Элизабет Хойт - Приручить чудовище

Алистэр бросил на нее взгляд:

— Три года.

Она выпрямилась: — Что?

— Три года. — Алистэр кашлянул. — Я провел в Новой Англии три года, собирая информацию для этой книги.

— Это очень долго. Война не мешала вашей работе?

— Напротив. Я все время передвигался с частями армии его величества.

— Но это, наверное, было опасно? — Ее брови озабоченно сдвинулись.

Алистэр смотрел в сторону. Ее глаза слишком, прекрасны для этой темной комнаты, и он сожалел о своем порыве привести ее и детей сюда. Зачем он открылся ей, позволил проникнуть в свою жизнь, свое прошлое? Это было ошибкой.

— Сэр Алистэр?

Он не знал, что сказать. Да, это было опасно — на — столько, что он потерял глаз, два пальца и свою честь в лесах Северной Америки, — но он не мог рассказать ей об этом.

Его спас от ответа Джейми, внезапно оторвавшийся от книги.

— А где Леди Грей?

Собака не пошла за ними в библиотеку. Алистэр пожал плечами:

— Наверное, осталась спать у огня в столовой.

— Но она нас потеряет, — сказал Джейми. — Я схожу за ней.

Он выбежал из комнаты, прежде чем кто-то успел сказать хоть слово.

— Джейми! — крикнула Абигайль и бросилась за ним. — Джейми, не убегай!

— Простите, — сказала миссис Галифакс. Он удивился:

— За что?

— Они такие непоседливые.

Алистэр пожал плечами. Он редко общался с детьми, но эти были скорее заинтересованными.

— Я… — начала она, но ее прервал пронзительный крик.

Алистэр метнулся за дверь, не дожидаясь миссис Галифакс. Крик не повторился, пока он бежал по коридору, но он был уверен, что кричали в столовой. Возможно, Абигайль увидела паука. Но когда он оказался в столовой, он увидел, что все значительно серьезнее.

Леди Грей лежала у очага, как он и говорил, но Джейми приник к ней, отчаянно гладя ее бок, а Абигайль стояла тихая и бледная, прижимая руки ко рту.

Нет.

Алистэр медленно подошел к очагу, и миссис Галифакс последовала за ним. Абигайль только смотрела на него расширившимися глазами, тихие слезы бежали по ее щекам. Джейми, услышав его шаги, поднял голову и закричал:

— Она больна! Леди Грей больна! Вы должны помочь ей!

Алистэр опустился на колени перед старой собакой и положил ладонь на лохматый бок. Она уже остывала. Это случилось, когда она спала, — пока они ели, пока он показывал миссис Галифакс библиотеку.

Он хрипло сказал:

— Здесь уже ничего не поделаешь.

— Нет! — закричал мальчик. Его лицо покраснело, слезы текли ручьями. — Нет! Вы должны!

— Джейми, — прошептала миссис Галифакс. Она пыталась ухватить руку сына, но он вырвался и прижался к собаке.

Абигайль выбежала из комнаты.

Алистэр легко положил руку на голову Джейми. Она вздрагивала под его рукой, когда мальчик всхлипывал. Леди Грей ему подарила София много, много лет назад, еще до отъезда в колонии. Он не взял ее с собой: она была тогда еще совсем маленькой, и он боялся, что долгое путешествие через море станет для нее слишком тяжелым испытанием. Но когда он вернулся домой, искалеченный, разрушенный, Леди Грей встречала его. Она примчалась к нему, положила на плечи тяжелые лапы и облизывала горячим языком, а он гладил ее большую голову, трепал ее уши. Она гуляла бок о бок с ним, когда он отправлялся бродить по вересковым пустошам, лежала рядом, когда он писал книгу. Подсовывала теплую голову под его руку, когда он просыпался во мраке ночи, растревоженный кошмарами.

Алистэр с трудом проглотил комок, застрявший в горле.

— Хорошая собака, — сипло проговорил он. — Хорошая девочка. — Он погладил ее, чувствуя рукой жесткий, холодеющий мех.

— Помогите ей! — закричал Джейми и сбросил его руку. — Помогите!

— Я не могу, — сказал Алистэр, качая головой. — Она умерла.

Она сделала страшную ошибку. Ночью Хелен гладила головку сына и ругала себя. Джейми плакал, пока не заснул, расстроенный смертью Леди Грей. На другой стороне кровати молча лежала Абигайль. Она не произнесла ни слова после того ужасного события в столовой и теперь лежала под одеялом, свернувшись калачиком.

Хелен закрыла глаза. Ну что она наделала? Вырвала своих детей из безопасности знакомого дома, оторвала от всего привычного, притащила их в чужой мир, темную дыру, где умирают старые собаки. Наверно, она была не права. Наверно, ей стоило остаться любовницей герцога и продолжать свою безнадежную жизнь в заточении ради спокойствия детей.

Но нет. Она бы все равно надоела ему, и он забрал бы ее детей. Хелен чувствовала это. Особенно в последние годы. А когда это произойдет — лишь вопрос времени. Рано или поздно он разлучил бы ее с детьми, но она не могла расстаться с ними.

Она открыла глаза, спустилась с постели и подошла к темному окну. Безобразное зрелище. Плющ на стенах затянул окна, почти не оставив просвета. Рядом с окном стоял столик, за которым она днем переписывала сказки леди Вейл. Хелен прикоснулась к бумаге. Она могла продолжить работу, но слишком устала.

Взгляд ее вернулся к детям. Джейми во сне раскинулся, Абигайль не двигалась. В этом случае она была бессильна. Хелен обошла кровать и склонилась над дочерью. Она легко коснулась ее плеча и прошептала:

— Я пойду, погуляю, дорогая. Я скоро вернусь.

Абигайль не ответила, но все же Хелен решила, что она не спит. Она вздохнула и поцеловала дочь, прежде чем покинуть комнату.

В коридоре было темно и пусто, и она даже не представляла, куда может пойти. Замок не располагал к безмятежной прогулке. И все же ей хотелось двигаться. Хелен побрела через холл, свет её одинокой свечи бросал тревожные блики на стены. В замке, было, пять этажей. Их с детьми спальня располагалась на четвертом, вместе с еще несколькими комнатами, которые со временем можно превратить в симпатичные спальни и гостиные. Она провела пальцами по резным деревянным панелям на стенах коридора. Нужно, чтобы горничные смыли пыль и отполировали старое дерево, но эта работа была в самом конце списка ее дел.

Внезапно она остановилась и вздрогнула. Она строила планы — планы на будущее — относительно замка, в котором уже завтра ее может не быть. Она не сомневалась, что Листер снарядил своих людей на поиски. От осознания этого по коже прошел озноб, ей захотелось броситься бежать, не важно куда. Она выросла в сельской местности и знала, что бывает с птичкой, когда ее ловят. Не видать ей больше неба. Нет. Лучше поберечь нервы и остаться здесь, в единственном убежище, которое ей удалось найти.

Хелен встряхнулась и пошла к лестнице в конце коридора. Ступени еще крепкие, хорошо бы их покрыть ковром. Неужели у сэра Алистэра нет денег на ковер? И можно было бы повесить одну-две картины. Сегодня она нашла их довольно много в одной из комнат третьего этажа.

Лестница вела к задней части замка, почти к самой кухне. Она помедлила, прежде чем спуститься на нижний этаж: из кухни лился свет. Это не могли быть новые слуги: они работали здесь днем, а на ночь отправлялись домой. Миссис Маклеод собиралась жить здесь, но она только взглянула на комнаты кухарки и заявила, что их требуется сначала основательно отмыть. Значит, на кухню заглянул сэр Алистэр или Уиггинс. Хелен задрожала.

У нее сейчас не было сил вступать в разговоры с этим наглым человеком.

Она решила вернуться в переднюю часть замка. В столовой было темно, и на мгновение Хелен задалась вопросом: а что сделал сэр Алистэр с телом собаки?

Хелен остановилась перед огромной дверью, куда она когда-то постучалась. Ей пришлось поставить свечу, чтобы отодвинуть тяжелый засов и открыть дверь. Сэр Алистэр проделывал это без малейшего напряжения. Под его поношенным сюртуком явно скрывались хорошо развитые мышцы. Господи всемилостивый! О чем она думает?

Хелен вышла на порог дома и глубоко вздохнула. Потрясла головой, прогоняя непрошеные мысли. Когда ее глаза привыкли к темноте, выяснилось, что при свете луны можно кое-что видеть. Вот группа деревьев, мягко колышущихся на ветру, их макушки отчетливо видны на фоне ночного неба. Хелен моментально замерзла и подумала, что ей нужно было взять шаль.

Узкая полузаросшая тропа вела вокруг замка, и Хелен решила прогуляться по ней. На холмы светила луна, круглая и глянцевитая. Хелен не сразу заметила, что она больше не одна. На фоне неба темнела высокая мужская фигура. Она возвышалась подобно древнему камню серому, холодному, одинокому. Он мог стоять так в течение веков.

— Миссис Галифакс, — позвал сэр Алистэр, когда Хелен пошла прочь. — Что вы здесь делаете?

— Простите, что потревожила, — пробурчала Хелен. Она чувствовала, как румянец заливает ее щеки, и радовалась темноте, которая скрывала не только цвет, но и выражение ее лица.

Она пошла к дому, но его голос остановил ее:

— Останьтесь и поговорите со мной, миссис Галифакс.

Хелен оглянулась.

Просьба была произнесена решительным тоном, но Хелен показалось, что в голосе слышался намек на мольбу. Она подошла поближе.

— О чем бы вы хотели поговорить? Он пожал плечами:

— У женщин всегда находятся темы для разговоров.

— Вы имеете в виду моду, сплетни и другие столь же ужасно бессмысленные вещи? — спросила Хелен.

Он помолчал, вероятно, задетый завуалированной холодностью ее тона.

— Простите. Я давно не был в обществе, миссис Галифакс. Прошу меня простить.

Ей стало неуютно. Сэр Алистэр явно горевал о смерти собаки, своего верного друга, и с ее стороны было невежливо держаться так отстраненно.

Хелен подошла ближе к Алистэру и попыталась найти нейтральную тему для разговора:

— Думаю, мясной пирог сегодня был неплох.

— Да. Я заметил, что мальчик съел два куска.

— Джейми.

— Что?

— Моего сына зовут Джейми, — сказала Хелен, но без всякого упрека.

— А. Ну да, Джейми. Как он?

— Плакал, пока не заснул. — О!

Хелен смотрела на холмы, залитые лунным светом.

— Здесь очень красиво.

— Так было не всегда. — Голос Алистэра был низким, хрипловатым, словно он делал усилие, чтобы говорить. — Прежде сад спускался к реке.

— А потом что с ним случилось?

— Садовник умер, а другого нанимать не стали. Сад пришел в запустение.

Хелен нахмурилась. Разрушенные террасы садов серебрились в лунном свете, теперь они были различимы, хотя и невероятно заросли.

— Давно умер садовник?

Сэр Алистэр посмотрел на звезды.

— Семнадцать… Нет, восемнадцать лет назад.

— Но почему вы не наняли другого?

— В нем не было необходимости.

Они стояли и молчали. Облако наплыло на луну. Хелен внезапно представила, как ночь за ночью много лет подряд сэр Алистэр стоял здесь молчаливый и одинокий и смотрел на исчезнувшие сады.

— Вы…

Он опустил голову: — Да?

— Простите, — она радовалась, что темнота скрывает ее лицо, — вы не были женаты?

— Нет. — Он помолчал. — Я был помолвлен, но моя невеста умерла.

— Простите меня.

Он пошевелился, совсем незаметно. Едва ли ему было нужно ее сочувствие. Но она не могла оставить его.

— А ваша семья?

— Старшая сестра живет в Эдинбурге.

— Это не так уж далеко. Вы можете часто видеться. Хелен с грустью подумала о своей семье. Сестры, брат, отец, мама — она не видела никого из них с тех пор, как уехала с Листером. Такова цена, которую она заплатила за романтические грезы.

— Я не встречался с Софией уже несколько лет, — ответил сэр Алистэр, прервав ее мысли.

Хелен смотрела на темный профиль и не знала, что сказать в ответ.

— Вы поссорились?

— Да нет. — Его голос стал холоден. — Просто я перестал путешествовать, а моя сестра не видит необходимости навещать меня.

— Вот как.

Он медленно повернулся к ней лицом. Его силуэт казался абсолютно черным в лунном свете.

— Вы весьма любопытны сегодня, миссис Галифакс. Но думаю, пора поговорить и о вас?