцеловал ее. Нежно. Ласково. Но она думала только о том, что происходит там, внизу. Он вошел в нее, и она задохнулась от его жара, от его размера.

Хелен оторвалась от его губ и почти беззвучно сказала:

— Я не…

— Ш-ш-ш. Это просто физический акт. Я создан, чтобы войти в тебя. Ты создана, чтобы принять меня. Так-то.

— Но…

Он подался вперед, чуть раздвинув ее складки, открывая и растягивая ее. Ее глаза были широко открыты. Он смотрел на нее с демоническим блеском в глазах. Чуть улыбнулся и подался еще. Она чувствовала, как он входит в нее еще глубже, раздвигает ее.

— Вот видишь, — выдохнул он. — Это просто.

Он качнул бедрами и уперся в ее холмик. Теперь он полностью был в ней. Хелен никогда не чувствовала такой наполненности. Алистэр глубоко вздохнул, и она внезапно поняла, что он не так хладнокровен, каким хочет казаться. Его скулы порозовели, глаз был прикрыт, а рот искривился почти в оскале.

— Интересный факт, с которым ты, может быть, не знакома, — проговорил он низким, тяжелым голосом. — Однажды мужчина вошел так далеко, что для него было почти невозможно… Ах… — Он откинул голову, когда она сжала его внутри. Потом посмотрел на нее, его лицо выражало дикую решимость. — Невозможно остановиться.

Хелен улыбнулась и обвила его ногами.

— Он был вынужден закончить, — продолжил Алистэр и толкнулся вперед, теперь тверже и сильнее, — как если бы от этого зависела его собственная жизнь.

Он оперся одной рукой о стол, а другой поддерживал ее бедра, устанавливая ритм. Стол дрожал и шатался, что-то стеклянное подкатилось к краю и зазвенело на полу.

Ей было все равно. Смех рвался из ее груди, и теперь она не стала сдерживать его. Она запрокинула голову и смеялась, пока сильное, твердое естество решительно врывалось в ее плоть. Она улыбалась, переполненная чистой радостью, чувствуя скольжение и толчки внутри себя, ощущая такую полноту и такую легкость, какой не ощущала никогда в жизни.

И тут, к ее полному удивлению, ее настигла еще одна волна наслаждения. Настигла, подхватила, подняла и захлестнула. На ее вершине Хелен открыла глаза и увидела Алистэра, его напрягшиеся широкие плечи, капельки пота у линии волос. И вот он откинул голову назад и закричал, а после еще некоторое время медленно двигался в ней, содрогаясь, трепеща. Его лицо стало удивительно мягким.

Сначала Хелен не распознала это выражение и лишь, потом поняла — это была умиротворенность.

Ах, Господи, сколько же лет он не был с женщиной! Он забыл, как это потрясающе. На самом деле, подумал Алистэр, прижавшись лицом к шее Хелен, он забыл даже, насколько это приятно. Это великолепно. Он улыбнулся, ощущая рядом теплую женскую плоть. Может быть, некоторые вещи улучшаются с возрастом.

Она пошевелилась под ним, как если бы стол был слишком тверд для ее ягодиц. Алистэр выпрямился и посмотрел на нее. Лицо разрумянилось, глаза с поволокой, он почувствовал мужскую гордость, впрочем, наверное, вполне естественную. Что, как не гордость, должен чувствовать мужчина, доставивший удовольствие такой женщине?

— О! — выдохнула Хелен мягко. — О, это было… Ум-м…

Он расплылся в улыбке. Она выглядела ошеломленной.

— Чудесно? — предположил он, целуя ее в уголок рта. Она вздохнула.

— Упоительно?

Он положил ладонь на пышную, тяжелую грудь, зажимая пальцами ее розовый сосок. Женская грудь вообще чудо, но у Хелен она была просто поразительна. Как было бы отлично, если бы она все время оставалась открытой и свободной! Дурацкие идеи скромности. Но конечно, тогда и другие мужчины могли бы любоваться ею, а это вовсе ни к чему. Он накрыл ладонью и вторую грудь. Нет, пусть лучше остается прикрытой. Тогда возможность сорвать покровы будет дополнительным удовольствием.

Он зажмурился от этой мысли и посмотрел на нее испытующе. Позволит ли она еще раз? Если бы повезло. В сущности, если бы она немного подождала, пожалуй, он мог бы порадовать ее еще раз.

Словно услышав эту мысль, она внезапно подскочила:

— Ой, они же должны скоро вернуться с прогулки!

— Кто? — спросил Алистэр, неохотно отпуская ее груди.

— Ваша сестра и дети, — был нетерпеливый ответ.

Она снова пошевелилась, и его поникшая плоть выскользнула из нее. Алистэр вздохнул. Что ж, не сейчас. Он запечатлел на каждой груди пламенный поцелуй, потом выпрямился и начал быстро застегивать бриджи. Когда он закончил, Хелен все еще без большого успеха возилась со своей одеждой.

— Позволь мне.

Алистэр мягко поправил ее корсет, прикрыл сорочкой, не упустив случая погладить великолепную грудь, помог расправить юбки. И все это время он размышлял, как сформулировать свой вопрос. Он накрыл кружевной косынкой ее плечи и спросил:

— Хелен…

— Где мои туфли? — Она наклонилась, заглядывая под стол. — Вы их не видите?

— Здесь.

Он выудил их из карманов сюртука, куда в рассеянности засунул раньше.

— Хелен…

— О, спасибо!

Она села на его стул, чтобы обуться. Он нетерпеливо нахмурился:

— Хелен…

— Мои волосы сильно растрепались?

— Не очень.

— Вы не смотрели.

— Смотрел.

Эти слова прозвучали громче, чем он предполагал. Алистэр закрыл глаз, проклиная себя за глупость, а когда снова открыл, Хелен смотрела на него испытующе.

— С вами все в порядке?

— Да, — кивнул он и снова собрался с силами. — Хелен, я хочу снова увидеться с тобой… с вами.

Она смотрела в некотором недоумении.

— Ну конечно, мы увидимся. Я здесь живу, если помните.

— Я не это имел в виду. — О!

Ее васильковые глаза распахнулись, и он уже был готов снова уложить ее на стол, наплевав на хорошие манеры. Ему не придется говорить с ней, если они займутся любовью.

— О-ох!

Он подавил свое нетерпение.

— Так что?

Хелен сделала шаг к Алистэру, почти касаясь грудью его груди. Ее лицо алело, совершенно очаровательно, глаза сияли. Она встала на цыпочки и поцеловала его, но когда он попытался продлить поцелуй, тут же отпрянула.

Она дошла до двери и остановилась.

— Может быть, попозже, вечером? — спросила она, повернувшись к нему.

Хелен выскользнула за дверь и аккуратно прикрыла ее за собой.

— Но я не люблю рыбу, — говорил Джейми, когда они возвращались после прогулки с мисс Манро и мисс Макдоналд. — Я не понимаю, почему должен есть ее на ужин.

— Потому что иначе незачем было ловить ее. — Абигайль выдохлась, потому что Прудл решил закончить прогулку, и теперь они с Джейми по очереди его несли. — Если мы не съедим рыбу, это будет грех.

— Но я не ловил ее, — возразил Джейми.

— Печально, правда? — весело сказала мисс Макдоналд. — Как это кто-то должен есть пойманное, даже если он совершенно непричастен к рыбалке?

— Феба, — проворчала мисс Манро, — ты демонстрируешь неверное отношение к делу.

— Лично я, — громко прошептала мисс Макдоналд Джейми, — вполне могу удовлетвориться хлебом и супом. Меня не могут заставить есть рыбу.

— Феба!

— Вот если бы они научились ловить на крючок отличный йоркширский пудинг, я была бы рада ужинать уловом, — размышляла мисс Макдоналд.

Джейми рассмеялся, и Абигайль тоже улыбнулась. Они не нашли ни одного барсука, но все же прогулка оказалась приятной. Мисс Манро была очень суровой, но она знала столько интересных вещей, а мисс Макдоналд была забавной.

— Вот мы и пришли, — сказала мисс Манро, когда они приблизились к замку. — И я не прочь выпить чаю с кексами. Кто со мной?

— Я! — тут же громко закричал Джейми.

— Отлично. — Мисс Манро одобрительно улыбнулась Джейми.

— А что делать с Прудлом? — Абигайль разглядывала спящего щенка на своих руках.

— Этой собаке нужно придумать имя получше, — сказала мисс Макдоналд.

— У него есть постель на кухне? — спросила мисс Манро.

— Мы нашли старый ящик, — ответил Джейми.

— Хм… Лучше положить в него солому и застелить старой попоной, если есть.

— Я поищу в конюшне, — вызвалась Абигайль.

— Хорошая девочка, — похвалила мисс Манро. — Мы оставим тебе пару кексов в гостиной.

Все вошли в замок, Абигайль обошла его, чтобы попасть сразу к конюшне.

— Может быть, мы найдем для тебя попону, или старое одеяло, или пальто, — шептала она спящему на ее руках щенку. Мягкое ухо Прудла шевельнулось, словно он слышал ее во сне.

В конюшне было темно после яркого солнца, и Абигайль постояла возле двери, чтобы ее глаза привыкли к темноте. Здесь были только пустые стойла, большой конь сэра Алистэра, Гриффин, и пони, которые стояли у дальней стены. Вероятно, там она и найдет, свежую солому. Она услышала хрип и стук копыта, когда пошла на другой конец конюшни. А потом услышала кое-что еще. Говорил человек.

Абигайль остановилась. Прудл взвизгнул, когда она слишком крепко сжала его. Конь снова захрипел, а потом мистер Уиггинс попятился из стойла, что-то держа в руках. Абигайль приготовилась бежать, но человечек увидел ее раньше.

— Ты что здесь делаешь? — прошептал он. — Следишь за мной? Ты шпионишь за мной?

Абигайль увидела в его руках большое серебряное блюдо. Она помотала головой и отступила назад, беспомощно глядя на блюдо.

Глаза мистера Уиггинса превратились в злые щелки.

— Только скажи кому-нибудь, и я перережу тебе горло, слышишь? И тебе, и матери твоей, и братцу, слышишь?

Абигайль только молча кивала, она была словно в забытьи.

Уиггинс шагнул к ней, и Абигайль развернулась и кинулась бежать по проходу конюшни ко двору.

— Только попробуй сказать! — крикнул ей вдогонку Уиггинс.

Листер мрачно смотрел в окно своего кабинета.

— Я должен сам поехать на север. Хендерсон вздохнул за его спиной:

— Ваша светлость, всего несколько дней. Я сомневаюсь, что наши люди добрались до Эдинбурга.

Листер резко повернулся к секретарю:

— А пока они доедут и отправят сообщение, у нее будет вдоволь времени, чтобы уплыть за океан.

— Мы делаем все, что можем.

— Вот почему я должен сам поехать на север.

— Но, ваша светлость… — Хендерсон, казалось, подыскивал слова. — Она всего лишь содержанка. Я не думал, что ваши чувства настолько затронуты.

— Она моя, и она оставила меня. — Взгляд Листера стал тяжелым. — Она отвергла меня. Меня еще никто не отвергал. — Листер снова повернулся к окну. — Сделайте все необходимые приготовления. Я еду в Шотландию завтра.

Послание из Франции пришло к концу дня. Мысли Алистэра были заняты тем, что у них с Хелен произошло, и тем, что еще может произойти ночью, и он не сразу заметил письмо в стопке, принесенной лакеем. Оно выглядело так, словно шло через Африку. И, учитывая отношения Франции и Англии в настоящий момент, это было вполне возможно.

Алистэр прочитал письмо, внимательно обдумывая некоторые фразы, потом положил на стол. Текст послания был вполне ясен: во французском правительстве ходили слухи, что действительно существовал некий английский шпион, который выдал сведения, приведшие к тому, что пехотный полк попал в засаду. Более того, по слухам, было известно, что это титулованный англичанин. Алистэр выбил пальцами дробь по оконной раме, анализируя новую информацию. Этьен написал, что больше ничего не может доверить бумаге и остальное скажет Алистэру лично. Вскоре он собирался прибыть в Англию, и если Алистэр захочет встретиться с ним, он может разыскать его в Лондонском порту.

Алистэр провел рукой по шрамам на левой стороне лица. Возможно, он скоро узнает, по чьей вине стал калекой. Эта мысль наполнила его холодным гневом. Здесь не было логики. Поимка предателя не вернет ему прежнюю внешность. Но он хотел найти этого человека, хотя теперь это было бессмысленно. Но с Божьей помощью он заставит предателя заплатить.