— Так, как ты, не умею. Подергаться, потоптаться — это пожалуйста. А так, как вы с Илмой, не умею.

— Ну ладно, — согласился он. — Топтаться так топтаться. Пойдем, потопчемся.

Он встал, пригладил волосы, склонил голову и протянул руку:

— Прошу!

Полина послушно встала.

Илья вел ее на танцпол, а у нее в душе поднималась тихая паника. Ясно же, что ее способности ни в какое сравнение не идут с тем, что она только что видела.

Зазвучал протяжный и очень грустный блюз. Илья вывел Полину почти на самый центр, повернулся к ней и улыбнулся:

— Установка такая: выше голову, держи спину, смотри мне в глаза и не сопротивляйся.

— Но…

— И не сопротивляйся, — повторил он.

Дальше началось странное. Они действительно топтались на месте, на довольно ограниченном пятачке. Но через полминуты Полина уже забыла, на каком она свете. Илья прижал ее к себе и плавно и медленно закрутил в тягучем печальном танце.

Какое уж тут сопротивление… Она смотрела в его глаза, немного грустные, немного мечтательные. Она подчинялась его твердым рукам, а он легко и бережно вел ее. Каждый свой очередной шаг, каждый поворот он каким-то образом давал ей почувствовать загодя, за какую-то долю секунды, так безошибочно, словно это был не первый их танец, а сто первый. Она прежде не думала, что так бывает. И хотелось… Полина даже сама себя испугалась, когда поняла, чего бы ей хотелось: оставаться в его руках много дольше, чем звучит музыка.

Блюз сменило что-то в стиле латино. Илья на секунду задумался, потом собрался, видимо, выдать новую установку, но Полина решительно высвободилась:

— Извини. Надо подняться к Валере…

— Конечно, — проронил он, сразу посерьезнев.

Полина поспешно пошла к выходу из бара. Илья задержался, видимо, прощаясь со знакомыми, и догнал Полину уже внизу в холле.

Они поднялись на четвертый этаж. Полина толкнула дверь своего номера, но она оказалась заперта. Полина постучала. Никто даже не отозвался. Илья нахмурился и тоже нетерпеливо стукнул в дверь:

— Валера, открывай.

Не получив ответа, Илья вытащил телефон из заднего кармана.

— Валерка, я тебя убью! Ты где, ё-мое?! — рявкнул он. — А-а-а… Предупреждать надо, вот что… Ладно, нужно — значит нужно… Она со мной… Мы подождем, не волнуйся.

Он, качая головой, убрал телефон и со смехом сообщил:

— Он в Интернет-зале отеля. У Рубина в Питере кончились деньги на трубке, и они беседуют в аське. Говорит, что скоро придет. Пойдем пока ко мне.

В номере Ильи царил полный раскардаш. Содержимое огромного баула находилось вне его, вещи были кое-как раскиданы.

— Ты противник порядка или у тебя побывали воры?

— Утром я проспал, не до того было, — немного смутился Илья. — Сейчас приберусь.

— Тебе помочь?

— Да что я, с тряпками не справлюсь?

Илья прошел по комнате, подобрал целый ворох одежды: трико, гоночный комбинезон, несколько свитеров и джинсы, присел к баулу и довольно быстро уложил все внутрь. Потом взял чистый свитер, полотенце и ушел в ванную.

Полина уселась в кресло, машинально оглядывая немудреный гостиничный интерьер. Ей хотелось, чтобы Валерий побыстрее наговорился с Рубиным и вернулся. Наедине с Ильей ей было тяжело и неловко. Невольные заговорщики, они оба знали друг о друге больше, чем следует, и это вызывало ненужное напряжение. Появлялся Валерий, и обстановка мгновенно разряжалась. У Валерия был настоящий талант сглаживать вокруг себя все углы, объединять даже людей, враждебно настроенных друг к другу. С ним было легко, комфортно, надежно. Несмотря ни на что Валерий не просто производил впечатление человека сильного и уверенного, но был таким на самом деле…

Полина торжественно про себя повторила эту хвалебную оду Валерию, и ей почему-то стало тоскливо. Она внезапно поняла, что просто пытается убедить себя в том, что с Валерием ей повезло. Когда женщине требуется такой аутотренинг, ничего хорошего это не означает.

Илья вышел из ванной в свежем свитере и с мокрыми волосами.

— Полина, выпьешь чего-нибудь?

— Спасибо, не хочется.

— Жаль. Очень плохо, что тебе что ни предложи, ничего не хочется. Я думал, мы с тобой выпьем за нашу с Юрки удачу, — разочарованно протянул он. — Ну нет так нет. Придется мне одному…

Он открыл бар в стенном шкафу и извлек оттуда темную бутылку, бокал и штопор. Полина молча смотрела, как он вытягивает пробку и наливает в бокал темную бордовую жидкость.

— А что за вино?

— Хм… Кто ж его знает? Я ж его не выбирал, это входит в стоимость номера… — Илья повернул этикетку к себе, вгляделся и удивленно поднял бровь. — «Мерло» вроде, — он поднял бокал и, покачав его, принюхался. — Похоже, неплохое.

— Ну если неплохое, тогда я, пожалуй, присоединюсь.

Он улыбнулся, достал второй бокал, поставил на столик, осторожно наполнил его. С волос Ильи на шею стекали струйки воды. Поморщившись, он стер воду ладонью и присел на краешек свободного кресла.

— Ну что ж, поздравляю тебя, — сказала Полина, поднимая бокал. — Ты молодчина.

— Спасибо, — коротко ответил он.

Он глотнул вина и отчего-то погрустнел, опустил голову.

— А где ваш кубок?

— У Юрки.

— А почему не у тебя?

Илья пожал плечами:

— Он покажет его родственникам и друзьям. А моя родня его сегодня уже увидела… Юрки, правда, обещает, что в следующий раз отдаст мне его на временное хранение.

Он совсем помрачнел и прикончил содержимое бокала. Не зная, чем его расшевелить, Полина осторожно заметила:

— Мне очень понравилось, как вы сегодня боролись. Я могла бы наговорить тебе всякой восторженной ерунды…

— Не стоит, — широко улыбнулся он, блеснув зубами. — Я и так понял: королева в восхищении…

Полина засмеялась, сделала пару глотков.

— О каких твоих талантах я еще не знаю?

— Да пожалуй, это все. Еще я неплохо в моторах ковыряюсь, — усмехнулся он. — Я же все-таки инженер-механик. Но этот талант на женщин впечатления не производит. Как, впрочем, и мои водительские способности… Шоферюга, что ж тут особенного.

— Ты не шоферюга. Ты отличный водитель. Если секретарша «Гепарда» не чувствует разницы, это ее проблемы.

Он опять улыбнулся, качая головой:

— Я столько комплиментов за один вечер никогда еще не выслушивал.

— А ты где танцевать учился?

— Нигде. Как-то само собой получается.

— Так не бывает.

Илья взмахнул рукой:

— Еще как бывает! Если бы меня учили, то и я смог бы другим объяснить, как это делается. А я не могу ни объяснить, ни научить…

Он привстал, взял бутылку, плеснул в бокалы еще по чуть-чуть.

— Илья, я могу тебя попросить об одном одолжении…

— Шутишь? — жестко бросил он, отставляя бокал. — Какие одолжения? Я же говорил: я тебе обязан.

— Илья, ты не мог бы… — Полина взглянула ему в глаза. — Научить меня делать уколы.

В его лице что-то дрогнуло, он оперся локтями о колени, сцепил пальцы, прижал их к губам. Несколько секунд он молчал.

— Да, конечно, не вопрос. Я обязательно научу, — пообещал он.

Полина протянула к нему свой бокал:

— Давай за Валерку.

— За Валерку, — повторил он, легонько чокаясь с Полиной.

Они выпили.

— На этом, боюсь, с пьянством на сегодня придется завязать, — задумчиво пробормотал Илья. — Иначе в случае чего вы меня не добудитесь. Пока я не научил тебя делать уколы, я не могу себе позволить больше.

— Ты очень хороший брат, — улыбнулась Полина.

— Я совершенно негодный брат, — совсем тихо пояснил Илья. — Все, что я сейчас делаю, это просто никчемные попытки замолить мои грехи. Неужели это непонятно?!

— Валера так не считает…

Илья вскочил, рванулся, словно собираясь бежать куда-то, резко остановился, нервно пригладил еще влажные волосы.

— Мало ли что он считает, — угрюмо заявил он. — Если бы я действительно был хорошим братом, я думал бы, что делаю. Всегда бы думал, а не только сейчас. Я не поставил бы Валерку в такую ситуацию, которая стоила ему последних сил и здоровья…

— Ты о том долгом следствии?

Илья дернулся, сверкнул глазами:

— Он рассказал?

— Да, — с опаской кивнула Полина, невольно втягивая голову в плечи. Предсказать реакцию Ильи было невозможно.

— Ну и хорошо, если рассказал, — отмахнулся он. — Тогда ты понимаешь, о чем я.

— Нельзя вечно себя казнить. Всякое случается…

— Случается! Если ты думаешь, что это был случай, то ты заблуждаешься, — фыркнул он. — Я казню себя за то, что не свернул шею тому мерзавцу сразу, как только узнал о его существовании. Если бы можно было вернуть все назад, я убил бы его еще раз, причем не дожидаясь, пока случится несчастье. Заранее убил бы, в профилактических целях…

— Илья, ради Бога, это история закончилась два года назад.

Он покачал головой:

— Ха, если бы. Если бы закончилась. Ничего не закончилось.

— Почему?

Илья сжал губы, стиснул кулаки, резко отвернулся.

— Почему, Илья?

Он опустился на край кровати, обессиленно бросил руки между колен.

— Ты не понимаешь? Валера разве не сказал тебе, кто был тот негодяй?

— Нет.

Илья покачал головой и тихо пояснил:

— Я убил единственного сына Георгия Гарона.

— О, Господи…

— Теперь Гарон решил отыграться на Валерке, и конца этому не будет…

Илья закрыл лицо ладонями, тяжело обреченно вздохнул.

Полина подошла к нему, наклонилась, осторожно прикоснулась к его плечу. Он взвился, как бешеный, вскочил на ноги:

— Не трогай меня!

Они стояли и смотрели друг на друга. Илья готов был ринуться в драку, если бы было с кем.

— Успокойся, пожалуйста… Я надеюсь, ты меня не ударишь?

Он скривился, мотнул головой:

— Извини. Я понимаю, дело прошлое, пора брать себя в руки, и все такое… Но это еще болит. Извини.

Вдруг он поднял руку и осторожно провел кончиками пальцев по волосам Полины, по виску и щеке до самого подбородка… Точь-в-точь так, как это делал Валерий. У Валерия затем следовал поцелуй. А Илья просто посмотрел ей в глаза, а потом отвел взгляд в сторону.

Неожиданно для себя Полина обняла его за шею и прикоснулась губами к его губам. Илья вздрогнул, но сразу же ответил на поцелуй. Он целовал ее нежно, но крепко и нетерпеливо, словно боялся, что она опомнится и убежит прочь… Оторвавшись от ее губ, он осторожно взял в ладони ее голову, взглянул Полине в лицо внимательно и жадно. Постепенно с его лица сошло изумление, и появилась мягкая усмешка:

— Что это с нами?

Полина просто уткнулась ему лицом в грудь. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Его мерное горячее дыхание обожгло шею Полины, теплые мягкие губы коснулись ее кожи под ухом, над ключицей, на плече… Его рука властно прошлась по спине Полины, потом легла на ее грудь. Она почувствовала, как под его пальцами одна за другой расстегиваются маленькие пуговички ее шелковой блузки. Илья стянул тонкую ткань с ее плеча, спустил бретельку бюстгалтера, обнажая грудь. Когда его губы прикоснулись к соску, Полина поняла, что еще секунда, и это будет уже не остановить. Она не опасалась, что Илья проигнорирует ее «нет». Она была уверена, что «нет» уже не скажет.

Илья подхватил ее на руки, опустил на кровать, запрыгнул сам, стремительным движением стянул через голову свитер и отшвырнул его от себя.

Он целовал Полину, целовал, целовал, бесконечно, не отрываясь от ее губ. Его руки нежно, но властно и уверенно ласкали ее, обрывая всякую связь с реальностью. Ничего и никого вокруг в целом свете не было, только это красивое ловкое тело, только эти потемневшие глаза и жадные сильные губы. А никого и не нужно было. Только он, и прямо сейчас, и гори все остальное огнем…

Илья выпустил Полину из объятий, привстал на коленях, рванул массивную металлическую пряжку на брючном ремне. И тут Полина словно вспомнила, где вообще она находится и ради чего. Она резко села, схватила Илью за руки:

— Не надо! Нет!

Он замер, на лице его застыли замешательство и детская обида. Тяжело дыша, он отодвинулся в сторону, соскользнул с кровати на пол, скорчился там, уткнувшись растрепанной кудрявой головой в край постели.

У Полины дрожали руки, когда она приводила в порядок свое белье и блузку. Возбуждение еще не схлынуло, ее кожа все еще горела от недавних прикосновений. Хотелось завыть в голос.

Полина слезла с кровати и опустилась на колени рядом с Ильей. Он сидел, согнувшись и спрятав лицо, зажав в побелевшем от напряжения кулаке край жаккардового покрывала.

— Ты не должен…