Барон невольно передергивает плечами от высокомерного тона собеседника. В действительности, он вовсе не собирался присутствовать на праздновании, но банкир не поленился позвонить и выразить свою просьбу лично, присовокупив к ней угрозу, лишить средств к существованию, если тот не примется изображать из себя заботливого отца семейства. И чтобы больше никаких скандалов в прессе. Барон шипел и плевался, но был вынужден смириться с внушением зарвавшегося щенка, более того, пообещал следить за тем, где и с кем будет кутить.

Супруги Грава любезно раскланиваются с бароном и баронессой и двигаются к следующей группе гостей, оставляя старшего барона Кеншин задыхаться от бессильного гнева.

Ненси Грава считала себя на редкость умной девушкой, кто бы и что бы о ней не говорил. Завистливые языки могли сколько угодно перемалывать ей косточки, Ненси была выше сплетен. Когда в их дом пожаловал великолепный Энтони Грава, она лишь мило краснела и впустую лепетала о погоде, пока тот присматривался к ней, словно выбирал в магазине очередную пару обуви. Пара не должна быть тесной, не должна издавать лишних звуков при эксплуатации, пара должна быть удобной и в быту, и на официальных мероприятиях. И Ненси стала именно такой, какая девушка ему потребовалась. Она получила лучшего жениха из всех возможных, оставив подруг плеваться ядом за ее спиной, и ее свадьба стала событием года. Теперь же Ненси старательно изображала равнодушие от доходивших до ее ушей слухов о супружеской неверности Энтони. Ее лучшие подруги не стеснялись пересказывать в ее присутствии сплетни о его многочисленных связях. Они называли имена, показывали фото его любовниц в журналах, подруги не забывали уколоть ее тем, с какими красотками супруг проводит свободное время. Ненси же лишь снисходительно улыбалась их жалким попыткам унизить ее. Зависть, ими двигала жуткая зависть. Измены супруга не трогали Ненси. Энтони Грава женился на ней, он выбрал ее среди множества других, и ей хватило того, что она стала его законной супругой. Поэтому ее совершенно не волновали любовницы, она даже не переживала за наличие в его спальне некоей Кении Вин.

Ненси была выше досужих сплетен, потому что только она, Ненси Грава, является его официальной супругой, и никакого развода не предусмотрено. Грава являлись ярыми противниками развода, для них это считалось непозволительной роскошью, они пристально следили за своей репутацией и слишком щепетильно подходили к выбору тех, кто входил в их семью. Энтони мог сколько угодно менять женщин в своей постели, Ненси была не против, но она останется его единственной супругой и матерью его детей, хотя с этим Энтони и предпочитал подождать. Он сказал, что они слишком молоды, чтобы думать об этом. Его родители были настроены категорически против, они очень хотели внуков. Ненси случайно подслушала разговор между отцом и сыном. Энтони был в гневе и не стеснялся в выражениях, отец отвечал менее эмоционально и более язвительно.

- Надеюсь, твое намерение обождать с наследником, не связано с нахождением в твоей спальне той самой шлюхи, что продала нас конкурентам?

- Кения не касается никого, кроме меня.

Голос Энтони звучит глухо, словно он пытается сдерживаться и не грубить отцу.

- Твоя продажная сука сорвала нам выгодную сделку...

- Она моя, папа, ты правильно заметил, поэтому тебе не стоит ее трогать.

- Я трону, Тони, - голос главы семейства полон сарказма. - Ты глупеешь, когда дело касается этой дряни. Ты не сдал ее полиции, когда эта сука вздумала шантажировать нас, ты не прибил ее после, ты притащил ее в наш дом...

- То, что происходит в моей спальне, касается только меня, - последние слова младший Грава буквально выкрикивает. - Никто не смеет вмешиваться в то, что происходит между мною и Кенией.

- Никто тебе не мешает, Тони, но хватит нагнетать обстановку в доме, не хочешь снять для нее квартиру, боишься, что сбежит, тогда переломай ей ноги, я не хочу, чтобы эта дрянь находилась в моем доме.

- Это и мой дом.

- Поэтому не нужно отравлять его страхом.

- Папа, не нужно прислушиваться к женским разговорам, маман, как обычно, преувеличивает происходящее.

- Ты испугал Канту.

- Канта нарушила приказ.

- Это ее дом и она вольна гулять там, где захочет.

- Это мой дом, и я волен жить в нем с тем с кем я хочу, - в голосе Энтони обжигающий лед. - Я хочу Кению.

- В этом доме находиться твоя супруга.

- Одно не мешает другому.

- Ты нарушаешь приличия.

- Не следует вкладывать подобные мысли в голову Ненси.

- Твоя жена не настолько глупа, чтобы поддаться провокации.

- У нас договорной брак, глупо надеется на чувства.

- Конечно, в любовь ты играешь с дешевкой, продавшей нас.

- Этого не повториться...

- Ты можешь сколько угодно думать, что достаточно выдрессировал ее, - насмешливо замечает старший Грава. - Но предателей лучше всего уничтожать.

- Кения принадлежит мне.

- Я не оспариваю твой выбор...

- Именно это ты делаешь, забывая собственные ошибки.

- Учись на них.

- Я учусь и не собираюсь заставлять жену воспитывать бастарда.

- Твоя мама довольна появлению в этом доме Канты...

- Твоя секретарша, надо думать, тоже?

Дальше следуют однообразные угрозы, мужчины кричат друг на друга, Ненси же стало невероятно любопытно взглянуть на ту, что ее супруг решил поселить в собственной спальне. Повод для посещения апартаментов Энтони искать долго не пришлось и вот уже она, горя желанием сделать сюрприз любимому мужу, входит в любезно распахнутые прислугой перед ней двери.

Девушка кажется Ненси миленькой, но и только, ничего выдающегося. Заурядная блондинка, с тонкими нервными пальцами, безостановочно перебирающими подол поношенной юбки, явно позаимствованной из униформы горничных. Закрытая блуза с отложным воротником подтверждает предположение Ненси относительно происхождения ее наряда. У девушки ни манер, ни стиля, ни сногсшибательной красоты. Она сидит на самом краешке дивана, словно приклеенная и испуганно таращится на Ненси бездонными глазами. Конечно, она слышала сплетни прислуги и знает, что Энтони бывает более чем строг с этой девушкой. Но, признаться честно себе, вот не жаль эту потаскушку было нисколько. Ненси высокомерно цедит сквозь зубы приветствие, но Кения молчит, и только пальцы белеют, от силы, с которой она сжимает подол многострадальный форменной юбки.

Вечером супруг выражает неудовольствие нарушением запрета, касательно его личных апартаментов. Ненси искренне извиняется и обещает впредь безоговорочно слушаться его приказов. Она виновата, Ненси проникновенно смотрит в глаза разгневанного супруга, но она всего лишь хотела сделать ему милый сюрприз. Она очень долго искала в различных аукционных домах бюро, подходящее по стилю к его кабинету и когда нашла, немедля распорядилась доставить подарок в его апартаменты. Энтони перестает злиться, он верит в непреднамеренность ее поступка. Ненси удивительно умная девушка. Она знает и умеет добиваться своего. У нее замечательный муж, и она не собирается его терять, изводя бессмысленной ревностью. Энтони может менять любовниц, но супруга останется для него единственной. И Канта, милая Канта, оказалась всего лишь последствием связи босса и секретарши. Банально, но понятно, откуда столько мещанского в поведении этой девушки. Ненси всегда подозревала о чем - то подобном. Эта выскочка всегда относилась к ней пренебрежительно, но оказывается, у самой не все в жизни было радужно. Конечно, в происхождении Канты нет ничего скандального, за то наблюдается пикантная изюминка, которую можно смаковать на досуге за чашечкой чая. Подслушивание не только увлекательное занятие, но и полезная привычка, которая позволяет узнать много нового и интересного.

Энтони дергает узел галстука вниз, и устало бросает в сторону:

- Принеси мне кофе.

Вечер вышел изматывающим, впрочем, иными все эти официальные сборища и не получались. Необходимость приветствовать лично всех без исключения, скучные беседы с нужными людьми, здесь нет случайных знакомых, только партнеры или партнеры в перспективе, их дежурные шутки и его унылые ответы. Он устал, еще в машине, откинувшись на спинку сидения, почувствовал выматывающую слабость. Запрокинул голову, прикрыл глаза и тут с неудовольствием почувствовал запах ее приторных духов. Ненси пересела ближе, прижалась плечом к его руке. Его всегда раздражала эта ее способность надоедать ему в самый неподходящий момент. И еще он ненавидел запах ее духов, слащавый, навязчивый, оседающий на губах плотной пленкой. И ее вульгарная склонность к украшениям. Ненси проявляла умеренность во всем, кроме драгоценностей, словно это могло как - то компенсировать отсутствие красоты и ума. Для него она была идеальным вариантом супруги, милая, воспитанная... и никакая... и тогда его не раздражало обилие на ней украшений.

Ненси не имела собственного мнения, никогда не спорила с ним или с кем - либо из его семьи, ни проявления любви, ни выказывала ненависти. Посредственная серая мышь, с единственным недостатком, склонностью к подслушиванию и повышенным вниманием к украшениям. Она была бы смешна, если бы не была столь же глупа. О чем он думал, когда выбирал жену? Бизнес, в первую очередь дело, потом ее аристократические корни, пустышка, конечно, но приятно приставить к деньгам еще и титул, затем следовала ее покладистость и умение подать себя в свете. И он нравился ей.

Энтони раздраженно сдергивает галстук с шеи, отправляя его следом за пиджаком на спинку кресла и усмехается. Ему понравился ее взгляд при их первой встрече, застенчивый и полный обожания. Ненси мило покраснела, отвела глаза в сторону и даже не пыталась участвовать в беседе, если не считать ничего не значащих фраз о погоде. Она была насквозь леди, скучной, насквозь фальшивой благовоспитанной барышней.

Аромат свежезаваренного кофе наполняет комнату, прогоняя раздражение и усталость.

- Иди ко мне.

Энтони опускается в кресло, притягивает ее к себе на колени, зарывается пальцами в пряди золотых волос, жадно вдыхает свежий аромат с едва заметной ноткой грейпфрута. Она знает, что именно он хочет получить, вернувшись усталым домой вечером. Ее запах и нежные касания, и вкус ее губ на его губах. Он пьет свой кофе, чувствуя ее дыхание, она сидит на его коленях, уткнувшись носом в его шею, ладони на его груди, под тонкой тканью рубашки, позабыто гладят, дарят ощущение заботы. Нудный вечер плавно перетекает в нежность ее поцелуев, во вкус его страсти.

Кофейная кружка позабыта у окна, в спальне лишь мягкий шелест шелка, протяжные стоны и звезды холодно смотрят на два сплетенных тела между простыней. Его губы сминают, ее пальцы в его волосах, запутываются, тянут, скользят вдоль широких плеч. Она выгибается под ним, и он теряет голову, позабыв обо всем, кроме важного, она с ним, она рядом, и он любит ее. Экстаз рассыпается пылью, сплетается с горечью счастья. Ее губы заученно шепчут:

- Я люблю тебя.

И никакой фальши, ни капли лжи. Его счастье имеет горький привкус ее страха. Он думал, что справиться с ним, сможет привыкнуть...

Энтони закрывает глаза, прижимая ее к себе, уголок рта нервно дергается вниз. Можно заставить бояться, можно приучить к послушанию, можно заменить искреннюю привязанность на неприкрытый ужас в ее глазах. Главное, потом самому поверить в заученные фразы о ее любви. Она говорит ему то, что он хочет слышать. Она делает то, что он ей приказывает, но шаг в сторону и пустота. Он боится встретиться с ее взглядом. Он сам испытывает страх. Отношения между ними давно в тупике. Он уже не согласен на заменитель любви, а у нее для него ничего другого нет. Кения видит в нем палача, превратившего ее в тень себя прежней, и уже ничто не заставит ее увидеть в нем любимого мужчину. Когда - то казалось важным сломать и подчинить. Теперь он признавал ошибку, но боялся ее исправить. Исправить, значит отпустить, а он не сможет без нее ни дня, она нужна ему постоянно, даже затравленным зверьком в золотой клетке его дома и его заботы. Никто не скажет, что он не заботиться о ней. Он позволил ей передвигаться по дому... в качестве горничной... и только в пределах его апартаментов.

Энтони вздыхает, прижимается губами к ее макушке и кривится, почувствовав заученный ответ, ее губы на его груди, руки, словно случайно скользнувшие по его телу вниз. Она, наверное, снова кусает губы, и силится понять, захочет ли он продолжения здесь или лучше отправиться в душ. Ее страх когда - то возбуждал его.

- Давай спать.

И она застывает, почти не дыша, боясь пошевелиться. Его слово для нее приказ. Когда - то это казалось заманчивой перспективой. Наверное, он был глупым, подменил понятия, заменил чувства жестокой игрой, понадеявшись на себя ведущего. В ее словах любви нет фальши, но страх убивает любовь. Он устал претворяться, он не хочет слышать ее лживые признания в бесконечной любви к нему, своему палачу.