Сердце сжималось, трепыхалось в груди, выдрессированное любовью сердце... И она бы согласилась, рванула к нему. Та, прежняя… Но нынешняя Соня была совсем другой. Она знала, что достойна лучшего, и на меньшее была не согласна. Даже если для этого ей придется вырвать сердце из груди и оставить его Амиру, она сделает это! Но истекая кровью, уедет. Все равно уедет, потому что иначе опять потеряет себя.

- Почему ты молчишь?

- Я не молчу, я думаю. Слишком быстро все меняется, так запросто не осмыслить.

- А я тебя не тороплю… А пока ты думаешь, давай просто наслаждаться праздниками, отдыхом. Я тысячу лет не отдыхал, Соня. А теперь так хорошо. И ты снова рядом.

Амир коснулся губ Сони губами и осторожно поцеловал. Его язык ласкал, дразнил, очерчивал губы и погружался в рот. Он как будто пил ее нежность, ее тепло, ее страсть. Соня понимала, что долго так не продержится. Амир снова ворвался в ее жизнь и все навсегда в ней изменил. Стоило ли противиться необратимому? Даже законы физики говорили, что нет. Соня тоненько застонала. Капитулируя. Обхватила его щеку ладонью и отдалась, растворилась в его поцелуе.

А вечером они растопили камин и, весело переговариваясь, все же нарядили елку как следует. Шевеля кочергой прогорающие дрова, Амир с легкой улыбкой наблюдал, как его женщина и дочь веселятся. Разговаривают о чем-то своем и смеются, держась за животы. Соня наполняла счастьем его дом, его жизнь, его сердце. Он будет дураком, если ее отпустит. Страх волной прошел по позвоночнику и сосредоточился за грудиной. Нет. Он не позволит. Никуда она от него не денется!

- Ты помнишь, что завтра нам на прием?

- Угу… Какое счастье будет, если снимут эту бандуру…

- Я бы на твоем месте не стал радоваться заранее, вдруг доктор не разрешит?

Амир подошел к своим девочкам поближе и взял мандарин. С родных краев передали – мелкие, сорванные прямо с зелеными веточками, и сладкие, как мед. В спину что-то ударило. Амир резко обернулся:

- Эй… Ты бросила в меня мандаринкой? – удивленно хлопнул глазами, скосив взгляд на хихикающую дочку.

- Не порть мне мечту, Каримов! – заявила София, надменно задрав нос к потолку. – Сказали – снимут, значит, снимут. Хватит уже того, что мне с лонгетой еще минимум месяц ходить.

- Ты таки бросила… - недоверчиво покачал он головой, замирая, будто хищник, готовящийся к прыжку.

- Тебе показалось, - фыркнула Соня, следя за каждым его движением и медленно отступая.

- Ах, так… - рыкнул он и сорвался с места.

- Спасите! Помогите! – хохотала Соня, отпрыгивая от Амира на одной ноге, но тот уже смел ее и, осторожно опустив на бесценный персидский ковер, замер, запрокинув ее руки за голову.

Какая же она красивая! Невероятно… Хохочет, как сумасшедшая, совсем неинтеллигентно похрюкивая, брызжет расплавленным серебром глаз. Пока он залипал на ней, вероломно из-за спины на него налетела дочка, треснула диванной подушкой, что есть сил, и тоже захохотала. Амир вскочил, чтобы наказать предателя, огляделся в поисках снаряда, до дивана с подушками – далеко, лишь корзинка с мандаринами рядом. Схватил мандарин и запустил в убегающую звонко визжащую дочку, но промахнулся – Соня дернула его за штанину.Взгляд метнулся к двери и наткнулся на бесстрастный взгляд Глеба. Видно, пришел на шум. Кивок головы, мол, все под контролем, и тот растворился в темноте коридора. Ну и хорошо. Все это счастье не для посторонних глаз.

Борьба вымотала. Они рано разбрелись по комнатам и легли спать. Осторожно поглаживая свою спящую женщину по волосам, Амир думал о том, что теперь будет?

А тогда, годы назад, этот вопрос занимал в первую очередь Соню.

- Что теперь будет? – шепнула она, когда удовольствие отступило.

- А ничего. Ты, как и раньше, будешь заниматься Кариной, а обо всем другом больше можешь не беспокоиться.

- А я и не беспокоюсь… - удивилась Соня.

- Я о деньгах. Теперь ты ни в чем не будешь нуждаться.

Соня чуть приподнялась, стыдливо натянула простынь на груди, как будто это не он только что изучил ту губами вдоль и поперек. Как будто это не на ней сейчас розовели метки его страсти. Её принадлежности.

- А разве я в чем-то нуждаюсь? Ты платишь мне хорошую зарплату, а за реабилитационный центр Сережи я заплатила на год вперед из денег, полученных от обмена квартиры. Правда, уже три месяца прошли, но все же…

Амир привстал на локте, внимательно вглядываясь в её бесхитростные глаза. «Так не бывает», - думал он, но так было. Соня действительно ничего от него не требовала и ни на что не рассчитывала.

- Кажется, ты не поняла, - усмехнулся он. - Ты можешь покупать все, что захочешь: брендовые шмотки, драгоценности, да все, что угодно…

Соня нахмурилась, отвела взгляд:

- Зачем мне это? Я нигде, кроме института и детской площадки, не бываю. А вот вам… вам, наварное, нужно. Вы – бизнесмен. На вас люди смотрят и по одежке оценивают.

Амир напрягся:

- Ты о чем это сейчас?

- О том, что вам не мешало бы эээ… чуточку обновить гардероб.

- У тебя претензии к моему внешнему виду? – вскинул бровь Амир.

Она страшно смутилась. Затараторила о том, что ей, безусловно, все нравится, но он уже вон скольких высот достиг, по телевизору даже месяц назад показывали. Костюмчик бы… классический не помешал. Она в витрине магазине видела недавно, еще подумала, как он ему, этот цвет, подойдет. Маренго, что ли… Он в этих хитроумных оттенках не разобрался. Напридумывают же…

Соня его удивила и заставила задуматься. А еще взбесила. Теперь-то в этом можно было признаться. Никакому мужчине не понравится, если его авторитет ставится под сомнение. Пусть даже в вопросах вкуса.

Амир несколько дней обдумывал ее слова. Подходил к гардеробной, пересматривал свои вещи, которые выбирал сам. Фыркал и уходил. А через два дня взял с собой Соню, приехал в самый дорогой магазин и дал задание выбрать ему гардероб на свой вкус. Как показала практика, вкус у нее был отменный… Она слушала рекомендации стилистов, качала головой, в потом, то ли соглашалась, то ли категорически отказываясь от предложенного, сама искала то, что ему подойдет. Впоследствии он вообще переложил эту обязанность на Софию, полностью доверив ей вопросы своего внешнего вида, да и массу других вопросов. Она учила его правильной речи, ставила дикцию и произношение, она так плодотворно поработала над его имиджем и репутацией, что самые крутые политтехнологи плакали бы, узнав, что их заткнула за пояс обычная девятнадцатилетняя девчонка.

И все было хорошо. А потом… потом из реабилитационного центра вернулась Имана.

Воспоминания о бывшей заставили Амира поморщиться. Теперь, рядом с Соней, он вообще удивлялся, что когда-то считал жену привлекательной. В ней всего было слишком. Форм, губ, амбиций… Она была избалованной, капризной и совершенно недоброй. Но после проведенного в клинике времени Имана как будто притихла. Он лично её забрал и привез в дом. Отвыкшая от матери Карина опасливо на нее косилась и то и дело спрашивала, где ее Соня. А Соня… Соня была за стеной. В тот день Амир ее отпустил.

- Ну же, малышка, иди к маме…

- Я не хочу. Я хочу к моей Соне…

Имана занервничала, потянулась к сигарете. Амир спустил дочь с коленей, и она убежала к себе в комнату.

- Интересно девки пляшут, - прокомментировала жена происходящее.

- Дай ей время. Она просто отвыкла.

- Это твоя вина. Я сколько раз просила, чтобы ты ее привез?

- Ты действительно считаешь, что ей место в том гадюшнике?

- А мне?!

- Не начинай! Не пытайся даже… Я тебя предупредил. Мне не нужна жена-истеричка. Либо ты прикладываешь усилия к тому, чтобы все сохранить, либо я возвращаю тебя родителям.

Глаза Иманы недобро сверкнули, но, затолкав злость поглубже, она все же кивнула:

- Ты прав. У нас как-то не с того началось, но я… люблю тебя, Амир. И буду тебе хорошей женой. Обещаю.

- Я рад это слышать. Будет хорошо, если твоя любовь распространится и на нашу дочь. Еще один твой прокол…- Я люблю Карину! Просто тогда… была немного не в себе. Думаешь, мне не стыдно?

Амир думал, что стыд Имана потеряла когда-то, очень давно. Но он не стал делиться этими мыслями с женой. А она лишь их подтвердила, когда они остались за закрытыми дверями спальни. Бесстыжая, порочная и ненасытная. Вот, какой она была.

Зачем только вспомнил? Амир поцеловал Соню и, осторожно высвободившись из ее объятий, встал с кровати. Вот, кого он хотел. Всегда. По-настоящему. Вот, с кем был счастлив…

Вышел из комнаты, заглянул к Карине. Сегодня дочь его удивила. Из-за её постоянных выходок он считал Карину не по годам взрослой, прожжённой жизнью девицей. А она оставалась маленькой, недолюбленной девочкой, все еще нуждающееся в матери и отце…

- Чего бродишь? Что-то случилось?

- Что? Нет… Господи, ты когда-нибудь снимаешь этот костюм? – удивился Амир, окидывая Глеба взглядом.

- Как раз хотел. А тут ты маячишь.

- Поехал бы домой.

- Что мне там делать?

- Отдохнул бы… Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь?

- Как-то не приходилось. – Громов провел по отросшей за день щетине огромной, как лопата, рукой и снова уставился на шефа.

- Выпить хочешь? – спросил тот. – Ну, что смотришь? В прошлом те времена, когда без охраны не выживешь. Уже можно расслабиться, майор.

- Расслабляться никогда не надо.

- Да ну тебя. Пойдем… где-то была у меня хорошая водочка. Ты же по водке, Глеб?

Мужчины уединились за разделочным столом в кухне, достали из холодильника закуски и разлили ледяную, тягучую водку.

- Что хоть празднуем? – поинтересовался Громов, в предвкушении потирая руки.

- Конец моей холостяцкой жизни! – хмыкнул Амир.

- Никак предложение Соне сделал? - восхитился Глеб, цокнув языком.

- Сделал, – довольно протянул Амир. По желудку растекся приятный жар от выпитой натощак горькой. И все как-то враз стало хорошо и понятно. К черту метания. Он все решил. Нет ничего плохого в том, чтобы быть с той… единственной. Разве не об этом он мечтал, будучи молодым? Да, годы спустя, когда он намертво сросся со своим одиночеством, впускать в себя другого человека непросто. Но это ведь Сонька… Его светлая, чистая девочка… Единственная его.

Глава 20

В больницу они поехали вместе с Амиром. Даже самой себе Соне было довольно трудно объяснить то, что она испытывала, купаясь в лучах его интереса. Если бы кто-то знал их историю, мог бы подумать, что Амир игнорировал ее проблемы, но это было не совсем так. Даже тогда, годы назад, он был очень внимательным. Каримов взял на себя все бытовые и финансовые вопросы, тем самым освободив для Сони уйму времени, которое она могла посвятить науке. Вот только… глубже он не копал. Вряд ли Амир знал, чем она жила, о чем думала, к чему стремилась. Не со зла, не потому, что он намеренно хотел причинить ей боль, вряд ли он даже догадывался о её переживаниях… Просто он был таким. Женщина не была для него приоритетом. Она лишь была… для него.

Сейчас трудно сказать, было бы Соне легче, если бы ей не приходилось его делить с той страшной женщиной. Возможно... А может, оно все равно между ними стояло бы. Софии казалось, что она знает, на что идет. Но, совершенно однозначно, она не была готова к тому, что почувствовала, когда Имана вернулась.

Непонятно, на что она надеялась… Они ведь постоянно пересекались. В том числе и все вместе. На её глазах та могла поцеловать Амира или… Да что угодно могла. Будто бы чувствуя, что каждым таким действием глубже всаживает кинжал в сердце соперницы.

После возвращения Имана действительно изменилась. Карина ее все так же раздражала, но, по крайней мере, она была трезвой, и Соня могла не бояться за малышку, ставшую ей родной. Они продолжали заниматься вместе, много гуляли, ездили навещать Сережу, которому, кажется, было хорошо в реабилитационном центре. А Имана только радовалась, когда они где-то болтались.

Сама она дома она бывала довольно редко, но даже в такие моменты не слишком любила, когда ее отвлекали от дел. Чем она таким важным занималась – было непонятно. Но ее до жути бесил любой звук, издаваемый дочкой. На случай отлучки к ней был приставлен охранник, без которого та и шагу не могла ступить. Несколько раз Соня слышала, как они с Амиром ругались по этому поводу, и даже массивные двери детской не заглушали их криков.

- Мне надоели твои надсмотрщики! Я взрослая девочка, Амир! Мы же договорились, что наркота в прошлом! Какого черта я должна это терпеть?!

- Я беспокоюсь о твоей безопасности.

- Дерьмо! Думаешь, я в это поверю?! Ты просто… да ты просто надо мной издеваешься!

- Закрыли тему, Имана… Кстати, мне не нравится, что тебя постоянно нет дома. Ты бы лучше ребенком занялась.

- Я пытаюсь! Но я ей не нужна! Только и разговоров – Соня то, Соня это…

- Дай дочке время привыкнуть к тебе трезвой! Она же боится тебя, как ты не видишь?

Глуша крики, Соня включала музыку, или как-то иначе отвлекала девочку, но в тот раз она не успела.