Мое желание зашкаливает от невинного взгляда Эмили. Она заставляет меня обдумывать мои слова. Я поддерживаю ее напротив себя, исследуя красоту ее нетронутой кожи. Она умоляет, чтобы к ней прикасались. Трахали. Я кружу ладонью по ее заднице, согревая ее. Подготавливая ее для меня. Мое сердце пускается вскачь, когда она поворачивается и смотрит на меня через плечо. Медленно и спокойно.

— Я собираюсь преподать тебе урок за то, что солгала мне раньше.

— Я не лгала, — спорит она.

— Чушь собачья. Ты сказала мне, что Августин твой парень.

Ее глаза расширяются, а щеки окрашиваются румянцем, когда она отводит взгляд.

— Почему ты солгала?

Она отказывается отвечать мне.

— Я жду, птенчик.

— Я хотела, чтобы ты ревновал.

— Тебе нравится видеть, как я теряю рассудок, маленькая негодница?

У меня руки чешутся отшлепать ее, когда я вижу, как она пытается спрятать улыбку. Я позволяю своей руке свободно опуститься на ее задницу в одном быстром шлепке. Мой член твердеет, но не от ощущения ее горящей кожи и не от того, как дергается ее тело. А от тихого стона, вырывающегося у нее, пока она извивается подо мной. Этот звук божественен. Я замечаю ее улыбку, когда она поднимает руку, чтобы убрать свои белокурые локоны с лица. Ей нравится это. Я знал, что ей понравится.

— Ты готова для большего?

— Полагаю, да, — дерзит она.

Я переворачиваю ее под собой, прижав ее руки над головой.

— Держи руки над головой.

— А что, если я не сделаю этого? — говорит она с вызовом.

Я усмехаюсь.

- Кто бы мог подумать, что за этими невинными глазками скрывается хулиганка.

Она дергается, когда я слегка кусаю зубами ее ушко. Она закрывает от наслаждения глаза, когда я провожу губами вниз от ее шеи к ложбинке между грудями. Она стонет, когда я прикусываю зубами ткань ее лифчика. Я мог бы поглотить ее всю. Заклеймить ее своей. Я быстро останавливаю себя, пока не зашел слишком далеко в этом направлении.

— Ты готова для меня, птенчик? — спрашиваю я, скользя рукой по ее киске.

За небольшим вздохом следуют ногти, впившиеся в мою спину.

— Если ты оставишь следы, я верну должок, — предупреждаю я.

Она не слушает, или, может, слушает, но ей все равно, потому что ее ногти еще глубже впиваются в мою кожу. Я наклоняюсь, захватив ее правый сосок своим ртом, и скольжу в нее своими пальцами. Я чувствую, как бьется ее пульс, пока, не спеша ласкаю ее.

— Еще, — говорит она, набрасываясь своими губами на мои.

— Что, любимая? Я не слышу тебя.

— Больше. Пожалуйста, Тристан.

Я переворачиваю Эмили на живот и прижимаю ее грудью к кровати. Ее ноги дрожат от ожидания, пока ее попка зависает в воздухе. Я развожу ее ноги шире и глажу ее своим членом. Ее губы блестят в темноте, окружая припухлый сладкий розовый бутон. Я ласкаю ее кожу на спине. Я мог бы нарисовать нашу совместную жизнь, но никакое мастерство не сможет передать красоту пребывания с ней.

— Мне нравится, как ты ощущаешься, — говорю я, поглаживая своим членом ее вход. Когда ее бедра прижимаются ко мне, я понимаю, что смогу дразнить нас обоих лишь до тех пор, пока не раскроюсь перед ней.

— Пожалуйста, — умоляет она.

— Скажи мне, что ты моя.

Я прохожусь губами по спине вверх к ее плечу.

— Я твоя.

— Скажи мне, что ты хочешь.

— Черт, — стонет она, когда я ввожу в нее кончик своего члена.

— Ты этого хочешь?

Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, пока я медленно толкаюсь глубже в нее. Она именно такая тугая, как я помню.

— Да, — умоляет она.

Эмили вскрикивает, когда я врываюсь в нее сзади. Я стараюсь сдерживаться, когда чувствую, что сейчас кончу от ощущения ее тугой плоти, обволакивающей меня. Ее стоны эхом разносятся по комнате, когда я заставляю себя двигаться быстрее. Чем жестче я двигаюсь, тем больше ей, кажется, это нравится. Мои пальцы запутываются в концах ее локонов, и я слегка тяну их. Ее нежный голос умоляет меня не останавливаться, и я с радостью подчиняюсь. Все ее тело дрожит, когда она кончает подо мной. Для меня этого достаточно, и я распадаюсь на кусочки. Тихий стон слетает с ее губ, когда я выхожу из нее и притягиваю к себе. Я чувствую удовлетворение от того, что слышу ее прерывистое дыхание.

Когда она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, светлое чувство в моей душе резко сменяется дурным предчувствием.

И что, бл*дь, нам теперь делать?