Маргарита Южина - Пришел, увидел, соблазнил

– Да! Я у мамы деньги возьму, она даст, и сходим в нормальный ресторан!

Женька с Вадимом переглянулись. И он, и она понимали, что ресторан обсуждается вовсе не для Наташенькиного посещения.

– Ну а если поприличнее... Самый приличный – это «Млечный путь», там все так – ум-м-м! Только там вообще все дорого, и не всех пускают.

– А кого пускают? – в один голос спросили Вадим и Наталья.

– Ну... я не знаю, там только за вход надо несколько тысяч оставить... Меня Ромка водил, понравилось.

– Значит, «Млечный путь», – решил Вадим. – А то какие-то «Отломанные куски»!

– И когда мы пойдем? Завтра? – заблестела глазами Наташенька.

Родственники уставились в изумлении – они будто бы только сейчас обнаружили, что с ними находится кто-то еще.

– Нат, ты извини, конечно, но... какой тебе ресторан? – скорбно спросила Женя. – У тебя ж завтра весь лоб красным будет.

– Наташенька, я специально ради тебя... задержусь! – опять прижал руку к груди Вадим. – И мы непременно... А зачем тебе в ресторан? Мы замечательно можем посидеть в моей машине. У меня там такие диски!

Наташа была готова и на машину. Она вообще сегодня чувствовала себя царицей вечера. Женя только фыркала, старательно работала пинцетом и ловила на себе теплый взгляд Вадима. И как же это здорово, что у Наташки такие широченные брови! Были бы они тоненькие – раз дернул, и все! И разбежались, а так... И пусть он держит за руку Наташку, зато... Ну разве ж он дарит ей такие взгляды?

Экзекуция завершилась глубокой ночью. После этого все втроем уселись за стол, тихонько, чтобы не разбудить дядю Жору, выпили за Наташкину красоту, а потом... потом Женя пошла мыть посуду, а Наталья с Вадимом стали растаскивать супругов по спальным местам. Все же было решено маленькую комнату опять считать женской половиной и снова запретить туда вход мужчинам. Кстати, такое решение принял сам Буранов, девушки вовсе не настаивали на такой строгости, но... лозунг «Не путать родственный клан с вертепом!» все же был актуален.

Поздно ночью Наталья толкала мать к стене и не могла заснуть. То матушка скидывала на нее свои ноги, то храпела в самое ухо, а то в голову Натальи лезли всякие мысли. Ей вдруг вспоминалось, как держал ее за руку Вадим, как он говорил ей что-то на ухо, когда они танцевали... ее поясница, кажется, все еще ощущает тепло его ладони, нос еще чувствует его удивительный запах, а сердце... сердце прямо-таки разрывается от нахлынувшей любви.

«Черт, плохо, что брови уже выщипали, я бы за-ради него даже зубы дергать пошла. Коренные. Без наркоза. Может, сказать, что надо ресницы проредить? Или челку? Пусть он опять меня за руку держит», – думала Наталья, беспокойно ворочаясь под одеялом.

Женя лежала в этой же комнате и тоже не могла уснуть. Она то вздыхала, то улыбалась, испытывая непонятную, глубокую радость. То ей виделся Ромка с грустными глазами, в ушах звенели его слова: «Что с тобой сегодня?», и ей становилось так горько, что хотелось плакать. Она не хотела предавать Ромку! Он же... он же такой близкий, родной! Но... но тут же всплывало перед глазами лицо Вадима, и где-то глубоко в груди разливалась сладкая истома. Как он на нее смотрел! Тогда, когда держал Наташку за руку... Ромка никогда на нее так не смотрел, у него нет такого взгляда, такого, который... который будто обволакивает, и ты ничего не видишь, только серый омут, только эту усмешку, только этот хищный прищур... а потом усмешка исчезает, и это уже не хищник... нет, это самый... самый родной, такой близкий... кажется, он зовет, ведет... и такое счастье! Такое... а потом наваждение исчезает, и снова хитрая усмешка... Ф-фу– ты...

Вадим рухнул на широкий, застеленный хрустящей простыней диван и закрыл глаза. Ну что ж, у него день сегодня удался. Женечка все же выпроводила своего парнишку. Между прочим, напрасно, неплохой был бы для нее муж. Но... в конце концов, Вадим еще и сам не решил, может быть, он и сам на этой сестричке женится. А что? Будет хорошо воспитанная жена, стирать станет, варить, встречать мужа с немым обожанием, вместе с ним смотреть телевизор, ходить в гости к маме и научится вязать. Господи ты боже мой, скука-то какая. Потом она подрастет, повзрослеет, может быть, родит ему парочку детишек, нет, не «может быть», эта точно родит и в один прекрасный день вырастет окончательно. То есть поймет, что ей хочется его любви, его внимания, ей не понравятся его долгие отлучки, его задержки на работе, его походы в рестораны с «коллегами», начнутся скандалы, упреки, беседы на тему «Ты испортил мою жизнь» и «Я отдала тебе свою молодость!». Боже, как это все неинтересно, нудно, как напрягает, и все это уже было, было, было... Нет уж, Женечка, лучше ты останешься в воспоминаниях славной, веселой девочкой. В общем-то есть еще два дня, а потом... Но зато какие это будут дни!

Больше господин Буранов не мучил себя раздумьями – сон, он куда полезнее для организма.

Угомонились все только после трех. Но уже в семь часов Буранов открыл глаза. Обычно дома в это время его будила матушка. И ее не смущало, что этот день, быть может, выходной и что сыну можно спать до полудня, нет! Ровно в семь она его настойчиво будила, потом он с закрытыми глазами выпивал кружку горячего чаю, который просто ненавидел, и уже после, с чистой совестью, мог поспать еще несколько часов.

Сейчас его никто не будил, но глаза сами собой открылись. И вообще... не спалось. Вовсе не из-за того, что грызли какие-то раздумья, ерунда. Просто Буранов привык спать на широкой кровати, чтобы можно было раскинуть руки, а здесь руки все время утыкались в спинку дивана. К тому же уши рвал дикий храп дядюшки Жоры. И потом, даже спросонья Вадим прекрасно понимал, что еще час... другой, и вокруг него хороводом заснуют домочадцы, будут на цыпочках толкаться возле дивана, у них появятся какие-то дела, начнут шептаться, грохать кастрюлями, и тогда уже – прощай, спокойный сон. Не станешь же ты свободно храпеть, когда на тебя пялятся несколько пар глаз восторженных воздыхательниц. Не только в женщине, но и в мужчине должна быть какая-то загадка, даже самая банальная – чтобы тебя не разглядывали сонного, в нательном белье.

Буранов тихонько поднялся, натянул джинсы, пуловер и бесшумно выскользнул за двери.

– А мы пойдем другим путем, – заявил он себе, выезжая на главную дорогу. – Спрячемся в норку, в гостиницу, и уж отоспимся вволю. А вы, милые дамочки, пока можете поволноваться – куда это слинял ваш братик ни свет ни заря? А не смотался ли он домой? А может, вы его чем-нибудь обидели? Ах, какая жалость, какой кошмар!

В гостинице он выпил кружку ненавистного горячего чая, полез в душ и уже свежий, с влажными волосами, набрал номер телефона.

– Мам! Ты не спишь? А я уже встал, – обрадовал он мать.

– Вадик! Солнышко мое! Ну что у вас там? Ты не звонишь и не звонишь, а я уже не знаю, что и думать! Ты остаешься там на девять дней?

– Зачем на девять? – не понял Вадим. – Я думаю, уже послезавтра вечером и выеду. Может, раньше.

– Да и правильно, чего ждать, – щебетала в трубку мать. – Ну как, похоронили? Народу много было?

Вадим наконец вспомнил, что мать еще ничего не знает.

– Мам! Да он и не думает умирать, ему жить негде, вот он и решил – созвать всех, а вдруг кто-нибудь и сжалится, заберет к себе.

– Так он... он жив, что ли?! – взревела мать на другом конце провода. – Вот пар-разит! Ни жить толком, ни умереть! Вадик! Сыночка! Ты его не вздумай к нам переть! Он мне тут на дух не нужен! Когда я еще молодая была, так Гришка унесся к новой юбке, а теперь...

– Мам, он вообще и не Гришка, он Жора. Георгий.

– Да что ты! – охнула мать. – Это в корне меняет дело. Тогда его надо... его надо к кому-нибудь пристроить. Только, сынок, сразу говорю – ко мне даже пусть не суется!

– Хорошо, учту, – фыркнул в трубку Вадим. – Ладно, мам, если Денис объявится, скажи, чтоб на сотовый звонил.

Он чмокнул мать в трубку и с удовольствием зарылся в одеяло. Все. Теперь будет спать, пока не надоест. А потом... потом поедет, посмотрит город, а то уже два дня здесь, а, кроме этого деревянного дома, еще ничего и не видел. А посмотреть есть на что. Он ведь так мечтал вырваться в большой город и оторваться по полной! Но... Это потом, а сейчас спать!

Экскурсии по городу не получилось – на дорогах были страшные пробки. Правда, в парочку магазинов он успел заскочить – надо было купить матери какие-нибудь сувениры, хотя... точно такие же сувениры можно было взять в магазинах любого города и района, теперь везде одно и то же.

Неожиданно внимание Вадима привлекла яркая афиша.

– Ого! А здесь артисты всех мастей! К нам такие не приезжают, а ведь совсем рядом... ну что ж, Женечка, приключения продолжаются. Сделаем девочке приятное.

Еще полдня он потратил, объезжая все культурные заведения города, и, уже к шести часам порядком измотанный, но довольный, подруливал к дому Жени, а в кармане у него лежало несколько билетов – в последний момент планы у него поменялись.

Проснулась Женя поздно, около двенадцати. Да и то только потому, что ее разбудил истошный вопль:

– Вади-и-и-м!!! Ва-а-а-дик!

Голос был таким горьким и отчаянным, что девушка всерьез испугалась, что брата ночью разбил паралич.

– Что случилось? – выскочила она из своей комнаты.

– Все! Он ушел! Уехал! – чуть не ревела Наталья, тыча толстым пальцем в аккуратно заправленный диван. – Это все ты! Что ты ему такое сказала?!

– Я? Ничего я ему не говорила, – растерялась Женя. – Да ты же сама с ним!.. Это же вы туда-сюда родню перетаскивали! Может, ты что-нибудь ляпнула, с тебя станется.

– Да чего я могла ляпнуть?! Он же... я же...

– Дочи мои, что за вой, что за рев, там не стадо ли коров? – высунулся из кухни Зипунов.

С утра пораньше дядя Жора решил подкрепиться, благо холодильник был забит до краев, да и остограмиться, с этим тоже проблем не было.

– Жорик! Закусывай! У тебя уже опять язык заплетается, – тут же послышался голос тети Маши, она восседала рядом с бывшим супругом и постепенно приучала себя к мысли, что теперь ей с ним придется доживать долгий бабий век.

– Мам, ну куда Вадим-то подевался? – ныла Наташа.

– Да куда он денется... домой, наверное, уехал, – беспечно пожала плечами Мария Филипповна. – Наташенька, садись, покушай. Женя! Садись, я уже все подогрела.

– Как?! Как я могу есть?! Если... Если он уехал?! Я все брови выдергала, а он... уехал! – не могла справиться с горем Наталья.

У Жени тоже настроение куда-то подевалось. В конце концов, они и в самом деле ничего не сделали Вадиму дурного, мог бы и просто попрощаться, а не сбегать по-английски.

– Ой, да что ему тут делать? – закручинился дядя Жора. – Он же нормальный, видный мужик... ему хочется веселья, женщин, а у нас... Одни пенсионерки да убогие...

– Это кто убогие? – ткнула его в бок Мария Филипповна. – Ты чего мелешь?

– Машенька, ты-то как раз пенсионерка. Я про девчонок.

– И девчонки у нас есть! – не сдавалась пенсионерка. – И вообще... невоспитанный молодой человек. Наташенька! Тебе просто необходимо взять над ним шефство!

– Да над кем бра-ать? – не успокаивалась Наташенька. – Я б взяла... так если б он приехал!

Он не появлялся до самого вечера. И у родственников уже пропала вся надежда на скорое свидание с ним. Даже подруги, которые нежданно нагрянули к Жене, не слишком развеселили домочадцев. Они ворвались вечером, где-то часов в шесть, и домик сразу наполнился веселым гамом. Правда, веселились только сами девушки.

– Женька! Ну куда ты пропала? – верещала хорошенькая фигуристая девчушка, которую звали Анютой. – Не звонишь, не забегаешь?

– Да у меня... гости у меня приехали, – вяло отозвалась Женя.

Вообще-то, она подумала, что это приехал Вадим. А теперь она и вправду решила, что брат уехал, и это почему-то было очень неприятно. И даже... и даже стало как-то пусто.

– Собирайся, у нас сегодня фитнес, ты не забыла? – выпучила глазки высокая худенькая девочка по имени Верочка.

– Да не забыла я, – вздохнула Женя. – Только... я сегодня ну совсем не могу. Ко мне родственники приехали... Вот, познакомьтесь – это Мария Филипповна...

– Девочки, зачем вам какой-то фитнес, садитесь лучше с нами, у нас сегодня на ужин такие пельмени! Из самого нового супермаркета!

– А вот это дядя Жора, ну вы его знаете, а это...

– Да-с! – вскочил дядя Жора и кинулся к молоденьким девчонкам целовать руки. – Прошу любить и жаловать, прошу любить...

– А это Наталья, – скучно представляла своих гостей Женя. – Она мне... ну вроде сестры приходится.

– ...А это Вадим! – вдруг раздался веселый голос из дверей. – Вадим Буранов!

– Уй-й-й! – от неожиданности взвизгнули девчонки. Голос раздался прямо за их спинами. – Кто это?!!

– Это? – невольно расцвела Женя. – Это мой брат.