Генри Вуд - Присяга леди Аделаиды

— Ну да, только будьте осторожны, — отвечал Герберт, и также не мог удержаться от смеха: — Цецилия думает, что вы влюблены в нее.

— Неужели? — сказал лорд Дэн. — Ну, она и Мария Лестер должны решить этот вопрос между собою. Бедная, простодушная Цецилия!

Их прервала сама мисс Дэн. Она робко протянула руку. Когда она сидела наверху, дрожа от страха при мысли о ссоре, которая могла произойти между ее братом и Лидни, Брефф вспомнил о ней и пошел сообщить ей удивительные известия.

— Могу я войти? — спросила она. — Я, кажется, никогда не образумлюсь, все перевернулось вверх дном. Мне сказали, что Гэрри воротился, как лорд Дэн. Гэрри, неужели это вы?

Он встретил ее с распростертыми объятиями и расцеловал, а она залилась слезами. Она и Гэрри любили друг друга, как брат и сестра, и это опять будет.

— А Уильям Лидни? — сказала она, опомнившись и оглядываясь. — Брефф сказал, что он… но я этого не понимаю, я думаю, что старику Бреффу, должно быть, пригрезилось.

— Что Уильям Лидни не он, а кто-то другой, — сказал молодой человек, подходя к ней со своей приятной улыбкой. — Я должен отрекомендоваться вам как ваш кузен, мисс Дэн.

— Ах, Боже мой! Кузен! — воскликнула она, и лицо ее вытянулось. — Ну да, конечно, так должно быть, если Брефф сказал правду, и вы сын Гэрри. Какой же вы кузен, двоюродный или какой?

И извинившись под предлогом, что оставила открытою клетку своей канарейки, мисс Дэн побежала наверх, скрыть свое обманутое ожидание, что возможный жених оказался близким родственником.

Но между тем, мы должны были хватиться Блэра. В самом деле, этот джентльмен, который предварительно условился с лордом Дэном, как ему поступить, исчез из замка, как только приготовил Герберта Дэна к тому, что ему предстоит, отправился в Дэншельдский замок и изъявил желание видеть сквайра Лестера.

Сквайр Лестер охотно согласился. Он был в своем кабинете, угрюмо размышляя о неприятностях разного рода вообще, и обрадовался, что эти размышления были прерваны. Освобождение арестанта Лидни из тюрьмы и отказ полиции объяснить причины сильно его оскорбили, тем более, что он их не понимал. Постоянное раздражение, в котором он находился из-за своего сына, также начинало сказываться на расположении его духа. Он не мог убить природное чувство к Уильфреду, к бывали минуты, когда он удивлялся, из чего создана его жена, если она этого ожидает.

— Банкир лорда Дэна? — вскричал он, повторяя слова докладывавшего слуги. — Да, я приму его. Проси.

Позволение, по-видимому, не требовалось, потому что банкир был уже в комнате, и слуга оставил их вдвоем.

— Я рано беспокою вас, мистер Лестер, но моим извинениям должны быть дела. Прежде чем я приступлю к ним, позвольте мне вывести вас из заблуждения относительно одного пункта. Я не банкир лорда Дэна, и вовсе не банкир. Я один из главных полицейских сыщиков.

— Господи помилуй! — воскликнул Лестер.

— Я приехал по одному делу в Дэншельд, а в этом случае удобнее всего, когда не знают, кто мы. Оставим это. Я упоминаю об этом только для того, чтобы убедить вас, что когда я приказал освободить молодого Лидни из тюрьмы, Бент, на которого вы так сердились, не мог не повиноваться мне.

— Это вы освободили его? Зачем вы это сделали? — резко спросил Лестер. — Этот человек — самый величайший злодей, какой когда-либо был на земле. Вы это сделали за тем, чтобы избавить его от последствий его преступления?

— Моя обязанность — подвергать преступников наказанию, а не избавлять их от него. Я освободил его потому, что он не виноват. Выслушайте меня, мистер Лестер. В нападении на ваш дом был один предводитель, который задумал это и уговорил других, бедных браконьеров, посредством подкупа присоединиться к нему, и, по моему мнению, на нем одном и лежит вина.

— Таково и мое мнение, — перебил Лестер. — Виноват один предводитель, которым был Лидни.

— Мистер Лестер, поверьте, что я хорошо знаю факты, иначе я не пришел бы к вам. Предводителем был не Лидни.

Голос Блэра понизился до тихого, торжественного тона, и в его физиономии, когда он сидел, положив руки на колени и наклонив голову вперед, было выражение строгого сострадания. Сквайру не совсем это понравилось.

— Предводителем был Уильфред Лестер.

Лестер вскочил, опрокинув чернильницу на стол, и громко и сердито стал защищать своего сына, сам не зная, что говорит. Блэр сидел и хладнокровно ждал, пока пройдет эта вспышка.

— Мне приятно слышать от вас, мистер Лестер, уверение в том, что ваше неудовольствие на него довело его до такой отчаянной жизни. Это ваш сын ворвался в ваш дом, это он задумал и исполнил эту экспедицию. Вы можете иметь полное доказательство, если желаете, но вы можете быть уверены, зная теперь, кто я, что я не пришел бы к вам с несправедливым рассказом.

Против убеждений нельзя было идти, и Лестер сидел в своем кресле, совсем упав духом, как отец полуночного разбойника.

— Но какая же была у него причина? — проговорил он. — Воровства не было.

— Воровства не было в обычном смысле этого слова, и пистолетный выстрел, который вы слышали, был сделан им в одного из тех людей, которые, кажется, хотели разжиться добычей. Однако кое-что было у вас взято.

— Что такое? — спросил Лестер, оглядываясь вокруг, как бы для того, чтобы удостовериться, на своем ли месте стоят стулья и столы.

— Вы осматривали ваш несгораемый сундук?

— Нет.

Лестер вдруг обернулся и посмотрел на сундук.

— Мне кажется, он хотел взять какую-то бумагу, относившуюся к деньгам, на которые, по его мнению, он имел право и которых вы ему не давали, и мне кажется, это ему удалось.

После молчания, вызванного удивлением, Лестер торопливо вынул ключи из кармана и отпер сундук. Дарственной записи там не оказалось.

— Вы теперь знаете причину, которая побудила вашего сына, — сказал Блэр. — Я его не защищаю, заметьте, но многие могут подумать, что он имел право прочесть свою собственную бумагу, которую вы ему не давали.

— Вы хотите арестовать его? — сказал Лестер, представлявший собой довольно плачевный вид, как делают это те, которых уличили в бесчестии, а Лестер знал, что он все время поступал бесчестно с Уильфредом.

— Арестовывать его не мое дело. Если вы хотите это сделать, то можете приказать инспектору Бенту. Ваш сын может подвергнуться наказанию, но я не думаю, чтобы он мог подвергнуться обвинению. Не найдется ни одного судьи, который охотно приговорил бы его.

— Я не хочу сажать его в тюрьму, — колко сказал Лестер. — Вам не к чему читать мне нравоучения.

— Если бы я не был убежден, что сквайр Лестер сердцем добр и был доведен (ему лучше известно, под чьим влиянием) поступить жестоко, я не сказал бы ему, кто настоящий виновник, — заметил Блэр, пристально глядя в лицо Лестеру. — Я знал, что он не захочет навлечь публичное наказание на своего сына и наследника и таким образом доставить еще больше пищи для дэншельдских сплетен.

— Еще больше пищи? — возразил Лестер. — Я еще не доставлял никакой.

— Если бы вы знали, — возразил полицейский офицер, — как вас бранят от одного конца города до другого, вы не говорили бы этого. Уильфред, при всех своих дурных поступках, пользуется общественной любовью и уважением в отличие от вас.

— Вы слишком дерзки, — горячился Лестер.

— Это недостаток моей профессии, — был ответ. — Но если бы вы взглянули на прошлое с меньшим предубеждением, чем обычно это делаете, вы пришли бы к такому заключению, как и я, что если бы с Уильфредом Лестером отец его обращался иначе, он, может быть, никогда не опорочил бы своего доброго имени.

Лестер потер себе лоб, который начинал гореть.

— Теперь я перехожу к участию Уильяма Лидни в этой ночной экспедиции.

— Да, Уильям Лидни! — свирепо перебил Лестер, обрадовавшись случаю излить свой гнев. — Вы не будете извинять его поведение. Он ходил не за дарственной записью.

— Прошу вас, выслушайте меня, мистер Лестер. Уильям Лидни случайно узнал в воскресенье вечером, что ваш сын был в лесу с тремя товарищами, привязывавшими черный креп на свои шляпы. Обстоятельства заставили его предположить, что они хотят напасть на Дэнский замок. Да, вы можете удивляться, сквайр, но у меня нет времени объяснять подробно. Лидни ждал на холодном, сыром воздухе, надеясь остановить их и спасти вашего сына. Наконец он узнал, что они собираются напасть на ваш замок, и бросился сюда, но не успел помочь делу и позволил взять себя в тюрьму, потому что не хотел выдать вашего сына. Он позволил очернить свою репутацию ради Уильфреда. Между тем как Дэншельд упрекал его в сообщничестве с людьми дурной репутации, он только присматривал за Уильфредом Лестером и спасал его. Между ними возникла дружба.

— Уильфред всегда любил низкое общество, — с пренебрежением заметил сквайр Лестер.

— Если он всегда будет иметь такое низкое общество, как общество молодого Лидни, он не пострадает, — возразил Блэр, засмеявшись.

Что-то в его тоне поразило Лестера.

— Кто же этот Лидни? — спросил Лестер.

— Вы сами можете спросить его, когда увидите. Но не всякий человек спокойно перенесет обвинение, которое заслужил другой, и не пойдет за него в тюрьму.

— Лидни должен был иметь причину для этого, — с насмешкой сказал Лестер.

— Нужны причины, это правда. Уильфред Лестер спас его жизнь и он, может быть, действовал из признательности. Носятся слухи, что он готов перенести многое для такого близкого родственника мисс Лестер.

Этот намек окончательно вывел Лестера из себя.

— Лидни — негодяй. Можете вы защитить его от этого, сэр?

— Я думаю, что предоставлю ему самому защищаться, — сказал Блэр, вставая.

Его дело в Дэншельде кончилось.

— Если бы я был лордом Дэном, я застрелил бы его.

— Если бы вы были лордом Дэном, я не думаю, что вы бы сделали это, — возразил, смеясь, Блэр.

Опять в его тоне и поведении было что-то непонятное для сквайра Лестера.

Как только Блэр вышел из Дэншельдского замка, в него вошли три джентльмена, приехавшие в карете. Когда слуга впускал их, он вопросительно посмотрел на одного — Уильяма Лидни; второй был стряпчий Эпперли; третий, человек величественной наружности, незнакомый.

— Я желаю видеть мистера Лестера, — сказал последний.

Слуга поклонился и пошел в кабинет. Положив руку на ручку двери, он обернулся и спросил:

— Как прикажете доложить, сэр?

— Лорд Дэн.

— Извините… извините, сэр, — пролепетал слуга с удивлением. — Я спрашивал, как о вас доложить.

— Лорд Дэн, — внятно было повторено, и слуга, удивляясь, какой это явился сумасшедший старик, пошел доложить.

Эпперли пошел за ним, а Уильям Лидни исчез, когда слуга оглянулся, ища его.

Сквайр Лестер с расстроенным видом ходил по кабинету, потому что известие, сообщенное Блэром, не было приятным для него и, услышав доклад слуги, увидал, что вошел незнакомец. Он предположил, что произошла какая-нибудь ошибка и что за этим незнакомцем идет лорд Дэн.

— Я… я думал, что он сказал, лорд Дэн, — проговорил он со смущением.

— Он так и сказал, — отвечал незнакомец, протягивая руку. — Вы не узнаете меня, Джордж? Кто другой, кроме меня, может быть лордом Дэном?

Лестер отшатнулся и прислонился к стулу, как будто окаменев.

— Гэрри Дэн не умер, Джордж, он воротился, наконец, предъявить свои права. Я сделал бы десять лет тому назад, если бы знал, что Герберт — представитель Дэнского пэрства. Я предполагал, что это мой брат Джоффри.

Лестер, чувствуя, что его поражает неожиданность за неожиданностью, сел с удивлением, приготовившись слушать объяснение. Оно было дано в самых кратких выражениях. Лорд Дэн с нетерпением велел позвать поскорее сына.

— Ваш сын приехал с вами сюда? Он в Дэншельде? — спросил Лестер.

— Он здесь, у вас в доме. Я послал его в гостиную, когда пошел к вам. Дело в том, Лестер, хотя прежде времени может быть не следовало бы об этом говорить, он видел вашу дочь и влюбился в нее.

— Где он мог ее видеть? — удивился Лестер.

— Я согласен, — продолжал лорд Дэн. — Может быть, и вы согласитесь, хотя ходят слухи, что вы обещали ее Герберту. Она также будет жить в Дэнском замке, с той единственной разницей, что мужем ее будет настоящий пэр, а не фальшивый.

Странно, что Лестер не догадался о Лидни. Может быть, он догадался бы в другое время, но шаг от браконьера и подозреваемого вора до будущего пэра Англии был слишком велик, чтоб это могло прийти ему в голову. Лорд Дэн позвонил и попросил, чтобы господина, приехавшего с ним, просили пожаловать сюда.