Элизабет Хойт - Приручить чудовище

Он нахмурился:

— Конечно, я…

— И детям необходимы свежие овощи. Полагаю, вам тоже.

— Вы не…

— Я съезжу в деревню сегодня днем?

— Миссис Галифакс…

— И еще чайник. Вы предпочитаете глиняный или оловянный?

— Глиняный, но…

Он говорил в пустоту. Она уже тихо закрыла дверь с той стороны. Алистэр уставился на дверь. Он чувствовал себя выбитым из колеи — и кем? Этой хрупкой красоткой, о которой грезил прошлой бессонной ночью.

Леди Грей подняла голову, посмотрела на уходящую миссис Галифакс. И снова положила голову на лапы. Ее взгляд, казалось, был полон жалости.

— По крайней мере, мне позволили выбрать чайник, — проворчал Алистэр, защищаясь.

Леди Грей вздохнула и отвернулась.

Хелен закрыла за собой дверь башни и улыбнулась. Ха! Она определенно выиграла этот раунд. Она поспешила вниз по ступенькам лестницы, опасаясь, что Алистэр откроет дверь и позовет ее. Старые каменные ступени были потертыми и выщербленными, стены из голого камня потемнели. Дверь внизу вела в узкий коридор, пыльный, но, по крайней мере, с коврами на полу и отделкой на стенах.

Хелен надеялась, что завтрак сэра Алистэра не совсем остыл, но если это и так, то он сам виноват. Ей пришлось долго искать его этим утром. Она уже обошла верхние этажи замка, когда ей пришло в голову, что можно посмотреть в башнях. Она подумала, что он прячется в старой башне, как одно из тех ужасных сказочных существ, которыми пугают детей. Она была так рада, что дверь открылась, и не успела подумать о реакций на его внешность. К счастью, он прикрыл глазницу повязкой. Но грива черных волос по-прежнему спускалась на плечи, и, казалось, он не брился, по меньшей мере, неделю. Его подбородок был покрыт густой щетиной, и Хелен вовсе не удивилась бы, что он намеренно не следит за собой, чтобы отпугивать людей.

И еще его рука. Прошлой ночью Хелен не обратила на нее внимания, но сейчас, когда открыла дверь, заметила, что он держал лист бумаги тремя пальцами. Указательный палец и мизинец на правой руке отсутствовали. Какое страшное несчастье с ним случилось? По какой чудовищной причине у него появились шрамы? Как он потерял глаз? Это должно бы вызывать сочувствие и жалость людей.

Она прикусила губу от этой мысли. Прежнее мнение о нем теперь вызывало у нее угрызения совести. Он был грубым и несдержанным, угрюмым и саркастичным. Таким, как она ожидала с прошлого вечера. Но было кое-что еще. Он сидел за огромным столом, заваленным книгами и бумагами, и выглядел…

Одиноким.

Хелен оглядела грязный коридор. Ну, это просто глупо. Он ответит что-нибудь совершенно чудовищное, если она вдруг скажет ему об этом своем впечатлении. Она никогда не встречала человека менее приятного, менее склонного принимать во внимание других людей. И все же он казался ей одиноким. Он жил здесь один, в старом, грязном и неуютном замке, вдали от цивилизации и общества, в компании одной лишь старой собаки. Мог ли хоть кто-то, пусть даже человек, так не любящий людей, быть счастливым в таком окружении?

Хелен тряхнула головой и снова пошла на кухню. Сейчас в ее жизни не было места для сентиментальных мыслей. Она могла не бояться, что ее захватят нежные чувства. Один раз она уже поддалась им — и посмотрите, к чему это привело. Беглянка с детьми, в страхе прячется в глуши. Нет, лучше подходить, к вопросу о замке и его хозяине прагматично. Она должна позаботиться о Джейми и Абигайль.

Хелен повернула за угол и услышала шум в кухне. Господи! Что, если кто-нибудь туда забрался? Абигайль и Джейми были одни!

Она подобрала юбки и побежала.

Ворвавшись на кухню, Хелен с трудом выровняла сбившееся дыхание. Открывшаяся картина ее успокоила. Крепкий маленький человечек кричал на детей и размахивал руками. Бледная, но решительная Абигайль держала перед собой чугунную сковородку. А за ее спиной прятался Джейми.

— …всех вас! Воры и убийцы, берете чужое! Веревка и та слишком хороша для вас!

— Замолчите! — крикнула Хелен. — Вон отсюда! Человечек вздрогнул при звуке ее голоса. На нем были серо-бурая куртка и мешковатые штаны. Седеющие волосы топорщились.

При виде ее он вытаращил глаза, но тут же прищурился:

— Вы кто?

— Я миссис Галифакс, экономка сэра Алистэра. А теперь удалитесь из кухни, или я буду вынуждена позвать сэра Алистэра.

Мужчина хмыкнул:

— Нет у сэра Алистэра никакой экономки. Ему прислуживаю я.

Минуту Хелен смотрела на омерзительное существо. Она уже начала думать, что у сэра Алистэра вообще нет слуг. И действительно, грязь повсюду вызывала именно такое предположение. Оказывается, один слуга все же есть.

— Как ваше имя? Человечек выпятил грудь:

— Уиггинс.

Хелен кивнула. Единственная вещь, которой она научилась за годы жизни в Лондоне, — это не показывать страха перед грубиянами.

— Что ж, мистер Уиггинс, пусть у сэра Алистэра не было экономки прежде, но теперь она есть. И это я.

— Дану!

— Уверяю вас, это правда, и более того — вы должны принять этот факт.

Уиггинс задумчиво похлопал себя по бокам.

— Ну, раз так… вам предстоит много работы.

— Это правда. — Хелен смягчила тон. Этот человек, конечно, не ожидал найти в кухне незнакомцев. — Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу помощь?

Он пробурчал под нос что-то нечленораздельное.

— Может, вы позаботитесь о завтраке?

— Зачем? — Уиггинс зашаркал в коридор. — Если хозяин сам захочет повидаться со мной, спустится и скажет, что делать. — Он покинул кухню.

Абигайль поставила сковороду на стол.

— От этого человека плохо пахнет.

— Действительно, — согласилась Хелен. — Но это не должно настраивать нас против него. И все же мне бы не хотелось, чтобы вы оказывались на его пути, если меня нет рядом.

Джейми быстро кивнул, а Абигайль просто смотрела с беспокойством.

— Ну, об этом достаточно, — решительно сказала Хелен. — Давайте возьмемся за уборку и начнем с кухни.

— Мы будем мыть кухню? — Джейми задрал голову на покрытый паутиной потолок.

— Конечно. — Хелен сказала это уверенно, игнорируя тревожно ноющий желудок. — Итак, сначала нам нужно набрать воды.

Утром они нашли рядом с конюшней старый насос. Тогда ей удалось накачать одно ведро воды, она использовала ее всю, чтобы приготовить завтрак. Джейми нашел ведро, когда они бродили по конюшне. Хелен взялась за ручку насоса и послала детям ободряющую улыбку, прежде чем надавить посильнее. К несчастью, насос был слишком слабым и работа требовала больших усилий, а результат был невелик. Через десять минут Хелен набрала воды и откинула волосы, упавшие на лоб и глаза.

— Этого мало, — с сомнением сказала Абигайль.

— Да, но на первый раз хватит. — Хелен отдышалась. Она взяла ведро и отнесла на кухню. Дети шли за ней.

Она поставила ведро и закусила губу. Воды хватит, чтобы помыть посуду, и к тому же она позволила угаснуть огню в очаге.

Мистер Уиггинс вошел на кухню как раз в тот момент, когда она стояла и размышляла. Он перевел взгляд с нее на жалкое ведро с водой и хмыкнул:

— Сразу взялись за дело? Хотите отмыть кухню, я смотрю. Ну и зря. Хозяин послал меня за каретой из деревни.

Хелен гордо выпрямилась: — В этом нет необходимости, мистер Уиггинс. Коротышка просто пожал плечами и вышел.

— Мам, — тихо сказала Абигайль, — если сэр Алистэр послал за каретой, чтобы отправить нас домой, может быть, нам вообще не надо мыть кухню?

Хелен почувствовала, как на нее внезапно навалилась слабость. Она не была экономкой. Она не знала, как отмыть кухню и даже, кажется, как поддерживать огонь в очаге. О чем она думала, берясь за эту невыполнимую задачу? Наверно, сэр Алистэр прав. Наверно, она должна сдаться и уехать из замка.

Они выехали на дорогу, и вскоре замок исчез из виду.

— Это был очень грязный замок, — сказала Абигайль с сиденья напротив.

Хелен вздохнула:

— Да, любовь моя, это правда.

Очень грязный замок и его хмурый хозяин… И зачем только она позволила ему затронуть ее, душу? От нее не укрылось, что он наблюдал за ними, пока они топтались в ожидании кареты. Без сомнения, сэр Чудовище следил за их отъездом.

— Наш дом в Лондоне намного симпатичнее, — сказала Абигайль. — И, наверное, герцог будет счастлив, когда мы вернемся.

Хелен закрыла глаза. Нет, не будет. Абигайль, похоже, думала, что они сейчас возвращаются в Лондон, но это не так. Листер отнюдь не примет их с распростертыми объятиями. Он разлучит их, заберет детей и выбросит ее на улицу. И это в лучшем случае.

Она посмотрела на Абигайль и попыталась улыбнуться.

— Мы не вернемся в Лондон, моя дорогая. Личико Абигайль вытянулось.

— Но…

— Мы просто найдем другое место, где сможем остаться.

И спрятаться.

— Я хочу поехать домой, — сказал Джейми. В виске опять поселилась боль.

— Мы не можем поехать домой, сердечко мое. Нижняя губа Джейми задрожала.

— Я хочу…

— Это просто невозможно. — Она глубоко вздохнула и сказала тихо: — Простите, мои дорогие. У меня болит голова. Давайте обсудим это позднее. Все, что вам сейчас нужно знать, — это то, что мы должны найти другое место, где сможем остановиться.

Но куда еще они могли поехать? Замок Грейвз мог быть запущенным, а его хозяин грубым, но как убежище он был превосходен. Хелен поправила юбки, почувствовав маленькую кожаную сумочку, спрятанную под ними. В ней были золотые монеты и немного драгоценностей — то, что она сохранила из даров Листера. Но даже несмотря на деньги, найти место, где одинокая женщина с двумя детьми могла бы остановиться, не вызвав пересудов, оказалось очень трудно.

— Хочешь, почитаю сказку? — предложила Абигайль. Хелен посмотрела на дочь и попыталась улыбнуться.

Абигайль такая заботливая!

— Да, пожалуйста. Думаю, сейчас это будет самое лучшее.

Личико Абигайль облегченно расслабилось. Она склонилась к саквояжу, стоящему у ног.

Джейми тут же заерзал на своем сиденье.

— Почитай про человека с железным сердцем! Абигайль вытянула из саквояжа книгу и принялась бережно переворачивать страницы. Отыскав нужное место, она откашлялась, и начала медленно читать:

— «Однажды, много-много лет назад, четыре воина возвращались домой после долгой битвы…»

Хелен закрыла глаза, вслушиваясь в чистый голосок дочери. Книга сказок, которую та читала, на самом деле была пачкой сшитых рукописных листов. Эти сказки были напечатаны на немецком языке, а леди Вейл перевела их на английский для своей подруги, леди Эмелины Хартли. Когда виконтесса отправила Хелен с детьми на север, она настояла на том, чтобы Хелен переписала ее. И все долгое путешествие в Шотландию Хелен читала детям истории, среди которых у них быстро появились любимые.

Хелен выглянула в окно. Снаружи волнами поднимались лиловые и зеленые холмы. Дорога вела к деревушке Гленларго. Если бы она стала экономкой сэра Алистэра, здесь она могла бы совершать покупки, и у него на столе время от времени появлялось бы что-нибудь более аппетитное, чем бекон и овсянка.

О, если бы только она не была такой неумехой! Последние годы своей жизни она была игрушкой богатого джентльмена и никогда ничего не делала сама.

Впрочем, так было не всегда. Когда-то, еще до Листера, до своего разрыва с семьей, когда она была очень юной и наивной, она была полезна своему отцу. Он был доктором — и довольно успешным, — и иногда она сопровождала его во время визитов. О, она вовсе не помогала ему лечить — это непомерная задача для девушки, — но она хранила блокнот, в котором записывала его мысли о разных пациентах, календарь посещений и делала списки. Много всяких списков.

Она была помощницей отца, почти секретарем. Организовывала его жизнь, поддерживала порядок. Это была не такая уж большая работа, но все же важная. И если задуматься, в ней было много общего с работой экономки. Главное — знать, как вести домашнее хозяйство и наводить чистоту в доме. Но разве нельзя поручить выполнять эти работы другим людям?

Хелен внезапно выпрямилась, и Абигайль прекратила чтение.