Правда, решить – не значит сделать. Амир понимал, что торопиться не стоит, к тому же он сам не любил спешку в любви. Ту поездку он тщательно планировал. И прекрасно понимал, чем дело закончится.- Я хотел пожарить мясо на ужин. Вот моя помощь, – щелкнул дочь по носу. – Соня, доваривайте свой суп, и выходите во двор. Будем учить вас верховой езде. Я планировал записать Карину в конный клуб… Так что вам тоже надо иметь представление.

Соня обернулась, коротко кивнула головой и снова вернулась к готовке.

Смешная… Стесняется. И вроде поняла, что попала в сети, но все равно трепыхается. Ничего… он терпеливый. Она стоит усилий.

Амир застегнул на дочке курточку и накинул свою. День выдался погожим и теплым. Он предложил Карине проехаться до ближайших соседей, которые приглядывали за его домиком и заботились о лошади. У них можно было разжиться вкуснейшим козьим сыром и домашним вином. Соне понравится. Он представил, как станет ее кормить, и зажмурился. До вчерашнего вечера держать себя в руках было проще. Но не теперь.

- Амир… Амир, ты меня слышишь?

Амир моргнул. Уставился на Соню, сидящую на кровати. Что она говорила? Он совсем забыл – так сильно его увлекли воспоминания. Яркие, живые, объемные. Он ощущал их аромат – аромат цветущих абрикосовых деревьев и чуть влажной земли, он их чувствовал вкус – сладкий - Сони и кислый – вина, он слышал звуки – размеренный топот копыт и звонкий смех дочки…

- Извини, я задумался. Значит, говоришь, приготовить поесть?

- Ну, я не знаю, - растерялась Соня, - или отдай распоряжение подать ужин. Как здесь у тебя заведено? Лично я успела проголодаться.

- У слуг выходной, – обжег взглядом Амир. - Но я что-нибудь придумаю. Переодевайся!

Глава 14

Амир обжег пальцы, когда доставал из микроволновки приготовленный домработницей мясной рулет. Зашипел, выругался тихонько, пожалев, что так необдуманно распустил прислугу. Впрочем, прямо сейчас он не хотел никого видеть. Посторонние были лишними. Только он. Только она. В их доме. Амир осмотрелся, прикидывая в уме – понравится ли здесь Соне, и вдруг замер от запоздало настигнувшего его озарения. Ей не мог не понравиться этот дом хотя бы потому, что все в нем было подчинено её вкусу! Амир растерянно провел по волосам ладонью. В который раз напомнил себе, что нужно подстричься. Сунул в рот обожжённые пальцы и уже другими глазами осмотрелся по сторонам. Для него не было секретом, что бывшая няня его дочки довольно серьезно повлияла на его становление как личности. Это именно она учила его деловому этикету и правильной речи, твердила о том, как важно одеваться со вкусом, правильно подбирать цветовую гамму и аксессуары. Соня так плотно поработала над его имиджем, что это в корне все изменило. Она как будто задала ему новый импульс. И в бизнесе, и в обычной жизни. Амир получил те навыки, которых ему катастрофически недоставало. Каким-то совершенно непостижимым образом Соня влёгкую втащила его на тот уровень, о котором он раньше и не мечтал. Каримов больше не чувствовал себя не в своей тарелке. Где бы он ни находился, и с кем бы ни вел переговоров. Его, наконец, стали воспринимать как равного. Неизвестно, где бы он сейчас был, если бы не София Ковалевская.

Тряхнув головой, отгоняя задумчивость, Амир подхватил тарелку и пошел в спальню. Пока его не было, Соня легла. Он подошел поближе и напряженно замер.

- Что такое?

Она выглядела ужасно. Темные тени залегли под глазами, на висках и над губой выступил мелкий бисер испарины.

- Боль усилилась. Но это ничего. Так бывает.

- Где твои таблетки?

- Я не пью обезболивающее.

- Почему?

- Они затуманивают мозг, - сердито нахмурилась Соня.

- Они устраняют боль.

- Я и без них прекрасно обхожусь.

- Да ни черта! Ты вся серая… - завелся Амир, но замолк, когда она иронично выгнула бровь. Тихонько выругался и, как вариант, предложил: – Ну, тогда, может быть, коньяку?

- Я все еще не пью.

- Да ты шутишь!

- Нет… - слабо улыбнулась Соня, взяла в руки вилку и неуверенно поковырялась в тарелке. Амир уселся рядом и тоже принялся за еду.

- Когда тебе станет полегче, я покажу тебе дом. Здесь восемь спален, шесть ванных комнат, кухня, столовая, две гостиные, бассейн и даже небольшой кинотеатр.

Непонятно, зачем он это все рассказывал. Уж точно не для того, чтобы похвастаться. Или… ему все еще хотелось её впечатлить? Смешно. Он ведь только подумал о том, что давным-давно избавился от комплексов.

- Угу. А вы уже поставили елку?

- Елку? – Амир моргнул растерянно и во весь рот улыбнулся. Дьявол… она ни на грамм не изменилась. Он ей расписывает прелести особняка за несколько миллионов долларов, а ее интересует чертова елка. – Нет, еще не успели.

- Нужно поторопиться. До нового года… сколько осталось?

- Семь дней.

- Ну, вот. Уже пора…

Соня отложила вилку и чуть прикрыла глаза.

- Что, совсем плохо?

- Да так…

Нерв на щеке Амира дернулся. Ему хотелось отшлепать Соню за ее ослиное, никому не нужное сейчас упрямство. Ему хотелось взять её боль на себя.

- Ложись! – приказал он, отставляя поднос на низкую прикроватную тумбочку. – Тебе нужно отдохнуть.

Видимо, Соне сделалось совсем плохо, потому что на этот раз она не спорила. Амир поправил подушку под ее головой и заботливо укрыл одеялом. Постоял в нерешительности, а потом, стащив футболку через голову, скользнул к ней.

- Амир…

- Я ничего такого не буду делать.

- Ты невыносим, - шепнула девушка.

А он не стал спорить. Просто обнял осторожно, положив руку ей на живот. Провел носом по волосам.

- Не нюхай меня. Я воняю.

- Совсем нет, – немного снисходительно улыбнулся Амир. Ни черта она не понимала! Хоть и умная была – жуть. Он совсем недавно узнал, насколько, и… Черт, он ей очень гордился. Иррационально, глупо, бессмысленно. Как если бы сам имел к её успеху какое-то отношение. Как если бы она была его женщиной все это время. Но она не была…

Соня завозилась, захныкала тоненько, будто сквозь сон.

Амир не мог терпеть ее боль! Не мог на физическом уровне. Он осторожно выбрался из постели, чтобы ее не потревожить, схватил с тумбочки телефон и, приложив трубку к уху, выскользнул за дверь. Глеб ответил после второго гудка.

- Сможешь по-быстрому найти нормальной травы?

На том конце связи случилась заминка.

- Да.

- Отлично. И закажи где-нибудь елку. Пусть привезут.- Значит, травы и елку? – непривычным, чуть подрагивающим, очевидно, от смеха, голосом переспросил Громов.

- Первое нужно срочно. Соня не пьет обезболивающие.

- Твою мать! - оценил ситуацию Глеб. - Дай мне полчаса.

Управился за двадцать минут. Амир вернулся в спальню, взял пепельницу, подкурил косяк. Травкой он не баловался уже… лет двадцать, наверное. А первый раз дунул, как все – на войне. Когда первый раз поймал пулю. Первый и, к счастью, последний. Далеко не всем так везло. Сладкий дым конопли наполнил легкие. Не вынимая косяка изо рта, Амир, поджав ногу, уселся на кровать. Скользнул жадным взглядом по измученному, с запавшими глазами, лицу Софии. Зажал сижку большим и указательным пальцем и поднес к ее воспаленным искусанным губам:

- Тяни…

Он думал, что ему придется проявить настойчивость и в этом. Но ничего подобного не случилось. В Соне жила потрясающая способность каждый раз его удивлять. Она чуть приподнялась, опираясь на предплечье, и, глядя в его глаза, обхватила самокрутку губами. Втянула в себя дым, задержала ненадолго дыхание и выдохнула тонкой струйкой, запрокинув голову к потолку. Её темные изогнутые ресницы затрепетали. И что-то затрепетало в его душе… У него дыхание перехватило от той чувственности, что от нее исходила. Волна желания ударила в голову, прошла через сердце и, прокатившись по всему телу, ударила в пах. Ни одна женщина за всю его кобелиную жизнь не вызывала в нем настолько острого, скручивающего желания. Амир обессиленно привалился к спинке кровати и жадно затянулся, а после чуть подрагивающей рукой снова дал затянуться ей.

- Не думал, что ты согласишься на травку, – хмыкнул он, заталкивая рвущиеся из глубин души чувства куда-то вглубь себя.

Соня выдохнула дым:

- На самом деле многие расслабляются именно таким образом.

- И ты?

- Нет, - засмеялась Соня, - но пробовала несколько раз. За компанию. Довольно интересный эффект. Мне понравилось. Но не до такой степени, чтобы этим злоупотреблять. А ты? Покуриваешь?

Амир отрицательно качнул головой:

- Я этим лишь в армии увлекался. Да там все - кто на чем держался. Кто водкой заливал адреналиновый выброс, кто травой, кто сексом… А кто чем покрепче закидывался. Наркоты в то время было – тьма.

- Ты никогда мне об этом не рассказывал, - печально улыбнулась Соня и сама потянулась губами к косяку.

- А что здесь рассказывать? Страшное время. Я попал в последнюю волну. Зацепил краем мясорубку. А люди через такое прошли… - Амир взмахнул рукой, и пепел с самокрутки осыпался прямо на пол.

Соня чуть переместилась, пальцы здоровой руки прошлись по его голому животу вбок и замерли на сморщенной звездочке старого шрама:

- Это оттуда? – тихо спросила она.

Амир сглотнул:

- Да. Было дело…

За двадцать прошедших с того времени лет многое стерлось из памяти. Но тот бой… он, наверное, никогда не забудет, хотя кошмары о нем ему уже довольно долго не снились. Уши наполнил шум артиллерии и коротких пулеметных очередей. В нос ударил запах пыли, чуть прибитой дождем, и укрывшего склоны гор кизильника.

Возвращая его в реальность, Соня сместилась чуть вниз, склонилась над ним и поцеловала давно зарубцевавшуюся рану. А у него дым в легких застрял – не выдохнуть. Его как будто парализовала пронизывающая щемящая нежность. Он пошевелиться не мог и хрипел-хрипел, как загнанное животное, испытав что-то большее, чем он когда либо испытывал, что-то гораздо-гораздо большее… И он пропал. Наверное, окончательно и бесповоротно. В один момент осознав, что все до смешного просто! Это было настолько очевидно, вот же… у самой поверхности, что становилось даже обидно, что он не понял этого раньше. А может, понял, но и самому себе побоялся признаться в том, что полюбил?

Амир вскочил. Подхватил ее осторожно под спину и поцеловал. Нежно. Так невыносимо нежно. Выпуская, наконец, дым навстречу ее несмелым губам… Они целовались, как сумасшедшие. Но это была не страсть. Это было притяжение, которому невозможно было противиться. И он потянулся к ней всеми струнами своей души, без всяких сомнений и колебаний. Понимая и принимая тот факт, что вот она – его женщина, рядом! И будет рядом всегда!

Реальность уплывала. Он оглох и ослеп, погружаясь с головой в окутавшую их невесомость. Соня отстранилась, прервала поцелуй. Придерживая его руку ладонью, она поднесла почти истлевшую самокрутку к губам и, втянув сладкий дым, снова прижалась к нему губами. Одно дыхание на двоих.

Прерывая происходящее, у Амира зазвонил телефон. Он отстранился, тяжело дыша, прижался лбом к ее лбу, осторожно провел по щеке пальцем:

- Не отпущу… - А потом резко отступил, потянулся за телефоном, - Да! – рявкнул в трубку.

- Елку привезли. Что с ней делать?

Амир обернулся к Соне и, прикрыв трубку ладонью, повторил слова Глеба.

- Наряжать? – вскинула брови Соня.

Амир с удовольствием отметил, что она взбудоражена не меньше его. Её грудь часто вздымалась, натягивая тонкий трикотаж футболки острыми пиками возбужденных сосков.- Наряжать! – повторил Амир в трубку. – Прямо сейчас? – снова повторил вопрос Глеба. – Ты вообще как себя чувствуешь?

- Идеально!

- Сейчас, - бесстрастно проговорил он, едва сдерживая зарождающийся в груди смех. Нажал на отбой и удивлённо покосился на пытающуюся сползти с кровати Софию. – Эй, ты куда собралась?

- Так ведь наряжать елку?

- Ты сама это хочешь сделать?

- Ну, конечно. А что?

Амир все же рассмеялся, чуть привалившись к стене:

- Ничего! – замахал он руками, - сама – так сама! Пойдем.

Их первый за много лет вечер прошел идеально. Они перебрались поближе к елке, стащили с дивана подушки и, расположившись прямо на полу, подкурили еще один косячок. Игрушки искать было лень. Соня предложила альтернативу – конфеты и мандарины, правда, позже в ход пошли все имеющиеся в доме фрукты – бананы, красные яблоки и гранат. Лежа украшать елку было очень удобно. Жаль только, не везде достанешь… Они глупо хихикали и целовались, а потом, запрокинув головы, пытались рассмотреть в огромных окнах на потолке хоть какие-то звезды. На кой черт им это понадобилось – непонятно. Но интересно было обоим.

- Как оно, когда знаешь и понимаешь так много? – ни с того ни с сего спросил Амир, сжимая пальцы Сони чуть сильнее.

- Не знаю. Не с чем сравнить. Но жажда исследований чем-то схожа с наркотической зависимостью, - хохотнула Соня, затягиваясь, - я просто не могу остановиться.

- Почему Америка?